Действия и последствия

Антону нравился этот клуб. Атмосфера, царившая в нем, располагала к тому, что очень быстро забывались все проблемы и неприятности реальной жизни, полная анонимность гарантировала полный релакс без последствий и сожалений. Находясь там, ты расслаблялся и четко понимал, что окружающим нет до тебя никакого дела, никто не спросит какие причины привели тебя сюда, каждого интересовало только то, зачем он сам здесь находится. Когда-то его сюда привел Ванька Черезов, объяснив, что только здесь и еще в некоторых подобных заведениях, расположенных в других местах, но неизменно совпадая с местами проведения этапов Кубка Мира, можно позволить себе быть самим собой, не рискуя при этом быть узнанным. А попросту значит, получить необходимую разрядку, не думая о том, что придется кому-то давать какие-то объяснения. А объясняться на тему своей не очень традиционной ориентации Шипулину хотелось меньше всего. Ему и так было весьма трудно самому принять себя таким, но со временем Антон примирился со своим положением и сейчас старался просто жить обычной жизнью, хотя и с маленьким секретом от всего окружающего мира. Этого высокого брюнета Антон заметил сразу. Было в нем что-то необычайно притягательное, да и выглядел он поистине просто сногсшибательно — черная водолазка, плотно облегавшая атлетичный, но не перекачанный торс, такие же черные джинсы, выгодно подчеркивающие круглые соблазнительные ягодицы своего обладателя. Лицо незнакомца, как и у всех, скрывала плотная маска, но пухлые, можно даже сказать, блядские губы манили к себе со страшной силой. Шипулин подошел к привлекшему его внимание, мужчине, улыбнулся и медленно провел ладонью по его руке. Заметив ответную улыбку и то, как блеснули темные глаза в прорезях маски, Антон кивнул головой по направлению отдельного кабинета и направился в его сторону, отмечая про себя, что не ошибся — мужчина принял его приглашение и молча следовал за ним. Как только дверь комнаты закрылась за ними, Шипулин просто диким зверем накинулся на своего случайного любовника, впиваясь в его такие манящие губы жестким, захватническим поцелуем, с удовольствием сознавая, что ему так же страстно отвечают. Его губы блуждали по открытой части лица брюнета, опускаясь на шею и поднимаясь обратно, а руки уже вовсю хозяйничали под водолазкой, вытащенной из штанов, задерживаясь на твердых аккуратных сосках, мяли плоский живот, поглаживали лопатки и поясницу и, наконец, переместились к застежке на джинсах. Ловко справившись с болтами на ширинке, Антон резко рванул штаны незнакомца вниз, удовлетворенно замечая, что нижнего белья под ними не было. Быстро опустившись на колени, он почти сразу уткнулся носом во внушительный стояк партнера. Чуть присвистнув от восхищения, Антон медленно провел языком по всей длине, вызывая у любовника сдавленный стон. Облизав головку, чуть пощекотав языком уздечку, Шипулин поднял глаза на незнакомца, открыл рот и втянул в себя член полностью, с удовольствием слыша, что издаваемые стоны уже намного громче. Продолжая быстро двигать головой, Антон не мог оторвать взгляд от темных, ставших уже почти черными от страсти, глаз своего визави, которые, в свою очередь, тоже прожигали его огненным взглядом. Почувствовав, что член в его горле дернулся и напрягся, Антон резко отстранился, поднялся с колен и снова припал к пухлым губам, чуть ли не кусая их. Сделав небольшую передышку, Антон слегка подтолкнул любовника к стоящей у стены кушетке, глядя в его глаза, задавая немой, но вполне однозначный вопрос. Губы брюнета дрогнули в легкой улыбке, он кивнул, быстрым движением освободился от мешавших штанов и, направившись в указанную сторону, встал, принимая коленно-локтевую позу. Шипулин не смог лишить себя удовольствия, пройтись губами по этим великолепным упругим ягодицам, пощекотать языком тугое розовое колечко сфинктера, и только после этого ввел скользкий от смазки палец внутрь. Судя по реакции партнера, один палец совершенно не доставил никакого дискомфорта и вскоре в его анусе уже хозяйничали три пальца, разминая, растягивая, подготавливая к вторжению. Мужчина под ним дернулся, нетерпеливо качнув бедрами навстречу, и Антон, расценив это, как сигнал к действию, быстро раскатал по своему, давно изнывающему, члену презерватив и резко подался вперед, вгоняя свой каменный стояк сразу наполовину. Обоюдный громкий стон, прозвучавший в унисон, отдавался многократным эхом в ушах, а виски пульсировали так, что казалось лопнут в любой момент. Стараясь двигаться дальше как можно медленнее, Антон вошел полностью и замер, прислушиваясь к своему партнеру. Брюнет тяжело дышал, но попыток отстраниться не прилагал, наоборот, он прогнулся еще сильнее и подался назад, насаживаясь на член так глубоко, насколько это было возможно. Воздух в комнате сгустился, наполняя ее мускусным запахом секса. Тихая спокойная музыка, звучавшая внутри, заглушалась уже несдерживаемыми стонами и криками, характерными скрипами, повидавшей виды, кушетки и звуками шлепков, влажных от пота, тел друг о друга. Антон трахал сильно и размашисто, выходя почти полностью и тут же врываясь обратно, в эту неимоверную, пленительную тесноту, сильно вжимаясь пахом в ягодицы. Почувствовав, что анус любовника начинает сжиматься, крепче обхватывая его член, он опустил одну руку, нащупав стояк брюнета, и несколькими сильными движениями довел того до разрядки. Ощущая, как судорожно сжимается и пульсирует зад партнера, сам не смог удержать себя на грани, и сорвался в бездонную пропасть собственного оргазма, наверно, самого сильного за всю его жизнь… Мартен лежал в своем номере и с блаженной улыбкой вспоминал сегодняшний вечер. Он готов был расцеловать Шемппа за такой классный подгон с этим клубом. Хотя он и шел туда с некоторой опаской, но то, что он получил, не шло ни в какие сравнения с его, пусть и не большим, но все же опытом сексуальных отношений. Страх уступил место желанию, дикому и необузданному, сразу, как только к нему подошел этот мужчина. Высокий, статный, с телосложением греческого бога и безбожно блядскими губами. Стоило Мартену только вспомнить, что творили эти губы с его членом, и не только, как в его заднице двигался, словно поршень, внушительный орган, как в паху снова начинало сладко ныть, и тело просило разрядки. Так, как трахал сегодня его случайный любовник, качественно и обстоятельно, Мартена не трахал никто. Он был уверен, что теперь, все его последующие партнеры, если таковые появятся, в чем он уже сомневался, будут на все 100% проигрывать этому незнакомцу, с удивительными серыми глазами. И вряд ли он теперь согласится на пассивную роль с кем-то еще, кроме этого потрясающего мужчины. Фуркад впервые пожалел, что полная анонимность — это первое правило клуба. Он даже не слышал голоса своего любовника, если, конечно не считать стонов — разговоры тоже были запрещены. В этом заведении было предусмотрено все, чтобы обеспечить полную защиту своих клиентов. Как бы то ни было, но Мартен уже твердо для себя решил — завтра, после гонки, он снова туда вернется и, если ему посчастливится, то он непременно опять встретит своего случайного, но уже такого желанного, партнера. В том, что он сможет его узнать даже под маской, Мартен ни секунды не сомневался. На следующий день, уже стоя на, привычной для себя и всех остальных, верхней ступеньке пьедестала, Фуркад не мог отделаться от сладкого, сводящего низ живота, предвкушения от скорой встречи с мужчиной своей мечты. То, что она состоится — он был уверен так же, как и в том, что он снова выиграл сегодняшнюю гонку. Он практически на автопилоте пожал руку Свендсену, занявшему второе место, и так же небрежно протянул ее обладателю бронзы, как его словно окатили ведром ледяной воды — на него смотрели эти самые сверкающие серые глаза. Мартен от неожиданности даже уронил свой букет. — Поздравляю, Мартен. — Шипулин наклонился за цветами, подавая их обратно победителю и улыбнулся. Мартен застыл — он готов был поклясться всей своей жизнью, что именно эти губы вчера плавно скользили по его члену, доставляя сказочное, ни с чем несравнимое, удовольствие. Он мотнул головой, отгоняя странное наваждение. Нет. Этого просто не может быть! Кто угодно, но только не Антон, этот вечно стеснительный, хотя и такой привлекательный мужчина, не мог быть одним и тем же человеком с тем, вчерашнем, уверенным в себе и таким раскрепощенным. Шипулин нравился Мартену уже очень давно, еще с юниоров, но будучи полностью уверенным, что Антон натурал до мозга костей, и никогда, ни при каких обстоятельствах не посмотрит на Фуркада иначе, чем на приятеля, он запретил себе даже мечтать о нем. Постепенно, смирившись с тем, что Антон для него запретная тема, Мартен научился молча любить его, просто как некий недоступный музейный шедевр, на который можно смотреть и восхищаться, но руками трогать нельзя. И тут вдруг это! Как гром среди ясного неба! Почему он вчера не понял, кто перед ним? Ведь он, по началу, пошел за этим незнакомцем только лишь потому, что увидел серые, как ртуть, глаза и полные губы, надеясь, что воображение сжалится над ним, и он сможет представить в полной мере, что перед ним его неразделенная и запретная любовь. Но, как только был вовлечен в страстный, горячий поцелуй, мысли об Антоне сразу покинули его голову — Мартен, как в омут кинулся в новые ощущения в объятьях незнакомого мужчины. И что же теперь получается? Что вчера сбылись все его мечты разом, а он даже не заметил этого? Или сейчас его глупое сердце играет с ним в странные и жестокие игры, позволяя выдавать желаемое за действительное? Мартену нужны были неоспоримые доказательства или опровержения собственным догадкам, поэтому он с еще большей надеждой зашел в двери того самого клуба. Своего вчерашнего партнера он увидел сразу — Мартен подошел к нему со спины и положил руку на плечо. Мужчина обернулся, прищурился и, наконец, узнав его, расплылся в приветливой улыбке. Фуркад тоже улыбнулся в ответ и качнул головой в сторону того же кабинета, который они занимали вчера и, получив едва заметный кивок, облегченно выдохнул. Не прекращая целоваться, Мартен очень быстро перенял наступательную позицию, давая понять любовнику, что сегодня в качестве лидера выступит он. Не видя и не чувствуя протестов партнера по этому поводу, Фуркад перешел в открытое наступление, лаская и целуя все, что было в пределах его досягаемости. И вот уже он доставляет неимоверные наслаждения мужчине, заставляя того стонать и плавиться от ощущения на теле жадных рук и губ, выгибаться с потрясающей кошачьей грацией, отзываясь на каждую ласку, подаваться назад, насаживаясь на твердый член сильнее и глубже… Мартен вбивался в него с такой силой, зацеловывая спину, плечи, шею, оставляя ощутимые засосы и вот… момент истины! Фуркад чуть сдвигает маску с правого уха любовника и не может погасить свой громкий, торжествующий стон. Только у Шипулина была такая странная деформация правой мочки, словно когда-то он носил там сережку и случайно, а может быть и нет, оборвал ее вместе с мочкой. Все-таки он не ошибся! Вчера был особенный день — Мартен Фуркад получил самый заветный, самый желанный приз в своей жизни! Он получил Антона Шипулина! И, уже кончая, падая в блаженную невесомость, Мартен не удержался. — Антон… — простонал он сквозь зубы, и тут же пожалел об этом. Мужчина под ним странно дернулся и резко вывернулся, вскакивая на ноги, схватил его за плечи и внимательно вгляделся в его глаза. — Блядь, Фуркад! — выругался Шипулин. — Какого хуя? Антон резко оттолкнул от себя опешевшего француза и, быстро одевшись, стремительно выбежал из комнаты.