never ever.

Джебом ловит нирвану и дзен, пока копается в своей теплице на крыше десятиэтажного дома в пятистах метрах от разваливающихся заброшек. Ему нормально - именно вот так, а не так, как ему пытаются пропагандировать родители, которые понимают только язык силы. Он ее и проявил, показав отцу средний палец на свой девятнадцатый день рождения, и ушел из дома, назло всем на свете самостоятельно поступив в университет и впахивая на двух работах одновременно, лишь бы не просить у них ни копейки. Единственное, что он забрал с собой из прошлой жизни, это Джинён. Потому что мелкий, хоть и со своими тараканами, но еще не совсем потерянный для общества. И, наверное, его предки считают его плохим примером, ужасным влиянием, и так далее. Ему все равно. Джебом ловит дзен, пока переписывается с Джексон. И ему она действительно чертовски нравится. Она шлет какие-то уебищно-странные стикеры и селфи с тренировки, где умудрилась расхреначить какой-то очень важный инвентарь. Он не знает, как справиться с тем, что его это умиляет до состояния плохо функционирующей лужицы. Он, в принципе, не знает, что со всем этим делать. Джебом подстригает ненужные побеги сорняков у корней помидоров и тяжело выдыхает. Он ведь не слепой, если что. Он взрослый парень двадцати трех лет. Понимает, что все эти тяжелые взгляды, которые Кайе бросает на Югём - это не просто так. Над Сеулом снова разлетается смог, прилетевший с Китая, застилая небо, звезды и луну. Город был бы во тьме, если бы не мириады мириадов ярко-мерцающих билбордов, расползающихся венами от центра до его окраин. Джебом вздрагивает и режется вдоль ладони садовыми ножницами, когда слышит звонок на мобильный, матерится тихо и сквозь зубы, зажимая кровоточащую руку в кулак и проводит пальцем по экрану, не глядя отвечая. Голос матери вспарывает сознание осколками и хрустальным крошевом вдоль зубов. Исправленный еще в глубоком детстве прикус ноет несбывшимися надеждами и околофантастическими сценариями, когда он рождается не в этой ублюдонской семейке. - Хватит маяться чепухой. Мы дали тебе возможность поиграться в эти твои... игрушки. Но время вышло. Завтра приедет водитель за тобой и вещами. Ты возвращаешься домой. - Мама, нет. - Да. Мы нашли для тебя девушку. Прекрасная партия, дочь наших партнеров с юга страны. Послезавтра у тебя вылет в Пусан. Тебе Ёндже понравится. Джебом тупо пялится на гудящий телефон в своей ладони, а потом бросает его в шкаф, пылесборником торчащий в теплице, разбивая дорогую технику на мелкие осколки. Он может сбежать. И начать все заново. Найти другую работу, другую квартиру, другую теплицу. Сменить контакты. Оставить даже Джинёна, лишь бы не вот это все. Но. Он спускается по пожарной лестнице, лихорадочно разыскивая по полкам второй мобильник, включая его и забивая единственный номер, который он выучил наизусть (дурацкий романтизм нихрена не выветрился, даже за двадцать три года). - Джеки... Ты можешь со мной встретиться? Пожалуйста... - Хорошо, - чужой звонкий голос из динамиков кажется взволнованным и запыхавшимся, - где? - Через сорок минут на станции Тондэмун. - Там двенадцать выходов... Конкретнее! - На первом. Но. Вот сейчас Джебом окончательно понимает, что ее он оставить не сможет.