даже если бы я мог, я бы не остановил своё убийство. твоё желание — закон притяжения. это всё, что я знаю. sollar — cheat code.
Она почти бежала за Хэнком, стараясь не отставать. Так продолжалось всего несколько минут. Но и за это короткое время ему безумно надоело то, что у него внезапно появился ещё один Фрэдди Аллен, причём с кучей насущных вопросов, на которые не находилось вразумительных ответов. — Уходи, — вместо сердитого тон вышел почти умоляющим. — Кажется, я уже говорил, что ты не умеешь слышать «нет». — То есть хочешь, чтобы я вот так тебя оставила? — удивительно точно перефразировала его слова Меган и, после утвердительного кивка, сказала, не задумываясь, твердо и по-детски упрямо, — Я не уйду. Кажется, девушка отлично представляла, что именно Андерсон сделает дальше, но ждала этого настолько сосредоточенно, что, когда коробка с котёнком затряслась, она чуть не выронила её из рук. — Иди-ка отнеси друга домой, — язвительно произнёс мужчина, глядя на высунувшуюся усатую мордочку. — А то погубишь его прямо в мой день рождения. Вместо того чтобы обидеться или сказать что-нибудь не менее колкое в ответ, Меган внезапно улыбнулась. — Точно, ты прав. Давай пойдём ко мне. — Куда? — удивленно переспросил Хэнк, совершенно не предполагая данный вариант развития событий. — Да, однозначно! — не соизволив ответить на его вопрос, восторженно проговорила Меган. — И как мы только раньше не додумались. Голоса в голове мужчины произнесли саркастическое «действительно», а сам он растерянно кивнул, глядя, как с тёмно-серого неба вдруг начали падать первые капли дождя. Странно, но он никогда не задумывался, где именно живёт Меган, и почему-то ему никогда не хотелось спросить её об этом. Не хотелось, наверное, потому, что за всё время их дружбы, мужчина ни разу не интересовался у неё чем-нибудь обыкновенным, если Меган сама не рассказывала об этом. И теперь Хэнк молча шёл вслед за брюнеткой через промокшие дворы одинаковых многоэтажек, даже не пытаясь спрятаться от проливного дождя. Вскоре они вышли на бульвар и, свернув куда-то направо, через пустующий сквер подошли к тому самому дому, на крыше которого впервые встретились ночью первого декабря. Мужчине показалось, что Меган очень хочет, чтобы он снова взломал кодовый замок на подъезде, но Хэнк сделал вид, что не узнаёт дом, к которому они пришли, и равнодушно отвернулся. Остановившись на лестничной клетке у двери с блестящими цифрами двести тридцать семь, девушка привычным движением поднесла ключ к замочной скважине, но вдруг замерла и, не поворачивая головы, спросила с неопределённо-вопросительной интонацией: — И что? Ты ничего не скажешь? Хэнк пожал плечами. — Ты сердишься? Меган в точности скопировала его «ты разочарована», произнесённое когда-то на крыше. Отличие было только в том, что она спрашивала не столько о самой себе, сколько интересовалась, не расстроен ли мужчина. Но его совершенно не волновал тот факт, что девушка живёт в доме, на крыше которого он был всего два раза в жизни, — смысла говорить об этом не было. — Ты жалеешь, что мы познакомились? — в ответ на его молчание, осторожно и немного грустно спросила Меган. — Нет, не жалею. — И даже сейчас не жалеешь? После того, как я… — она виновато опустила глаза, а потом довольно сбивчиво произнесла, — Я… я обещаю поменяться… Андерсон серьёзно посмотрел на Меган. Она стояла вся промокшая, с неуместной коробкой в руках, и искренне спрашивала его, не сильно ли он сожалеет, что она не бросила упрямого мужчину под дождём или не сердится ли Хэнк за то, что она спасла ему жизнь декабрьской ночью. — Оставайся самой собой. Не надо меняться, — вздохнув, искренне произнёс Андерсон. — Будь той, кто ты есть, и… — ему вдруг стало смешно. — Если соберешься писать о чём-то подобном в своём рассказе, напиши это, ну… в более торжественной обстановке, ладно? Хэнк окинул саркастическим взглядом свою влажную от дождя одежду, а Меган провела свободной рукой по голове, приглаживая взъерошенные волосы, с которых всё ещё иногда капала вода, оставляя на полу тёмные пятна. — А по-моему, нам идёт, — заключила девушка, и они улыбнулись, отлично понимая, что выглядят безумно глупо. — Я обязательно напишу об этом, как оно есть сейчас. Ну… или сделаю так, чтобы, убегая из дома, ты прихватил с собой зонтик. Что думаешь? К счастью, её последняя фраза прозвучала достаточно язвительно. Мужчина шагнул в квартиру вслед за Меган и огляделся, удивляясь тому, что всё-таки пришёл к ней в гости. Кажется, она тоже не могла в это поверить и теперь не совсем представляла, что с ним делать. Они потоптались на узком коврике, снимая мокрые куртки и украдкой рассматривая друг друга в огромном зеркале справа, а потом девушка произнесла одними губами «пойдем», сделав шаг к приоткрытой двери в комнату. Меган постояла пару секунд, словно прислушиваясь, прежде чем стукнуть по ней сначала кончиками пальцев, а потом кулаком, извлекая из деревянной поверхности более звонкий и короткий звук. Загадочная последовательность из пяти чередующихся ударов отдаленно напомнила какую-то шифровку типа азбуки Морзе. Они зашли в совсем крошечную комнату, пытаясь привыкнуть к царившей там полутьме. Внутри было немного душно, несмотря на то, что окно было открыто. Около окна, придерживаясь одной рукой за подоконник, стоял мальчик. Он встретил Меган пустым взглядом серых глаз, в которых не мелькнуло и тени узнавания, а потом, простучав рукой такую же последовательность из пяти ударов, сказал: — Привет. — Привет, — девушка приложила палец к губам, как будто не разрешая Хэнку здороваться. Мужчина замер в дверях, с удивлением наблюдая за происходящим. — Коул, скажи, ты голодный? — Нет. — А ты ел что-нибудь сегодня? — уже более строго произнесла Меган, пытаясь скрыть расстроенный вздох. — Нет, — повторил мальчик, сложив удивительно тонкие ручки на груди, как будто защищаясь от кого-то. На вид Коул был совсем маленьким, хотя, возможно, он лишь казался младше своего настоящего возраста из-за невероятно изящной внешности, не характерной для детей старше десятилетнего возраста. Его лицо сложно было назвать безусловно красивым, а в его тонких чертах скрывалась какая-то совершенно не детская печаль, присущая скорее подросткам или людям, пережившим в прошлом какую-нибудь трагедию. Андерсон с трудом мог представить, что именно испытал в своей жизни этот мальчик с фарфоровой внешностью и прекрасными, но невидящими глазами. — Может быть, ты хочешь позавтракать с нами? — словно играя, предложила Меган. — С вами? — немного испуганно повторил Коул, а потом вдруг радостно улыбнулся и, посмотрев растерянным взглядом на дверной проём, где стоял Хэнк, проговорил с совершенно другой интонацией. — Он пришёл? — Да, пришёл. Хэнк помялся с ноги на ногу, понимая, что его «привет», обращённое к этому маленькому мальчику, будет уже неуместным. Коул тоже как будто не хотел здороваться со ним и ждал чего-то более необыкновенного, но так как мужчина молчал, он сказал с детской непосредственностью: — Можно мне увидеть тебя? Мужчина вопросительно посмотрел на Меган, не понимая, как именно её брат собирается сделать это. Но Коул нетерпеливо протянул руки вперёд, словно сам хотел показать ему кого-то невидимого простым взором, и Хэнк, сделав два неуверенных шага вперед, опустился на одно колено, чтобы мальчик смог коснуться его лица. Андерсон успел поймать виноватый взгляд брюнетки, словно извиняющийся за предстоящие ему прикосновения. Но руки Коула были настолько теплыми, что он не вздрогнул и не отшатнулся. — Ты права, он невероятный! — зачарованно произнес мальчик, глядя сквозь Хэнка. — Я это чувствую. Его слова вспыхнули и заполнили всё пространство вокруг их сиянием. В них не было мегановского восторга или оценочного суждения, они просто существовали, как будто в своей отдельной Вселенной. — Вы так похожи, — сказал Коул. — Вы с Меган похожи. — Правда? — Меган удивленно посмотрела на Хэнка, стараясь найти общие черты, которые для него были очевидны ещё с их первой встречи. — Правда, — ответил Андерсон. Мальчик прислушался к его голосу, а Хэнк к его словам, всё ещё звучащим у него в голове. Они были какими-то особенными — подходящими и нужными и, возможно, даже способными утешить, когда ничего уже не может спасти. — А у тебя волосы длиннее, чем у Меган, — задумчиво произнес Коул, проводя руками от головы к его плечам. — Это красиво. Хэнк невольно рассмеялся его словам. И правда длиннее. — Ты тоже приглашаешь меня позавтракать? — с вопросительной интонацией произнес мальчик, поднеся пальцы к губам мужчины, чтобы почувствовать, как он смеется. Меган, умоляюще сложив руки, закивала. — Я? — Андерсону было не очень понятно, почему он должен приглашать кого-то завтракать, когда сам является гостем, но во взгляде Меган было столько мольбы, что он саркастически произнёс. — Ладно, сегодня ведь необыкновенный день, так что да, я приглашаю тебя. — Отлично, — Меган улыбнулась Хэнку и, подхватив Коула на руки, вышла из комнаты. — Супер, — мужчина закатил глаза и отправился вслед за ними. — У нас будет праздничный торт? — держась за край стола и качая головой, словно в такт какой-то воображаемой музыке, пропел Коул. — Нет, но как насчёт праздничной каши? — обращаясь одновременно и к Хэнку, и к брату, предложила Меган. Мужчина пожал плечами, а мальчик на секунду нахмурился, а потом сказал хитро: — Ну ладно, только пускай её готовить будешь не ты. — А кто? Хэнк посмотрел на Меган укоризненно и произнёс так, чтобы она могла прочитать по его губам «догадайся». Посчитав его язвительный ответ чем-то вроде согласия, девушка торжественно протянула ему пустую кастрюлю. Андерсон ещё раз строго посмотрел на неё, давая понять, что не стоит спрашивать, умеет ли он варить кашу. — Ну как, тебе понравился наш подарок? — спросил Коул, прислушиваясь к тому, как Хэнк наливает воду из фильтра. — Подарок? — Ну да, котёнок, — радостно подсказал мальчик. Мужчина удивленно вздохнул, чувствуя себя немного виноватым за слова, сказанные Меган по поводу неуместности её поздравления, и проговорил примирительным тоном: — Он замечательный. И мне как раз нужен друг. Так что… — Хочешь, я буду твоим другом? — спросил Коул, конечно, не понимая настоящего смысла произнесённых мужчиной слов. — И я, — со смехом добавила Меган. Андерсон не стал отвечать им, внезапно почувствовав себя счастливее, чем когда-либо. — Может быть, вставим в кашу свечки? — предложил мальчик, проводя рукой над паром, идущим от тарелки. — Она же на день рождения. — Ты думаешь, что я настолько плохо готовлю? — Хэнк рассмеялся, представляя, какой должна быть каша, чтобы в неё было возможно более-менее устойчиво поставить свечку. — Нет, — с забавной интонацией ответил Коул, зачем-то вытянув губы трубочкой. — Просто как же ты будешь дуть на свечки и загадывать желание? Если бы это придумала Меган, то мужчина бы сказал ей саркастически, что, пожалуй, с него хватит чудес и желаний. И она, удивительным образом понимая, что Хэнк не собирается отвечать на вопрос, села рядом с младшим братом и произнесла: — Предлагаю вместо свечек дуть на ложку с кашей. — И я разрешаю тебе загадывать желания вместо меня. — Каждый раз? — удивленно переспросил Коул, видимо быстро сообразив, что это получается даже больше, чем если задувать каждую воображаемую свечку по отдельности. — Нет, конечно. Только пока каша не остынет. — Или не закончится, — весело добавила Меган. — Лейтенант Андерсон? — обеспокоенно позвал Коул. Лейтенант? Мир вокруг постепенно утрачивал резкие очертания, в мозги просачивался знобный холодок. Оцепенение кругами расплывалось по голове, по рукам, по туловищу. Что-то звенело так нестерпимо высоко, что барабанные перепонки еле выдерживали. — Вы слышите меня? Все его годы — а их уже пятьдесят три — обрушились и будто похоронили его изнутри. Целиком. Хэнку казалось, что его ноги наполнены песком и сшиты канцелярскими скобами. Это сон? Мозг переполнен гранулами сомнения. Мужчине предстоит ещё многое сделать, принять решения, и его терпение иссякает одновременно со временем, которое тоже быстро покидает его тело. Маленькая стрелка часов легко ударяет его по голове и раз и два и три и четыре, шепча ему: лейтенант. — Лейтенант Андерсон? Мужчина резко набирает в лёгкие больше воздуха и просыпается. Он всё ещё в баре. Это просто сон. Брат Меган ему никогда не снился. Да и какой-то странный это сон. — Скажи, что случилось с его глазами? — Травма, — неопределенно ответила девушка. — Полтора года назад. Коул с… Коул… на самом деле никто точно не знает, что с ним. — Он совсем ничего не видит? — осторожно уточнил мужчина, пытаясь представить, каково это — жить в постоянной темноте. — Раньше да, совсем ничего, — Меган вздохнула. — Наверное, ты бы смог объяснить мне, почему он тогда молчал. Много месяцев молчал, отталкивая всех нас. Коула невозможно было накормить или договориться с ним о чём-нибудь. Он только зажимал уши и плакал, если ему что-нибудь не нравилось или было непонятно. А потом я придумала для него игру. Мы постепенно сочинили новую историю про нас и даже придумали тайный язык. Точнее, не придумали, а выучили азбуку Морзе. Но её всё равно мало кто понимает. Вот так тире, — она ударила по столу кончиками пальцев. — А кулаком — точка. Коул поверил в наш мир, а потом стал общаться и с реальным: со мной и со всеми. Теперь он учится заново видеть и уже различает движения и силуэты, свет и темноту. Врачи говорят, есть вероятность, что зрение может восстановиться до определенной степени, так как повреждений анализатора и коры головного мозга нет. Осталось только научить его снова нормально есть, — Меган грустно усмехнулась. — Ты вот первый, кто смог уговорить Коула позавтракать без скандала. — Знаешь, — Хэнк задумчиво покрутил на пальце кончик своих волос. — Когда умерла мама, я тоже долго молчал и почти ничего не ел. Правда, отец никогда не пытался кормить меня насильно и уж тем более придумывать для меня новый язык. Над ним склонился Коннор. Андроид изучает Хэнка, кажется, обеспокоенным взглядом, а его рука зависает над телом мужчины, будто собирается коснуться его. — Всё хорошо? — Коннор тут же отдёргивает руку. И продолжает смотреть на лейтенанта, не мигая. — Ты читать умеешь? — мужчина хмурится. — Андроидам вход воспрещён. — Лейтенант, меня попросили забрать вас, — невозмутимо отвечает андроид. Хэнк замечает его белую рубашку с пуговицами на концах воротника. Она наполовину заправлена в идеально отглаженные чёрные брюки, а рукава рубашки закатаны выше локтя. — Пошёл нахер, — Андерсон поднимается и сразу же закрывает глаза, потому что у него начинает кружиться голова от такого резкого движения. Сидит некоторое время неподвижно, чтобы это неприятное чувство прошло. Мужчина морально истощён, но если не считать несильной боли в некоторых местах его тела, всё остальное, кажется, в полном порядке. Почти в полном. Он всё ещё жив. Он дышит, моргает и чувствует; он человек, и точно знает, почему это происходит. — Ещё виски, — нарочито громко потребовал Хэнк у бармена. Его большой кулак неуверенно опустился на барную стойку. Он собирался ударить так сильно, чтобы стаканы подпрыгнули до потолка, но не смог — он слишком устал. Бармен закончил вытирать стаканы на другом конце барной стойки. — Ты уже выпил свою норму, Хэнк. Тройную норму. Сегодня больше ничего не получишь. Послушай своего андроида и проваливай. Весь пол мне заблевал, кто так делает? Проспись где-то в другом месте. — Уилл, мне надо выпить. Не выебывайся и наливай. Андерсон с удивлением слушал свой изменившийся голос, улавливал искреннее и потому горькое отчаяние в этом голосе, но ничего не мог с этим поделать. Он не хотел сейчас спать. Он не мог сейчас спать. — Мне надо выпить, — упрямо промямлил Хэнк. Уилл прошёл вдоль стойки и окинул своего давнего завсегдатая тяжелым жестким взглядом. — Не буду, Хэнк. Я устал смотреть на то, как ты медленно себя убиваешь. — Да пошёл ты, — Андерсон попытался встать, но помещение бара завертелось перед глазами, он опустился на место и ухватился за край стойки. — Я же деньги за выпивку плачу. Коннор садится на соседний стул. Хэнк шумно и резко втягивает в лёгкие воздух. — Ты ещё здесь? — Две порции виски, — андроид обращается к бармену. Как всё забавно получается. Даже андроид, машина, что должна беспрекословно подчиняться — игнорирует приказы Хэнка. Хотя, разве «пошел нахер» можно считать приказом? Бармен ставит на стойку два стакана виски. — Благодарю, — Коннор даёт Хэнку один, а второй он в считанные секунды выпивает залпом. — Не знал, что андроиды нынче пьющие пошли. Андерсон сделал глоток. Виски так привычно обожгло гортань и ухнуло вниз тяжёлым сгустком, как будто это не жидкость, а, скажем, непережеванный кусок мяса. Он судорожным глотком протолкнул этот сгусток внутрь уже пустого желудка, несколько мгновений прислушиваясь к ощущениям, потом криво усмехнулся. Хэнк осмотрелся. Народу стало больше. За столиком у входа сидит самая шумная компания из четырёх пьяных мужиков, один из которых очень толстый, словно в нём сидят два бегемота. Второй — с длинными грязными волосами. А два остальных — обычные, ничем не примечательные личности. Всю эту компанию объединяют надетые на них кожаные куртки. На противоположной стороне зала сидела ещё одна компания, тоже из четырёх человек — две девушки и два парня. Также в зале находилось ещё несколько и одиночек, как и Хэнк. И всё бы ничего, но в этот бар только преступники и заглядывали. Все люди здесь — в розыске. Но Андерсону на это плевать с высокой колокольни. — Повторить? — сухо интересуется Коннор у Хэнка. — Чего ты припёрся? — усмехнулся лейтенант и допил остатки виски со дна стакана. — Твою мать, я даже бар подальше от участка выбрал, а ты всё равно тут. — Мне повезло найти вас в седьмом по счёту, — Хэнк мог поклясться, что в голосе андроида проскользнуло раздражение. — Тело ЕК577 исчезло. — Нет тела — нет дела, — Андерсон пожал плечами. — Дело закрыто в любом случае. — Бросьте, лейтенант, неужели вам и правда наплевать, что такое может повториться? — Дело закрыто. — И вам было бы наплевать, если бы на месте Майкла Фостерса был Коул? — Закрой свой рот, — прошипел мужчина и полез в карман. Понимая, что другого «оружия» у него при себе нет, он крепко сжал в руке небольшой раскладной нож. — Если бы Коула убил андроид, которому специально переписали программу, вы бы тоже послушались капитана и… Но Хэнк уже не слышал его слов. — Я тебя разберу на детали, — он со всей силы ударил ножом, не думая куда попадет и попадет ли вообще. Лезвие прошло в грудь Коннора наполовину, а из пореза начала сочиться синяя жидкость, пачкая белоснежную рубашку. Наверное, это был первый и последний раз когда ему удалось застать андроида врасплох. — Лейтенант, — казалось, он даже не почувствовал удара. — Я очень дорогая модель. Не думаю, что вам нужны проблемы. Хэнк впервые пожалел, что Коннор — не человек и не может почувствовать боль. Да что уж там, судя по каменному выражению лица, он вряд ли может почувствовать хоть что-то. — Ты и есть проблема, — Андерсон стиснул зубы и раздражённо отшвырнул свой стакан в сторону. Бармен испуганно отшатнулся, но Хэнк, тяжело поднявшись, спокойно направился к выходу. — Жду тебя в машине..
Дарси перевела взгляд на планшет и задумалась, пристально всматриваясь в пустой белый лист электронного сообщения. Она думала о том, с чего начать своё безрадостное повествование. Внезапный звуковой сигнал сообщения, заставил её оставить свои напряжённые мысли и закрыть свой, так и оставшийся пустым лист обратной связи с собеседником. Она перевела взгляд на сообщение, которое получила от Элайджи. — Скучаешь? Дарси снова и снова вчитывалась в одно единственное слово, и не могла понять его смысл. Разве ей скучно? Отнюдь. Больно, но совсем не скучно. Фостерс вздрогнула от внезапно раздавшихся в доме звуков фортепиано. Девушка взглянула ещё раз на сообщение и, отложив планшет в сторону, стремительно направилась к двери. Когда Дарси её распахнула, звуки музыки, переливаясь, усилились, и как ей показалось, явно доносились из гостиной. Она запомнила эту мелодию на всю жизнь, с момента, как услышала её впервые, когда Майкл прислал ей исполнение этой композиции в видео сообщении. Дарси снова внимательно вслушивалась в аккорды знакомой музыки, которая когда-то рассказала ей многое о самом авторе этой композиции, великолепно исполняющего её на рояле. Фостерс затаив дыхание, подошла к дверям гостиной, и, осторожно приоткрыв их, резко остановилась на пороге комнаты. Камски сидел к ней спиной у стены, и играл на стареньком и изрядно расстроенном пианино цвета горького шоколада. Когда-то это пианино стояло у них дома. Кто бы мог подумать, что Элайджа заберет его к себе. Оно совсем не вписывалось в интерьер этого дома. Дарси подошла к нему ближе и, остановившись за его спиной, стояла молча, просто созерцая самого исполнителя и слушая его восхитительную игру. Она неслышно подошла к инструменту и, облокотившись на верхнюю крышку пианино, внимательно посмотрела на брата. Откуда он мог знать эту мелодию? Майкл говорил, что написал её когда-то специально для Дарси. Да вот только нот девушка сейчас не наблюдала. Элайджа не остановил свою игру, хоть и заметил Дарси рядом с собой сразу же. Напротив, он продолжил играть, медленно перемещая пальцы по клавишам и лишь всего один раз взглянув на неё, снова сосредоточил всё своё внимание на исполнении. Девушка тяжело опустилась на стул, стоявший рядом с фортепиано и, не отрывая взгляда, смотрела на мужчину. Она медленно обводила глазами его лицо, его волосы, его руки и его пальцы, извлекающие на свет дивную мелодию. Руки… Только сейчас она узнала эти руки и пальцы, которые когда-то заворожили её волшебной игрой на рояле. Они вовсе не похожи на руки Майкла, но подумала она об этом только сейчас. Их отношения всегда держались на лжи. Это Элайджа тогда играл на рояле. Дарси прислонилась головой к холодной колонне и прикрыла глаза. Музыка очень скоро стихла. Но Дарси не открывала глаз. Опасаясь, что если она их распахнёт, то брат снова исчезнет, как уже было в прошлом, и она снова останется одна. — Значит, это был ты. Всё время был ты, — шёпотом произнесла она. — Майкл не умел играть. Поэтому и никогда лично тебе ничего не играл. — Но почему… — Я просто выручил друга. В его словах было столько яда, что девушка даже удивилась. Нет, Элайджа с Майклом никогда не были закадычными друзьями, но и никогда не ненавидели друг друга. Так казалось до сегодняшнего дня. А ведь Элайджа даже не пришёл на их свадьбу. Это не ненависть. Это что-то другое. — Мелодия в любом случае была написана для тебя. Дарси сидела с закрытыми глазами, и лишь когда почувствовала на своей щеке лёгкое прикосновение его руки, слегка приоткрыла веки, и всмотрелась в его лицо. Элайджа внимательно смотрел в её глаза, в которых уже начинали поблёскивать жемчужинки слёз. — Спасибо. Он кивнул и, склонившись, уткнулся лицом в её шею. Девушка медленно подняла руки и крепко обняла его за шею, прижимая к себе. Камски снова взглянул на неё, нежно коснулся пальцами её щеки и, поднявшись с колен, присел рядом с ней. — Тебе нравится эта мелодия? Дарси подняла голову, укоризненно на него посмотрела, и шлёпнула его по голове, отвешивая почти неощутимый подзатыльник, и взъерошивая при этом его идеально уложенные волосы. Элайджа улыбнулся и, поправив рукой всклоченные волосы, спросил: — За что? — За то, что не играл мне раньше. — Ты никогда не просила. Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц и коснулась пальцем его щеки. Девушка с интересом рассматривала его лицо. За то время, что они не виделись, Элайджа очень изменился. — Ты всегда был занят. — Прости меня, — тихо сказал мужчина и слабо улыбнулся. Камски склонился к ней и осторожно коснулся своими губами уголка её рта. Возможно, он будет жалеть об этом всю жизнь. — Прости меня за это. Девушка хотела было его оттолкнуть, но он обхватил её руками, крепко прижимая к себе. Он пьян. Его пальцы блуждали в её мягких волосах, а губы требовательно целовали. Тёплое дыхание Дарси сводило его с ума, вспенивало кровь внутри, точно волны в море во время шторма. Дарси всё-таки оттолкнула его. Соприкосновение их губ длилось всего несколько секунд, но это не помешало ему оставить неизгладимый оттиск на сердце мужчины. Подобно яду, оно растеклось по всему телу, заполонило разум, лишило способности мыслить здраво… Казалось, весь мир перевернулся. Только что, в эту секунду, мужчина пересек черту, преодолел точку невозврата. Ничто для него уже не станет прежним. Ничто для неё уже не станет прежним. В душе царил полнейший хаос, раздираемый противоречиями. Мужчина испугано смотрел на сестру, бессильно сжав кулаки. Он хотел, чтобы это всё оказалось банальным сном, пусть даже кошмаром, только бы сном. Но понимал, что это уже невозможно, что ничего нельзя изменить. Всё, что случилось, было как нельзя более реально. Он не спит, это не сон. Сжимает зубы до скрежета, опасаясь сказать что-то лишнее, чтобы не напугать её ещё больше. — Ты пьян, — Фостерс несколько секунд смотрела прямо в глаза брату, будто не в силах отвести от них взгляд, а потом и вовсе стыдливо опустила глаза в пол. Ей казалось, что именно она виновата во всём. — Я пойду. Но только девушка поднялась со стула и развернулась к двери — сердце пропустило удар. А потом ещё один. У двери стоял тот самый лейтенант Андерсон, а за ним, придерживая ручку двери — Коннор. — Доброе утро, — внезапно полицейский дёрнулся, нагнулся, и его вырвало прямо на ботинки и белоснежный ковёр. Девушка отвернулась. Если смотреть, её тоже вырвет. — Лейтенант! — крикнул Коннор, пытаясь поддержать за локоть Хэнка, который, казалось, сейчас потеряет сознание. Ему определённо нужно меньше пить. Даже сам Андерсон сейчас об этом подумал. — Это был чертовски дорогой ковёр, — Камски громко захлопнул крышку пианино, внутри которого, от удара всё загудело. — Вот поэтому я предпочитаю, чтобы у меня в доме за всем следили андроиды. Без предупреждения они никого не впускают. Доброе утро, лейтенант. — Прошу прощения, — Хэнк на секунду задумался, опять прогнулся, раздулся, прижал руки к желудку, но закашлялся и его опять вырвало. Дарси неловко переступила с ноги на ногу и посмотрела на Коннора. На миг ей почудилось, что глаза андроида вспыхнули, но тут же его лицо приняло обыденное выражение безразличия. — Может, воды принести? — из-за длительного молчания, собственный голос показался ей слишком хриплым. Девушка попыталась прочистить горло. — Было бы неплохо, — усмехнулся Хэнк, вытирая рот рукавом куртки. — Сейчас. Девушка вовсе не хотела помочь лейтенанту, который явно страдал от похмелья. Ей хотелось как можно быстрее скрыться с глаз. Никто не должен был этого видеть. Нет, этого не должно было даже произойти. Она всегда убегала от своих проблем. — Не утруждайся, — Элайджа протянул лейтенанту стакан воды, внимательно смотря под ноги. — Спасибо, — вяло произнёс Андерсон и взахлеб, большими глотками осушил стакан. — Где у вас уборная? — Кажется, уже немного поздно об этом спрашивать, — ухмыльнулся Камски. — Прямо по коридору, третья дверь налево. Пойдёмте, лейтенант, я покажу. Заодно и попрошу Джастина здесь всё убрать. — Да-да, понял, — Хэнк махнул рукой и двинулся к двери. — Лейтенант, — окликнул его Элайджа и кивнул на ноги, брезгливо морщась. — Вытрите ноги, пожалуйста. Андерсон поморщился и кивнул. Мужчина нетерпеливо переминался с ноги на ногу, старательно вытирал подошвы мягких ботинок. Бесспорно, полицейскому сейчас дико неудобно. Ковёр безнадёжно испорчен. Когда дверь за ними закрылась, Дарси сделала один глубокий вдох и постаралась как можно спокойнее подойти к окну, чувствуя, что даже дрожь в руках и ногах отступает куда-то на задний план. Она даже не посмотрела на Коннора. Бесполезно. Девушка открыла окно, впуская свежий утренний воздух в гостиную, и услышала кряканье уток, шелест велосипедных шин по сырому асфальту и где-то в глубине парка — спортивную речевку, которую нестройно и мощно выкрикивало несколько десятков молодых и здоровых глоток. Там явно занималась какая-то школа. Девушка улыбнулась. Снег растаял несколько дней назад. А вот утки — тоже андроиды. — Как вы, Дарси? — андроид подошёл к ней. — Всё нормально, — её губы, сомкнутые в тонкую линию, говорили об обратном. — Кажется, лейтенант Андерсон немного перебрал. — Не немного, — он попытался пошутить, чтобы как-то разбавить напряжённую обстановку. Но даже его улыбка показалась девушке отстраненной и холодной. Хотя говорить в подобной манере о машинах было весьма странно. Что-то было не так, и она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. С Коннором, с Элайджей, с Дейтройтом… с ней. — Коннор, я спрошу тебя кое о чём, а ты ответь мне максимально честно, — какое-то время он молчал, скользя глазами по её лицу, но после чего всё-таки пожал плечами, что, вероятно, означало его готовность отвечать. — Начались сбои у других андроидов? Он снова замолк, отворачивая лицо так, чтобы Дарси не могла заметить изменений на нём. Но она не отступала, словно гипнотизируя его карими глазами. — Мы действительно не хотели вас беспокоить, но, — в глазах Коннора считывалось явное сочувствие, а его голос стал настолько мягким, что Дарси сделалось не по себе. От него, конечно же, не ускользнуло нарастающее волнение, которое девушка так тщательно пыталась скрыть. — Без вашей помощи нам не справиться. На кону сотни человеческих жизней. Пожалуйста, расскажите мне всё, что вы знаете. Майкл ведь что-то вам рассказывал, правда? — Рассказывал, — сухо кивнула девушка. — Расскажите мне об этом, — мягко начал он. — Вы страдаете. Как бы то ни было, я не хочу, чтобы людям было так же больно. Ей показалось, что в его голосе промелькнула… досада? Разве андроиды способны на это чувство? Она отмахнулась от этих мыслей, списывая все на свою чрезмерную восприимчивость. Но всё же… — Коннор, кто писал твою программу? Коннор еле-заметно вздохнул. Ненужный для андроида жест, но важный в копировании человеческих проявлений. Она и правда поражалась, что он был почти неотличим от человека, даже при всей своей рациональности и холодности. — Майкл Фостерс. — И ты не боишься, что с тобой что-то не так? — Не боюсь, — выражение его лица вновь стало спокойным, хотя Дарси могла поклясться, что до этого оно не было лишенным эмоций. — Но мне нужно во всём разобраться, а без вашей помощи мне не справиться. Я не должен причинять боль людям. Она хотела сказать, что ей жаль, но слова словно застряли где-то в горле. Он всё равно не поймёт. — Мне нужна ваша помощь, чтобы в будущем подобное не случилось, — сейчас в его голосе промелькнуло раздражение, как будто бы Дарси была маленьким ребенком, которому все приходилось разжевывать по нескольку раз. Дарси вдруг представила себя, стоящей на краю крыши холодной декабрьской ночью. Ей стоило тогда лишь сжать зубы и шагнуть вниз, чтобы окончательно доказать бессмысленность собственного существования. — Ладно, — Коннор коснулся её запястья. — В любом случае спасибо. Он начал отходить, но Дарси ухватилась за его ладонь. — Сегодня в семь вечера. Устроит? Приходи ко мне домой. Думаю, адрес говорить не нужно.. у меня есть секретный пульт управления, и я могу изменить мир одним нажатием кнопки.