Вкус прошлогоднего лета

Безруков сидел на работе и составлял отчёт. Сергей был начальником производственного отдела, но почему-то привык говорить, что трудится рядовым менеджером. Возможно, этот момент имел глубокие психологические корни, но мужчина ничего не смыслил в психологии, поэтому не задумывался о них. Когда Сергею было двадцать лет, и он являлся голодным студентом, судьба свела его с Верой Артамоновой. Будучи дочерью лётчика и учительницы физики, она была строгой, интеллигентной и боевой. Буквально с первых дней знакомства Вера взяла несколько экзальтированного парня под свою опеку. Днём она приносила ему в общежитие обеды, покупала рубашки и брюки, брала на себя решение бытовых проблем. Артамонова заняла собой всё пространство ветреного и ещё толком не вставшего на ноги Серёжи. Поэтому, когда их отношения перетекли в серьёзное русло, Вера заявила, что им необходимо пожениться. Безруков был вполне доволен девушкой, он привык относиться снисходительно к её излишней властности, поэтому вскоре они сыграли свадьбу. Ему было двадцать один, а ей двадцать пять. Отец Веры, Борис Олегович, предложил молодым жить в отдельной квартире, но Сергей впервые за время их отношений с Артамоновой, взбрыкнул. Он сказал Вере, что они будут жизнь в общежитии или порознь, до тех пор, пока сами не заработают на жильё. Артамонова согласилась поселиться в общаге, поскольку ей больше ничего не оставалось. Спустя пару лет они купили первую квартиру, где прожили большую часть своей совместной жизни, а пять лет назад перебрались в трёшку на Северном бульваре. В их жизни всё было складно. Ни Вера, ни Сергей не горели желанием иметь детей, несмотря на то, что родители женщины то и дело требовали внуков. Она строила карьеру и, следует заметить, вполне успешно. Когда четыре года назад Вера вдруг задумалась о поздней беременности, выяснилось, что женщина бесплодна. Она не лила слёзы и не срывалась на муже, узнав об этом, а просто «ушла в себя». В конечном счёте Безрукова пришла к выводу, что никогда не имела потребности иметь ребёнка и даже к лучшему, что у неё не было возможности его завести. Звонок смартфона заставил Сергея оторваться от работы в Exel. Глянув на экран, он увидел высветившееся слово «Олег», и взял трубку. — Алло? — Привет, Серёг. Ты как? — раздался довольный голос Сутулова. — Привет. Да ничего, пойдёт, — мужчина в очередной раз вспомнил свою недавнюю аварию, но подумал, что не станет о ней рассказывать. — Ты с Лилей не разговаривал? Не могу до неё дозвониться вторые сутки. — Нет, не разговаривал. В кабинет заглянул менеджер из его отдела, Коля Семёнов. Сергей жестом попросил его подойти позже. Мужчина кивнул и тихо прикрыл за собой дверь. — Может, она меня в чёрный список занесла или просто игнорит? Позвони ей, а? Хочу убедиться, что с ней порядок, что не вздёрнулась и не выпрыгнула из окна. — Ладно, я наберу. — Спасибо. Потом перезвони мне, хорошо? — Ага. — До связи. Безруков нажал на «сброс» и нашёл в контактах номер Лилии. Набрав его, он встал с кресла и подошёл к широкому окну, открывающему вид на Воробьёвы горы. Июньский день покрыл лёгкой позолотой солнца зелёную листву на деревьях, высокое небо казалось хрустальным. Москва наслаждалась теплом и беспечным летом. — Алло? — раздался тихий женский голос. — Привет, Лиль. Ты там как? — Нормально, спасибо, — вяло ответила Зарецкая. — До тебя Олег не может дозвониться. — Да пошёл он. Скажи, чтобы больше не звонил! — неожиданно закричала женщина. Безруков прекрасно знал, что та находилась в тяжёлой депрессии, и виной тому был уход Сутулова. Год назад Олег познакомился с Кариной Ирисовой, и влюбился, как мальчишка. Зарецкая долго не могла отпустить того, с кем прожила пятнадцать лет, но ей пришлось это сделать. Время от времени она звонила бывшему мужу и угрожала ему или Карине. — Ты сам-то как? — помолчав, чуть спокойнее спросила Лилия. — Да потихоньку. Приходи как-нибудь к нам на ужин. Вера будет очень тебе рада, — как можно мягче произнёс Сергей. — Спасибо. Ты хороший. — Не пропадай, ладно? — Да, Серёжа. Спасибо, что позвонил. — Да не за что. — Постой! — Что? — Не говори ему ничего. Пусть звонит. Я подыхаю без него, — выпалила Зарецкая и положила трубку. Сергей перезвонил другу и сказал, что Лиля дома, просто сердится на него. — Ты звони ей, ладно? Она отойдёт, и всё будет нормально, — попросил Безруков, доставая из ящика стола сникерс. — Она какая-то ненормальная. Не знаю, выводит меня своим нытьём. Ну жили, да, любили. Всё прошло, я пошёл дальше, а она не может! — с раздражением пробубнил Сутулов. — Олег, вы были вместе почти двадцать лет. Ей тяжело, — Сергей считал своим долгом защитить университетскую подругу. Они были одногруппниками и Безруков прекрасно помнил, как полноватый и несколько неуклюжий Олег покорил сердце Зарецкой своим жизнелюбием и юмором. Она, мечтавшая о принце на белом коне, по уши влюбилась в парня из простой семьи инженеров. Сергей также помнил, что первые годы их совместной жизни Олег любил Лилю и безумно ревновал её к каждому столбу, а потом его рассказы о ней стали принимать всё более прохладный оттенок. Безруков давно подозревал, что у Сутулова кто-то есть, но, как выяснилось, не было. Год назад он познакомился с тридцатилетней Кариной Ирисовой, и спустя пару месяцев подал на развод. — Да я всё понимаю, Серёга, но уже ничего не изменить. Я только с Кариной понял, что такое любовь, считай. Если бы Лиля не варилась в этой своей депрессии, то скорее бы тоже нашла кого-нибудь! — Она всё ещё лечится? — Говорила, что пьёт колёса. Если бросит их, то капец. Я ей не нянька, — на последних словах мужчина сокрушённо вздохнул. — Ладно, наберу её ещё раз. Созвонимся, Серёг. — Давай. Пока. Безруков отложил смартфон и, думая о Лиле, о том, как быстро она превратилась из бойкой позитивной женщины в вечно плачущее и страдающее существо, откусил от сладкого батончика. В кабинет нерешительно заглянул Коля, и Сергей кивнул ему: — Проходи. Что там у тебя?

***

На следующий день, взяв отгул, Безруков поехал на Сиреневый бульвар. Войдя в недавно отремонтированную клинику, мужчина обратился к улыбчивому администратору со словами о том, что ему назначено. Аркадий попросил Сергея немного подождать на диване и полистать журналы, после чего набрал внутренний номер Хабенского и сообщил о визите. Спустя пять минут он сказал Безрукову, что его ожидают в кабинете № 108. Войдя в просторный, залитый солнечным светом кабинет, Сергей поздоровался с Костей. Тот улыбнулся и начал осмотр. Изучив ушиб на бедре мужчины, он достал из шкафчика баночку с мазью и поставил её перед уже одевшимся Сергеем. — Мажь три раза в день. Скоро всё сойдёт и будешь как новенький. — Спасибо, — кивнув, Безруков взял лекарство и убрал его в карман пиджака. — Голова не болит? — Твои таблетки помогли — теперь с ней полный порядок. — Прекрасно, — сдержанно улыбнулся Хабенский и достал зажигалку из кармана халата. Покручивая её в пальцах, он внимательно посмотрел в глаза Сергея: — В остальном-то как? Всё нормально? — Да, вроде. А у тебя? — потерев щёку, ответил Безруков. — У меня всегда всё нормально. — Даже когда ненормально, — улыбнулся Сергей. — Ты удивительно проницателен, — ответил на улыбку Костя. — Пациент принёс два билета в Большой, на «Щелкунчика». Понятия не имею, с кем можно сходить, в моём окружении нет любителей балета. — Бывал там пару раз. Сходи, не пожалеешь. — Может, составишь мне компанию? Я очень виноват перед тобой, мне бы хотелось как-то загладить вину, — голос Константина звучал спокойно, обволакивающе. Сергей согласился, не очень понимая, что делает. — Начало завтра, в шесть вечера. Где увидимся? — спросил врач, щёлкая зажигалкой. — Давай у входа в театр? Так будет удобно. — Хорошо, — довольно кивнул Хабенский. — Тогда до завтра. Тем же вечером Сергею пришлось соврать жене. Он не понимал, зачем скрывает своё знакомство с Костей, но ему искренне хотелось оставить его скрытым, только для себя, куда не было доступа посторонним. Безруков наплёл с три короба про то, что они с Олегом решили пойти в спорт-бар, пропустить пару стаканчиков и посмотреть матч. Вера внимательно выслушала мужчину, после чего поправила на нём галстук и сдержанно улыбнулась: — Ну ладно. Тогда я съезжу к родителям одна. Во сколько вернёшься? — Может, в десять-одиннадцать. — Хорошо. Субботний вечер прошёл волшебно. Сергей уже давно не чувствовал себя так свободно и даже возвышенно. Постановка была красивой, артисты танцевали просто потрясающе, декорации поражали великолепием. Поэтому, когда после представления Костя предложил поужинать в ресторане «Амадей Плазма», находящимся на Арбате, Безруков без раздумий согласился. Ему хотелось, чтобы это приятное волнение, смешанное со свежестью зародившегося вдохновения, никогда не заканчивалось. После ужина они прогуливались по Арбату, который в летнем сумраке казался особенно волнующим. — Когда я ещё учился в институте, то часто ночевал на крышах, — вдруг сказал Хабенский и улыбнулся своим воспоминаниям. — Безумное было время. Но, чёрт побери, я бы с радостью вернулся в него хотя бы на денёк. — На крышах? Да ладно? — тихо рассмеялся Сергей. — В этом была своя романтика. Романтика крыш, — в голосе кардиолога звучала неприкрытая теплота. — Да ты лихач, — заметил Безруков. — Есть такое. Риск… Без него никуда, — чуть ухмыльнулся мужчина и посмотрел на профиль своего спутника: — Поехали ко мне? — Поехали, — ответив за взгляд, отозвался Сергей. Они приехали к Косте в одиннадцатом часу. Распивая коньяк, мужчины устроились на диване и Хабенский подобрал сериал для совместного просмотра. После второй серии Константин принёс бутерброды, и просмотр продолжился. Безруков не замечал, как летит время. Ему было очень легко и светло, душа отдыхала от надоевшего быта. Сергея увлёк сюжет мистического триллера, длящегося пять серий. Увлёк так, как не увлекал ни один фильм уже много лет. Когда на экране ноутбука появились титры, Хабенский откинулся на спинку и потянулся: — Чёрт, его убили. Не ожидал! — Этот Кристиан та ещё сволочь, а казался таким добрым парнем, — потирая утомлённые глаза, довольно ответил Сергей. — Такие добряки мне всегда кажутся подозрительными, — хмыкнул Костя и, взяв пустую бутылку из-под коньяка, ушёл на кухню. Безруков встал и подошёл к окну. Над Москвой брезжил рассвет и отсюда, с пятнадцатого этажа, город был словно на ладони. Вернувшийся Хабенский раздвинул диван и завалился на него, кладя одну руку под голову: — Чертовски устал. Безруков посмотрел на Костю и, приблизившись к нему, лёг рядом. Мужчины лежали плечом к плечу, глядя в потолок. Сергей заметил солнечного зайчика, скользнувшего по бежевым обоям. — Твои родители живы? — спросил мужчина несмело и тихо, словно боясь нарушить магию этого утра. — Отец жив, но я с ним не общаюсь. А твои? — Да, но они давно в разводе. — Почему ты спросил? — Не знаю. У меня ощущение, что я давно тебя знаю. Это так странно, — признался Безруков, поворачивая голову и встречаясь взглядами с Костей. — У меня аналогично, не волнуйся, — ухмыльнулся тот. — Ты, чёрт возьми, хороший человек. Я это чувствую. — Я не знаю, что на это ответить, — рассмеялся Сергей. — Да ничего не надо. — Знаешь, мне не хочется уходить, — сказал Безруков и тут же вспомнил о Вере. Она не звонила. Странно. Конечно, она должна была понимать, что Сергей мог остаться у Сутулова, но в душе мужчины мелькнуло смутное и очень неприятное чувство. — А ты не уходи, — абсолютно серьёзно отозвался Хабенский. — Вера будет искать. Я и так соврал ей, что пошёл с другом в спорт-бар. — Зачем соврал-то? С малознакомым мужиком она бы тебя не отпустила? — с нотками иронии спросил кардиолог. Безруков вдруг понял, что не зря не сказал ни о чём жене. Она бы точно стала допытывать, кто такой Костя и как они познакомились. И когда Сергей рассказал бы ей обо всём, вся ценность и красота этого знакомства исчезла бы. — Она бы устроила допрос с пристратием, — тихо ответил Безруков. Впервые в жизни он говорил о Вере с кем-то другим. Это было так странно, но мужчина начал испытывать облегчение. — Строгая, да? — Да. И любит держать руку на пульсе. Иногда это утомляет. «Утомляет? Тебе же всё нравилось? Ты же убеждал себя, что совершенно счастлив?» — Понимаю. Регина была примерно такой же. — Это та женщина, которую я видел? — Да. — Вы долго были вместе? — Чуть больше двух лет. Безруков смотрел в глаза лежащего рядом мужчины, удивляясь, что его не пугает эта близость. Напротив, хочется ещё и ещё. — Знаешь, почему ты устал от того, что нужно жить её жизнью? — вдруг спросил Константин. — Почему? — Любовь прошла. Когда любишь, то делить этот мир на двоих — одно удовольствие. А ты хочешь глотнуть свободы и поэтому тебе пришлось врать обо мне, — внимательно глядя в глаза Сергея, тихо произнёс Хабенский. — Не знаю, мне казалось, я её люблю, — неуверенно ответил Безруков. — Тебе просто не хотелось об этом задумываться. Обычное дело. Сергей понял, что сегодня Костя затронул все те темы, что давно тревожили его на подсознательном уровне. Хотелось остаться, но нужно было ехать домой. Мужчины обменялись номерами и Хабенский вызвался отвезти своего гостя домой. — Я позвоню, — сказал Костя на прощание и долго смотрел Безрукову вслед. Тот вошёл в квартиру и сразу же услышал шаги. Из гостиной, потуже подпоясывая белый атласный халат, вышла Вера. — Заночевал у Олега? — спросила она, целуя мужчину в щёку. — Ага. Так устали, что завалились спать. — А где была Карина? — Поехала навестить сестру, — с лёгкостью соврал Безруков. — Надеюсь, ты хорошо отдохнул, — женщина вплела пальцы в волосы Сергея. — Да, очень, — искренне ответил Сергей и приобнял жену. — Ну вот и славно. Сделаю завтрак и кофе. Мне сегодня придётся поехать в кофейню, двое официантов увольняются. — Почему? — спросил Безруков, но уже не слушал ответ. Мыслями он был там, с Костей.