Сергей Белов imagine

Go, go, go Figure it out, figure it out, but don't stop moving Go, go, go Figure it out, figure it out, you can do this* Sia & David Guetta-Flames

Существует ли дружба между мужчиной и женщиной? Посмотрев со стороны на Белова и Андрееву, которые делили квартиру уже больше года, можно было с уверенностью сказать, что да. Только вот сам парень с каждым днём разубеждался в своей позиции просто друга. Танька подвернулась ему прошлой весной по знакомству сокомандников, так как ей срочно понадобилась жилплощадь, ну, а Сергей не жадный, что ему, все равно в квартире появляется не больше десяти часов в день, включая сон. Увидев в первый день эту темноволосую егозу на пороге квартиры с огромным холстом под мышкой, Белов понял, что теперь жить станет веселее. Тани было много везде и сразу, но баскетболист быстро привык к этому. Эти ее мольберты, холсты, расставленные по всей квартире «сохнуть», баночки краски, занявшие все бельевые ящики. Искусство для Тани было таким же воздухом, как для Сергея баскетбол, поэтому они в какой-то степени были родственными душами. Таня освоилась в гостях сразу, поэтому через неделю Белов уже не удивлялся, если вдруг приходил с тренировки раньше и видел пляшущую по всей квартире художницу с кисточкой, торчащей из пучка на голове, и подпевающей иностранному голосу с пластинок. С каждым днём эта озорная брюнетка становилась все роднее, а Белов, сам того не замечая, начал смотреть на неё по-другому. Подмечал, что та смешно высовывает кончик языка, когда рисует, что она красиво поёт, не думая ни о ком вокруг, что весело скачет на диване, а потом сама же мучается из-за вылезших пружин. Но вот один невинный случай заставил спортсмена понять, что именно он чувствует к непоседливой девчонке. — Сережка, Сережка! — как только нога Белова переступила порог, на него налетел весь перепачканный в своей краске вихрь. Комсорг в который раз усмехнулся: ему уже скоро тридцатник стукнет, а она его все Сережкой величает — ты же хороший друг, правда? Поможешь мне? Сережечка, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — повисая на баскетболисте всеми своими 49 килограммами, жалобно взмолилась девушка. — Тань, чего тебе опять надо? — снимая обувь и проходя вместе с висящей на нем девушкой в гостиную, спросил Белов. — А нам в институте задали взять какую-нибудь выдающуюся личность и отразить ее в рисунке. Ну и я подумала, что ты отличная кандидатура! Ты ведь этот, как его — спрыгивая с парня, брюнетка щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить слово. — Олимпийский чемпион — кивнул Сергей, отодвигая кисточки с дивана и усаживаясь. — Вот да, мне нужно всего-то ничего. А я обещаю кисточки больше не разбрасывать — невинно хлопая глазами, улыбнулась Таня. — Ага, все равно найду какую-нибудь в стакане с зубными щётками или у себя в тумбочке через пару дней. — Ну Сережка — девушка озорно заулыбалась, прилепляясь к нему, обнимая за руку — я попытаюсь, чтобы да. Не совсем поняв последней фразы, Белов махнул рукой, согласившись. Помочь девушке в учебе ему не составило бы труда, а ей бы облегчило работу, так почему и нет. Через пару дней Андреева уже бежала из института по направлению к Дворцу Спорта, где друг обещал показать ей основные приемы в баскетболе, да и вообще то, чем он живет. Прошмыгнув через толпу спортсменов, девушка оказалась в большом спортивном зале. Не увидев назначенной цели, она огляделась и, заметив мужчину на нижних трибунах, подошла к нему. — Здравствуйте, извините, а вы не знаете, где Сереж… Сергей Белов? — вовремя спохватившись, спросила Таня. — Он в раздевалке, скоро выйдет — поднимая глаза на девушку, тренер даже удивился — а вы? — А я подруга его, Таня. Мне это, просто в институте задали… — начала тараторить брюнетка, попутно показывая принесённые листы и карандаши Владимиру Петровичу. Сергей вышел довольно быстро и буквально спас тренера от неумолкающей Тани. Пожелав девушке успехов, Гаранжин вышел, оставляя друзей наедине. Следующие полтора часа пролетели незаметно для обоих: Белов показывал Тане всевозможные приемы, атаки, штрафные, правильные стойки и передачи, а художница все внимательно осматривала, делая зарисовки на своих листах, которые разложила чуть ли не на половину площадки. Запечатлев самые важные движения, Таня начала уже более тщательно прорисовывать детали, пока баскетболист проводил свою тренировку. Вернувшись домой, девушка сложила все в свои многочисленные папки и поставила новый холст на мольберт. — Сереж, ты же не будешь против, если я в центре сделаю твой крупный план с мячом? — получив согласие спортсмена, Таня схватила его за руку и, усадив на диван, села к нему на колени лицом к лицу. Белов вопросительно посмотрел на подругу, явно не ожидая такого манёвра, а когда ее прохладные подушечки пальцев провели по скулам, то спортсмен будто забыл, как дышать. — Мне просто надо все-все рассмотреть, ничего себе, какие у тебя скулы! — восторженно запищала художница и начала свой ритуал вымеривания пропорций. Сергей внимательно наблюдал, как она проходит пальчиками по его лицу, потом отклоняется и прищуривается, измеряя на карандаше «сколько глаз помещается от одного уголка губ до другого», в конце концов Таня даже успела отругать комсорга за его усы, которые мешают всему золотому сечению. А потом девушка начала рисовать — упиваться чёрными графитными штрихами на бумаге, наслаждаться плавными изгибами линий, супить нос, когда приходилось стирать, подбегать к баскетболисту и внимательно всматриваться в его черты. Было такое ощущение, будто в этой самой комнате сейчас совершается какое-то чудо, и Сергей наконец понял, почему Таня так любит живопись. На бумаге постепенно стали вырисовываться черты баскетболиста, девушка отражала все с такой трепетностью и четкостью, будто от движения карандаша зависела чья-то жизнь. На часах уже давно перевалило за полночь, но двое друзей все так и сидели: Таня сосредоточившись на рисунке, а Сергей на ней. — Тебе нравится? Я пока, конечно, ещё не закончила, но как раз есть время что-то исправить или вообще выбросить, начав заново — повернулась брюнетка к спортсмену. — Мне очень нравится — искренне сказал Белов, обнимая девушку за плечи — правда, ты очень талантливая. — Ну скажешь тоже — смущённо хихикает художница, крепко обнимая друга в ответ — тебе спасибо, что разрешил. Они стоят так ещё пару минут, наслаждаясь этой тихой ночью, светом старой лампы около мольберта и теплотой друг друга, пока Таня сонно не зевает. Когда в следующую среду Белов заходит домой, то ощущает непривычную тишину. Сегодня у Тани должен был быть тот самый зачёт в институте, и Сергей подумал, что, может быть, девушка просто ещё не вернулась, но, проходя в гостиную, тот услышал громкие всхлипы. — Тань, Таня? Эй, ну не плачь, что случилось? — присаживаясь рядом с брюнеткой на ковёр, баскетболист нежно поднял ее голову за подбородок. — Он мне… он мне… — пыталась выговорить девушка, каждый раз всхлипывая — он мне незачёт поставил — разревелась художница ещё пуще, утыкаясь комсоргу сборной в плечо. — Незачёт? Почему? — успокаивающе поглаживая Таню по плечам и спине, спросил спортсмен, взглянув на тот самый лист с его изображением, который был свернут в тубус и лежал рядом. — Он сказал, что это совсем не баскетбольные движения, так никто не делает, и что я ни одного матча по телевизору, наверняка, не смотрела. И то, что ты вообще не такой! — проливая горькие слезы, Таня сунула в руки спортсмену фотокарточку, которую пару часов назад ей вручил учитель со словами «Вы на Белова-то хоть раз смотрели? Вот вам, позовите следующего и не тратьте мое время». Сергей посмотрел на неудачное фото, которое ему никогда не нравилось, затем подумал и встал, поднимая девушку за собой. — Давай умывай слезы и пойдём в твой институт — Таня подняла на баскетболиста удивленный прозрачный от слез взгляд и шмыгнула носом — давай, давай, посмотрим, кто там такие баскетбольные движения не делает. Трепетно прижимая к себе свой рисунок одной рукой, Андреева прятала вторую ладошку в руке Белова, пытаясь поспеть за его широкими шагами. Найдя злосчастную аудиторию, баскетболист без стука открыл дверь и подошёл к столу, где преподаватель разбирал документы. — Здравствуйте — огласил о своём присутствии Сергей, выдвигая Таню из-за своей спины. Увидев сначала девушку, учитель было хотел отвесить какую-то колкость, но поняв, кто именно стоит рядом, даже поднялся со своего места — мне кажется, что вы немного несправедливо оценили работу вашей студентки. — Ам… здравствуйте — кивнул Георгий Иванович, поправив очки. Честно сказать, он очень увлекался баскетболом, поэтому-то так и придрался к Тане, подумав, что та просто решила пойти по легкому пути. — Думаю, если вы хоть немного разбираетесь в спорте, то могли бы понять, что все рисунки в движении выполнены с правильной техникой. Я могу вас заверить — кивнув на рисунок, который Таня уже успела повесить на доску, повёл усами Белов. — Да, конечно… — все ещё пребывая в легком недоумении и шоке, сказал профессор и взял из рук девушки зачётку, исправляя запись — вы, Сергей Александрович, извините, просто, хотел, чтобы уж если студентка взялась за легенд советского спорта, то все было идеально. — Полагаю, вопрос исчерпан? — посмотрев сначала на мужчину, а потом на светящуюся от гордости брюнетку, уточнил баскетболист и, получив кивок, вывел Таню из аудитории. — Ты видел, видел! Да он чуть там вообще! — восторженно хихикала девушка, прыгая вокруг комсорга на улице — спасибо тебе, Сережка — вновь подпрыгивая, Таня быстро чмокнула баскетболиста в губы в знак благодарности. От этого усы комсорга растянулись на пол-лица, а в голове промелькнула мысль, что теперь он будет защищать эту маленькую непоседу всегда, так как видеть ее слезы было невыносимо. — Да не за что, мороженое хочешь? — улыбаясь, все продолжал смотреть на художницу Белов. — Ты ещё спрашиваешь! Я хочу пломбир, а ты себе шоколадное возьми, я тоже попробую.