Хозяин Гринхауса

Гарри вернулся к себе и всю ночь не мог успокоиться. Нелепые подозрения этой женщины озвученными выглядели слишком ужасно, чтобы сомневаться, как миссис Снейп воспримет их. Гарри был согласен прослыть безнравственным, ищущим легких денег и позорного покровительства перед всем светом, но только не перед ней. Угроз Амбридж он почти не боялся. Уволить его мог только сам Снейп, а уж тот точно знал, что никаких отношений у них с Гарри не существует. Конечно, Снейп мог принять всерьез подозрение в непристойном интересе к его супруге, но, в конце концов, Гарри и не скрывал своих чувств, и честно пытался уволиться. Обвинить его можно было только в неуместных мечтаниях. А если Снейп заподозрит в неподобающем Гермиону, он потеряет в глазах Гарри весь свой авторитет: миссис Снейп превосходила добродетелью любую из известных Гарри женщин. Но находиться в доме было невыносимо: зная, что ни в чем не виноват, Гарри, тем не менее, чувствовал себя виновным, а упорные взгляды Амбридж за столом добавляли расстройства. Нужно было что-то делать, а он малодушно откладывал решение на день, на два, на неделю… Пока все не решилось само собой. С Тонкс Гарри столкнулся случайно, в коридоре, и остановился, заметив, что дама непривычно возмущена и расстроена. — Что-то случилось, миссис Тонкс? Я могу помочь? — Да, Гарри, пожалуйста. Скажите, где комната миссис Амбридж. Я почти не бываю в этом крыле. Действительно, почти вся жизнь горничной леди проходила в покоях хозяйки, и на этот этаж Тонкс просто никогда не заходила. — Третья дверь слева. — Очень хорошо! Тонкс воинственно вздернула подбородок и двинулась в указанном направлении. Гарри машинально последовал за ней, пронаблюдал, как на стук никто не отозвался, и полюбопытствовал: — А что случилось? — Еще не случилось, — сообщили ему, — но скоро случится. Вот только отыщу вашу жабу и спрошу, что она наговорила миледи, и почему бедняжка сейчас плачет у себя в спальне! — Миссис Снейп плачет после разговора с Амбридж? Тонкс кивнула. — Тонкс, — потребовал Гарри, — пожалуйста, проводите меня к миледи. Немедленно! Тонкс вгляделась в него, еще раз кивнула и поспешила по коридору. Гарри последовал за ней. Разумеется, он мог добраться сам, но из-за последних событий не рискнул бы остаться наедине с Гермионой, а за Тонкс можно было поручиться: ее преданность хозяйке не вызывала сомнений. Миссис Снейп встретила их в гостиной и предложила чаю. Тонкс понятливо исчезла, а Гарри взглянул в заплаканные глаза, и его понесло. — Гермиона… миссис… Миледи! Не верьте этой ж…женщине! Все ее измышления — ложь! Так вас оскорбить! Ни я, ни мистер Снейп! Он порядочный человек, он никогда бы! И я — никогда! — Я знаю, Гарри, — остановила его миссис Снейп. — И вы, и мой супруг — достойные люди. — Да! — воскликнул Гарри и смутился. Его имя так приятно звучало в этих устах, что на секунду он позабыл, зачем пришел. — Простите. — За что? — печально рассмеялась миссис Снейп. — Вы ничем не оскорбили меня и всегда были прекрасным другом. — Я не смог вам помочь, — почти шепотом проговорил Гарри. Ему хотелось немедленно уйти, и остаться как можно дольше. — У меня все хорошо. И я никогда не прислушивалась к сплетням. Не переживайте так, Гарри. — Я не могу. Все-таки нужно было уйти, и как можно скорее, пока не сказалось что-нибудь ненужное. Меньше всего он хотел смутить покой женщины, которую в мечтах давно уже звал по имени, и на которую почти не решался смотреть наяву. — Могу я спросить вас, как друга? — Конечно, мэм. Он друг, и останется другом, чего бы это ему не стоило. — Это не очень приличный вопрос. — Миссис Снейп отошла к окну и всмотрелась в сумерки. — У мистера Снейпа есть кто-нибудь… дорогой его сердцу? Женщина, на которой он не может жениться из-за ее происхождения, может быть? Или дети? Или… кто-то еще? Гарри взмолился, чтобы его лицо оставалось бесстрастным, а щеки не покраснели. — Насколько мне известно — нет. В конце концов, его догадки о несчастливой любви Снейпа непонятно к кому — всего лишь результат редких оговорок. — Хорошо, — выдохнула миссис Снейп тихо. — Мне не хотелось бы быть препятствием. — Вы не препятствие! Вы… вы… Позвольте мне уйти. Гарри выскочил за дверь, не дожидаясь разрешения. Он явно переоценил свои силы: быть рядом и молчать, на подобное способен человек с более сильной волей, чем у Гарри. Снейп, например. — И все-таки, с жабой я поговорю, — услышал Гарри за спиной. — Поучать собственную хозяйку, как ей следует завлекать мужа в постель, и рассказывать бедной девочке всякие гадости — да за это нужно язык отрезать! — Что она делала? Горячая волна ударила Гарри в голову, и очнулся он от звона в ушах и горящей щеки, в спальне хозяина. Снейп потирал ладонь и разглядывал его с обидным интересом, и до Гарри дошло: ему влепили пощечину. — Да как вы… — Стоп! — приказал Снейп. — Успокойтесь и начните с начала. — Вы не смеете меня бить! — проговорил Гарри сквозь зубы. — А вы не смеете врываться ко мне, орать и обвинять непонятно в чем. Если вы думаете, что в этом доме вам сойдет с рук любая наглость, просто потому что я… — Снейп взял себя в руки и заговорил спокойней. — Вы ошибаетесь, Поттер. — Ничего такого я не думаю. — Тогда в чем дело? Гарри выдохнул, разжал кулаки и выпрямился, как на докладе. — Неделю назад ваша домоправительница заявила мне, что я должен прекратить наши с вами отношения и убраться из дома. — Отношения? — хмыкнул Снейп. — Продолжайте. — Также она обвинила меня в непристойном интересе к миссис Снейп. — Но и в этом вы невиновны? Снейп насмешливо уставился на Гарри. — Не виновен. — Хорошо. Дальше? — Если я не исполню ее условий, миссис Амбридж пригрозила рассказать все вам и вашей супруге. — Ко мне она не приходила, — пожал плечами Снейп. — Она пришла к миссис Снейп. Снейп изменился в лице, и Гарри сжался, мечтая сделаться незаметным. Казалось, Снейп сейчас заморозит все вокруг одним взглядом. — Она обращалась к моей жене? — Да, сэр. — Откуда вам это известно? — От Тонкс. Сэр, я готов в любой момент подтвердить вашу невиновность и… мне, наверное, лучше все же уехать? Снейп, казалось, его не услышал. Он обошел Гарри и двинулся к выходу. — Миссис Тонкс — ко мне в кабинет. — Да, сэр! Захлопнувшаяся дверь едва не ударила Гарри по лицу. Он осторожно открыл ее, осмотрелся и побежал к черной лестнице. Интересно, ему уже собирать вещи или подождать, когда выкинуть его из дома прикажет Снейп? За общим ужином домоправительницы не было. Филч, заметив волнение среди слуг и их вопросительные взгляды, откашлялся и объявил: — Миссис Амбридж пришлось покинуть Гринхаус. Горничные радостно зашумели. Мадам Розмерта подняла взгляд к закопченному потолку и пробормотала «Аве, Мария!», и Филчу пришлось снова кашлянуть, чтобы восстановить порядок. — По распоряжению мистера Снейпа ее заменит миссис Тонкс. Горничной леди отныне будет мисс Белл. Гарри кивком поздравил Тонкс и улыбнулся мисс Белл. Девушка всегда ему нравилась: она была старательной, приветливой и почти незаметной. Верхние слуги удалились, предоставив лакеям и горничным обсуждать перемены. Тонкс увела Кэтти, чтобы объяснить ей обязанности горничной леди, остальные же отправились пить чай к Филчу, пока комнаты домоправительницы не будут готовы для новой хозяйки. Насколько Гарри мог судить — Тонкс справлялась. Она была строга, но справедлива с горничными, сдружилась с кухаркой, а лакеи кланялись ей гораздо дружелюбнее, чем предшественнице. Гарри же перемены совсем не коснулись, несмотря на то, что он оказался их случайным виновником. Разве что — его комнату теперь убирала Лиззи, вечно забывающая протереть подоконник и принести свечей. Куда пропала Амбридж, знал, видимо, только Снейп, но у него Гарри не стал ничего выспрашивать, уж на это его чувства самосохранения хватило. Миссис Снейп Гарри тоже пока не видел, и не стремился: кажется, он наговорил много лишнего, и очень об этом переживал. Леди Лейстрейндж навестила их в воскресенье, и, как всегда, неожиданно. Без доклада ворвавшись в кабинет, где спешно вызванный Снейпом Гарри писал под диктовку срочное письмо управляющему одной из фабрик, леди оглядела Гарри, неприятно улыбнулась и обратилась к хозяину кабинета. — Северус, поясни мне, что я слышала только что под видом церковной проповеди? Твой протеже решил поиграть в Савонаролу? — Поясни, — попросил Снейп. — На сегодняшней службе преподобный Крауч произнес пламенную речь о пороках высшего общества и обещал небесные кары всем грешникам. Давненько я не встречала подобной страсти в церковных стенах. И он все время косился на вашу — пустую — скамью. Кстати, Северус, когда Гермиона жила у нас, она регулярно посещала воскресные службы. Теперь же миссис Снейп очень редко там появляется. Боюсь, это твое тлетворное влияние. Не об этом ли говорил преподобный? — Может быть и об этом. — Снейп бросил предупреждающий взгляд на замершего Гарри. — Я исправлюсь. Миссис Снейп будет посещать церковь столько раз, сколько пожелает, обещаю тебе, Белл. — А если вдруг преподобный говорил не об этом? Снейп пожал плечами. — Я, как ты знаешь, патрон этого округа и владелец земли, и имею право выбирать священника, который меня устроит. — Епископии это совсем не понравится, — возразила леди. — После Слагхорна… Снейп усмехнулся и сменил тему: — Останешься на обед? — Нет, благодарю. В Лестрейнжхилле гости. Драко все время интересуется, когда ты снова приедешь. — Пока не могу. Миссис Снейп нездорова, а ездить в гости без жены — дурной тон. — Я ему передам. Снейп проводил леди к экипажу и почти сразу уехал сам. Гарри убрал в папку недописанное послание и ушел в библиотеку. Если по возвращении Снейп вспомнит о своем срочном деле, Гарри сразу окажется под рукой. Спустя неделю Снейп попросил Гарри об одолжении. — Мистер Поттер, не могли бы вы сопроводить миссис Снейп в церковь? Гарри очень постарался скрыть радость и церемонно поклонился. — Как прикажете, сэр. Провести почти два часа в обществе Гермионы — за это Гарри был готов заплатить гораздо больше, чем твердая скамья и осуждающие взгляды священника. Однако, и он, и миссис Снейп были очень удивлены, увидев за кафедрой не преподобного Крауча, а его сына. Крауч-младший уверенно служил мессу, произнес приличную проповедь и тепло общался с прихожанами после богослужения. Миссис Снейп задумалась, может быть, до сих пор погруженная в молитву, а Гарри поднялся, когда священник подошел к их скамье. — Добрый день, миледи, мистер Поттер. — Добрый день, преподобный, — ответил Гарри. — Простите, если я невежлив, но мы не ожидали увидеть здесь вместо вашего отца — вас. — Мой отец уже в преклонных годах, — улыбнулся Крауч-младший. — Поразмыслив, он решил уделить внимание новой семье. — Ваш отец женится? — На миссис Амбридж. Гарри показалось, что лицо собеседника дрогнуло, а произнесенное имя заставило миссис Снейп очнуться. — Ах, простите, преподобный, я задумалась. — В храме самое место благочестивым раздумьям, — возразил Крауч. — Вы говорили о миссис Амбридж? — Мой отец и миссис Амбридж решили заключить брак и окончить свои дни в тишине и покое, где-нибудь в деревне. Но отец очень переживал о своей пастве, и я счел возможным — с разрешения мистера Снейпа, разумеется — освободить его от ноши и взять эту обязанность на себя. — Это очень благородно и делает вам честь. Надеюсь, вам у нас понравится. Преподобного окликнули из ризницы, и он с извинениями удалился. Провожая миссис Снейп к экипажу, Гарри обдумывал новости. Даже если Крауча-старшего вынудили уйти с должности, заставить его жениться на Амбридж не мог никто. А новый преподобный явно нравился прихожанам больше, чем его вечно угрюмый и грозный отец. И, даже если Снейп с Краучем сговорились, сын, изгнавший отца, виновен куда больше, чем патрон, пожелавший сменить священника в своем приходе; а главное — репутации миссис Снейп больше ничто не угрожает. Апрель подходил к концу. Мистер Снейп мужественно выдержал празднование Пасхи, гостей, розыски в саду пасхальных яиц, вечерний бал и даже Малфоя-младшего, тенью следовавшего за хозяином дома. — Этак он скоро начнет вывозить жену в свет и сопровождать в церковь, — заметила мадам Розмерта, наблюдая гуляющих по саду гостей из маленького окошка кухни. — Умная женщина меняет мужчину, иногда до неузнаваемости. Гарри отмолчался. Особенных изменений в Снейпе он не заметил, но женщинам, говорят, виднее. По крайней мере, миссис Снейп выглядела спокойной и радостной. Кажется, пора подыскивать себе другое место. Невилл подтвердил свое давнее предложение, но, стоило заикнуться об увольнении, как на фабрике в Кройдоне заболел управляющий, и Гарри отправили его замещать. К счастью, помощник управляющего был толковым, а Гарри уже имел небольшой опыт, и вместе они справились, не нанеся предприятию разрушений, а хозяину ущерба. По возвращении же Гарри выплатили не только его секретарское жалование, но и зарплату управляющего, а еще дали отпуск, половину которого он отсыпался за трехнедельные усилия, а вторую — гостил в Барроу, оставив все волнения на потом. После шумного, веселого Барроу, Гринхаус казался притихшим и пустым. Гости разъехались, порядок восстановился, и Гарри снова затянула рутина. Он понимал, что нужно действовать, добиться увольнения и покинуть, наконец, этот дом, но потакал своей слабости и тянул с решением. Стоит ему выйти за ворота Гринхауса, и он больше никогда не встретит миссис Снейп, а если сможет увидеть ее в церкви, то только издали, от двери, где располагались скамьи простых прихожан. Чтобы отдохнуть от тягостных раздумий, Гарри снова погрузился в чтение, выбирая самые глупые и пустые бульварные романы. Читать их было неинтересно, зато выискивать подобное чтиво в библиотеке — даже увлекательно. Гарри лазал по полкам, заглядывал в укромные уголки и почти всегда находил тщательно запрятанные среди серьезных томов тонкие книжки, изданные чуть ли не в прошлом веке. Видимо, матушка Снейпа любила развлечься приключениями рыцарей и благородных дам перед сном. Возвращать их приходилось почти тайно: Гарри не хотел бы попасться на глаза Снейпу с томиком «Клариссы» в руках, поэтому, услышав, что в библиотеке кто-то есть, поспешно снял с полки первую попавшуюся книгу и прикрыл ею злополучный роман. Но предосторожность оказалась лишней: завернув за полку, Гарри увидел миссис Снейп, тщетно пытающуюся дотянуться до самого верха. — Позвольте, я помогу, мэм, — предложил он опрометчиво. Миссис Снейп вздрогнула от неожиданности, лесенка под ней покачнулась, и Гарри, уронив книги, бросился вперед. Он успел подхватить падающую женщину на руки и инстинктивно прижал к себе прежде, чем сообразил, что произошло. Шею обхватили тонкие руки, на ухо испуганно выдохнули: «Гарри!», Гарри повернулся, и в следующую секунду оказалось, что он целует Гермиону, а она все сильнее прижимается к нему. Хлопнувшая дверь заставила вздрогнуть обоих. Гарри разжал руки, миссис Снейп отпрянула и, не дожидаясь извинений, выскользнула из комнаты, оставив Гарри в ужасе и раскаянии. Как он мог? Как он посмел? После всех своих благих намерений — так оскорбить доверявшую ему женщину! Не говоря уже о возможных последствиях. Ведь кто-то же покинул библиотеку, не скрываясь и хлопнув дверью, словно желая быть услышанным? Гарри не боялся за себя. Он был виновен и готов понести любое наказание, но Гермиона — она не заслуживала ни малейшего упрека, оказавшись жертвой несдержанности и бесстыдства человека, которого считала своим другом. Если бы дело касалось его одного, Гарри немедленно отправился бы к Снейпу и признался в гадком поступке, теперь же так поступить было нельзя, и Гарри продолжал молчать, чувствуя себя предателем и каждую минуту ожидая разоблачения, обвинений в лицо или шепотков за спиной. — Поттер, перестаньте сопеть! Снейп уже несколько дней был не в духе и раздражался, кажется, даже на движение воздуха. Не так уж Гарри и сопел. Он, конечно, знал за собой привычку задерживать дыхание, выводя особо трудное слово, но не «сопел», как изволил выразиться Снейп, а просто чуть громче выдыхал, вот и все. — Да, сэр. — И не скрипите так беспощадно пером, иначе его не хватит и до половины письма. Можно подумать, у самого богатого человека в графстве нет денег на новые перья! — Слушаюсь, сэр. — Сколько можно копаться? Дайте сюда, я сам допишу. И убирайтесь, Поттер, вы сегодня совершенно несносны! Осторожно прикрыв дверь, Гарри скрылся в своем кабинете. Если бы он не знал, что вчера Снейп сопровождал супругу в гости к Лонгботтомам, точно подумал бы, что тот страдает от похмелья. Но сейчас его не заботили придирки и мелкие оскорбления. Гарри ждал, что однажды Снейп нависнет над ним и спросит, как он посмел оскорбить хозяйку дома и не провалился сквозь землю. Конечно, Снейп знал о его чувствах, и сам не желал увольнять, но это никак не оправдывало Гарри. Снейп прямо заявил, что верит ему, и что же получил взамен? А с миссис Снейп Гарри предпочел вообще не встречаться, и даже случайно не оказывался в «женском» крыле. Следовало бы извиниться, и, может быть, он это когда-нибудь сделает; лучше письменно и издалека. Вот теперь Гарри понимал крестного: хотелось сбежать как можно дальше — в Индию, ну, или хотя бы за Ла-Манш. Первым беспокойство стал проявлять Филч. Сначала на невозмутимом лице дворецкого появилась несвойственная ему озабоченность, потом было приказано протапливать спальню и кабинет хозяина, несмотря на теплую майскую погоду. Потом Гарри случайно наткнулся на обоих в холле и услышал, как Филч отговаривает Снейпа выходить на улицу сразу после дождя. Тогда же он впервые обратил внимание на кашель, прерывающий возмущенные возражения. Позже оказалось, что кашляет Снейп и во время диктовки, хотя явно пытается это скрыть. В карманах и в ящике стола у него появились лакричные леденцы. Но доктора в поместье почему-то не вызывали. Если бы над Гарри не висел дамокловым мечом его проступок, он бы, конечно, был решительнее и попытался хотя бы спросить, почему явно нездоровый хозяин не желает лечиться. Но сейчас соваться к Снейпу с вопросами было смерти подобно: болезнь действовала не только на тело, но и на характер, и доставалось всем, кто подворачивался под руку, а Гарри был поблизости чаще других, чаще других же и получал. Майские ночи были теплыми. Гарри снова не спал и выходил в сад, только теперь его вели сожаления и раскаяние, с которыми было трудно справиться. Он поедал себя сам, до тех пор, пока не наткнулся на сидящего на его любимой скамье Снейпа. Тот услышал шаги — да Гарри и не скрывался, не ожидая встретить кого-нибудь, — и молча подвинулся. Гарри присел рядом. — Сэр? — Что, мистер Поттер, нечистая совесть не дает уснуть? От неожиданности Гарри ответил правду: — Да. — И что же вы намерены делать? Гарри собрался с духом. Неважно, что будет с ним, сам он уже напридумывал себе такие кары, до которых Снейп даже не додумается, главное — убедить, что Гермиона ни в чем не виновата. — Сэр, — медленно начал он. Снейп кивнул, показывая, что внимательно слушает. — Уверяю вас — в том, что произошло — только моя вина. Миссис Снейп… — Ответьте мне, мистер Поттер, — прервал его Снейп, — ваши чувства так и не прошли? — Нет. Гарри развел руками и потупился. Лгать он не собирался, но и признаваться было страшновато — теперь, когда совесть обличала громче, чем мог бы обличить Снейп. — И никакая другая девушка не заняла место в вашем сердце? — Нет. Отпустите меня, сэр! — взмолился Гарри. — Я думал, я смогу, но… — Не смогли, — констатировал Снейп. — Что ж, я готов исполнить вашу просьбу. В ответ исполните мою: еще полгода, и вы свободны идти на все четыре стороны. — Еще полгода? Зачем?! Вместо ответа Снейп судорожно зашарил по карманам, вытащил платок, прижал его ко рту и тяжело закашлялся. Гарри вскочил, готовый бежать за помощью. Снейп остановил его и, сунув платок мимо кармана, поспешно распрощался, желая спокойной ночи. Гарри было не до спокойствия: подняв платок, он развернул его и увидел на ткани темное пятно. На свету оно оказалось красным, и это было ужасно. Гарри не спал всю ночь и решил прямо с утра убедить Снейпа вызвать в поместье доктора. Конечно, его не послушают, но если не отставать, может быть, что-то и получится. «Стучите, и отверзется вам». Гарри был намерен стучать столько, сколько понадобится, чтобы добиться результата. Но стоило Снейпу услышать осторожное пожелание показаться доктору, как Гарри сообщили многое о «наглых юнцах, лезущих в чужие дела», а на попытку возразить — о «неумных служащих, не знающих своего места». Тут уж пришлось замолчать. Гарри обиделся, но не смирился. Рассудив, что доброе дело никогда не бывает легким, он отправился к Филчу, вместе с ним — к Тонкс, та пообещала поговорить с хозяйкой, и спустя неделю, в Гринхаус приехал доктор. Правда, привез его мистер Флетчер, которому Гарри совершенно не доверял, но лучше уж плохонький лекарь, чем совсем никакого. Доктор пробыл в Гринхаусе три дня и покинул его довольным и благостным. Прислуга — и Гарри вместе с ней — решили, что болезнь не слишком серьезна, и вздохнули с облегчением, но, как оказалось, рано. На очередном чаепитии Филч поделился новой заботой: доктор настаивал на смене климата, и хозяин, поразмыслив, решил отправиться на лечение в Италию. — Сидит, выбирает, куда. Письма всё пишет. Про письма Гарри знал. Снейп вот уже почти с неделю вел оживленную переписку, причем и писал, и конверты надписывал лично, а письма почтальону передавал через Филча. Гарри лопался от любопытства, но ни разу не смог подсмотреть ни места, ни имени адресата. А когда в Гринхаус приехал поверенный, Гарри и вовсе выставили из кабинета. Время в поместье словно ускорилось. От прежней скуки не осталось и следа. Снейп куда-то уезжал, вызывал к себе управляющих, запирался в кабинете с лордом Лестрейнджем, снова писал и дважды ездил в Лондон. Гарри опасался, что болезнь лишит его сил, но она, видимо, только подстегивала, превратив убежденного домоседа в энергичного делового человека. Вскоре появились новые слуги. Они прибыли вместе и, после разговора с хозяином, утвердились в доме. Первый назвался Флинтом, и выглядел, как его тезка-пират — огромным, угрюмым и устрашающим. Второй же казался полной противоположностью другу: мистер Вуд был приветлив, вежлив и миловиден. Выяснилось, что обоих наняли сопровождать хозяина в путешествии. Флинт и прежде служил лакеем, а Вуд — камердинером. Поездка в Италию приобретала реальные черты. В Гринхаусе поселился портной, а Гарри заносил в расходную книгу счета за дорожное платье — только мужское, новые чемоданы, прочий, необходимый в путешествии скарб. Наконец ему поручили заказать билеты и места в отеле курортного городка Сорренто. По дороге Снейп пожелал заехать в Париж, посетить Милан и Неаполь. Гарри писал, уточнял, ругался, но, в конце концов, все было устроено. Снейп действительно собирался в путь совершенно один. Филч совсем сник и потерял сон и аппетит. Поручать любимого хозяина попечению незнакомых, а потому ненадежных в его глазах слуг старику казалось опасным и неразумным, но Снейп, хотя и слушал дворецкого, поступал по-своему, как всегда. В неделю перед отъездом Снейп нанес все соседские визиты, побывал у Лестрейнджей и почти не разлучался с женой. Миссис Снейп выглядела огорченной, искренне переживала за супруга, но не пыталась спорить с его решением. Служанки шепотом восхваляли воспитание и самоотверженность хозяйки, лакеи же еще тише судачили о «старом муже» и «с глаз долой — из сердца вон». Накануне отъезда Гарри вызвали в кабинет. Снейп выглядел здоровым, только бледность и усталый взгляд напоминали о болезни. Гарри мысленно пожелал хозяину отдохнуть и вылечиться. — Мистер Поттер. — Сэр. Снейп не стал тратить время на вступления. — Пока меня не будет, вы продолжите свою работу. Отчеты по фабрикам будете пересылать по этому адресу. Если мистеру Моуди понадобится дополнительная информация, вы ее предоставите. — Да, сэр. — Можете идти. И, Поттер! — Гарри остановился у двери, изобразив полнейшее внимание. — Пока меня не будет, не позволяйте моей супруге скучать. Все, свободны. Гарри постарался не хлопнуть дверью и несколько раз напомнил себе, что этот гад болен, а, значит, заслуживает не скандала, а сочувствия. Потом его мысли перенеслись к миссис Снейп. Гарри все еще не извинился за тот поцелуй и, сказать по чести, позволял себе иногда вспоминать о нем и робко мечтать — только мечтать — о повторении. Как он сможет при встрече заговорить с ней, а тем более, как станет исполнять приказ Снейпа, Гарри старался не думать. Гарри еще во сне ощутил беспокойство и осторожно открыл глаза. Было темно, но чувства не обманывали: рядом точно кто-то был. Человек не шевелился и почти не дышал, не позволяя понять, кто явился в комнату Гарри среди ночи и чего ожидать от странного визита. Гарри тоже застыл, затаив дыхание и не показывая, что проснулся. Лба коснулась рука, кончики пальцев задели волосы, скользнули вниз по щеке и исчезли. Невидимый гость тихо кашлянул, и Гарри с облегчением перевел дух. Совершенно не понимая, что могло понадобиться Снейпу здесь в этот час и почему он хотя бы не захватил свечу, Гарри изобразил медленное пробуждение, вздохнул, заворочался и невнятно спросил: — Что случилось? Я вам нужен, сэр? Он потянулся было за очками, хотя в темноте они вряд ли могли помочь, но ладонь наткнулась на чужую руку и непроизвольно отдернулась. В происходящем было что-то странное и неуютное. Гарри решительно сел, намереваясь прояснить ситуацию, но не успел. Стоящий рядом с кроватью стул скрипнул, освобождаясь от тяжести. «Спите, Поттер», — проговорила темнота голосом Снейпа, открылась и закрылась дверь, и Гарри упал на спину, переводя дух и совершенно не понимая, что думать об этом странном происшествии. Снова уснуть удалось нескоро. А утром Гарри заспался так, что пропустил не только завтрак, но и прощание с хозяином. Снейп уехал, едва рассвело, а Гарри появился в кухне, когда ту уже заливали лучи летнего солнца. Появился, и тут же захотел сбежать, несмотря на голод: за столом напротив мадам Розмерты сидела миссис Снейп. Дамы не сразу его заметили, и он мог бы исчезнуть, но вместо этого замер, заслушался, замечтался, пока не стало поздно. — Мистер Поттер! — обрадовалась ему кухарка. — Ну, наконец-то! Что-то вы сегодня припозднились. Не заболели? Под обеспокоенными взглядами женщин Гарри немедленно покраснел и едва не забыл поздороваться. — Нет-нет, просто проспал. Доброе утро, миледи, мадам. — Да уж, утро! — хмыкнула Розмерта, наливая ему чай. — Обед скоро. — Простите. Дамы милосердно отвернулись, давая ему поесть спокойно, и продолжили прерванный разговор. — А мама делала варенье из райских яблок. Я, помню, очень любила залезть в буфет и съесть несколько ложек, пока никто не видит. Розмерта фыркнула и пообещала: — Обязательно куплю пару мешков, мэм. Раз уж оно вам так нравится. — Скажите, Розмерта, вы ведь француженка? Гарри подумал, что знает кухарку вдвое дольше, но ему и в голову не приходило поинтересоваться, почему все кругом «мисс» и «миссис», а она — «мадам». — Самая, что ни на есть. — Как же вы оказались здесь? Если не хотите, не рассказывайте! Розмерта подперла рукой щеку и грустно улыбнулась. — Да нечего тут скрывать. Девчонкой совсем выскочила замуж за вашего моряка. Красивый был, высокий, добрый. Плыли мы к нему, а он возьми и помри, прямо в пути, вот как. Я с корабля сошла, а куда? Устроилась в трактире посуду мыть. Потом готовила. Мистер Снейп ужинал у нас, понравилась ему моя стряпня, вот так и попала. Ох, время-то уже! Простите, мэм, мне пора за обед браться. Гарри проглотил остатки чая и поднялся, уступая дорогу миссис Снейп. Вышли они вместе, а когда оказались у лестницы, Гарри все же вынудил себя сказать то, что давно должен был: — Миледи, позвольте принести вам мои извинения за нанесенное оскорбление. Уверяю, что больше ничего подобного не повторится. Я… Его прервали смущенным: — Это я должна извиняться, мистер Поттер. Я не должна была допускать… должна была остановить вас и напомнить… По лестнице кто-то спускался, и миссис Снейп жестом отпустила Гарри. Он поклонился и удалился с огромным облегчением. Кажется, на него почти не сердятся, и это самое меньшее, чего можно было ожидать. Дальнейшая жизнь протекала обычно. Отсутствие Снейпа сказывалось разве что на Гарри: теперь, вместо того, чтобы подавать отчеты хозяину, Гарри собирал их в папку, которую пересылал неведомому до времени мистеру Моуди. В остальном дом жил по-прежнему. Филч и миссис Тонкс прекрасно справлялись со своими обязанностями, а прислуга делала все возможное, чтобы удобнее устроить быт молодой хозяйки. Миссис Снейп искренне полюбили все — от горничных до мальчишек Криви, и Гарри иногда с горькой иронией думал, что ничем не выделяется среди них. Разве что конюху или дворецкому вряд ли снятся сны, навещающие секретаря с огорчительным постоянством. Снейп писал каждую неделю. Вся прислуга наблюдала, как Филч передает конверт Тому, тот кладет его на поднос и торжественно относит наверх. Позже, за чаем Тонкс пересказывала то, чем делилась с ней хозяйка: здоровье, погода, названия городов. Иногда приходило письмо для Моуди, и Гарри вкладывал его в папку с отчетами, чтобы отослать все разом. Развлечений этим летом было немного. Миссис Снейп навещали знакомые и соседи, часто заезжала леди Лестрейндж. Гарри, по сложившейся традиции, сопровождал хозяйку в церковь и иногда в Барроу, и дважды сам был «гостем» в Гринхаусе, когда миссис Снейп снова приглашала друзей. Если миссис Снейп и скучала по мужу, то на людях никак этого не показывала, вежливо отвечая на вопросы о его здоровье всем, кто интересовался. В начале августа Гарри, наконец, познакомился со своим адресатом: мистер Моуди навестил Гринхаус. Уделив полчаса знакомству с хозяйкой, остальные два он провел в кабинете, расспрашивая Гарри об отчетах, управляющих, его впечатлениях от переписки с ними, резко меняя темы и почти не отводя подозрительного взгляда. Гарри очень устал и изнервничался. Внешность мистера Моуди, его шрамы и искусственный глаз выглядели пугающе, а резкий, нелюбезный тон наводил на мысль, что Гарри в чем-то подозревают. Однако, закончив разговор, мистер Моуди ни в чем его не обвинил, только сообщил, что отправляется с инспекцией по всем фабрикам, и поблагодарил за помощь. Проводив гостя, Гарри вздохнул с облегчением и понадеялся, что его первая встреча с мистером Моуди окажется последней. К середине сентября зарядили дожди. Слуги ходили хмурые, миссис Снейп грустила, а писем не было уже третью неделю. В библиотеке забился камин, в комнате прибиралась Лиззи, поэтому с книгой пришлось устроиться в кресле гостиной. Слуги здесь бывали только с утра, а хозяйка — принимая гостей, и Гарри рассудил, что никому не помешает, но, стоило ему зачитаться, как дверь открылась, и в комнате появился мужчина. За его спиной Гарри разглядел лакея. Видимо, к миссис Снейп явился гость. Гарри поспешно поднялся, чтобы извиниться и уйти, но незнакомец воскликнул: «Гарри! Ты и вправду похож на отца!» Гарри оторопел. Мужчина подлетел к нему, стиснул за плечи и принялся восхищенно рассматривать. — Сэр? — позвал Гарри. — Сэр, я не понимаю… — В последний раз я видел тебя младенцем, — продолжал между тем незнакомец, все крепче стискивая Гарри. Кажется, он намеревался перейти к объятиям. Пора было проявить решительность. Гарри отстранился на приличное расстояние, и как можно строже заявил: — Простите, сэр, но я вас не знаю. Кто вы? — Лорд Блэк! — видимо, справившись с изумлением, объявил Том от двери. — Сириус Блэк, — подтвердил мужчина, широко улыбаясь. — Крестный? Голова слегка закружилась, и Гарри пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы устоять на ногах. Его исчезнувший крестный? — Признаю, Гарри, крестный из меня неудачный. Джеймс поколотил бы меня, и абсолютно заслужено. Гарри в полном замешательстве рассматривал крестного. Красивый, немного слишком худой, с ранней сединой в темных волосах и яркими синими глазами, Блэк словно сошел со страниц романа о благородном загадочном незнакомце. Не хватало только черного скакуна и плаща. От неожиданности Гарри спросил первое, что пришло в голову: — Вы прямо из Индии? — Что? Нет, я из Италии, — лицо лорда стало серьезным, — и, боюсь, с плохими вестями, Гарри. В старину таких гонцов убивали. — Что случилось? Внезапно Гарри догадался, что сейчас услышит, и ему захотелось заткнуть уши и сбежать. Но ведь это глупости, этого же не может быть! Лорд вздохнул и нахмурился. — Снейп умер, Гарри. Я привез письма и документы. Гарри задохнулся, все еще не веря. Не может быть! Ведь все надеялись, что поездка поможет, что дело идет к выздоровлению, и скоро Снейп вернется домой. А теперь, получается, Гарри больше никогда не услышит упреков и ворчания, не войдет утром в кабинет, передать письма, не встретит его ночью в саду? Гарри иногда думал, какова была бы их жизнь без Снейпа, но ведь не всерьез. Он просто представлял себя рядом с любимой женщиной, но никогда не желал смерти ее мужу. За их спинами раздался возглас и шум. Гарри обернулся. Миссис Снейп лежала на пороге гостиной без чувств, а над ней растерянно топтался Том. — О, боже! Гарри бросился к женщине, осторожно поднял и перенес на диван. Лорд встал рядом. — Это и есть жена? — Вдова, — огрызнулся Гарри. Гермиона не приходила в себя, и он был растерян и не знал, чем помочь. — Красот… красавица, — исправился лорд, наткнувшись на взгляд Гарри. — Неудобно получилось. Я думал как-то подготовить, а тут… Досадно. Сейчас. Он отошел к камину, принес оставленный Гарри стакан с водой, отпил и с шумом брызнул в лицо миссис Снейп, а когда она открыла глаза, уже протягивал ей белоснежный платок. — Благодарю. Лорд Блэк? — К вашим услугам, миссис Снейп. — Я слышала… или мне почудилось? — Увы, нет. Миссис Снейп выпрямилась. Лорд присел рядом, коротко взглянул на Гарри, и тот отошел к двери. Шепотом попросив Тома позвать Тонкс, он остался в комнате, чтобы, при нужде, снова оказать помощь. — Миссис Снейп, вынужден подтвердить горькую весть, — проникновенно начал лорд. — Так случилось, что в юности мы с вашим супругом были дружны и, встретившись в Сорренто, возобновили прежнее знакомство. Я жил поблизости, и так получилось, что кроме нас двоих там совсем не оказалось англичан, поэтому мы много времени проводили вместе. Поначалу морской климат благотворно влиял на мистера Снейпа, но постепенно я стал замечать, что ему становится хуже. — Он не писал мне, - выдохнула миссис Снейп. — Не хотел тревожить, — пояснил лорд. — Когда он совсем слег, я, по его просьбе, вызвал нотариуса. Собственно, я здесь, чтобы исполнить последнюю волю моего друга: завещание уже у поверенного, а это — документы на могилу и последние распоряжения. Соболезную вашему горю. Лорд хотел встать, но миссис Снейп удержала его. — Он похоронен там? — Да. На уютном маленьком кладбище. Рядом с могилой — кусты шиповника, и когда они зацветут, вся плита будет усыпана белыми лепестками. Лорд говорил ласково и мягко, но не смотрел на собеседницу, и Гарри от двери было видно, как искажается его лицо, отражая неловкость и гнев, и это было непонятно. Неужели лорд так и не примирился с бывшим другом, и теперь из последних сил говорит о нем хорошее, про себя считая собственные слова ложью? — Простите, ваша светлость, мне необходимо уйти, — слабо проговорила миссис Снейп, поднимаясь. — Понимаю. Простите меня, миссис Снейп, что докучаю вам в вашем горе. В траур не принимают гостей, но позволено ли мне будет приехать повидаться с моим крестником мистером Поттером? — Разумеется. Простите, я не предложила вам чаю. Мистер Поттер, не могли бы вы… — Конечно! Миссис Снейп поклонилась и вышла. В коридоре уже ожидала Тонкс, которой Том успел рассказать печальную новость. Гарри вернулся в гостиную и присел рядом с крестным. — Чаю? — Какой уж тут чай, — расстроено отмахнулся тот. — Бедная девочка. И зачем я только согласился? — В последней воле не принято отказывать, — вздохнул Гарри. — Где вы остановились? — В Блэкхаусе, конечно. Видел бы ты. — Лорд оживился, стряхивая с себя печаль. — Дом зарос паутиной от подвалов до чердака. Не удивлюсь, если все фамильные привидения сбежали к соседям. Остался только Кричер, и вот он похож на призрака, только еще вреднее. — Кричер? — Дворецкий. Помнит еще моих пра-родителей и постоянно напоминает, как я на них не похож. Я обязательно приглашу тебя в гости, Гарри, вот только приведу дом в порядок. Ну, довольно сидеть, дела не ждут! Лорд легко поднялся и Гарри проводил его к выходу. Прощаясь, он обещал вернуться, как только сможет, и обязательно — на оглашение завещания. Гарри был рад узнать крестного получше, но сейчас действительно не время. Он очень переживал за Гермиону и до сих пор не мог поверить, что Снейпа больше нет. Дом погрузился в печальную тишину. Миссис Снейп вышла к слугам в траурном крепе, который носила после смерти матери. Лакеи где-то раздобыли повязки на рукава, а Филч — черные перчатки и галстук. На пожилого дворецкого было больно смотреть: казалось, за прошедшие пару часов он постарел на несколько лет. Гарри мимолетно посочувствовал ему и сосредоточился на миссис Снейп, нервно выпрямившейся и сжимавшей в руке черный кружевной платочек. Слуги еще раз выслушали весть о смерти хозяина. Филч от общего имени принес соболезнования, его поддержали негромким гулом и разошлись по своим местам. — Мистер Поттер, не могли бы вы… — Конечно, мэм. — Необходимо написать несколько писем. «Несколько писем» оказались извещениями о смерти. Такие принято было рассылать родным и близким друзьям умершего, и писали их, как правило, родственники. Но миссис Снейп призналась, что не может заставить себя изложить скорбную весть хоть сколько-нибудь пристойно. — Получается невнятно и слишком путано, к тому же рука дрожит и нетвердо держит перо. Помогите мне еще раз, мистер Поттер. Разумеется, Гарри помог, тем более, много времени это не заняло. Родственников у Снейпа не было, а из друзей миссис Снейп знала только мистера Макнейра и лорда Лестрейнджа. Ответ от Лестрейнджей привез сам лорд. Они с супругой приехали следующим же утром, и леди осталась в Гринхаусе на два дня. Вскоре после ее отъезда пришло и второе письмо, и Гарри снова попросили написать ответы с традиционной благодарностью за утешения. Этикет был соблюден и, поскольку мистера Снейпа уже похоронили, никаких иных церемоний не требовалось. Миссис Снейп теперь покидала дом только для того, чтобы попасть в церковь, и общалась со священником, слугами и портнихой. Гарри ужасно не нравились ее жесткие черные платья и креповые вуали, казалось, мешающие нормально дышать. Он не мог не задумываться, горюет ли она по умершему мужу, или только подчиняется традициям, радуясь про себя обретенной свободе? Сам он тоже не знал, что чувствует. Снейп был ему никем — работодателем, не слишком любимым и слишком придирчивым, и все же несколько лет под одной крышей сблизили их. Если задуматься, все — жизнь, положение, возраст, любимая женщина, наконец — абсолютно все должно было их разделять, но отчего же тогда Гарри чувствовал себя так, словно потерял близкого человека и даже друга? Может быть, он невольно начал воспринимать Снейпа, как отца? Гарри необходимо было с кем-то поговорить, чтобы понять, что он чувствует. Если бы Гарри мог, он бы отправился в Хогвардс, просить утешения у директора. К сожалению, уехать сейчас было невозможно, зато в нескольких милях от Гринхауса были земли Блэков и крестный, которого Гарри не знал, но с которым очень хотел, наконец, познакомиться. Но повидаться с Блэком все не удавалось. Гарри был занят и не мог покинуть дом, а лорд не приезжал в Гринхаус до самого оглашения завещания. Все это время дом гудел от споров и пересудов. Все гадали, кому достанется огромное имущество Снейпов, переживали за хозяйку и шептались о каких-то побочных детях, которых никто никогда не видел, но почему-то все были уверены, что они есть. Гарри так же, как и Филч, прекращал эти разговоры, но все же волновался за миссис Снейп, пока его не попросили написать приглашения. На оглашение завещания обычно приглашались все, кто был в нем упомянут. Гарри написал лорду Лестрейнджу с супругой, лорду Блэку и лорду Малфою с сыном и убедился, что никаких посторонних женщин или мужчин не предполагается. Вот и славно. Поверенный устроился в большом кабинете прямо за столом мистера Снейпа, справа от него расположилась хозяйка дома, а рядом с ней — ее бывшие опекуны. Малфои и Блэк заняли кресла. Филчу достался стул у двери. Гарри в кабинет не звали, но старый камердинер совсем расклеился, и Гарри пришлось проводить его и помочь усесться. Выйти он не успел: убедившись, что все в сборе, поверенный поднялся и начал говорить. — Добрый день, господа. Мое имя Джон Долиш, и я являюсь поверенным покойного мистера Снейпа. Долиш немного помолчал, давая слушателям время грустно вздохнуть, и деловито продолжил: — Завещание мистера Снейпа было передано мне исполнителем воли покойного, избранным завещателем в здравом уме и твердой памяти, — Блэк кивнул собравшимся. — На сегодняшний день очищенное от долгов имущество мистера Снейпа составляет… Гарри был прекрасно знаком со списком, поэтому отвлекся от перечисления и просто блуждал взглядом по комнате, разглядывая собравшихся. Миссис Снейп была бледна, но выглядела спокойной. Леди Лестрейндж сидела рядом с ней и заметно скучала. Малфои внимательно слушали, Блэк думал о чем-то своем, и только лорд Лестрейндж и Филч казались искренне огорченными. — … завещать: — повысил голос Долиш, и все встряхнулись, — моему дворецкому Аргусу Филчу две тысячи фунтов. Филч всхлипнул и сжал затрясшиеся руки. — Графу Кейту, — младший Малфой попытался изобразить равнодушие, но сквозь маску прорывалось торжество и нетерпение, — фамильный медальон семьи Снейп. Леди Нарциссе Малфой — бриллиантовый гарнитур Блэков, с условием — не продавать и не закладывать его. При несоблюдении условий гарнитур отойдет леди Лестрейндж. — Это тот гарнитур, что пропал, да, Люциус? — вкрадчиво поинтересовалась леди Лестрейндж. — Был украден при трагических обстоятельствах. Кажется, пострадала горничная? — Понятия не имею, — пожал плечами лорд Малфой. — А откуда он у Снейпа? И почему — маме? Все взгляды обратились к так некстати встрявшему в беседу графу. Малфой-старший сдвинул брови, и сын замолчал, словно сделавшись меньше ростом. — Не знаю, Драко. Мистер Снейп всегда был галантным джентльменом, а леди Малфой все еще молода и красива. — Заткнись, Люциус, — посоветовала леди Лестрейндж. — Передать гарнитур леди Малфой поручаю ее сестре леди Лестрейндж, — невозмутимо дочитал поверенный. Леди Лестрейндж расхохоталась. Лорд Малфой вздернул подбородок, но, наткнувшись на взгляд Блэка, промолчал. — Далее. Управление фабриками и другими предприятиями, а также богадельней при храме Всех святых в Брэдли переходят к лорду Лестрейнджу согласно предыдущему договору (документ прилагается), — лорд кивнул. — Остальное движимое и недвижимое имущество, а также денежные вклады, ценные бумаги и все, что у меня есть, я оставляю своей вдове миссис Гермионе Снейп, урожденной Грейнджер, с условием… Все оживились. Условия некоторых мужей бывали трудновыполнимыми, а то и издевательскими, но Гарри твердо верил в мистера Снейпа, и не ожидал плохого. — ... с условием, что миссис Снейп ограничится глубоким трауром размером в год. Если траур продлится более года, все завещаемое имущество, за исключением личных вещей и предметов обихода, перейдет в «Общество организованной благотворительности». Наблюдателем за исполнением воли покойного назначаются лорд Рудольф Лестрейндж и мистер Джон Долиш. Написано и заверено в присутствии двух свидетелей, в чем они и расписались: лорд Сириус Блэк и мистер Оливер Вуд. Долиш отложил завещание и уселся. — Подлинность данного документа проверена и не оспаривается. Один из свидетелей — лорд Блэк — по просьбе покойного доставил его сюда. — А, может быть, он подменил завещание? — заявил Малфой-младший. — Вычеркнул из него себя? — хмыкнула леди Лестрейндж. — Да, Люциус, с наследником тебе повезло — на редкость сообразительный молодой человек. — В завещании есть еще распоряжение о похоронах, но я не стал его зачитывать, — вздохнул Долиш. — Подведем итоги, господа. Гарнитур для леди Малфой. Он достал из-под стола потрепанный саквояж, вынул из него лакированную шкатулку красного дерева и передал лорду Лестрейнджу. Лорд поднял крышку, и в глаза Гарри плеснуло блеском: диадема, серьги и ожерелье сияли, отражая и разбрызгивая по комнате солнечные лучи. Гарри стоял близко к креслу графа и уловил угрюмое: — Надеюсь, медальон будет с камнями. Или хотя бы золотым. Медальон, выпавший из бархатного мешочка с вышитой надписью «На память», оказался серебряным. Граф скривил губы, приподнял крышку и снова захлопнул ее, уже не скрывая досады, но Гарри успел увидеть миниатюрный портрет Снейпа, вставленный внутрь. — И что там? — поинтересовалась леди Лестрейндж. — Ничего, тетушка, — сквозь зубы ответил граф. — Просто медальон. Старший Малфой поднялся. — Если это все, господа, прошу позволить нам откланяться. Миссис Снейп, еще раз приношу соболезнования и поздравляю с удачным замужеством. Драко? Граф подскочил и, небрежно поклонившись, устремился за отцом. Не успевший остановить лорда Блэк рванулся к двери. — Ах ты! Простите, мне необходимо сказать его светлости пару слов. — Лорд Блэк, не нужно! — попросила миссис Снейп. — Действительно, еще успеешь, — поддержала ее леди Лестрейндж. — Мне как раз нужно к Нарциссе — отдать гарнитур. Поедем вместе. Лорд поклонился, смиряясь. Распрощавшись с Долишем, гости встали, чтобы перейти в гостиную, и Гарри поспешил вывести Филча раньше, чем на них обратят внимание. Старик был так расстроен, что Гарри не решился оставить его одного, и просидел в комнате управляющего почти час, слушая воспоминания о «молодом господине» и утешая сочувственными фразами. Когда Филч немного успокоился, и Гарри, наконец, смог уйти, в доме уже никого не было. Гости уехали, хозяйка ушла к себе, слуги занялись делами. Гарри чувствовал себя ненужным и одиноким и обрадовался, услышав за спиной: — Мистер Поттер! Вам тут передали! Помня о трауре, Деннис старался не кричать, зато подпрыгивал и корчил уморительно-важные гримасы. Гарри отошел к окну и развернул записку. «Дорогой крестник, я, наконец, разобрался с делами и был бы рад видеть тебя в Блэкхаусе сегодня вечером или завтра к обеду» Подпись была причудливо-витиеватой. Гарри скорее угадал, чем прочел «Блэк», и воспрял духом. В нынешней атмосфере траура и уныния очень хотелось хоть ненадолго отвлечься и сменить обстановку, но миссис Снейп сейчас не могла покидать дом, а развлекаться, навещая общих друзей одному, казалось Гарри нечестным. Зато встреча с крестным была вполне приличным предлогом не столько для окружающих, сколько для совести Гарри. Он решил поехать сегодня же и отправился на поиски миссис Тонкс, которая могла передать его просьбу об отлучке хозяйке дома. Блэкхаус оказался величественным, старинным, но слишком запущенным строением. Подъездная аллея была закидана ветками и палой листвой, плющ, тянувшийся до окон второго этажа, давно никем не обрезался, а внутри Гарри не сразу дозвался слуг. После третьего оклика откуда-то из-под лестницы появился неприятный, скрюченный старичок, в побелевшем от старости и пыли смокинге, и сварливо поинтересовался, кто смеет отвлекать его от служения великому и блистательному дому Блэков. Гарри потребовал крестного, его долго допрашивали, и, наконец, указали дорогу, даже не проводив. Гарри было подивился такому доверию, но, поднявшись на второй этаж, решил, что в доме просто нечего красть. Крестного он нашел в кабинете. Лорд Блэк полулежал в кресле, задумчиво разглядывая стоящую на столе бутылку виски. Увидев Гарри, он сел прямо и раскинул руки, словно хотел обнять не только крестника, но и всех, кто попадется под руку. Попалась бутылка. — Гарри! — воскликнул Блэк, подхватывая падающий виски. — Как я рад! Не думал, что ты сможешь прийти сегодня. Садись. — Миссис Снейп не нужен секретарь, — пожал плечами Гарри. — Думаешь сменить место? Кричер! Кричер! А! Лорд махнул рукой и, не дожидаясь дворецкого, достал из шкафчика чистый стакан. Двигался он легко и быстро, и Гарри даже позавидовал: крестному, по его подсчетам, было чуть больше сорока — весьма почтенный возраст, если задуматься, а вел он себя так, словно прожил не больше двадцати пяти. Дверь отворилась. — Сэр? Дворецкий изобразил поклон. Гарри показалось, что он что-то пробубнил себе под нос, но Блэк не стал прислушиваться. — Кричер, ужин сегодня на двоих. У меня гость. — Слушаюсь, сэр. — Кричер, конечно, ужасен, — развел руками Блэк, — но он служил еще моим деду с бабкой. Да и куда он пойдет, уволь я его? Гарри припомнил пыль и паутину на лестнице. — Мне кажется, он не совсем справляется со своими обязанностями. А другие слуги здесь есть? — Рабочие, которые ремонтируют дом. А для себя я нанял повара и горничных, этого пока довольно. — А камердинер? Вряд ли скрюченный старик или повар могут помогать господину с одеждой и туалетом. — Э, нет, — рассмеялся лорд. — Боюсь, заведи я камердинера, и спокойной жизни придет конец. — Но почему? — не понял Гарри. — Мой компаньон не одобряет эту братию, а жизнь в Новом свете быстро приучает обходиться собственными силами. У джентльменов там несколько другие занятия, чем дома. — Какие, например? Гарри действительно было интересно. Он не бывал нигде, кроме Лондона и Хогвардса, а Новый свет, судя по рассказам, был восхитительным и опасным местом. — Например, алмазные рудники или золотые прииски. — Золотые прииски? Следующие два часа Гарри слушал рассказы крестного о путешествиях по свету. Кажется, лорд Блэк побывал везде. И, хотя Гарри чувствовал, что тот немного преувеличивает, в целом был совершенно очарован и приключениями, и самим крестным, оказавшимся веселым и приятным джентльменом. Но в его рассказах почти не фигурировали другие люди. — Вы упомянули компаньона, — напомнил Гарри, — однако не рассказываете о нем ничего интересного. Он старый домосед? Блэк ненадолго замолчал. — Он появился недавно. — Вы не ладите? — Раньше — не ладили. Но теперь я очень надеюсь восстановить прежнее взаимопонимание. Все же мы стали старше, а, значит — умнее. Хотя в этом у меня есть сомнения. Блэк рассмеялся, но Гарри почувствовал, что задел ненужное, и сменил тему. — Вы приехали только ради завещания? — Нет, не только. Блэк налил себе еще, позабыв предложить Гарри, и к лучшему: в голове уже приятно шумело, а возвращаться домой пьяным было неприлично: все-таки траур. — Снейп напомнил мне о моих обязанностях, Гарри. И, как ни обидно — во всем оказался прав: я последний мужчина в роду, Блэкхаус почти в руинах, а ты… ты действительно очень похож на отца. Гарри почувствовал, как горячеет в глазах. — Это вам Снейп сказал? — Да. И еще он сказал, что мне давно пора разобраться с моими долгами. Блэк замолчал, и Гарри тоже затих, не решаясь прервать раздумья крестного неловким вопросом, но тот вскоре пришел в себя и вспомнил об обязанностях хозяина. — Да ты все выпил! Точно — весь в отца! Помнится, мы с Джеймсом и Ремусом не пропускали ни одной факультетской попойки! — Я почти не пью. Гарри стало немного стыдно под удивленным взглядом крестного, хотя трезвость считалась добродетелью, а не пороком, но тот быстро нашел объяснение оплошности крестника. — Конечно, где тут пить! В твои годы нужно веселиться с друзьями, а не корпеть над бумажками. — У меня есть друзья! Гарри рассказал крестному об Уизли и лорде Лонгботтоме, и, кажется, немного реабилитировался в его глазах. Расставались они довольные друг другом, и лорд Блэк пообещал еще раз увидеться с Гарри перед отъездом. Сонный покой затягивал. К вдове, находящейся в глубоком трауре, не приезжали гости, и даже бывшие опекуны навещали нечасто. Слуги не смели шуметь или веселиться, зеркала были завешены черной кисеей, а осенние дожди за окном довершали образ заколдованного замка. Гарри много читал, писал письма, несколько раз все же посетил Барроу, но скука затягивала его мысли, как ряска запущенный пруд. Отдушиной были беседы с хозяйкой. Миссис Снейп не могла общаться с посторонними, но на слуг и домочадцев запрет не распространялся, и все чаще Гарри встречал ее в кухне или библиотеке, а, встречая, не мог, да и не хотел уклоняться от общения. В кухне от неловкости спасала мадам Розмерта, поручая Гарри несложную, но нудную работу. Пока кухарка с хозяйкой занимались вареньем и прочими заготовками, он резал яблоки, перебирал крупу или растирал в ступке миндаль, и незаметно оказывался втянутым в беседу. В библиотеке они больше молчали, но Гарри не уходил, и миссис Снейп, кажется, совсем не тяготилась его присутствием. Такие вечера нравились Гарри больше всего. Он провожал миссис Снейп до ее комнат, желал спокойной ночи и уходил к себе, снова весь в мечтах. Блэк объявился только спустя два месяца. Гарри слышал, что тот еще в поместье, но в конце осени собирается уезжать, и надеялся, что крестный не забыл о нем, и хотя бы напишет, чтобы попрощаться. Но письмо не было прощальным — Гарри звали в Блэкхаус. Немного расстроенный тем, что лорд не захотел с ним общаться, Гарри очень обрадовался приглашению. Видимо крестный все же помнил о нем. У Гарри всегда было мало друзей и совсем не осталось родных, а Блэк ему нравился, поэтому Гарри поспешил отпроситься у миссис Снейп и выехал сразу после обеда. Дом разительно переменился. Внутри все казалось новым и свежим. В воздухе слегка пахло мастикой и лаком, лестница не скрипела, дверные ручки сияли, пыль, въевшаяся во все кругом, исчезла, как по волшебству. Встречал Гарри уже не старик Кричер, а солидный мужчина, осанкой и гордым видом напоминающий рыцаря. — Мистер Поттер, — заявило это великолепие, — милорд ожидает вас в кабинете. Кроме лорда в кабинете оказался мистер Долиш. Гарри поздоровался и присел, дожидаясь объяснений. Блэк откашлялся. — Гарри! Боюсь, я снова не уделил тебе положенного внимания, — заявил он. — Сам понимаешь — дела, заботы.А скоро я уезжаю. Гарри огорчился. Уже? Они так и не узнали друг друга получше. Хотя при встрече крестный постоянно рассказывал об отце и маме, их юности и проделках, Гарри хотелось, чтобы тот хоть раз расспросил, чего хочет сам Гарри, к чему стремится, о чем мечтает. Увы — даже со Снейпом Гарри общался откровеннее и ближе. — Как ты знаешь, у меня нет детей, — продолжал Блэк, — и сомневаюсь, что они появятся. Зато есть такой замечательный крестник, который может наследовать титул. — Что? Нет, Гарри подозревал, что крестный решит оставить ему немного средств из огромного состояния Блэков, но титул? — Титул должен передаваться от отца к сыну! — Вот! — Блэк откинулся в кресле, победно глядя на Гарри. — Поэтому я тебя усыновляю. И не хочу слушать никаких возражений! Мистер Долиш, прошу. Поверенный зашуршал бумагами и сообщил: — В случае отсутствия прямых наследников мужского пола, титул может быть передан незамужней родственнице. Однако все родственницы его светлости замужем и приняли титулы супругов. В таком случае допускается усыновление дальнего родственника или родственника не по крови, с последующей передачей титула ему. — Но есть же граф Кейт! — Этот слизняк?Даже не начинай, Гарри! — Но я вам не родственник! Вы же не можете усыновить кого попало! — Ты — мой крестный сын! — Мы рассмотрели все возможные варианты, — перебил их Долиш. — Титул нельзя передать незаконнорожденному, но ваши родители состояли в браке, документы об этом имеются. Что касается усыновления — крестный сын может считаться некровным родственником, так что и тут проблем быть не должно. Но я обязан предупредить, что до смерти лорда Блэка вы не сможете претендовать на его титул, а также не будете носить «титул учтивости». — Что это значит? — не понял Гарри. — Пока я жив, ты останешься «мистером Поттером», — пояснил Блэк, улыбаясь. — А герцогом Блэк станешь, когда меня завалит алмазами в шахте. Гарри был совершенно ошеломлен происходящим. — Не надо, — растерянно попросил он. — Зачем? — Не волнуйся, Гарри! — Блэк подсунул ему рюмку с бренди. — Боюсь, настолько удачное месторождение нам попадется нескоро. Мистер Долиш? Поверенный положил перед Гарри стопку бумаг и пододвинул чернильницу. — Прочтите и распишитесь. Сперва Гарри пытался возражать, но Блэк или зажимал уши и принимался напевать, или переспрашивал, ссылаясь на глухоту, спорил и вообще вел себя, как ребенок. В конце концов, Гарри махнул рукой и послушно подписал все, что ему давали, даже не вчитываясь. Кажется, кроме усыновления, он еще получал Блэкхаус, какие-то ценные бумаги и место в палате лордов, но последнее было настолько невероятно, что и про остальное Гарри как-то не думал всерьез. Его скорее огорчало, что Блэк скоро уедет и наверняка исчезнет из жизни Гарри навсегда. Проводив поверенного, они устроились в гостиной. Блэк закурил и плеснул себе виски. Гарри пить отказался, но с удовольствием вытянул ноги и принял чашку чая у важного слуги. — Кто это? Блэк выпустил дым и уселся еще свободней. — Это твой новый дворецкий — мистер Скримджер. Кричера я решил забрать с собой. Он совсем спятил и может ночью отрезать тебе голову. — Мой дворецкий? — Гарри, ты невнимательно читал документы? — делано возмутился Блэк. — Блэкхаус теперь твой. — Но я думал, только после… по завещанию! — Будущему лорду негоже ютиться в чужом доме и зарабатывать себе на хлеб писульками. Теперь ты — хозяин Блэкхауса и занимаешь достойное место в обществе. Кстати, об обществе: на днях я еду в Лондон, и хотел бы, чтобы ты сопровождал меня. Познакомим всех с наследником Блэков. — Но миссис Снейп? — Ты же сам говорил, что секретарь ей не нужен. Отпросись на недельку, она даже и не заметит. Гарри уже понял, что спорить с крестным бесполезно: тот умел так настоять на своем, что собеседник не замечал, как соглашался. С другой стороны, сообщить хозяйке о своем изменившемся статусе он был обязан. А потом и уволиться, потому что наследник Блэков не мог служить секретарем вообще, а уж в семействе, ниже его по положению — и подавно.