Как известно, человек навсегда один и ничего поделать с этим не сможет.
Пальцы пробегаются по струнам акустической гитары без внимательности, — музыка заучена наизусть, потому что его собственная — площадь пустая, а единственные слушатели — голуби и столб с объявлениями и рекламой. Адриан Агрест, улыбающийся одними губами, смотрел на него. Улыбался он, видно невооружённым взглядом, потому что было надо. И только поэтому. Глаза его – зелёные, больше напоминали матовый минерал. В них не было ни блеска, ни радости, как на губах. Да совсем ничего, казалось. Однако что-то должно было прятаться, Лука знал это, прекрасно знал. Потому что то же самое закрадывалось в нём самом, и он не знал названия этому, продолжая играть. Один лишь вопрос мучил его каждый раз, стоило взглянуть на очередную рекламу с золотым, поистине золотым мальчиком. Ты не устал?***
Тёмные очки, тонированные стёкла, чёрная машина. Всё потеряло цвет, лишилось красок. Адриан сам себе казался серым. Даже на рекламном баннере он был серым. И дело не в том, что на фото был применён чёрно-белый фильтр. Он по-настоящему серый. Даже в зеркале и отражении на стёклах терялось «золото» волос и травянисто-зелёный, как называл фотограф, оттенок глаз. Адриан терялся, стоило ему остаться с собой... Обычно на улице в это время было достаточно многолюдно, но сейчас лишь надоедливые голуби клевали невидимые крошки. И голубой язычок пламени сидел в центре площади. Адриан был удивлён тем, что даже через стёкла, не пропускающие цвет, сумел различить ярко-голубое пятно. Но это было вовсе не пятно. Это был парень из его школы, года на два старше него самого. Он играл на гитаре, сидя совершенно расслабленно, а взгляд его был направлен на очередную рекламу с мордашкой Агреста младшего. Лука не был похож на себя... Машина притормозила на светофоре, позволяя Адриану побольше разглядеть знакомого человека. Он казался... Было сложно подобрать слова даже в мыслях, но парень предпочёл сравнить Луку, который сидел перед ним сейчас, с полной его противоположностью в обычные дни. Этот парень был общителен, он был дружелюбен и, казалось, был знаком с третью Парижа. А сейчас в его глазах засело то, что Адриан никак назвать не мог, но был уверен: это же сидит у него. Выходит, не один он вечный притворщик. Один лишь вопрос остаётся. Ты не устал?