Дотянуться до тебя

Это было зимой. Было очень холодно, дул пронизывающий до костей ветер. Его порывы яростно сдували острые снежинки с крыш и кидали их прямо в лицо. Маленькая девочка лет семи сидела в самом дальнем уголке зимнего сада, трясясь от холода и вытирая горькие слезы, непрерывно текущие из глаз. В чем причина твоих слез? Мачеха казалась доброй и милой женщиной до того, как вышла замуж за твоего отца. Но спустя какое-то время ее будто подменили. Она стала жестокой, жадной и вечно недовольной. И сейчас она снова довела тебя до слез. Она выгнала тебя поздним вечером на холодную улицу, чтобы ты «подумала над своим скверным поведением». И почему отец не замечает такого ужасного обращения с тобой? Ах, да. У него дела… С тех пор как умерла мама, работа стала его лекарством. Он совсем о тебе забыл… Ты подобрала ноги и уткнулась лицом в колени, сжавшись в комочек. На крыше соседнего дома сидел молодой человек. Его брови были нахмурены. Он совсем не понимает людей… Мужчина прищурил светло-зеленые глаза, скрывающиеся под темными стеклами очков. Сквозь завывание зимних ветров он отчетливо слышал каждый стон и всхлип. Цокнув языком, он поднялся на ноги, не страшась стоять на самом краю крыши. Секунду смотря на ребенка, он отвернулся и скрылся в пелене снежинок. Тогда он еще не знал, что встреча с тобой в будущем изменит всю его жизнь… *** Ты бежишь. Снова. Убегаешь от этого дома. Прочь. Подальше. Как можно дальше. Хватит ли сил у ребенка, чтобы бороться с жестокостью взрослых? С равнодушием отца и ненавистью мачехи? Споткнувшись то ли о камень, то ли о подол длинного платьица, плашмя падаешь прямо в снег. Но сил подняться нет. Покрасневшие щеки жгут слезы и прожигающий своим холодом снег. — У-у-у… Он стоит в нескольких шагах от тебя. Ветер треплет его светлые волосы и черный пиджак. Наконец, ты садишься и вытираешь рукавами легкого плаща мокрые щеки. Поднимаешь взгляд и замираешь. Ваши взгляды пересеклись. — ! В глазах Эрика удивление. Ты видишь его? Но жнеца могут видеть лишь те, кто скоро умрет… Ты во все глаза пялилась на мужчину. Кто он? Почему он стоит и смотрит на тебя? Эрик резко отворачивается и собирается уходить. — Кто ты? Вопрос с твоей стороны заставляет его замереть. Должен ли он ответить? — Кто ты? — Зависит от того, кем ты видишь меня, — тихо ответил жнец. — Не сиди на снегу. Простудишься, — чуть погодя добавил он. *** С тех пор он стал твоим молчаливым собеседником. Он сам не понимал, зачем он это делает, но рядом с тобой ему было спокойно. Тебя же совсем не пугал этот таинственный незнакомец, который так и не назвал своего имени. У тебя было какое-то странное доверие к нему. … — Дядя. — Не зови меня так, — поморщился мужчина. — Тогда скажи свое имя, — настаивала ты. — Зачем? — Тогда я буду называть тебя «дядя»! — Нет. — Как тебя зовут? Ну скажи-и-и! — ныла ты. — Ладно, только прекрати издавать эти ужасные звуки. Мое имя Эрик. — Эрик… У тебя очень красивое имя, — улыбнулась ты. — Летом у нас в саду растут цветы, которые зовут так же как и тебя. Эрика. В сердце у него что-то кольнуло. Он попытался выбросить эти ненужные мысли из головы. — Моя мама знала язык цветов… — ты продолжала размышлять, не замечая изменения в лице жнеца. — Она бы сказала, что это значит… — Не думай об этом, — он устало прикрыл глаза. — Хм, ладно, — быстро согласилась ты и выжидающе уставилась на него. — Что? — Почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? — ты обиженно надула щечки. — И как же? — Лили! Красивое имя, правда? Маме очень нравились лилии, так что она решила назвать меня в честь них… — А ты часто говоришь о своей матери, — заметил Эрик. — Так сильно ее любишь? — Да! — радостно улыбнулась ты, но улыбка быстро померкла. — Я очень скучаю по ней. Почему она меня оставила? — У нее не было выбора, — бросил Эрик и встал с места. *** Прошло 2 месяца. Иногда он приходил к тебе, и вы говорили о разных мелочах. Конечно, в основном говорила ты, а ему просто нравилось слушать веселый лепет наивного ребенка. Ты была невысокой худенькой девочкой с длинными светлыми локонами, белой кожей и голубыми глазами. Глядя на тебя, он представлял себе зиму: холодную, ледяную, морозную. Но твой характер был совсем другим. Он был теплым, легким и светлым, как весеннее солнышко. Твоя улыбка, казалось, могла согреть всех вокруг. — Эрик. Эрик! Он очнулся от своих мыслей и перевел взгляд на тебя. Ты снова мило надула щечки и недовольно смотрела на него, маша перед его лицом маленькой ладошкой. — Эрик, ты слушаешь? — Конечно. Ты продолжила воодушевленно щебетать, а он усмехнулся про себя. Какая же ты все-таки наивная… *** — Матушка, перестань! Отдай! Вся заплаканная, ты пыталась выхватить из рук мачехи музыкальную шкатулку, которую подарила тебе мама. — Эта жалкая безделушка раздражает меня! Эти мерзкие звуки, что она издает, вызывают у меня мигрень! — злобно говорила женщина, высоко над головой поднимая руку со шкатулкой. — Отдай! Она моя! — Я больше не желаю слышать это! Шкатулка вдруг выскользнула из руки и с громким звоном упала на пол. — Ах! — Ой, — лишь выдала мачеха, но тут же равнодушно пожала плечами. — Что ж, тем лучше. — Ты сломала ее! Сломала! — ты упала на пол и прижала к груди сломанную вещь. — Отец купит тебе новую, — пожала она плечами. *** — Почему ты снова плачешь? — недовольно спросил Эрик, цокнув языком. — Эрик… У-у-у… — Что у тебя там? — Она… она… — ты не могла ничего сказать из-за кома в горле. — Она сломала ее… — Она? Сломала? — Она сломала мамину шкатулку! — ты показала ему осколки. Крышечка отпала, а прекрасная балерина, что жила в шкатулке, больше не кружилась в танце. Мужчина просто смотрел на твои слезы с каменным лицом. Но внутри была буря. Почему-то сердце сжималось от взгляда твоих грустных глаз… — Хватит. Хватит плакать, Лили, — он неуверенно и немного грубо погладил тебя по голове. — Я… я починю ее. Починю твою шкатулку. Только перестань лить слезы. — Починишь? — ты с надеждой взглянула на него. — Правда? — Да, — он неловко стер слезинки с голубых глаз. — Спасибо! — ты счастливо улыбнулась. Эта улыбка навечно осталась в памяти у жнеца. Ведь тогда он еще не знал, что возвращать шкатулку будет некому… *** Похоронная процессия медленно двигалась по улице. Несколько человек несли маленький гробик, в котором лежала девочка, так похожая на зиму. Ее бледная кожа стала синеватой, мертвой. Красивые светлые кудри потеряли свой живой блеск. Густые ресницы не дрожали, прикрывая голубые глаза, которые больше никогда не увидят этот мир. Уголки губ были печально опущены, а маленькие ручки аккуратно сложены на груди. Она не дрожала от холода, как тогда. Теперь ей уже не холодно. Эрик сидел на крыше, свесив одну ногу, и безучастно смотрел на представшую перед ним картину. Внутри него была пустота. Вдруг все, что было для него дорого, что давало ему смысл, все это вдруг пропало. Исчезло. Испарилось. Теперь он уже никогда не услышит ее веселый смех и наивную девичью болтовню. Порыв ветра ударил ему в лицо. — Прощай, девочка, так похожая на зиму и весеннее солнце… А чуть позже, на могиле, засыпанной свежей кладбищенской землей, среди пышных георгин и роскошных роз, скромно выделялись две розовые гвоздики…* *** *Спустя 25 лет* Эрик шел по улице, ища свою очередную жертву. Он остановился перед цветочной лавкой. Его взгляд зацепился за лилово-синие цветы эрики. Сейчас эти цветы как нельзя лучше описывали его душевное состояние. Он ненавидел их. Ненавидел всей душой. Он зажмурился и опустил голову вниз. — Я могу вам помочь? — рядом послышался обеспокоенный женский голос. Его глаза расширились. На него смотрели до боли знакомые, голубые глаза… — Ли… ли? — почти беззвучно произнес он. — А? Откуда вы знаете мое имя? — удивленно спросила ты, наклонив голову. *** Испытывая угрызения совести, следующие несколько дней Эрик следил за тобой. Он видел в тебе ту самую девочку, которую он знал много лет назад. Просто будто она выросла и превратилась в прекрасную девушку. Твои глаза были все теми же… А улыбка не оставляла сомнений, что та девочка и ты — это один и тот же человек. Но как? Реинкарнация? Твоя внешность, характер и даже имя все те же… Быть может, сам Бог дает ему второй шанс? *** Эрик не мог сосредоточиться на своем задании. Он хотел увидеть тебя и убедиться, что ты в порядке. С момента твоей смерти (для себя он решил, что та девочка и ты — один человек, вернее, душа) он решил, что виноват именно он. Он жнец. Тот, кто может нести лишь смерть и боль. Навязчивая мысль о том, что его присутствие рядом с тобой снова плохо скажется на твоей судьбе, не покидала его. Но корень проблемы крылся совсем в другом. Ты видела его. А жнецов может видеть только тот, кто скоро умрет… Неужели смерть поджидает тебя за соседним углом? В прошлый раз она забрала тебя незадолго после того, как вы встретились. Вероятность спасти тебя от ледяных лап Смерти невероятно мала… Если он будет рядом, то сможет ли спасти тебя, укрыв в своих объятиях? *** Напевая веселую песенку, ты бодро шагала по тротуару, попутно здороваясь с жителями Лондона. Поскользнувшись на льду, ты коротко вскрикнула и упала на снег. — А-та-та… Пока ты потирала ушибленное место, послышался какой-то шум и ржание лошадей. — С дороги! — закричал кучер. Прямо на тебя неслась карета. Все произошло в доли секунды. Ты физически не успевала отскочить, уйти от смертельного удара… Ты лишь успела зажмурить глаза и приготовиться к неизбежному. Но удара так и не последовало. Боязливо приоткрытые глаза широко раскрываются, как только ты видишь его лицо перед собой. Мужчина стоит на самом краю здания, держа тебя на руках. Сердце забилось быстрее. — Ты в порядке? Не ушиблась? — тень беспокойства проскочила в его светло-зеленых глазах. — Н-нет… — выдохнула ты и выдавила улыбку. — Все хорошо. Но руки предательски дрожали, выдавая твой страх и шок от произошедшего. Это не укрылось от внимательного взгляда жнеца. Эрик нахмурился. — Не ври мне, Лили. — Откуда ты знаешь мое имя? — и добавила еле слышно. — Почему кажешься таким знакомым? Ведь я встретила тебя совсем недавно… — Ты скоро все узнаешь, — миг, и вы вновь стоите на твердой земле. — Может быть. Когда его тепло перестало греть твое тело, ты почувствовала, будто от души оторвали кусок. *** — Эй, скажи мне свое имя, — неуверенно попросила ты. — Зачем? — спросил мужчина. Ты оторопела. — Просто… хочу его знать. Он долго смотрел тебе в глаза. Ты нахмурилась. — Нечестно. --? — Ты мое имя знаешь, а я твое — нет, — ты надула щеки и стала похожа на хомяка. — Пф-ф! — светловолосый отвернулся, прикрывая рот и скрывая широкую улыбку. — Почему ты смеешься?! — обиженно воскликнула ты. В душе ты ликовала. Он улыбнулся! Жаль, что ты не успела насладиться этим редким зрелищем… — Ты забавная, Лили. Все такая же, как тогда… — загадочно протянул он. — Пожалуйста, — он почувствовал, как ты сжала рукав его пиджака. — Пожалуйста, скажи как тебя зовут… Он встретился с твоими почти молящими голубыми глазами. Сердце вдруг встрепенулось и пропустило удар. — Эрик. — Эрик, — повторила ты и улыбнулась. — Красивое имя… В магазине есть цветы, которые… — … зовут также как и меня, — закончил за тебя он. Ты удивленно выдохнула. — Да. Над вами повисло молчание. Ты открыла рот и не успела ничего понять, как слова сами сорвались с губ. — Эрик, почему твои глаза так печальны, когда ты смотришь на меня? Ты прикусила губу. Но сожалеть было поздно. — Я… — он не знал, что ответить. — Я боюсь. Я принесу тебе лишь несчастье. Мне бы не хотелось сломать твою жизнь, я был бы рад, если бы смог раз и навсегда покинуть тебя и больше не тревожить твою душу. Глаза защипало от поступающих слез. Ты быстро заморгала, чтобы не дать им пролиться. — Так ты… хочешь меня бросить? Я тебе… не нужна… да? Почему от его слов так больно? Вы знакомы всего ничего, ты не можешь чувствовать к нему что-то… С вашей встречи прошло лишь пару месяцев. Все это время ты чувствовала его присутствие рядом, хоть и не видела. От его незримого присутствия становилось тепло на душе. Но сейчас, своими ужасными, режущими как тупой нож словами, он ранил твое сердце. Он был бы рад оставить тебя? Так, черт возьми, почему он тогда просто не уйдет?! — Лили? — он потянулся, чтобы взять тебя за руку. — Лили, перестань. Успокойся. — Нет, — ты помотала головой, отчего слезы потекли по щекам. — Я спокойна. — Ты дрожишь… — он коснулся руки, но ты резко отдернула ее. — Не трогай меня, — надрывно произнесла ты. В этот момент ты ненавидела себя за эти слова. — Я помеха для тебя, так просто забудь обо мне! Ты громко всхлипнула и выбежала прочь из магазина в одном лишь платье. *** — Я такая глупая… Ты сидела на заснеженной скамейке на тихой улочке. Когда эмоции чуть поутихли, на тебя свалился тяжелый груз вины. Что на тебя нашло? Как ты могла сказать такое? Но ведь и он виноват! Зачем сказал такие жестокие слова? Теперь, когда ты немного остыла, поняла, что жутко замерзла. На плечи опустилось что-то теплое. Ты подняла заплаканные глаза и увидела перед собой Эрика. Ты сразу опускаешь взгляд. Какой позор — предстать перед ним такой жалкой… — Простудишься, — сказал он и плотнее укутал тебя в свой плащ. — Ну и пусть, — ты шмыгнула носом. Сейчас Эрик видел перед собой ту маленькую девочку, которая точно также когда-то давно сидела и плакала от того, что ее обижает злая мачеха. Все-таки, как он не пытался отрицать, ты прочно поселилась в его холодном сердце. — Дурочка, — он подхватил тебя на руки. — Что мне потом с тобой делать в таком случае? — Уйти и не вспоминать обо мне, — обиженно ответила ты. — Какая ты глупая… *** *Через несколько дней* Ты расставляла новые горшки с цветами на полки. Пытаясь дотянуться до самой высокой, ты рискнула и привстала ногой на полку выше. Раздался громкий треск, после чего полка пошатнулась и начала падать прямо на тебя. Ты прикрыла голову руками, приготовившись к удару, которого так и не последовало. — Что же ты творишь, Лили? — над тобой нависал Эрик, недовольно сверкая глазами. Поза получилась довольно пикантной. Ты плотно прижималась спиной к полке, на которую оперся руками Эрик, тем самым удерживая ее от падения. Ты оказалась в ловушке его рук. Его мужественное лицо было так близко, что ты чувствовала его теплое дыхание на своей коже. Сердце забилось как сумасшедшее (а как иначе?) Дыхание перехватило. Ты сглотнула, смотря прямо ему в глаза. Наверное, ты сейчас выглядишь как помидор… Эрик тоже как-то не спешил отстраняться. Он почти прижимался к девичьему телу, но все его внимание было сосредоточено на твоем лице. Он заглянул в глубину твоих очей, огладил взором красные щеки, посмотрел на губы… Он уже начал приближаться, чтоб вкусить запретный плод, но быстро одернул себя. Нельзя! Если он это сделает, уже ничего нельзя будет исправить. Он убрал руки и шагнул назад. Ты испугалась, что он уйдет, и неосознанно подалась вперед. — Лили… — тихо выдохнул жнец, когда ты уткнулась в его грудь лицом и крепко обхватила руками за талию. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Я… — «Эрика» на языке цветов означает «одиночество», — вдруг сказала ты. — Это очень тебе подходит. Ты всегда выглядишь таким грустным и одиноким… Мне больно смотреть на это. Я хочу, чтобы ты улыбался мне. Но я… Ты задрожала, а мужчина осторожно приобнял тебя за плечи. — Но я не могу. Не могу подарить тебе то тепло, в котором ты нуждаешься… Ты злилась на себя. — Что мне сделать, чтобы ты перестал смотреть на меня такими грустными глазами? И он тоже злился на самого себя. Потому что каждый раз, снова и снова, заставлял тебя плакать. Что нужно сделать, чтобы ты улыбалась как прежде? Оставить тебя? Нет. Так ты совсем зачахнешь. Он понял это сейчас, когда ты прижималась к его телу и делилась с ним частичкой своей светлой души. Выходит, что бы он ни сделал, это приведет к тому, что ты будешь страдать? Ты посмотрела на задумавшегося мужчину и нежно взяла его за руку. Эрик вздрогнул. Прикладываешь его прохладную руку в черной перчатке к своей щеке и прижимаешься. Его пальцы дрогнули, и большим пальцем он погладил девичью щечку. Он провел им по алым губам, манившим его к себе неведомой силой, и спустился на шею. Закрыв глаза, ты наслаждалась его лаской. Он притянул твою голову к себе и уперся лбом в твой. Вы смотрели друг на друга с нежностью во взгляде. — Поцелуй меня… Чуть помедлив, он не выдержал и поцеловал мягкие губы. Не зря говорят: запретный плод сладок. За первым поцелуем последовал второй, а потом третий… И вот он уже жадно целует тебя, не в силах остановить это сладостное безумие. Ты с готовностью принимала все его жадные поцелуи, не менее страстно целуя в ответ. Жнец поцеловал подбородок, спускаясь все ниже. Поцеловал нежную белую шею, и это окончательно сорвало ему крышу. Он сильно обхватил твое тело руками, будто стремясь стать с тобой единым целым. Ты выдыхаешь ему в ухо. Как же ты его любишь… Можно ли любить еще сильнее? Он уже не контролирует свои чувства, что потоком теперь лились из его сердца. Как же он раньше жил без тебя? Непонятно… Эрик оставляет поцелуи на шее возлюбленной, навек делая ее своей. Он никому не позволит тронуть его любимую и пальцем. — Я так тебя люблю… Не оставляй меня одну, ладно? — шепчешь ты, держа его лицо в ладонях, и сама целуешь его в губы. — Никогда, — шепчет он в ответ. Он подхватывает тебя на руки и куда-то несет. Ты не чувствуешь ничего кроме него. Платье небрежно падает на пол, кожи касается горячая кожа любимого. Жнец целует желанное тело, наслаждаясь каждой секундой. Ты плотнее жмешься к нему, обхватываешь за шею, подстраиваясь под его неторопливый ритм. Его по-мужски широкие ладони бережно поддерживают тебя за бедра, губы ласкают шею и грудь. Каждая секунда, каждое мгновение важно для вас обоих. Столько любви и нежности свет еще никогда не видел… *** — Знаешь, когда я умру, я тоже хочу стать жнецом, — ласково прошептала это ему в шею. — Эта работа не для тебя, — возразил Эрик, заправляя локон светлых волос за ухо и гладя розовую щечку. — Мне все равно. Я готова пойти на все, стать кем угодно, только бы быть рядом с тобой, — глаза вдруг защипало. — Я так рада, что встретила тебя… — Снова ты плачешь, — вздохнул он и вытер соленые слезы. — Это от счастья! — Разве можно плакать от счастья? — спросил он. — Странные вы, люди… Ты хихикнула и погладила его по голове. — Я обязательно стану жнецом, вот увидишь! — Рано тебе еще думать о смерти. Но я буду ждать то время, когда мы сможем быть вместе, с нетерпением… И кстати. Он достал небольшой сверток. — Что это? — с любопытством спросила ты. — То, что я никак не мог тебе отдать, — он развернул плотную бумагу. — Как и обещал, я ее починил… В луче солнца блеснула прекрасная балерина, кружащаяся в лебедином танце, а из шкатулки доносилась нежная мелодия, в точности повторяющая ритм двух сердец…