Хозяин Гринхауса

Разговор с хозяйкой получился коротким и до обидного спокойным: Гарри уведомил о перемене своего статуса, выслушал поздравления и попросил неделю для «улаживания семейных дел». Миссис Снейп кивнула, выразила надежду увидеть его снова спустя неделю и быстро покинула кабинет. Гарри был свободен, как ветер, и столь же растерян. Его отпустили быстро и легко. Неужели он действительно не нужен? Лорд Блэк обставил их пребывание в Лондоне с большим размахом. Дом в Белгравии был намного больше и роскошнее лондонского особняка Снейпов, и Блэк немедленно превратил его в собрание самых титулованных семей королевства. За неделю Гарри присутствовал на трех балах и одном приеме, и это не считая визитов. Блэк представил его всем, сколько-нибудь значимым персонам и родам Британии. Вообще, эти несколько дней в столице слились для Гарри в один огромный праздник, со множеством незнакомых и не интересных ему людей и крестным — всегда оживленным, веселым, острым на язык и суждения. Гарри был ошеломлен происходящим, и, ложась спать в своей богато обставленной и уютной спальне, скучал по тихому Гринхаусу, его нелюдимому хозяину и прекрасной хозяйке. Время летело совсем незаметно, и однажды Гарри обнаружил себя и крестного в курительной комнате, окруженных клубами дыма и совершенно одних. — Неужели все? — простонал лорд, вытягивая к огню усталые ноги. — Наконец-то домой! Следующим утром он отправлялся в Дувр, а оттуда паромом на континент. — Скучаете по кому-то? — поинтересовался Гарри. — По свободе, прежде всего. Я уже успел позабыть, как тут все уныло и праведно. В новом свете редко встретишь джентльмена в смокинге, зато там никто не мешает тебе дышать и класть ноги на стол, когда хочется. Когда-то я отсюда сбежал, и до сих пор не жалею. — Но как же можно совсем без общества? — ужаснулся Гарри. По рассказам крестного он представлял себе город, заселенный лавочниками, извозчиками и многодетными рабочими фабрик. С кем там общаться образованному человеку? — Ты переживаешь за меня, Гарри? — рассмеялся Блэк. — Не стоит. Там достаточно общества, притом не такого занудного и лицемерного, как здесь. А если мне захочется послушать поучений, я обращусь к моему компаньону, и этот достойный джентльмен позаботится донести до меня все негодование, какое я заслужил в глазах света, Господних и его собственных. — Вы говорили, что дружны? Гарри все больше занимал этот неизвестный компаньон, в основном потому, что в голосе крестного слышалась странная печаль пополам со злостью. — История нашей дружбы достойна пера Шекспира! — провозгласил лорд и снова рассмеялся. — Но, боюсь, подобное у нас не напечатают. Однако, пора отправляться в постель, иначе завтра я опоздаю на поезд. Ранним утром Гарри проводил лорда на вокзал и вернулся в Белгравию, только там обнаружив, что и этот дом Блэк передал ему. Бродя по комнатам, Гарри представлял свою дальнейшую жизнь. Никто, кроме, наверное, леди Лестрейндж, больше не сочтет его общество недостойным, а денег теперь столько, что непонятно, куда их девать. Кроме множества знакомств, крестный заставил Гарри обзавестись огромным гардеробом и кучей ненужных безделушек вроде часов на цепочке, новых портпледов и шляп. Гарри теперь очень нравилось собственное отражение в зеркале, и он был не уверен, что идет по правильному пути. Все-таки с детства ему внушали, что тщеславие губительно и неприлично. Все это стоило обдумать, но неделя подошла к концу, и Гарри, не отдав управляющему внятных приказаний, поспешил вернуться домой, в надежде, что собственная тесная комнатка и невеликая должность помогут прийти в себя и навести в голове хоть какое-нибудь подобие порядка. — Гарри! — миссис Снейп спохватилась и исправилась: — Мистер Поттер, вы вернулись. Но Гарри был окрылен ее оговоркой и устремился вперед, склоняясь к протянутой руке. — Миссис Снейп. Разумеется, я вернулся. — Ненадолго? Они оба понимали, что наследник лорда Блэка не может служить секретарем, да и финансовые дела Гарри были теперь настолько хороши, что он мог позволить себе пару лет путешествовать по свету или скупить всю землю вниз по течению Темзы, и еще бы осталось на пару жизней. Но никаких сумасбродств Гарри не планировал. Разве что втайне подсчитывал, сколько осталось до окончания траура. Не то, чтобы он надеялся… но вдруг? Миссис Снейп могла, конечно, уподобиться королеве и вдовствовать пожизненно, но ее оговорка и сияющие радостью глаза очень обнадеживали. Гарри дал себе слово объясниться, когда время скорби будет закончено, а пока приходилось смиряться, молчать и прощаться со своими мечтами почти на полгода. — Ненадолго, увы. — Я понимаю, — вздохнула миссис Снейп. — Но вы же не уезжаете далеко? — Нет, — пообещал Гарри, — я буду жить в Блэкхаусе. И надеюсь однажды видеть вас гостьей. И хозяйкой. Но так далеко Гарри заходил только в мечтах. В конце концов, кто он такой? Внезапно разбогатевший слуга. Посредственный и не слишком привлекательный. Кажется, девушки мечтают о загадочных красавцах. На эту роль прекрасно подходили крестный или Снейп, а Гарри всегда был простым и не очень-то интересным. Но миссис Снейп была к нему даже слишком добра. — Я буду рада, — улыбнулась она и грустно вздохнула. — Мне жаль терять друга, мистер Поттер, но я счастлива за вас. Вы заслуживаете самого лучшего. Прощайте. Гарри еще раз поцеловал протянутую ему руку и глубоко поклонился. Он внезапно оказался выше миссис Снейп по положению, но по-прежнему готов был склоняться к ее ногам, если бы она — и приличия — позволили. Но впереди были еще девять месяцев траура. Все-таки Снейп заботился о супруге и любил ее, иначе она не смогла бы покинуть дом ранее, чем через два года. Гарри готов был дожидаться ее всю жизнь, и все же спасибо, мистер Северус Снейп, сэр. Гарри пробыл в Гринхаусе еще неделю. Заканчивал дела, написал управляющим новый адрес для высылки отчетов и объяснял положение вещей приехавшему мистеру Моуди. Тот не планировал жить в поместье и снял себе дом в поселке, недалеко от железной дороги. Так ему было удобнее, да и почта туда доходила быстрей. Наконец, закончив все дела и устроив «отвальную» для слуг, Гарри распрощался со ставшим ему домом поместьем и его милой хозяйкой, и в последний раз воспользовался услугами конюха, чтобы доехать до своего нового пристанища. В Блэкхаусе было пусто и тихо. Гарри побеседовал с управляющим, убедился, что тот компетентный и порядочный человек, дал распоряжения насчет приема новой прислуги и понял, что больше ему делать нечего. Читать книги и наносить визиты он быстро устал, управляющий справлялся со всеми делами самостоятельно, и Гарри начал скучать. Он съездил в Лондон, но быстро сбежал оттуда, обнаружив кучу карточек с визитами и приглашениями: полузнакомые люди желали видеть его у себя или приехать к нему в гости. Внезапно Гарри оказался «хорошей партией», и на него была открыта охота. Все это объяснил ему лорд Лонгботтом. Они с супругой приехали в столицу на сезон, и Невилл не преминул проведать старого друга. После его посещения Гарри поспешно убрался к себе в деревню: быть объектом охоты ему совсем не хотелось. Близилась зима. От скуки Гарри взялся перебирать оставленные Блэком в кабинете документы и, перерыв гору старых счетов и деловых записок, неожиданно наткнулся на запечатанный конверт, надписанный знакомым острым почерком. «Мистеру Г. Дж. Поттеру». Странно. Крестный забыл ему передать? Руки Гарри немного дрожали, когда он вскрывал письмо. «Мистер Поттер. Не знаю, решится ли ваш крестный отдать вам это послание. Если нет, то так тому и быть, невелика потеря. Если же вы все же прочтете это, скорбь по мне, и так неглубокая, думаю, превратится в отвращение и гнев. Но мне, как вы понимаете, уже все равно. Так что извольте выслушать без ваших обычных возмущений и тому подобного ребячества. Возможно, я разрушу ваш хрупкий внутренний мир, но не могу отказать себе в последнем желании: мне бы очень хотелось посмотреть сейчас вам в глаза, но, за неимением такой возможности, просто воображу в них праведный гнев. Лучше бы мне промолчать, но милосердие никогда не было моей сильной стороной, так что терпите. Итак, имею сообщить вам, мистер Поттер, что вы — абсолютный слепец и наивнейшее создание природы. Все время нашего знакомства вы служили предметом извращенного интереса вашего работодателя, и совершенно не замечали ходящей рядом беды. Полагаю, это вас и спасло. Невозможно не вожделеть Красную шапочку, но как сообщить об этом невиннейшему созданию, глядящему чистыми глазами и доверчиво вопрошающему „почему у тебя такие большие зубы?“ Разве что применить эти зубы и действовать силой, но тут уж восставали остатки моей порядочности и нежелание причинять боль — ни физическую, ни душевную. Хотя, признаюсь, бывали дни, когда вы ходили по краю бездны, а с вами и я. А уж ваши чувства к ставшей моей супругой женщине доводили до исступления мой, и так не слишком склонный к милосердию, характер. Но, слава Всевышнему, для вас все позади. Женитесь на моей вдове, рожайте детишек, и воспитывайте их такими же честными и наивными, как вы сами. И берегите их: на каждую Шапочку найдется Серый волк, и у него могут оказаться более острые зубы, чем обнаружились у меня. Вы спросите, зачем я пишу вам это глупое и непристойное письмо? О, у меня есть цель. Вы возмутитесь, возненавидите меня. И будете помнить. Живите счастливо, мистер Поттер, и помните. Будь я менее милосерден, я бы описал, что делал с вами в своих снах, что мы делали вместе. Но у вас хорошее воображение, так что будет довольно и упоминания. Желаю всех благ. Ваш ныне покойный работодатель, Северус Тобиас Снейп» Письмо выпало из руки и спланировало на пол. Гарри потер загоревшиеся щеки и, не сдержавшись, ударил кулаком по столу. Не помогло. Перед глазами возникали моменты, ранее вызывавшие только недоумение, зато теперь вся его жизнь в Гринхаусе предстала в ином свете. Гарри чувствовал себя преданным. Человек, которому он доверял почти как наставнику, к которому испытывал искреннюю симпатию, о котором горевал, как о родном, все это время смотрел на него и думал… Думал, и? Даже в теперешнем состоянии, когда от злости пополам со стыдом мутилось в глазах, Гарри не смог припомнить ни одной попытки оскорбить его, сблизиться или к чему-то принудить. Снейп мог думать, что угодно, но никак не показывал этого. Да он и прикоснулся-то к Гарри всего дважды — тогда, в библиотеке, будучи сильно пьяным, и последней ночью, в спальне, как теперь понимал Гарри, прощаясь. Да, он не защищал от сплетен, сам иногда отпускал странные шутки, но никогда — ни словом, ни делом не поставил Гарри в неловкое положение, не оскорбил. Спрятав в ладони горящее лицо, Гарри вспоминал и убеждался, что все эти два года чувствовал себя в Гринхаусе, как дома, и доверял Снейпу даже больше, чем близким друзьям. И, если бы не это проклятое письмо, продолжал бы уважать покойного работодателя. Ну зачем ему надо было писать эти гадости? И неужели Блэк знал, что в письме? Гарри кинулся за листком, развернул и перечитал начало: «Не знаю, решится ли ваш крестный отдать вам это послание». Видимо, не решился. Но и не исполнить просьбу покойного не мог. Или просто забыл? Гарри пожалел, что полез разбирать чужие бумажки. Нужно было просто приказать Скримджеру сжечь все, что осталось от прежних хозяев, но теперь уже ничего не поделаешь. Поколебавшись, Гарри все же отправил смятый листок в камин и подождал, пока тот превратится в пепел. Конечно, из головы послание уже не выбросишь, зато никто больше не прочтет этот ужас. И не станет плохо думать о Снейпе. Гарри прислушался к себе и с удивлением понял, что от возмущения почти ничего не осталось. Было слегка неприятно, немного грустно и как-то смущающее. И даже немного досадно за собственную недогадливость и наивность. А, впрочем, и тут Снейп совершенно прав, все случилось и не случилось наилучшим образом. Вот только смерть нельзя назвать благом. Если бы Гарри мог выбирать, он бы предпочел, чтобы все были живы и счастливы, но так не бывает. Зима в этом году выдалась холодной. У владельца Блэкхауса не было недостатка в дровах, но видимо, одиночество действовало, как сквозняк: Гарри все время мерз. Холодно ему было и в церкви. На почетной передней скамье Гарри располагался один, не смея слишком часто оборачиваться влево, где в одиночестве или вместе с опекунами молилась миссис Снейп. На Рождество он впервые устроил прием в своем новом доме, пригласив почти всех соседей. Правда, сперва Гарри намеревался отправить приглашения только Уизли и Лонгботтомам, но миссис Уизли ужаснулась и принялась разъяснять ему правила приличия и гостеприимства. К ней неожиданно присоединился Невилл, и вместе они убедили Гарри устроить рождественский пир по всем канонам здешнего общества. Праздник удался. Приехали даже Лестрейнджи и Мраксы, считавшиеся нелюдимами еще похуже покойного Снейпа. А после праздников жизнь снова вошла в колею. Правда, Гарри немного встряхнулся и ожил. Вероятно, сказывалось приближение весны. А лето пролетит совсем незаметно. Гарри перестал считать дни и вел отсчет праздникам: Великий пост, Пасха, майские гуляния, День последнего снопа, а там и сентябрь. Начало августа ознаменовалось помолвкой: мистер Томас сделал предложение мисс Уизли. Гарри узнал приятную новость, когда навещал Барроу. Миссис Уизли была вне себя от счастья, и, усадив Гарри рядом с собой, весь визит только об этом и говорила. — Чудесная пара, мистер Поттер, просто чудесная! Мистер Томас очень положительный и серьезный молодой джентльмен, несмотря на дружбу с моими оболтусами. У него есть дом в Кранхеме (это в Глостершире) и небольшой доход от ценных бумаг. Конечно, он выходит в отставку, но тут уж ничего не поделаешь. Жаль, что моей девочке придется уехать так далеко от дома. Но дети так любят друг друга! А мы все будем молиться о благополучии этого брака. Как вы считаете, мистер Поттер? Гарри кивал, даже не пытаясь вставить слово в радостный монолог, да его участие и не требовалось: миссис Уизли очень хотелось поделиться счастливой новостью, а Гарри как раз был подходящим слушателем. Его считали тут едва ли не членом семьи и не сомневались, что он тоже будет рад случившемуся. Впрочем, так оно и было. — Но почему свадьба так нескоро? На самом деле, месяца едва хватило бы на подготовку, но миссис Уизли проговорилась, что давно ждала этого события, и потихоньку приготавливалась к торжеству. — Ах, что вы, мистер Поттер! — сконфуженно отмахнулась миссис Уизли. — Столько всего нужно сделать! Мистер Томас отправился в Глостершир за лицензией, платье, правда, почти готово… Но Джинни хочет, чтобы на свадьбе смогла присутствовать миссис Снейп. Бедняжка носит уже третий траур. Какое счастье, что осталось всего два месяца! Девочка еще так молода, а уже потеряла и родителей, и супруга! Гарри старательно кивал, рассматривая ковер под ногами. — Но, будем надеяться на Господа! — решительно заявила миссис Уизли, вставая. — Моей девочке он послал приличного жениха. И бедняжка Гермиона встретит еще кого-нибудь достойного. Мистер Снейп, конечно, был приличный человек, но… — миссис Уизли замялась и продолжила уже менее воинственно, — думаю, он и сам бы не одобрил пожизненный траур. Да он и не одобрил! Гарри поспешил распрощаться и по дороге домой пытался угадать, какова же будет реакция общества, когда он сделает предложение своей бывшей хозяйке сразу по окончании траура. Что скажет миссис Уизли? А Лестрейнджи? И должны ли его волновать чужие мнения? Решив, что не должны, и не волнуют, Гарри пришпорил коня и принялся любоваться окрестностями. За год он научился прилично держаться в седле, это было приятно и очень облегчало жизнь. Пакет принесли с утренней почтой. Гарри обрадовался письму от крестного, и посылку вскрывал небрежно, уже читая: «Милый мой Гарри! Спешу сообщить, что возвратился без особых приключений. В мое отсутствие никто не украл мои шахты и не стащил из них золото и алмазы, и я весьма порадовал компаньона рассказами о родине и давних знакомцах. Что касается тебя, поразмыслив, я еще больше уверился, что лучшего наследника мне не найти. Можешь ли ты выполнить мою просьбу? Будучи в Англии, я совсем позабыл, что должен был передать вдове Снейпа его посмертный портрет. Нет, лгу — не забыл, а не решился еще больше расстраивать девочку, напоминая о покойнике. Но обещание мной было дано. Так вот, в чем суть моей просьбы: не мог бы ты отправить этот злополучный портрет, да хоть бы и почтой? Обязательство будет мною исполнено, и перестанет висеть дамокловым мечом. Заранее безмерно тебе благодарен, твой крестный Сириус Блэк». Из бумажного пакета вывалилась картонка. Гарри перевернул ее и замер, вглядываясь в портрет. Снейп сидел в кресле, как любил сидеть при жизни: ногу на ногу, одна рука лежит на навершии трости, другая — свободно расположилась на бедре. Но самое ужасное — глаза. Они открыты, Снейп словно живой. Смотрит и усмехается. Вот-вот скажет что-нибудь вроде «Мистер Поттер, в чем дело? Что вы так смотрите?» - и засмеется. Дрогнувшей рукой Гарри перевернул снимок лицом вниз. Он просто не мог смотреть на это. Снейп выглядел абсолютно живым и очень похожим на того, кто мог сочинить похабное прощальное письмо и издеваться, будучи одной ногой на том свете. Ни капли спокойствия или смирения не было на этом лице. — Для покойника он неприлично хорошо выглядит, — хмыкнула леди Лестрейндж, протягивая портрет мужу. — Кто бы мог подумать, что чахотка так красит. Лорд только вздохнул. — Так вы хотите, чтобы я передала снимок миссис Снейп? Гарри кивнул. Сам он не мог явиться в Гринхаус, пока не закончился траур, посылать портрет по почте казалось невежливым, а леди Лестрейндж регулярно навещала воспитанницу. — Да, миледи. — Очень мило. Бедная девочка только начала приходить в себя, и тут такой привет из прошлого. Вполне в духе Снейпа, ты не находишь? Лорд поморщился. — И что же делать? — растерялся Гарри. Сейчас он был готов просить совета даже у нимф, украшающих фонтан в Лестрейнжхилле, хотя предпочел бы лорда Лестрейнджа, но тот упрямо молчал. — На вашем месте, мистер Поттер, я бы оставила это у себя. Дайте затянуться ранам, немного подождите, а там и вручите сами. Через год — полтора. — Но крестный… — Ваш крестный и сам позабыл о поручении, а Снейпу уже все равно. Впрочем, думайте сами, — леди решительно поднялась, и Гарри поспешил встать следом, — а я не хочу вручать Гермионе этот подарок и утешать ее весь оставшийся день. Прощайте. Леди покинула комнату. Гарри немного побеседовал с лордом о погоде, втайне надеясь, что тот предложит какой-то совет, и, не дождавшись, откланялся. А по дороге домой решил послушаться леди Лестрейндж и оставить пока портрет у себя. Как-нибудь потом Гарри обязательно его отдаст. Можно даже будет использовать его, как предлог для поездки в Гринхаус. Да и утешать миссис Снейп никогда не казалось ему тяжким трудом. Гарри поставил снимок на полку в кабинете и понял, что чувствует себя под присмотром. Это было немного странно, но привычно. Иногда Гарри даже ловил себя на том, что мысленно разговаривает с портретом, хорошо еще, что не вслух. Увидеть миссис Снейп до свадьбы мисс Уизли не получилось. Гарри ждал карточки, их принято было рассылать соседям, показывая, что их готовы принимать, но почему-то не дождался. На свадьбу он собирался в сомнениях и унынии: миссис Снейп или просто позабыла о нем, или не хотела видеть, и Гарри не знал, что хуже. Однако суета и всеобщее воодушевление немного расшевелили его, заставив обратить внимание на окружающих. Видимо гости были из круга миссис Уизли. Кроме Невилла с супругой и несколько офицеров из полка Гарри никого не знал, но это его не тревожило. Главное — жених выглядел счастливым, невеста была прелестна в воздушном белом платье и знакомой вуали. — Я предлагала ей свою, но Джинни предпочла попросить фату у миссис Снейп, — озабоченно поведала миссис Уизли, едва поздоровавшись. — Хотя фата вдовы… как вы думаете, мистер Поттер, это не может быть дурной приметой? Гарри уверил взволнованную мать, что все непременно будет хорошо, и отошел, чтобы без помех полюбоваться подругой невесты. Миссис Снейп выглядела похудевшей и бледной, как после болезни, но улыбка ее согревала душу, а в глазах не было печали. Гарри спрятался за спинами и смотрел, смотрел и не мог насмотреться. Окажись здесь Снейп, ему бы не пришлось спрашивать, не прошли ли чувства Гарри. Кажется, у него должно было быть все написано на лице. К счастью, никто из окружающих не обращал на него внимания. А вот про миссис Снейп шептались. — Поглядите-ка, как умно. Темно-зеленое, никакой черной оторочки. — А брошь из гагата? — Может сойти за уместное украшение. И не обвинишь ни в нарушении завещания, ни в неуместной веселости после смерти мужа. — Очень умно. Интересно, сама додумалась или кто-то научил? — Как думаете, леди Лестрейндж уже продумала свой наряд на случай смерти обожаемого супруга? — Посмотрим, будет ли она танцевать. Дамы захихикали, и Гарри поспешно отошел от сплетниц, чтобы не сказать что-нибудь резкое. После венчания все отправились в Барроу. Гарри ехал следом за свадебным экипажем и размышлял, выдержит ли старый коттедж нашествие стольких гостей. Оказалось, столы установили на улице. Погода пока позволяла не чувствовать неудобств, гости весело беседовали в предвкушении, и Гарри решился подойти к Чарльзу, развлекавшему миссис Снейп беседой. — Добрый день. Миссис Снейп ответила на поклон и улыбнулась. — Мистер Поттер! Рада вас видеть. Как ваши дела? — У меня все прекрасно. Могу я узнать, как вы поживаете? Как Гринхаус? — Благодарю. Все хорошо. А если вы соскучились по Гринхаусу, можете навестить его в любое время. За всей этой суетой я так и не разослала карточки, но позабочусь об этом как можно скорей. Отошедший на пару шагов Чарльз вернулся и предложил даме руку: гостей приглашали к столу. Миссис Снейп разрушила надежды сплетников: отказав первому же пригласившему, она пожаловалась, что, выходя из экипажа, подвернула ногу. Миссис Уизли немедленно засуетилась, из дома была принесена скамеечка с подушкой, на которую осторожно уложили пострадавшую ногу. Миссис Снейп смущенно поблагодарила и осталась сидеть до окончания празднества. Перед последним танцем было объявлено, что новобрачные едут в свадебное путешествие в Дувр, и сопровождать их будет миссис Снейп. Гарри измотал лошадь и чуть не упал, но продолжал скакать по полям до полной темноты. Он был счастлив, что миссис Снейп оправилась от удара, понимал, что ей нужно развлечься среди друзей и вдали от внимательных глаз сплетников. Но как же досадно, что еще неделю придется ждать возможности увидеться и поговорить! Конюх недовольно ворчал, уводя лошадь в конюшню, да и самому Гарри было неловко за свою злость. Отчасти от усталости, отчасти взяв себя в руки, он отправился в постель и проворочался без сна всю ночь. Неделю Гарри провел за документами, прервавшись только на поездку в Лондон. Он пригласил поверенного, изучил сделанную опись имущества, велел приготовить городской дом к возможному приезду гостей и снова осел в Блэкхаусе, изнывая от нетерпения. Гарри так и подмывало поехать в Дувр, отыскать там молодоженов и появиться перед ними, словно случайно, и только мысли о том, что нехорошо портить друзьям отдых, остановили его. Наконец в почте отыскалась долгожданная карточка. На обороте знакомым почерком было написано приглашение, и Гарри приказал седлать Звездочку и готовить костюм. Гринхаус открывался с каждым шагом, словно Гарри уехал несколько лет назад, а теперь возвращался и узнавал повороты коридоров, изгибы лестниц и портреты чужих предков на потемневших от времени стенах. Провожающий его Том изо всех сил прятал любопытство и взглядывал на Гарри с одобрительной завистью. — Прошу, мистер Поттер, сэр. Миссис Снейп примет вас в кабинете. — Спасибо, Томас. Гарри вошел в кабинет, подсознательно ожидая услышать ворчливое «Мистер Поттер», но хозяина больше не было здесь. Его вообще больше не было, и Гарри постарался откинуть внезапно охватившую печаль и сосредоточиться. — Мистер Поттер. Миссис Снейп радостно улыбалась. Гарри поклонился, и его пригласили сесть. — Как вы поживаете? — Благодарю, прекрасно. Разговор не шел. Миссис Снейп мудро предложила беседу о погоде, давая Гарри собраться с мыслями. — Миссис Снейп! Мы довольно давно знакомы, — наконец начал он, мысленно призвав на помощь святых и всех окрестных фейри. — Я прекрасно сознаю, что недостоин, и, несмотря на чужие деньги, остаюсь все тем же не слишком воспитанным и, наверное, надоедливым человеком, но я… — Что вы, мистер Поттер, вы прекрасный человек и добрый друг! — Да, я ваш друг, но вынужден признаться, что все время нашего знакомства испытывал к вам другие чувства. Нет, пожалуйста, не перебивайте меня! — Хорошо, мистер Поттер. Миссис Снейп склонила голову к плечу и ободряюще посмотрела на Гарри, и от ее взгляда ком в горле все больше разрастался, просясь наружу. Гарри откашлялся. — Миссис Снейп, я, конечно, понимаю, что с моей стороны слишком самонадеянно питать какие-либо надежды, но… я все же осмелюсь предложить вам… просить у вас… — Чего же, мистер Поттер? — Вашей руки, миледи. Гарри опустил голову, но был ободрен тихим вздохом, слетевшим с губ миссис Снейп. — Вы ведь больше не слуга, мистер Поттер, — тихо сказала она. — Я навеки ваш слуга, Гермиона. — Повторно выйти замуж, не дождавшись окончания траура — это скандал. — Траур отменен покойным мужем. — А совесть? Гарри поднял глаза и встретил ласковый и печальный взгляд. — Я готов ждать сколько угодно. Ваша совесть будет чиста, только дайте мне надежду, умоляю. — Мистер Поттер… Гарри… Должна признаться, что и я всегда тепло к вам относилась. Надеюсь, вы не сочтете меня легкомысленной, если я попрошу вас назначить день свадьбы. Гарри почувствовал, как счастье наполняет его, словно даря крылья, а сомнения, все еще шепчущие «невозможно», затихают и покидают измученную душу. Он подался вперед и упал на колени у кресла Гермионы, покрывая поцелуями протянутые ему руки. — Благодарю! О, благодарю. Обещаю, что сделаю все, чтобы вы не пожалели! Клянусь! — Я верю вам, мистер Поттер. Но встаньте же, могут войти слуги. Гарри, наверное, нескоро вспомнил бы о приличиях, но в дверь постучали, и Том объявил о приезде леди Лестрейндж. С сей почтенной дамой встречаться сейчас совсем не хотелось, поэтому, воспользовавшись знанием дома, Гарри спустился по черной лестнице и вернулся к себе. Свадьба была очень скромной. Невеста предпочла голубое платье белому и позаимствовала фату миссис Уизли. Гарри же купил епископскую лицензию и настоял, чтобы оглашения в церкви и газетах прошли как можно скорее. В свадебное путешествие оба, не сговариваясь, пригласили Чарльза Уизли, а по возвращении миссис Поттер получила подарок от лорда Блэка. Прекрасные бриллианты подчеркивали сияние глаз молодой супруги, а вложенное в подарок письмо желало обоим Поттерам счастья. Гарри заказал портрет мистера Снейпа для фамильной галереи Гринхауса и предоставил в качестве модели посмертный снимок. Художник долго не мог поверить, что позирует здесь не живой человек, и пообещал исполнить все в точности и с максимальным старанием. Гарри перевез супругу в Блэкхаус, выдержал уик-энд с Лестрейнджами и зажил счастливой семейной жизнью, не обращая внимания на гудящие сплетни о себе и о миссис Снейп, слишком рано, на взгляд сплетников, ставшей миссис Поттер. Эпилог — Альбус Северус, как вам не стыдно! Гермиона отчитывала влезшего на бортик фонтана сына, и Гарри отвернулся, пряча улыбку: супруга настаивала на соблюдении малейших правил приличия с упорством, делающим честь любому поборнику этикета, тогда как сам он не видел ничего дурного в мальчишеских шалостях. Но и спорить с супругой не собирался: пусть мальчики видят, что родители полностью согласны друг с другом. — Папа, я устала! — Иди ко мне. Лили было еще слишком мало лет, чтобы она могла поддерживать проказы Ала и Джеймса, но Гарри не обольщался: его девочка подрастет и даст фору братьям. А пока ей было уютно у него на руках. — Альбус Северус! И вы, Джеймс Сириус! Имейте в виду… Проходящий мимо мужчина оглянулся, и Гарри едва не выпустил дочь из рук. Не может быть! — Сэр! Совершенно седой, но не утративший прямоты и надменного вида. Тот же острый нос, те же взметнувшиеся якобы в удивлении брови. — Мистер Снейп, сэр! Ведь это… вы? Гарри в растерянности оглянулся на стоящих поодаль жену и сыновей. Как же так? Если он и правда… — Кто — я? — вопросил двойник слишком знакомым голосом. — Вы о чем, молодой человек? — Но ведь я же не ошибся? — пробормотал Гарри, надеясь, что незнакомец исчезнет, и боясь этого. — Это ведь вы? Вы живы, сэр? — Я определенно жив, юноша, — хмыкнул двойник. — А вы совершенно точно обознались. Мы не знакомы. — Да? Гарри не знал, что чувствует — облегчение или обиду, что его откровенно дурачат. Подобное сходство ведь невозможно? А если он не мертв, то Гермионе грозит тюрьма, а его детям — звание незаконнорожденных. Но ведь он жив! — Точно. Незнакомец посмотрел на Гермиону с сыновьями, перевел взгляд на Лили, и, наконец, встретился глазами с Гарри. У того заболело в груди. — Мы совершенно точно не знакомы. И вы совершенно точно обознались. Вам ясно, Поттер? — Да, сэр, — привычно вырвалось у Гарри. — Знакомый? — спросила Гермиона, трогая его за плечо. — А? Нет. — Гарри встряхнулся и отвел взгляд от двери трактира, в котором скрылся оживший призрак. — Обознался. — Ничего страшного. — Абсолютно ничего! — Гарри обернулся к сыновьям. — Ну, что мы еще не посмотрели в Вене? Предлагаю пойти в музей естествознания! Гарри еще раз оглянулся. Буквы на вывеске складывались в надпись «Зеленый дом». Он сморгнул. Глупости. «Зеленый дол», конечно. Завтра же он вернется сюда и расспросит хозяина заведения. Может быть ему повезет, а может быть знакомый незнакомец не захочет быть найденным, как все последние пятнадцать лет. Как знать.