Ритуал.

      Рискованно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Гарри видел все ближе и ближе надвигающийся замок, множество его освещенных окон расплы­вались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными две­рями резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впере­ди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Невил спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещенного факелами холла с его величественной мраморной лестницей. — Вот это да! — Рон потряс мокрой головой — вода лила с него в три ручья. — Если это продлится, того и гля­ди озеро выйдет из берегов. Я вымок. А, черт! — Тяжелый, красный, полный воды шар упал с потолка прямо на голову Рону и лопнув, обрызгал всех вокруг. — ПИВЗ! Твою мать! Ты что творишь!? — А я что? А я ничего. Вы и так мокрые. — Мне позвать хранителя Арсы? — Я, пожалуй, пойду. Едва слышно ругаясь Рон тряхнул головой, убирая волосы с лица. Поскальзываясь, ребята побрели через холл и дальше, направо, в двойные двери. Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Четверка, пройдя мимо слизеринцев, равнекловцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоеным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее. — Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям. — Кто это сказал? — проворчал Гарри, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. — Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода. — Эгей, Гарри! — Раздался голос Колина. — Как жизнь? — Всё отлично, Колин. — Рон, Дафна. — Третьекурсник кивком поздоровался с Уизли. — Гермиона, ты с каждым разом всё прекрасней. Названная, с лёгкой улыбкой, закатила глаза. Её веселили неумелые попытки Колина ухаживать за ней. Да чего уж там, они ей льстили. Но иногда они были не своевременны. — Спасибо, Колин. Ты тоже изменился в лучшую сторону. — Мальчишка широко улыбнулся. — Занимался летом? — Ага. Пробежки, отжимание, подтягивание. Ну и самообразование. Хоть сейчас СОВ сдавай. — Ну-ну. — Рон выглядывал первокурсников. — А в остальном как дела? Улыбка пропала с лица Криви. Взяв в руки вилку, он с грустным лицом начал крутить её между пальцами. — У меня в этом году должен был поступать брат. Но… — Парень всхлипнул. — Мы возвращались после покупок, когда навстречу выскочил пьяный лихач. И прямо на нас. — Мокрые от слёз глаза поднялись к потолку. — Я сумел вытащить Денниса из машины, но он… И так прерывистая речь оборвалась окончательно. Гари до тянулся до Колина и ободряюще сжал его плечо. — Держись парень, держись. Гермиона, у которой в глазах тоже стояли слёзы, спросила. — Как ты? Где теперь живёшь? — У родственников в одной деревушке, Литтл-Хенглтон. — Он достал из-за пазухи небольшую фляжку и сделал большой глоток. — Вот успокоительное прописали. За этим разговором они не заметили, как началось распределение. Колин старался не смотреть на новичков. Когда последний из нынешних первокурсников был распределен, поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звучный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. Блюда на столах наполнились едой. Большой зал наполнился звуками. Студенты энергично наполняли свои тарелки понравившимися яствами. — Ешь, Колин. — Обратилась, к вяло ковыряющему картофельное пюре третьекурснику, Дафна. — Твоя семья не одобрила бы то, что ты мучаешь себя голодом. Почти Безголовый Ник кивнул на это придержав голову. — Она права, юноша. К тому же, зря что-ли домовые эльфы старались? Гермиона не донесла кубок до рта —Здесь есть домашние эльфы? — Она ошеломленно уставилась на Ника. — Здесь, в Хогвартсе? —Разумеется. — Почти Безголовый Ник был порядком удивлен ее реакцией. — Одна из самых больших общин в Британии — около сотни. Приглядывающая за Колином, который начал всё-таки есть, Дафна обратилась к подруге. — Не начинай опять, Гермиона. Мы тебе уже не раз говорили - домовики не рабы. Они даже не работают. И нечего смотреть на меня так, лучше попробуй эти сосиски. Дафна сама последовала своему совету. Гермиона тоже положила несколько сосисок. — Почему они не работают? Ведь это — она подняла сосиску на вилке — не из воздуха появилось. Да и приготовилось вся эта еда — она обвела столы рукой — не сама по себе. — Вевно — Рон откусил хороший кусок от куриной ножки. Прожевав, он продолжил. — Но как сказал Конфуций – найди себе работу по душе и ты не проработаешь, ни дня. Как то так. И он снова впился зубами в свою добычу. — Согласна. — Со вздохом произнесла Дафна, наблюдая за своим мужем. — Гриффиндорцы. Эх. А на счет твоего требования платить домовикам. Это как… — Дафна пыталась подобрать аналогию. — Как если бы ты требовала плату за то, что ты читаешь книги. — Пришёл выручку Поттер. И сидящие рядом активно закивали. Дождь по-прежнему с силой барабанил в высокие темные окна. От очередного удара грома задребезжали стекла и на грозовом потолке полыхнула вспышка, озарившая золотые тарелки, исчезнувшие на мгновенье с остатками первых блюд и немедленно вернувшиеся с пирогами. Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. —Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока. Но тут он вспомнил летний визит директора о котором мало кто знал. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад¬ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот... словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон... Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула — Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить ее беспокойство, многие шепотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад. Все-таки летом Дамблдор о таких подробностях умолчал. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. —Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. —Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте – я подчеркиваю это – семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу – не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь – уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Люпином. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. —Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора.— Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса? — Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды! — Всего-то одна тысяча. Стоит-ли рисковать? — Произнёс Рон. — Тебе легко говорить. Ты же у нас богатенький. — Один из близнецов не одобрительно посмотрел на брата. — Нет, те десять тысяч пожертвованные тобой в фонд нашей семьи, исправили положение, но всё-таки это деньги семьи, а хотелось бы иметь личные. — Ну, так у вас уже как раз по тысячи галлелеонов каждому на личном счёту. Ведь так, Дафна? — На их общем счёте три тысячи сто двадцать восемь галлеонов, пятьсот три сикля и один кант. — Откуда? — Хором произнесли близнецы. — Помните, как в прошлом году помогали мне добывать растения из запретного леса? — Рон встал из-за стола. — Так вот, я отдавал вам ту сумму, которую вы просили, а остатки я перечислял на ваш счёт, который попросил организовать Грага. Ладно пойдёмте что-ли. Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж направились в холл, и близнецы занялись обсуждением тех мер, которые может употребить Дамблдор, чтобы не допустить к Турниру тех, кому меньше семнадцати. —А кто этот беспристрастный судья, что будет ре­шать, кому быть чемпионом? — спросил Гарри. — Понятия не имею, — ответил Фред. — Но его-то нам и предстоит провести. Я полагаю, Джордж, тут сработает пара капель Старящего зелья... — Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возрасту, — возразила Дафна, на что её муж кивнул. — Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпионом, правильно? — весьма проницательно отметил Фред. — Сдается мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. А Дамблдор пытается помешать нам подать заявки. —Там люди гибли, учти! — с беспокойством напомнила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься по другой, более узкой лестнице. — Да, да, — беззаботно согласился Фред, — но это когда было... Да хоть бы и так — что за удовольствие без элемента риска? Эй, Рон, а что, если мы и впрямь отыщем способ, как обойти Дамблдора? Мы участвуем, представляешь? — Ну удачи вам там. У меня же на этот год много планов. — Я не знаю. — Произнёс Гарри. — С одной стороны было бы интересно поучаствовать. С другой, зачем мне это надо? —Вот я точно не участвую, — раздался позади Фреда и Джорджа унылый голос Невилла. — Наверное, моя бабушка хотела бы, чтобы я попытался — она беспрерывно толкует о том, как я должен поддерживать фамильную честь, и мне просто придется... ой!.. Нога Невилла провалилась прямо сквозь ступеньку на середине лестницы — в Хогвартсе было полным-полно лестниц с подобными фокусами, у старшекурсников уже выработалась привычка перепрыгивать такие сюрпризы, но плохая память Невилла была знаменита на всю школу. Гарри с Роном подхватили его под руки и вытащили, в то время как рыцарские доспехи на верхней площадке заскрипели и залязгали, заливаясь хриплым смехом. — Закройся, ты, — буркнул Рон, захлопнув им забрало, когда они проходили мимо. Друзья дошли до входа в гриффиндорскую башню, загороженного большим портретом Полной Дамы в розовом шелковом платье. — Пароль? — потребовала она, как только они приблизились. — Чепуха, — отозвался Джордж. — Мне староста внизу сказал. Портрет развернулся, открыв проем в стене, в который и пробралась вся компания. Круглая общая гостиная была согрета огнем, потрескивающим в камине, кругом стояли мягкие кресла и столы. Пожелав спокойной ночи девочки, удалились в свою спальню. Гарри, Рон и Невилл поднялись по последней, винтовой лестнице и наконец попали в собственную спальню, расположенную на самом верху башни. У стен стояли пять кроватей с темно-красными пологами, и у каждой в ногах – чемодан владельца. Дин и Симус уже легли спать; Шеймус приколол свою ирландскую розетку в изголовье, а Дин прикрепил плакат с Виктором Крамом над столиком у кровати. Прежний плакат с футбольной командой Вест Хэм теперь висел рядом. — Бред какой-то, — со вздохом покачал головой Рон, посмотрев на совершенно неподвижных игроков. Гарри, Рон и Невилл надели пижамы и забрались в кровати. Кто-то положил грелки между простынями. Было очень здорово лежать в теплой постели и слушать, как снаружи беснуется буря. —Если бы не дела я бы попробовал рискнуть. — Сонно пробормотал Рон в темноте. — Если уж Фред и Джордж придумают, как... на Турнир... а ты сам... никогда... не думал?.. — Нет, не думал. — Гарри перевернулся на другой бок, и череда ослепительных видений возникла перед его внутренним взором. Вот он перехитрил судью, и тот поверил, что ему семнадцать лет... он стал хогвартским чемпионом... вот он стоит, торжествующе подняв руки перед ликующей школой — крики, рукоплескания... он только что выиграл Турнир Трех Волшебников... Лицо Нимфы особенно отчетливо выделяется в пестрой толпе, оно светится восхищением... Гарри улыбнулся в подушку, весьма довольный тем, что Рон при всем желании не может ничего этого видеть.