Зимний Принц

      — Не думал, что вас так впечатлит это занятие, милорд, — Дикон заряжал стальную иглу в пружинный стреломет. Третью по счету.       Его впечатлило упорство принца в пропадании в лаборатории — да и то, что тот сам спроектировал такую штуку. И ему было совершенно плевать, что столь хорошие пружины пошли бы далеко не на всякий арбалет, а к процессу изготовления он отнесся с таким интересом, который Дикон в бытность школяром Цитадели встречал не у всякого соискателя звена из тусклой стали.       Неподдельный блеск в глазах — а главное, желание самому пачкать руки, не только на стадии чертежа (сама разработка такой штуки уже впечатлила Дикона — это было вполне толково для школяра-соискателя звена из тусклой стали) уже заслуживали особого внимания. А то, что принца заинтересовало само изготовление пружин и сборка механизма, было уже само по себе необычно. Но — факт.       — В этот раз есть результат, — произнес принц, нажимая на спуск механизма — оформленный по его желанию в виде драконьей головы. Эфес получился переутяжеленным — пусть и в сравнении с легкостью валирийской стали лезвия — но с третьей попытки получился ожидаемый эффект — тонкая игла пронзила двухдюймовую доску. — С человеческой плотью это тоже сработает успешно. Интересно, можно ли делать пружины из валирийской стали?       — Не слышал о таком, — честно признал Дикон. — Технически — не сложнее проволоки на звенья, на деле же не слыхивал, чтобы такое делали. Откуда вам вообще в голову пришло это?       — Изучал пружинные механизмы здешних арбалетов. Ну и подумал, что это будет эффективно, — усмехнулся Визерис. Дикону же вспоминались руки принца, когда того допустили до сборки механизма — сперва неуверенные движения, но затем все более и более уверенные. Словно у человека, который когда-то занимался этим, пусть и давно, и полузабыто — но не у шестнадцатилетнего мальчишки, который практически впервые попал в мастерскую механика!       — В Цитадели вы бы не затерялись, милорд, — усмехнулся Дикон, поправляя мишень — доску двухдюймовой толщины. Две первые иглы оказались направлены не под тем углом и отскочили, третья поразила цель, пробив мишень.       — Или сбежал бы от скуки, как твой первый господин, да и ты сам. Желающих отправить меня по дороге мейстера Эймона ему в преемники нашлось бы много, даже слишком много… — отмахнулся Визерис. — Вне стен Цитадели воздух как-то посвободнее…       — Тут я с вами соглашусь, — кивнул Дикон, глядя на юношу. Тому вполне могла сейчас прийти в голову прогулка по тавернам в не самых благородных кварталах Мира — испытание игрушки. Брави существовали и тут, хотя и не в таком количестве, как в городе, давшем этому явлению название — хотя искать неприятностей на свою голову Визерис не слишком любил, иногда все же просыпалась тяга к шалостям.       — Потренируюсь еще чуть позже — хочу немного полюбоваться работой господина Ренона…

***

      С алхимиком было любопытно общаться — с одной стороны, поддерживать реноме сына помешанного на пиромантах короля Руперту было проще. С другой, Ренон, ранее работавший на р’глорианский храм, знал многое о фокусах, применявшихся красными жрецами при богослужениях и не только.       Техника «оживления» огня Руперта заинтересовала чисто гипотетически — ничего подобного на Земле не было, и это уже было почти полноценной магией — не хуже вещих снов или варгования. Он мог понять, почему лишенные драконов искали спасения в этом искусстве. И также мог понять, почему в этом мире техники пиромантов включали огнеметы, но не включали ракеты — если ты можешь оформлять пламя в виде зверей и цветов, ниша фейерверков будет заполнена.       Список накопившихся вопросов к бывшему храмовому алхимику был весьма велик — в конце концов, область применения пороха обширна, и никто не слышал, чтобы пиромантов использовали в горном деле — дикий огонь все же был слишком нестабильной субстанцией для этого.       «Надо будет поинтересоваться этим — как-нибудь на досуге… В конце концов, величественные каменные постройки как-то да строятся… Возможно, у алхимиков есть свои специфические заказы.»       К его радости, сера, селитра и уголь в составе различных смесей применялись — но храмовые жрецы так и не освоили пропорцию пороха. Вонючая и слишком дымная субстанция не слишком подходила для богослужений во славу Владыки Света, хотя похожие на порох формулы здешним алхимикам были известны.       То, что сын Безумного Короля заинтересуется чем-то подобным, было ожидаемо. Неожиданной была формулировка задачи — взрывчатая смесь, подходящая для разгона каменного или металлического снаряда. Да, как ни странно, этим никто не занимался — просто не было спроса, а фокусы для благодарной паствы Р’глора демонстрировали иным образом.       То, что инженерная смекалка пиромантам была не свойственна, Руперт понял, еще изучая историю семьи Таргариенов и их общего с Беллой и Пранелисом предка — Эйгона Недостойного. То, что искусственных «драконов» (скорее всего, бронированные подводы с огнеметными жерлами?) собрали, было достижением — но что их собранными попытались перевезти через горы?! Впрочем, возможно, авторы этого творения вдохновлялись огромными «домами-каретами» — еще одним творением, которое Руперт просто не мог представить себе на английских или французских дорогах своего времени.       «Если владеешь искусством направления пламени — то да, дикий огонь и сифоны — лучшее решение, а думать о чем-то другом — зачем, когда есть великолепные торсионные машины?»       Заказы Ренона, впрочем, в основном ограничивались храмовыми порошками, и о тонкостях работы с диким огнем раб-алхимик знал довольно мало. Но как раз опыт работы с различными зажигательными порошками для краткосрочных и среднесрочных планов и опытов был бесценен.       «А еще опыт дрессировки лошадей, чтобы те не боялись выстрелов. Если желаешь последовать предложению по присоединению к наемной компании — то, что надо!»       Основной задачей Красных жрецов было впечатлить паству — потому в горючие смеси добавлялись металлические порошки. Всё это впечатляюще искрилось и сверкало, но все это было зажигательной смесью. Не тем, что было нужно для боя. Хотя один из местных проповедников, ныне подвизавшийся при дворе короля Роберта, вроде как сделал себе репутацию на турнирах, обмакивая в эти смеси меч (это рассказал уже Дикон, набравшийся подобных слухов о турнирах за время службы при Оберине Мартелле). Мечи от подобной обработки, правда, приходили в негодность, но это означало использование дешевых клинков.       «Интересный вариант, хотя опять же для боя верхом придется дрессировать лошадь особым образом — ну, а в пешем поединке это явно впечатлит врага — и, возможно, повредит его клинок…»       Кинжал из валирийской стали выдержал бы подобную обработку — но для оружия левой руки игломет в эфесе был более интересной вещью. Слишком уж короток клинок, чтобы пламя по лезвию добавило эффективности. Рапира браво — совсем другая история, но заказать ее в валирийской стали было пока слишком дорогим удовольствием — по крайней мере, до первых денег с торговли с Нефритовым морем. Более дешевые варианты были слишком уж непрактичны для браво или наемника — это турнирный боец мог позволять себе на каждую схватку новый меч.       Для планируемой экспедиции во льды, впрочем, пламенные фокусы могли оказаться куда более полезными, но для этого требовалось нанимать пиромантов, а не составителей горючих порошков. Пока же следовало изучить местный театр военных действий — и возможность приобретения какого-то опыта в этой области, хотя вступление в Славные Кавалеры стоило продумать — как и возможную репутацию наемника.       «Стоп. Роль принца — командовать. Не вступать рядовым в наемный отряд. Не забывайся, ты не второй и не третий сын, чтобы позволять себе такую роскошь.»       Свою военную карьеру на Земле он начал в тринадцать лет — «наблюдателем» в армии двоюродного деда. Визерису Таргариену, третьему его имени, было уже шестнадцать. Но тем не менее, становиться наемником было крайне неразумной идеей. Нанимателем — вполне, но складывать голову в одном из местных локальных конфликтов было глупостью.       Деньги. Его сейчас ограничивали деньги. Разумеется, жизнь взаймы была чем-то привычным для королей в изгнании — как показали пятнадцать лет жизни на континенте Карла II — но сейчас вклад в торговлю был самым достойным средством зарабатывания денег.       Второй вещью были контакты. Представление о том, что творится за морем — и собственный, пусть небольшой, но двор. Отсутствие такового у Визериса было самой странной для Руперта вещью в текущей ситуации — неужели настолько полным было согласие с властью мятежников? Настолько, что никто, кроме дорнийцев, не заинтересовался проспектом «короля-за-морем»? Да и те косвенно.       Леди Мерривезер проявила интерес — но интерес скучающей дамы, вдобавок, судя по ее манерам, профессиональной сборщицы сплетен и слухов, из тех, кто продавал их по сходной цене, не был чем-то, из чего следовало что-то представлять. Тем не менее, возможно, с ней придется общаться — просто чтобы понять, почему никто из аристократии, обделенной победителями, не проявил интерес к младшим детям убиенного короля. Риск? Пожалуй, но без риска дела не делаются в принципе, а полного отсутствия какого-нибудь двора у того же Карла не наблюдалось даже в самые жалкие периоды его существования в Кёльне и в Брюсселе.       Настолько необычно, что встал вопрос — существовало ли тут вообще понятие «двор»? Для Вольных городов и для Вестероса под этим могли пониматься совсем разные вещи. Память Визериса давала ответ — существовал. Но…       «По крайней мере я могу позволить себе такую роскошь, как личный подбор людей. И надеяться, что мне будет с этим постоянно везти — когда у меня в противниках богатейший Великий дом Вестероса, а в сторонниках… Впрочем, принц Оберин — человек с ресурсами, но и со столь же бурным нравом, что и я сам. Это может стать проблемой для моей буйной головы…»       — Дикон, — наконец позвал он. — Расскажи мне поподробнее про Дорн. И про тамошнюю внутреннюю политику. Я понимаю, что бастард-полумейстер знает об этом не так много, как мне хотелось бы — но коль скоро это пока что моя единственная вероятная опора в Вестеросе, я хочу знать все о взаимоотношениях. Все, что ты узнал, странствуя с принцем.       — Я полагал, что вас куда больше позабавит лекция по военной истории, милорд. Кроме того, господин Пранелис принес письмо из Браавоса.       Руки «Визериса» невольно потянулись к пергаменту. Почерк Беллегеры Отерис он уже узнавал сходу. А новости из Браавоса были весьма любопытными — и в основном касались того, что новый Владыка, похоже, ценил торговые отношения с Семью Королевствами — недавно приняв посольство оттуда.       «Останься я там — меня бы выдали совершенно точно», — подумал он, читая письмо дальше.       Беллонара, похоже, знала толк в делах тайных, насколько Руперт понял фразу «матушка обхаживает посланника» — Отерисы были готовы оказать посильную помощь толковому дальнему кузену — и оказывали её. В мирийской же ситуации он пока оказался предоставлен сам себе — остроумный принц-художник интересовал местных архонтов как заморская диковинка, не более того. Тут пока что следовало пополнять свое образование, знание местных реалий — и надеяться на счастливый случай.