never ever.

Сеульское метро похоже на паутины паука-наркомана, крепко сидящего на спидах и нарколептиках. Джексон плутает каждый раз безбожно, пытаясь понять, почему вселенная ее так ненавидит. В конечном итоге, какого хрена на каждой станции этого шайтан-изобретения, как минимум, четыре выхода?! Она в двух соснах-то путается, а тут двенадцать выходов на Тондэмуне. Еще было бы прекрасно, чтобы она вышла на правильной станции, потому что на рынок их ведет две. И Кайе их путает на регулярной основе. Глухой и хриплый голос какого-то очередного американского рэппера в наушниках сбивает мысли в кучу, лепит из них нелицеприятный коктейль Молотова. И ей меньше всего хочется признаваться себе, что она переживает за Джебома. И это странно. Она с мальчиками последний раз встречалась лет пять назад, в конце младшей школы. И то это "встречаться" было настолько детским, что и отношениями их называть смешно. А тут. Джексон скользит взглядом по толпе людей, затесавшихся вместе с ней в один вагон, и задерживается на подозрительно знакомом лице. Йен объективно красивая. Такая... Тонкая и звонкая. Как Югём, только еще более девочка (хотя куда уж больше) - Кайе простреливает вдоль ребер воспоминанием о той фотографии, трепетно хранимой в недрах памяти телефона. Ей кажется, что это какое-то заклятье, позволяющее ей хотя бы надеяться, что она не настолько безразлична ей. Возвращение в реальность какое-то паршивое и мутное. Джексон не сразу понимает, что конкретно ее смущает в происходящем. Просто вокруг Марк как-то подозрительно много лиц мужского пола. Сквозь наушники и стук колес о рельсы не пробивается ни звука, но ей кажется, что пощечина была плохой идеей, потому что старшеклассницу грубо хватают за запястье и силой выволакивают на так вовремя подвернувшуюся станцию. Кайе мажет взглядом по равнодушным лицам людей и успевает выскочить в потоке следом, оглядываясь по сторонам, молясь гонконгским богам, чтобы они еще не скрылись из виду. И ей, наверное, везет. В Гонконге боги все-таки водятся. Она сбегает по одной из бесконечных лестниц совершенно незнакомой станции метро и бьет по лицу первого из попавшихся мудаков. Джексон почти ничего не видит, только фиксирует краем глаза, что на Марк уже порванная футболка и она жмется в угол между двумя стенами, пока оставшиеся два парня переключили свое внимание на новоприбывшие "обстоятельства". Обстоятельства в лице Кайе мрачно думают, что вредная китаянка будет ей должна. И что хорошо, что у нее за спиной столько лет секции бокса. Никакого чудесного нокаута не случается, просто Джексон удается выиграть время, за которое она хватает Йен за запястье и тащит в сторону поездов, заскакивая в уже почти закрывшиеся двери. Адреналин шпарит по венам, и она только сейчас понимает, что в наушниках все еще стучат надсадные басы рэпа. Только от них уже тошнит. Она дергает головой и сильнее сжимает чужое запястье, прежде чем накинуть на ее плечи свою толстовку. - Прикройся. На встречу с Джебомом она опаздывает безбожно, а Марк плачет. Тихо и как-то отчаянно по-взрослому. Джексон матерится сквозь зубы и набирает знакомый номер. - Джейби-а... - С каких пор ты опаздываешь - это раз. Два - я тебе оппа. - Да заебал ты со своим оппой... У меня тут... форс-мажор. Ты сможешь приютить в своей квартире меня и Марк? - Я явно чего-то не понимаю. Ты же в курсе, что на моем диване мы поместимся только если будем страстно обниматься? - Так ты согласен??? - О великий Будда, доедь до Тондэмуна, тут разберемся.