***
Серые глаза резко распахнулись, и в них ударил красный свет неоновой лампочки. Вокруг было темно и переливалось каким-то странным фиолетовым оттенком. — Какого хера? Неужели я проспал весь, мать его, день? Бочаров осмотрелся по сторонам и его внимание привлек нарисованный глаз. Он хотел его нарисовать… Но у него же не было маркера. В лобовом стекле показались красные блики огня. Горела отцовская машина, которая стояла напротив его пикапа. Костя понял, что снова во сне, и он уже догадывался, кто его мог ждать снаружи. Юноша открыл дверь и медленно вышел из машины. Огонь был намного ближе, уже совсем на подступах к свалке, все внутри похолодело. Если это правда, то ему лучше проснуться, но он этого не сделал. Рядом с горящей машиной сидел отец Кости. Он, как в былые времена, когда Бочаров был совсем маленький, жарил на костре маршмеллоу. Миколас, Костя и его отец любили ночевать в палатке на заднем дворе и есть маршмеллоу. Сейчас это выглядело жутко, ведь сие действо сопровождал костер и ворон… Тот самый ворон, который был в предыдущем сне, и когда Костя пошел искать Никиту. Все это пугало до мурашек. Костя сел рядом на ветхое бревно. Рядом лежала уже подготовленная заостренная палка и маршмеллоу. Как в детстве, Костя решил присоединиться к трапезе и безжалостно наколол маршмеллоу на острую палку и поднес к горящей машине. Костя посмотрел на своего отца, который решил прикормить рядом сидящего ворона. Было так странно, но почему-то рядом с отцом было намного спокойней, даже не смотря на то, что он видел, как вокруг полыхает лес. — Прекрасно, не прада ли? Взгляд не отвести, — Костя опустил голову. Его съедала совесть. Огонь пожирает все вокруг, угрожает сотням жизней, — не делай вид, будто он и тебя не завораживает, — Бочаров посмотрел вперед и буквально влюбился. Он видел в этом огне что-то родное. Огонь — его природа. В его глазах живет пожар. — Видишь? Тебя настолько к нему тянет, что даже не осознаешь его опасность. — Опасность? — Костя был не глуп. Ничуть нет. Он понимал, что огонь детям — не игрушка, но тут был какой-то другой смысл. Он давно приметил, что отец всегда говорил загадками, когда хотел припадать какой-то урок, ведь в жизни он этого сделать уже не может. — Огонь слепит нас, прямо как темнота. Вот только темнота слепит нас отсутствием. Потерей, — Костя был знаком с темнотой. Он прошел через нее, но все никак не мог избавиться от ее остатков. Огонь совсем недавно родился. Он был необуздан… — Чем слепит огонь? — Красотой… Отец вытянул руку вперед и плавно провел ей по линии горизонта. Огонь исчез. Отец будто провел тряпкой по зеленой доске, где огонь был лишь рисунком, сделанным мелом. Кругом была пустота. Стало очень темно. Костя с приоткрытым ртом смотрел на происходящее и не мог передать своих эмоций. Тьма заполняется огнем. Как его жизнь заполнилась бунтарством… — Но иногда впереди нас ожидает гораздо большая красота… Небо заискрилось, начало переливаться оттеками синего, голубого, фиолетового. Оно покрылась бесконечными сияющими точками звезд. Огонь поглощал весь свет. Звезд было невидно. Огонь уничтожил прекрасный лес. Бочарову становилось все больше не по себе. — Огонь ревнив, Костя. Он хочет забрать всю красоту себе. Вот почему его стоит опасаться… — Опасаться чего?.. Отец медленно повернулся к Косте. И тут в ужасе отпрянул от него. Его грудь начала быстро вздыматься от учащенного дыхания. Половина лица была просто в мясо. Часть виска отствовала, глаз в любой момент мог выпасть. Свисали ошметки мяса, которые начал клевать ворон, присевший на плечо отца. Голос стал ниже. Сердце на мгновение остановилось. — Что обожжешься…***
Костя сквозь сон почувствовал, как кто-то нежно поправляет его волосы, от того он немного поморщился, зачесывая их назад. Но проснулся Бочаров от того, что на него кто-то очень пристально смотрел. Когда его серые глаза открылись, он увидел в окне облокотившегося Никиту, который смотрел на него каким-то зачарованным взглядом. — Тебе никто не рассказывал, что нельзя засыпать с зажженной сигаретой? — беловолосый посмотрел на свою руку и увидел лишь пепел. Мальчик выкинул бычок в окно и спросони совсем не мог понять, что происходит. Он открыл телефон. Посмотрел на время. Два часа. Почему он здесь? — Может пригласишь меня внутрь? — Я люблю катать незнакомых красавчиков. Залезай. — Спасибо, — Никита снова это сделал. Он снова подмигнул. Когда он это делает, Костя теряется в пространстве и забывает как дышать. Алексеев отошел на пару шагов назад, где лежала большая спортивная сумка. Он обошел машину, аккуратно проведя по ней своей рукой, Никита закинул сумку в багажник, а сам сел на соседнее сидение, где его ждал Костя. — Почему ты так рано? — вскинул бровями Бочаров, встречая своего гостя в машине. — У меня сегодня выступление в семь. Подумал: тебе все равно нечем заняться. Пришел к тебе. Блин, а ты не сидел без дела, — темноволосый парень осмотрелся вокруг, сделав одобряющее выражение лица, — пиратский флаг, красная лампочка. Знаешь чего здесь не хватает? — Никита достал из заднего кармана штанов. У Кости загорелись глаза, а кудрявый юноша нарисовал всевидящее око на задней стенке автомобиля, — какие бы беды нас не ждали, у нас всегда есть союзники-иллюминаты. — Думаешь наперед… — Поверить не могу, что ты уже нашел машину для побега… — Костя нахмурился. Какой побег. Он не смог завести эту развалюху — Как-то в этом ключе не рассматривал, — замялся Костя, который в ответ получил самый холодный тон на свете. — Уже лезешь в кусты? Вчера мне казалось, ты готов сказать Аркадии Бэй «досвидос», — Костя никак не отреагировал на него. Потому что они действительно не могли бежать на этом. Тут его не было. — Я и сейчас готов. Все не так просто, — помялся Бочаров, кажется он чувствовал внутреннее разочарование Никиты, — этот пикап даже не заводиться. Денег нет. Я не знаю, что нас ждет впереди. — Мы со всем разберемся. Я в этом не сомневаюсь, — Никита положил свою руку на плечо другу. — И потом. У нас нет причин торопиться. — Верно. Как нет и Блэквелла… — Вот же блин. Собрание с ректором. Мне так жаль, — Никита опустил голову. Он выглядел как маленький провинившийся ребенок. Видимо, это его особенность — выглядеть, как маленький ребенок. Маленький Мистер Лучик, — не могу поверить, что он правда исключил тебя. — Почему бы нет? Зачем оттягивать неизбежное? — Костя совсем не волновался за исключение. Ну, как не волновался. Ему все еще было стыдно перед матерью, но совсем немного. — Блэквеллу же хуже, — на лице Никиты появилась слабая улыбка. Костя понимал, что Никита действительно сожалеет. Он его плохо знает, но казалось, что он чувствует его. Это был и самый искренний, и самый лживый человек на земле. Он актер, который играет на струнах душ своих зрителей, — то, что ты меня прикрывал, было просто потрясающе. Не знаю, как тебя отблагодарить — Да пофиг, — фыркнул юноша, сделав очень забавную гримасу, — ты тоже пытался меня прикрыть. — Пытался и проебался, — из уст Никиты ругательства звучали крайне мило. Он был похож на маленького бунтующего пятиклассника, — теперь мы знаем, кто из нас лучше врет. — Ну или ректор просто хотел верить именно в мою ложь, — пожал плечами Костя. — По крайней мере, Уэллс понятия не имеет, что вчера на самом деле произошло, — Никита выглядел как-то напугано, — абзац тот еще… — Ну. Если я ничего не путаю. Тот это ты устроил вчера «гори, гори ясно», — ухмыльнулся Костя, но только вот Никита воспринял это очень серьёзно. — Ну вот о чем ты думал? — Я… Я разозлился. Не ожидал, что весь парк возьмет и просто… «Пуф», — Никита развел руками, издав забавный шипящий звук, — да и ладно. Разве тебе «сообщник» не звучит в разы круче, чем «укравший преступника»? — Это официальное мнение окружного прокурора Аркадии Бэй? — хмыкнул Костя, — Да, лучше сообщник. Я лучше отправлюсь в тюрьму, чем в один дом с эти охмурившим маму ХЕРувимон, — Костю все не отпускала злость, что мама его предала. Как она могла позволить этому человеку вообще порог переступить?! — Сегодня… он сказал, что переезжает к нам. — Это ужасно. Мне так жаль… Знаешь, что не помешало бы нам обоим? Терапия. — Терапия? — Костя повел бровью. Он слышал об этой психологической херне, но активно в нее не верил. Ведь сам он у психотерапевтов никогда не был. — Ты начинаешь. Располагайся и поведай мне о своих тревогах, — Бочаров долго смотрел на Никиту, который предлагал уложить ему свою голову на колени. Беловолосый глубоко вздохнул и аккуратно прилег на колени Никиты. — Ну, док, — так много хотелось рассказать. Он и не знал, с чего начать. Пожар, Дэвид, школа… Никита. Костя смотрел в темные глаза цвета молочного шоколада и понимал, что провалился в них, — Есть… один самотык с усами, который встречается с моей мамой и теперь думает, что будет жить с нами. Вот как мне его остановить? — Не уверен, что ты можешь что-нибудь здесь сделать… — Ну и нахрена я с тобой говорю. — Ты не должен опускать руки только потому, что не можешь остановить его, — возмутился Никита. — Да начнется противостояние. Тебе нужно прозвище, чтобы отметить врага. Есть чего на уме? -Ну… «Хуетчим… Мудотчим… Пиздотчим…», — протянул Костя, он не мог никак выбрать, какое лучше всего лаконично описывает Дэвид. — Давай «Пиздотчим» на первое время. Потому что он тупорылый пизданутый пиздюк. — Поэтично. Могу предложить еще «Вскотчим» — глаза Никиты начали стрелять хитрыми огоньками. Костя лишь недоумевал, — потому что он каждую ночь залезает на твою маму, как на лестницу. И скоро они вскочат на свадебный алтарь. — Фу блять. Откуда у тебя такие мысли? Я тебя такому не учил! Что ты блять за психолог такой? — Шоковая терапия. Ничего не знаю, — звонко рассмеялся Никита, вскинув своими маленькими кукольными руками. Костя не хотел говорить про школу. Не хотел заводить речь о пожаре. Он боялся тем самым задеть Никиту, но он очень хотел его послушать. Его метод правда работает. Удивительно, но Косте даже полегчало — Терапевтический эффект прям наблюдается. Спасибо, — Костя медленно поднялся и уже предлагал Никите леч прямо на него. — А теперь твоя очередь. Какого быть сыном самого большого ушлепка Аркадии Бэй, — Никита резко переменился в лице. Откровенно читалось, что сейчас о его семье лучше было не говорить, — Прости. Я чересчур прямолинейный? — Да не. Пф. Забудь, — Никита лег на Костю, аккуратно обхватив его руку. Его ладони были таким теплыми. Кудряшки приятно лезли в лицо, а сам он был такой мягкий. Такие люди вообще могут существовать? Костя аккуратно приобнял Никиту, видя, что он совсем не против. — Слушай. Можем поговорить о чем-нибудь другом? — Я рад, что тебя не отстранили от роли. Ты потрясающий актёр, и, я думаю, тебе ждет великое будущее, — ему показалось, что Никита стал еще теплее. Так приятно было держать его, но вокруг творилась какая-то атмосфера грусти. — Как думаешь, есть черта, за которой ты столько притворяешься, что уже не имеешь как бы личность? Просто ведешь себя, как хотят окружающие, — Костю смутил этот вопрос. Бочаров аккуратно погладил Алексеева. — Я считаю тебя личностью. — Я говорил не о себе. Мои родителей не существует. Ты видел их в офисе Уэллса? — Никиты звучал крайне возмущенно и резко поднял свой корпус с тела Кости, — вся эта сцена была фарсом. А теперь я начинаю думать, что вся моя жизнь — сплошное гонево! Но они все еще мои родители. Что мне делать, чтобы не стать в итоге как они? — Ты бы не смог быть как они. Даже если бы очень захотел. Ты слишком крут, — Костя аккуратно ударил кулаком по плечу Никиты в знак солидарности. — Мне становится легче от того, что ты в меня веришь, — в кармане Никиты зажужжал телефон, — черт, мне пора на постановку. Как будто в моей жизнь без этого мало драмы. — Удачи… — Ты в курсе, что перед выступлением нельзя желать актеру удачи? Это к неудаче, — Костя снова был в полном недоумении. — Как пожелание удачи может быть к неудаче? — Надо говорить: «ни пуха, ни пера» — Ну это же тупо? — рассмеялся Костя. Никита лишь загадочно улыбнулся. — Я тут подумал. После выступления мы могли бы заняться чем-нибудь. Я и ты… — Чем-то преступным? — Преступно-веселым, — Никита вышел из машины и лениво потянулся, чтобы размять кости. Внезапно он развернулся и достал из багажника сумку, — я тут тебе принес. Небольшой наборчик выживальщика для твоей новой жизни в бегах. Увидимся, — Костя был уверен, что еще одного подмигивания в исполнении Никиты он не выдержит. — Увидимся.