***
- Мама, прошу, поверь! Меня зовут Эндрю! Это правда! Я правда живу во второй раз! Правда, – тысячный раз я говорю это, мне надоело вести счет этих слов, мне надоело считать сколько раз я это произношу! - Саша, мне жаль. Я не знаю, чем я согрешила, но Бог наказал меня. Мне жаль. Из-за меня с тобой это произошло, – почему? пожалуйста, мама, поверь! – Мне жаль, мой мальчик. Я надеюсь, что так тебе будет лучше, – не плачь, пожалуйста. Они приближаются. - Мама, пожалуйста, не отдавай меня им! Пожалуйста! – они обхватили меня за руки. – Отпустите! Верните меня к маме! - Уводите его, – почему мне никто не верит? – Вы как? - Прошу, оставьте меня в покое. - Как хотите. Помните, Вы можете навещать его…***
Это было странное состояние. Тело ощущалось так плохо, что появлялись мысли о том, что я его и не чувствую вовсе. Иногда, когда я не ощущал присутствия хоть какой-то живой души, я кричал о помощи. И всегда после того, как я её просил, меня поднимали теплые и мягкие руки. Они обжимали меня, а затем качели мое тельце в разные стороны. Я не знаю зачем эти руки надо мной так издеваются, но, как только это начинается, меня начинает укачивать, и я засыпаю. Периодически, я чувствовал пустоту внутри себя, но она пропадала сразу же, как только мне в рот что-то запихают. Мне почему-то было настолько лень, что думать не хотелось, а апатия не проходила. Каждый раз, когда я открывал глаза, я видел лишь размытые объекты. Некоторые из них двигались, некоторые были статичны. Но один силуэт я видел, можно сказать, всегда. Я не мог начать считать секундами, поэтому я начал вести отсчет от одного кормления к другому. С моего первого кормления, что я помню, прошло, примерно, семьдесят два таких же кормления. А значит, прошла минута и двенадцать секунд. Прошла третья минута и несколько секунд и мое зрение стало более четким, и я смог определить некоторые вещи. Но главное, теперь я смогу понять, что за объект находится рядом со мною. Я открыл глаза и посмотрел вперед на размытый силуэт, ожидая пока все вернет свою четкость. Это женщина, просто огромных размеров. Когда я увидел её, я вздрогнул, но она лишь улыбнулась на это. Она нависала надо мною и игралась с моими руками. Я начал переводить свои глаза на руки… это не мои руки. Они слишком толстые. Они похожи на соски быстрого приготовления. Что со мной сделали?! Я в больнице и меня накачали снотворным?! Я перевел глаза на женщину, что продолжала дергать меня за руки. У неё овальное лицо с мягкими чертами лица. Маленький нос. Короткие светло-русые волосы. У неё были синие глаза. Она все продолжала улыбаться мне. Кажется, её внешность мне знакома. Эта женщина отпустила мои руки, а потом, обхватив меня, начала поднимать меня к свое груди. Она сняла одежду и прислонила свою грудь к моему лицу… Я никогда и никому не расскажу об этом сне. Никогда. Закрыв глаза и прислушавшись к себе, я начал чувствовать жидкость, что протекает по моему горлу. У него не было вкуса. Даже вода вкуснее. Но… разве ощущения не слишком реальны? Нет. Точно нет. Ты ведь чувствовал боль во время сна? Да, чувствовал. Ты ведь мог читать и чувствовать прикосновения во сне? Да, значит, это сон. Такой же, как и все остальные. Мне больше не хочется размышлять над этим. Лучше посплю. «Сон во сне?»***
Почему? Почему это не сон? Почему я должен заново учится ходить? Я перевел взгляд на мать и во мне начало возрастать раздражение. Капец просто. Ты отходишь на шаг, что для меня равно пяти, и улыбаясь, держишь бутылку из-под молока, ты серьезно думаешь, что я пойду за ним? Издеваешься? Я встал на четвереньки и пополз к матери. А то что-то мне не хочется вставать на ноги. Первый «шаг», второй… Почему ты встаешь? Почему ты нарушаешь правила игры?! Она подошла ко мне и, взяв меня на руки, вернула меня на место, а после вернулась на свое… Стой! Ты прошла свое место! Три её шага. Пятнадцать моих. Спасибо. Я оглянулся вокруг. Так, сзади меня есть шкаф. Справа ничего, что могло бы помочь мне, и слева также. Я повернулся к шкафу. Ещё один её шаг. Ещё моих пять. Ясно. Я пополз к шкафу. - Ах, Саша. Вернись на место, – она начала вставать, ты не понимаешь! Я ускорился и, наконец-то, достиг своей цели. Она ещё далеко. Я оперся на шкаф руками, а ногами – в пол. Когда я начал быстро, наверное, подниматься, она все поняла. Она приблизилась и сейчас нас разделяло десять моих шагов. Она опять нарушает правила. Я поднял свою правую руку и стал махать ею. - И тебе привет, – она начала махать в ответ, нет! я замахал с одной стороны в другую. – Хочешь, чтобы я отошла? – да! я вернул руку на шкаф. Когда она отступила на два шага, я продолжил вставать. Так, кажется, стою. Я приподнялся на носочки. Вроде равновесие держу. Я попытался подпрыгнуть, но когда моя правая нога потеряла опору, то что-то передумал. Опираясь на шкаф, я пытался перебраться вправо, пока не дошел до стены. А оттуда я уже начал приближаться к матери… - Какой ты умный, – это заняло три минут с чем-то, это много… перестань трогать мои волосы! – Ай! Не бейся. Я ведь тебя только глажу. Я посмотрел на бутылку молока, которую держал в руках. Оно определенно того не стоило. Я начал пить. Не зря же я за ним шел.***
- Это, – она указала на стул, – стул. С–т–у–л, – я знаю. – Повтори. - С–т–уль, – нет! все должно было выйти с первого раза! со второго точно выйдет! – Стуль, – я доволен, это определенно прогресс. - Какой, молодец, – знаю, – скажи… – сказала она что-то непонятное. – … – она повторила по буквам, но я ничего не понял, не смейся! - … – язык! я прикусил язык! - О-о, мой мальчик. Иди ко мне, – я пополз к ней, а когда был возле неё, она обняла меня.***
- Мам, я правда живу во второй раз! В прошлой жизни меня звали Эндрю! – почему она не понимает? - Да, да, конечно, Эндрю. Только не дуйся. - Ты как всегда. Я вернулся в свою комнату. Мне ведь уже четыре, почему она не верит мне? Почему?! Я ведь не вру! Не волнуйся. Да, точно! Я буду говорить тебе это всегда! Тогда ты точно поверишь. Сколь там времени? Я подошел к столу и взглянул на часы. Пятнадцать часов и тринадцать минут. А это значит, что через шестнадцать часов и семнадцать минут мне нужно будет вставать в садик – это мой первый поход туда. Ну, вроде так.***
Я зашел в класс, где, наверное, и будут проходить наши занятия. Жаль, что отец на роботе, но и так вполне нормально. - Саша, иди погуляй с другими детьми, а я схожу к воспитательнице, – она отпустила мою руку и ушла к старшим. Я посмотрел на детей, что были тут. Какие-то они… страшные. Я повернулся в направлении ухода матери, она разговаривала с девушкой, предположительно нашим руководителем. Она повернулась и указала на меня рукой. Потом она ещё что-то сказала, а после этого вернулась ко мне. - Что ж, пока. Не скучай, я скоро приду, – она улыбнулась и ушла… - Как тебя зовут? - Тебе нравится играть в… – скучно. Подняв взгляд, я увидел перед собою двоих. Один мальчик. Мой ровесник. Светлые, почти, золотые волосы и голубые глаза. Слева от него стояла девочка. Она выглядела старше нас обоих. У неё каштановые волосы и янтарного цвета глаза. - Меня звать Настя, а тебя как? – Настя… раздражаешь. Я ничего не ответил, лишь проигнорировал их и пошел сквозь толпу детей в самый отдаленный угол, где не было бы детей. Мальчик кивнул чему-то и пошел гулять с кем-то. Девочка же пошла за мной хвостиком. - Так, как тебя зовут? Я не услышала, – отцепись, пожалуйста. – Тебе не скучно вот так сидеть? – прозвучало справа. Я поджал ноги и обхватил их руками, зарывшись лицом в образовавшееся пространство, пытался игнорировать её. - Мне тоже было плохо, когда я пришла сюда в первый раз. Не волнуйся, скоро ты привыкнешь. - Уйди, пожалуйста. - Так ты не немой! Фух… как я рада, – я не стал поднимать голову, прошло где-то десять секунд. – Дурак ты! Прошло ещё несколько секунд и, похоже, она все-таки отстала. Я приподнял голову и положил её на колени. Я оглядывал детей, что здесь присутствуют. Вон мальчик разрушает пирамиду, что строило другое дитя. Алекс. Справа девочка, что спорилась с другой девочкой. Первую и вторую зовут Виктория. Спереди меня был мальчик, он сидел на скамейке один и протирал очки. Виктор. Мальчик, вокруг которого сидела толпа детишек, рассказывал истории, что он придумывает на ходу. Максим. Мальчик, что подошел ко мне с самого начала, сидел сзади Максима и опирался руками на его плечи, он смотрел на меня. Богдан. И Анастасия. Я не знаю, кто вы, но вы уже меня раздражаете.***
- Мам, послушай. Я же прожил одну жизнь! Я знаю всю эту школьную программу! Зачем мне проходить её ещё раз? – почему же ты не понимаешь меня? - Саша, ты уже достал. Хватит витать в своих фантазиях! – она подошла ко мне с поднятой рукой, но остановилась в шагу от меня, я отступил в страхе. – Когда ты уже поймешь? Хватит бредить! – боль. Моя щека болела. Она ударила меня. Я делаю что-то не так? Мама посмотрела на свою руку, а потом, скривившись, ушла на кухню. Но что я делаю не так?***
Эта Анастасия… Как же она бесит. Сколько можно цепляться ко мне! Я тебя игнорирую уже третий год, начиная со школы, так почему ты не отстаешь? Просто продолжай игнорировать. Я взял свой ланч и вышел в школьный парк. Это прекрасное место, где растут деревья и много цветов. Людей сюда приходит мало, поэтому оно мне и нравится. Оно было бы таковым прекрасным, если бы она не приходила сюда. - Все время удивляюсь красоте этого места. Я сел под одно из растущих здесь деревьев. Но она тоже села около меня, только сбоку. - А ты как думаешь? – почему нельзя просто помолчать? - О чем? - Об этом месте. Тебе здесь нравится? - Нет. - Тогда, почему же ты каждый раз приходишь сюда? – достала уже. - Насть. - Да? - Почему ты приходишь сюда без своего обеда? Я тебе ничего не дам. - Конечно же дашь. Я же твоя подруга, – незачем тут улыбаться. - Ты не собака, чтобы я тебя подкармливал. - Не будь таким грубым! – я почувствовал толчок в правое плечо. – Ну дай, пожалуйста, – раздражаешь. Я разделил ланч на половину и отдал одну часть ей. - Спасибо! Попрошайка. Надеюсь, ты хотя бы заткнешься. Я оглянулся. Ничего нового. На стадионе бегает дети и подростки, что решили развлечь себя так. Сзади, мало кто заметил, но я вижу, как парень ведет девушку в школьный бассейн. Загадка на столько проста, что я даже и не задумывался над ответом на вопрос: «Зачем они туда идут?». Здесь так скучно. Надеюсь, мама, ты все-таки поверишь мне. Я ведь твой сын, ты должна меня понимать лучше всех остальных.***
Вот и окончился пятый класс. Наконец-то я смогу отдохнуть от них. Как же я рад, что есть школьные каникулы. Я разулся и пошел в кухню. - Мам, я д… – в кухне были посторонние люди. – Мам, кто это? - Не волнуйся, мальчик. Присядь и мы вместе тихо и мирно поговорим, – один из этих людей в белых халатах начал подходить ко мне. - Не приближайтесь, – я отступил на шаг назад. – Мама, что им нужно от меня? – эта чернь не останавливалась. - Сынок, так будет лучше. Они помогут тебе, – она все продолжала плакать. - Мама… – я хотел сказать, но этот гад сделал рывок в мою сторону. Я смог уклониться, отступив назад, я повернулся и побежал… но я врезался. Когда я отошел назад, меня схватили за руки. - Сын, так буде лучше, и для тебя, и для нас. - Папа, ты что не понимаешь, что они хотят сделать? – я пытался вырваться из его захвата. - Понимаю. Они помогут тебе. - Отец… - Так будет лучше, – он одурманен, не хочет думать обширней, мама, она должна помочь. - Мама, прошу, поверь! Меня зовут Эндрю! Это правда! Я правда живу во второй раз! Правда, – тысячный раз я говорю это, мне надоело вести счет этих слов, мне надоело считать сколько раз я это произношу! - Саша, мне жаль. Я не знаю, чем я согрешила, но Бог наказал меня. Мне жаль. Из-за меня с тобой это произошло, – почему? пожалуйста, мама, поверь! – Мне жаль, мой мальчик. Я надеюсь, что так тебе будет лучше, – не плачь, пожалуйста. Они приближаются. - Мама, пожалуйста, не отдавай меня им! Пожалуйста! – они обхватили меня за руки. – Отпустите! Верните меня к маме! - Уводите его, – почему мне никто не верит? – Вы как? – я почувствовал укол в шею. - Прошу, оставьте меня в покое, – хотелось спать, но нельзя засыпать, нужно выбраться из… - Как хотите, – нельзя засыпать. – Помните, вы можете навещать его… – нельзя…***
Мягкие стены, мягкий потолок и пол. Белый квадрат, что заключал птицу, которая находилась в нем. Птица живет, чтобы летать. В этих мягки и удобных стенах она сходит с ума. Птицу кормят здесь, поэтому она разучилась добывать себе еду. За ней ухаживают здесь, поэтому она разучилась ухаживать за собой. Свобода, которую она обрела, была ограничена. За ней наблюдают десятки пар глаз, поэтому она разучилась скрываться. Она желала свободы, но… разве это маленькое пространство – не есть свобода? - Я один. Они оставили меня. Я не желанный им. Они избавились от меня. Я их раздражал. Они не простили меня. Я один. Они оставили меня. Мне жаль. Я один. Простите. Они оставили меня. Я исправлюсь. Я не желанный им. Поверьте. Они избавились от меня. Дайте мне шанс. Я их раздражал. Мама. Они не простили меня. Почему ты не веришь мне? Я один… Птица разучилась петь в этих стенах, поэтому она шептала. Она шептала и молила, о помощи, о понимании, о семье, о близки, о прощении. Птица сидела в одном из уголков этой клетки и, обнимая себя за ноги, тешила себя воспоминаниями. - Почему я не поступил так? Я один. Тут ведь можно было сделать по-другому! Они оставили меня. Почему я открылся им? Я один… Она тешила себя надеждами. - (Ха.хаха.ихих) Да, скоро это пройдет! Я ведь здесь не на долго. А сколько времени прошло? Не знаю. Эй, ты! Сколько времени прошло. Не знаешь? - С кем ты разговариваешь? – он наблюдал за птицей, ему нравилось смотреть на её потуги развлечь себя в клетке. - А? О чем вы? - Ты ведь только что говорил с кем-то. Кто это был? - А? О чем вы, доктор? А, точно. Нет, вам показалось. Я молчал. Или я вслух говорил? - Вслух. - Ясно, ну ничего. Кстати, а когда меня выпустят? - Когда ты выздоровеешь. - А я болен? - Да, ты болен. - А-а! Ясно. Кстати, а когда придет Настя? - Скоро. - А-а! Ясно. Кстати, а когда я поправлюсь?.. Доктор? Доктор! Вы пропали! Я теперь один? Я один… Птица шептала сама с собой. Она развлекала себя загадками, что создавала, и разгадывала их. Это продолжалось до тех пор, пока ей не принесли обед. - Привет, Френк! Ты не знаешь, «когда придет Настя?». - Меня не так зовут. Да, она пришла. Как поешь можешь идти к ней. - О-о! Тогда я не буду, веди меня к ней, Ден! – птица встала, но сразу же упала, – Н–ммм… больно, – она встала с пола, – сними эту рубашку. Ну, или просто развяжи рукава, а то я ходить нормально не могу! Ну, пожалуйста. Я не буду буянить! Ты же знаешь. - Не положено. Раз не будешь есть, то идем. - Ты начинаешь надоедать, – тихо шепнула она. - Не придумывай новых планов. Все равно ничего не выйдет. Кстати, – он полез в карман своей служебной куртки, – вот, – он достал колбу и вытянул из неё таблетку, – прими, это должно помочь. Ещё одна комната. Но на сей раз это комната для посетителей. В ней находились двое. Девочка, которой недавно исполнилось пятнадцать. Её каштановые волосы были завязаны в хвост и лежали спереди на правом плече. А своими янтарными глазами она смотрела на юношу. Ему четырнадцать. Скоро будет зима, а значит и его день рождение. Но он этого не знает. Он давно потерял счет времени. У него были светло-русые волосы до плеч. Ему не было чем их завязать, поэтому они свисали и закрывали его лицо. Но его глаза не были закрыты волосами, поэтому девушка чувствовала взгляд на себе. Их бирюзовый цвет успокаивал девушку перед ним, а его лицо, что, как и всегда, не выражало эмоций говорило ей о том, что он не изменился. Наверное. - Как ты тут? – она не смогла выдержать тишину, что нависла над ними. - Нормально. Как ты там? - Все хорошо. Сейчас готовлюсь к экзаменам. В школе, – она стала заговариваться и шмыгать носом, – все в порядке. - Анастасия. - Да? - Почему ты приходишь сюда? – парень так и не мигнул за все время разговора и это напрягало. - Ну, мы ведь друзья. Как я могу бросить друга? – девушка улыбнулась парню. - Вот как? Ясно. Слушай, ты меня раздражаешь. - Что? - Говорю: «раздражаешь». Что тебе от меня нужно? Что я тебе сделал? Я тебя чем-то обидел? - Тц… – парень наблюдал за реакцией девушки. – Почему ты так со мной? Я ведь помогаю тебе. - Правда? - Конечно! Что за глупый вопрос? – она была в недоумении. - Анастасия, скажи мне, пожалуйста, сколько денег тебе платят мои родители? – после этих слов девушка перед больным вздрогнула. - Что ты… - Я ведь знаю, что они платят тебе за то, что ты приходишь сюда, – её лицо окрасила гримаса гнева. – Если меня накачивают психотропными веществами – это не значит, что я перестал думать. - Как же ты… – она встала со своего места и приподняла руку в жесте удара. - Прости, я сгоряча, – она села обратно на свое место. - Знаешь, а я ведь не был уверен. Просто высказал предположение вслух. Забавно, правда? - У меня сегодня есть дела, я пойду, а ты отдыхай, хорошо? – она привстала и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. - «Зверь свои зубы точит, да?», – прошло несколько минут и парня вывели из этой комнаты в другую, в ту, где он живет.***
- Какие показатели? – доктор повернулся к стеклу и посмотрел на парня, тот все продолжал обнимать свои колени. - Непонятно. Как сюда попал, он ни разу не сказал и слова. Лишь периодически улыбается и говорит с охранником, поэтому действие препарата неизвестны. Одни говорят, что им лучше, другие, что хуже. А этот, – кивнул в сторону парня, – вообще, молчит. - Ясно. Можете вводить лекарство в рынок, а его можно выпускать, – после этих слов, он вышел из «осмотрительной площадки».***
- Эй! – мою дверь открыли, даже не постучавшись, как не культурно. – Через неделю тебя выписывают. Приготовься, – после этих слов он закрыл дверь, даже не попрощался. Неделя, значит. Надеюсь, что это не много… - Выходи. Не забудь свои вещь. Мне открыл дверь Никита… или Андрей, или Костя, или Артур, или… а какая вообще разница? Охранник открыл мне двери. Странно, я ещё помню, что приходил сюда с совсем другими вечами. Может, в доме их оставил? Наверное, так и есть. Ладно, все равно это не имеет смысла. Я направился на выход из этого здания. Почему прохожие на меня так уставились? Я решил взглянуть на себя в отражении витрины, что была неподалеку от меня. Хм… У меня теперь есть сувенир. Ну, эта белая одежда с длинными рукавами достаточно удобна. Пожалуй, оставлю её. Буду дома носить. Но почему они не забрали её? Я повернулся обратно к зданию, из которого я вышел. Там, на входе, осматривался местность врач. Возле него стоял и мой лечащий врач, он тоже оглядывал пространство перед ним. А, точно. Я забыл переодеться. Ну и ладно. Все равно одежду свою я забрал, а эта мне приглянулась. Ха! Я направился в парк. Путь туда укрыт множеством деревьев, поэтому тенек, что скроет меня от не нужных мне взглядов, там присутствует. А это, определенно, плюс. Так, парк никак не изменился с моего последнего визита сюда. Забавно. Так! Где-то тут должна быть скамейка, что мне приглянулась в прошлый раз. Прям перед избиением отца, я пришел именно… Хм, а он меня избивал? Да, вроде, нет… Ага, вот и она! Я пошел в её направлении. Когда я подошел к скамейке, то лег на неё и закрыл правой рукой свои глаза. Спать хочется. Но уснуть, почему-то, не могу. Странно это. Я убрал руку и посмотрел на место, где «кипела жизнь». Эти личинки людей такие раздражающие. Какие-то твари ели с кормушек, что люди выставили вокруг детской площадки. Похоже, что эти звери больше не смогут нормально прокормить себя самостоятельно. Жаль их… Так я сидел, где-то двадцать минут, пока я не услышал шорох подо мною. Опустив глаза, я увидел пекинеса, наверное. Жаль её. Я захотел погладить этот пушок, но, когда увидел её сморщенную морду, передумал. - Тина, ко мне! – дежавю, кажется, так это называется. – Прости, пожалуйста! Мне жаль, я не уследила за ней, – за что она извиняется? – Ты в порядке? – я поднял глаза и увидел девушку. Зеленые глаза. Темно-русые волосы, завязанные в клубок. Улыбка на лице. Какая странная внешность. - В порядке, – я отвернулся от неё, и вернул правую руку на глаза, в надежде, что она уйдет. - Не ври, я же вижу, что не все, – она убрала мои ноги со скамьи и села на оную. – Рассказывай, – я приподнялся, и сел на скамейку. - Почему я должен? – я отвел глаза от неё, почему-то она меня уже раздражает, хоть мы толком и не поговорили. - Ну, если ты поделишься со мною своей болью я смогу тебе помочь, – мазохистка? дура? альтруистка? - Зачем это? – я так и не понял в какой манере общаться. - Я просто хочу помочь тебе, чем смогу, – последнее, а значит лицемерка, я повернулся к ней. - Просто в доме давно не был, поэтому боюсь возвращаться туда, – надеюсь, что тебе этого хватит. - Вот как, – она посмотрела на небо. – Похоже, что ты был на каникулах в дали от дома, верно? – это можно назвать каникулами? - В каком-то роде, да. - Понятно, но не волнуйся. Со мною такое часто бывало. Просто нужно сделать первый шаг, а там все само решится, – какой бессмысленный совет. - Понятно, – я встал со скамейки и пошел домой. - Стой, – опять, опять это чувство. – Дашь свой номер? Подожди немного, – она начала копаться в своей сумке. Я ушел, пока она рылась в своих вещах. Эта ситуация так раздражала, что мне хотелось свернуть шею её собаки. И почему она вообще ко мне прицепилась? Ей делать больше нечего? Раздражает. Я стоял на переходе через дорогу и, как только светофор зажегся зеленым, перешел её. Солнце. Как же оно бесит. Ладно, все равно до дома не далеко осталось… Когда я дошел, то позвонил в звонок. Через несколько секунд дверь начала открываться. Когда она открылась на половину, я увидел отца. Выпившего отца. - О-о! Какие люди? И как там в психушке? – почему ты не впускаешь меня в дом? – Выздоровел? - Я. Нормально. Раз стою перед тобою, значит врачи посчитали, что выздоровел, – я решил ответить на все заданные им вопросы. - Я погляжу, ты осмелел, да? – он потянул свою правую руку ко мне. – Ты чего? – я отступил на шаг, чтобы он не прикасался ко мне. – Боишься? – какая мерзкая улыбка. - Каким был – таким остался. Ничего. А должен? – достал уже со своими вопросами. - А как по мне – да. Давно не бил тебя? – он начал вышел за порог. И что мне делать в таком положении? Убежать? Нет, тогда я все равно вернусь к нему, и он это понимает. Дать отпор? Нет, не смогу. Я слишком слаб. Схитрить? Без понятия как. Ничего не делать? Да, наверно, так и стоит сделать. Он приблизился ко мне и схватил за волосы. Странно, ничего не чувствую. Я ещё не отошел от таблеток? Он поволочил меня в дом. Он бросил меня на порог дома и закрыл дверь за собой. Когда та закрылась, он наступил мне на левое бедро и начал смеяться. - С возвращением, сынок. Надеюсь, ты скучал по мне и твоей матерью все то время, что провел в психушке? – он надавил. – Прости, сынок, но я не услышал. - Да, скучал, – убери! - Я рад. Можешь возвращаться в свою комнату, – он убрал свою ногу и пошел, как я помню, на кухню. – Надеюсь, что ты тоже рад, – после этих слов он скрылся за дверью. Я лег на пол. Надо же, почему я не удивлен? Наверное, потому что ожидал чего-то подобного. Любопытно, почему они отдали меня в психушку, а сами не пошли туда же? А, сколько раз они меня навещали? Два? Три? Сколько я пробыл там вообще? Как любопытно. Я встал… но зацепил бутылку из-под пива, что лежала возле меня. Только сейчас, оглянувшись, я понял, что в нашем доме срач. Убрать? С какой стати? Почему я должен? Да, я ничего им не должен. Сами ведь говорили мне с детства, чтобы я возвращал вещи туда, откуда взял их. Пусть сами убираются. Все-таки, я окончательно встал и пошел в свою комнату. Когда я открыл дверь, мне стало дурно. Здесь чисто и опрятно. Видно, что здесь убирались, о вонь, что здесь образовалась, просто ужасна. И это не вонь затхлого помещения. Нет, это вонь отходов человека. Его жизнедеятельности. Его активности. Мне блевать хочется. Какие же они мерзкие. Ничего не изменились с прошлого раза. Такие же отбросы общества, какими были с самого начала. Ладно, плевать. Я подошел к кровати и снял все постельное белье с неё. Я перевернул матрас и вернул его на место. Достал из шкафа, что был неподалеку, новое белье и застелил им кровать. Я надел перчатки, взял эту мерзость и отнес её в ванную, к запачканным вещам. Когда я закончил с этим всем, то вернулся в свою комнату и просто лег на, почти, чистую кровать. Сейчас, в этой омерзительной ситуации, меня радует лишь одно. Я не голоден. А это значит, что мне не нужно идти на кухню и готовить себе поесть. Это радует. Я убрал руку и посмотрел на часы, что стояли на столе справа от меня. Восемнадцать часов и ещё «что-то там». Какой сегодня день? Мне все-таки пришлось встать и подойти к календарю, что стоял на том же столу. Двадцать девятое ноября. Забавно, кстати, в каком я там классе? Десятый, наверное. Я вернул календарь на место и вернулся на кровать. Сейчас, чувствуя покалывание на голове и ноге, я понимаю, что эффект таблеток начинает ослабевать. Раз сейчас я в таком положении, стоит прикупить себе обезболивающие. Да, определенно, стоит. Я встал и начал копаться в столе в поисках своих вещей… Значит, телефон я не оставлял дома. Хорошо, что родители ноутбук не продали. Похоже, они ещё не потеряли чувство стыда перед своим сыном. Хоть что-то полезное в них есть. Я достал ноутбук и начал поиски того, как стоит заполнять жалобу в суд. Я может и глуп, но не на столько, чтобы брать с собой вещи, которые определенно могут украсть, в больницу. У меня есть все доказательства. Чек, гарантия. Я даже не поленился и снял видео на телефон, накачал всякой «важной» информации. Так что больничка точно отплатит мне сполна. Одной рубашкой и штанами вы не отделаетесь… Когда я нашел шаблон жалобы, то написал её и отложил подальше. Мне пришлось искать в интернете ещё список обезболивающих и снотворных. Надеюсь, что все выйдет… Когда ноутбук начал жужжать, я встал. Оделся, застелил кровать и подошел к ноутбуку. Десять часов тридцать четыре минуты. Вторник. Плевать, сегодня я в школу не пойду. Я взял с собою портфель и засунул в него жалобу на психиатрическую больницу. Прежде чем выйти из своей комнаты, я вернул ноутбук в место, где бы его не нашли родители. А потом уже я вышел из комнаты и закрыл её. Я не знаю, что стукнет им в голову, когда меня не будет в дома, но лучше перестраховаться. Я подошел к выходу и, обувшись, вышел из дому. Они подумают, что я ушел в школу, а у меня будет меньше проблем. Как все просто. Я пошел в направлении больницы. Когда дошел до входа, ко мне начал подходить охранник. - С какой целью ты сюда пришел, – «ты»? - С целью пройти через во-он те, – я указал на вход, – двери. А что? У тебя какие-то претензии ко мне? - Я тебе не ровесник, чтобы ты со мною на «ты» общался, малолетка! – его морда скорчилась в какой-то гримасе, он что, обиделся? - А я тебе не собутыльник, чтобы ты со мною общался на «ты». С какой стати ты задерживаешь меня? У тебя есть на это полномочия? - Тц… Тебе случаем в школу не нужно? – все, достал. - У меня освобождение есть, – угу… уже полгода, как истекло, но продолжает лежать в тумбочке моего стола. Я обошел его, а тот не стал мне препятствовать. И что ему от меня надо было? Солнечный удар, или что? Когда я вошел в здание, начал искать врача, что смог бы мне помочь. Думаю, этот подойдет. - Простите, – я окликнул девушку–врача, – не подскажите, где находится кабинет главврача? – я хотел улыбнуться, но почему-то передумал. - Конечно, идите… А вот и кабинет. Не нужно забывать о манерах, поэтому я сначала постучал в дверь. - Входите, – судя по голосу, женщина, либо парень, логично. Я открыл дверь и зашел в кабинет. Значит женщина. Серые глаза. Брюнетка. Надеюсь, что запомню. - Здравствуйте, меня зовут Александр. Я вчера выписался из вашей психбольнице, – надеюсь тебе понравится это сокращение. - Понятно. У вас, что-то случилось или есть претензии? – и то, и то. - Да, есть. Когда я только приходил сюда, у меня был телефон, а когда меня выписывали, мне его не отдали. Будьте добры, верните его, а иначе я подам жалобу на ваше «заведение» в суд… Забавный главврач. Она серьезно думала, что сможет что-то противопоставить мне? Если да –она дура. Как итог, мне вернули телефон и заплатили сверху «за молчание». Ну да, подай я жалобу, их репутация упала бы, а так все довольны. Жаль, кончено. Я мог обратиться в суд и получить больше денег. Но не верится мне, что я бы тогда выиграл. Все-таки подкуп – это дело важное. Ну, ладно. Хорошо, что такая дура попалась. Повезло, не более. Так, теперь аптеки… Хм… Пять пачек снотворного может не хватить. А докупить ещё я не смогу. Ситуация будет странной. Парень покупает себе дофига снотворного и обезболивающего. Могут подумать, что я наркоман. Хотя я и не далеко ушел от этого. Я вышел из, уже третей, аптеки и пошел по направлению к заброшенному здании. Там мне не должны мешать… Я проглотил уже третью пачку обезболивающего и одну пачку снотворного. Было так плохо, и я надеялся лишь на одно. Отдохнуть.***
- . Что ты творишь? - О чем ты? - . Тебе умереть захотелось? - … - .. Что? Достало жить, Эндрю? - Да… Достало. - .. Больше не хочешь смотреть на этот мир? Больше не хочешь смотреть на людей, что улыбаются своими отвратительными улыбка, да? - Да. - .. А чем ты лучше них? Знаешь, чем? – я отрицательно кивнул. – Ничем. Такой же мерзкий, как и они! Тебе лучше бы сдохнуть! Умри! Тебе незачем жить! Видишь? Ты открылся им! Ты принял их! А они чем тебе отплатили? Предательство. Побои. Они лишили тебя свободы, что по праву твоя! Они предали тебя. Они говорили, что так будет лучше. Но что лучше-то?! Ты помнишь, что с тобой было? – я лишь кивнул на это. – Нет, не помнишь! Давай я помогу тебе. Тебе кололи наркотики и говорили, что эти лекарства помогут. Они смотрели, как ты смеялся, сходя с ума. Они смотрели за тобой, как за крысой, что проходит лабиринт! А помнишь, что ещё было? После того как они накачали тебе психотропными, после того как за тобой наблюдали, знаешь, что было? Они садили тебе на стул и говорили тебе повторять за ними. Они говорили: «Я псих» и ты повторял за ними. «Я болен» – ты повторял. «Я должен лечиться» – ты повторял. «Здесь мне помогут» – ты повторял. Ты не помнишь этого?! Ах, да. Они ведь говорили: «Скоро ты забудешь все, что тут было». Ты хочешь сдохнуть? - Хочу. - .. Так, сдохни. Только вот. С какой стати, ты оставляешь их? Саша, кто виновен в этом всем? - Я. - .. Правильно, Эндрю. Ты открылся им и пострадал из-за этого. Только знаешь, кто ещё в этом всем виноват? - Кто? Скажи. - .. Те, кому ты открылся! Они не приняли тебя. Твои родители отвернулись от тебя. Они должны были тебя принять. Настя она не приняла тебя. Она лишь наглумилась над тобой! Они должны понести наказание за свои грехи! Должны! - Да. Ты прав. Они должны. - … Нет! Они должны понести не наказания! - А, что они должны понести? - … Чувство предательства! Нет, не так. Они должны понять, за что они виноваты. Если они понесут свое наказание они даже и не вспомнят, за что их наказывают! А они должны знать, за что! - Но как? - … Ты должен дать им время. Ты ведь их сын, ты ведь её друг! Ты должен смилостивится над ними. Ты должен дать им время вспомнить. Они должны вспомнить все, что сделали с тобою! Ты должен наказывать их медленно, чтобы они могли вспомнить! - Да, ты прав. Они ведь дороги мне, они должны иметь время.***
Я еле открыл глаза. Суставы болели, а кости ломило. Было ощущение, что даже волосы болят. Но вскоре это прошло. Я посмотрел на улицу. Сейчас вечер. Я встал и, убрав весь свой мусор, подтянул к себе портфель. Я достал оттуда проволоку и начал плести «терновый венец». Жаль, что ветки слишком ломкие, но ничего… Я достал телефон и посмотрел на время. Двадцать два часа ровно. Выключив телефон, подтянув портфель, я поставил в него венки и направился на выход из этого здания, к дому… Я достал ключи и начал открывать дверь в свой дом. Когда она полностью распахнулась, я увидел лишь чистый коридор, который перед тем, как я вышел, мог назвать лишь свалкой. Я пошел на кухню и взял молоток, а после пошел в комнату своих родителей. Когда я открыл дверь и распахнул её полностью, то увидел, что на кровати спит мать, а на полу отец. Здесь все та же вонь, что была и в моей комнате. Я достал телефон и начал считать вместе с ним время до полуночи… Когда циферблат на телефоне показал четыре нуля, я снял портфель со спины и достал из него венки для родителей. Я хотел, чтобы они узнали, за какие грехи я буду наказывать их. Но почему-то мне это кажется, каким-то неправильным. И главное, я помню одну фразу: «Неведение – благо». Так будет лучше. Я подошел к отцу, что лежал на полу и, сделав замах руки с молотком, я ударил ему в висок. Услышал хруст. Я почувствовал жидкость на своих щеках. Я почувствовал кровь отца на своих губах. Но похоже, что мать – нет. Она продолжала спать. Наверное, выпила лишнего. Но так даже лучше. Я подошел к ней и, сделав замах рукой, ударил молотком по её виску. Опять хруст. Опять влага на лице. Опять металлический вкус. Они истекали кровью. Я подошел к отцу и, приподняв его, уложил на кровать к матери. Я уложил их в обнимку, это значит, что они всегда будут вместе. Я сделал еще по два удара каждому. После этого я взял терновый венец и уложил его на голову отца. Затем я взял второй и уложил его на голову матери. Сейчас они такие тихие, что кажутся статуями. Я вышел из комнаты и закрыл дверь. Никто не должен потревожить их сон. Я зашел в ванную и смыл с себя всю эту кровь. После этого я вернулся в свою комнату и лег спать. Осталась Анастасия… Я проснулся от жужжания телефона и ноутбука. Я отключил их обоих и начал собираться в школу. После ванной, я направился на кухню, но остановился перед дверьми родителей… Все ли правильно я делаю? Они бы поняли и приняли меня? Я ведь не делаю ничего неправильно, верно? .Верно. Я приготовил себе яичницу, но по привычке сделал две порции. Я надел портфель, обулся и, взяв тарелку с лишней порцией, вышел на улицу. Я закрыл двери, а тарелку поставил возле нашего забора. Не знаю, можно ли животным есть ту же еду, что и людям, но пусть хоть, какая-то дворняга будет сытой. Я дошел до автобусной остановки. На этот раз, я прождал пять минут и четырнадцать секунд. Долго. Я зашел в него и сел за первые к водителю ряды. Когда автобус начал закрывать дверь, в него забежала девушка. И это Анастасия. Автобус сдвинулся со своей позиции. Она заметила меня, но отвела взгляд и пошла на самый зад автобуса. Я следил за нею. Мне любопытно, почему она не поздоровалась? Она подошла к компашке. Но там не было места. Наверное, сейчас она подойдет ко мне… Она села на колени к Богдану… Они начали целоваться… Плевать. Я отвернулся от этой мерзости и вернул своим глазам картину пустых улиц. А в чем виновата Анастасия? Разве я открывался ей? Разве она была близка мне? Разве я ей был близок? В чем её вина? Это родители платили ей. Это их грех. Она виновна. Но почему? Она наглумилась над тобой. А не плевать ли мне? Какая разница? Она должна понести наказание. А что мне будет от этого наказание? Разве «ничего»? Ты должен, она смеялась над тобой, она притворялась рядом с тобою. А разве не все так делают? Она игралась с тобою… Четвертый урок закончился, и я решил понаблюдать за нею. Она вышла из класса, а я через минуту пошел за нею. Она была впереди, а я, скрываясь, сзади. Мы дошли до бассейна. Она открыла дверь и зашла, закрыв её за собою. Я встал перед дверью и начал считать… Когда прошло минут десять, я открыл дверь и зашел в здание. Я дошел до двери, из окна которой бил свет. Я приблизился к ней на расстоянии трех метров и, закрыв глаза, начал прислушиваться к звукам. Были стоны. Были приглушенные крики. Был женский голос. Было два мужских… Моя игрушка. Игрушка не должна идти против своего хозяина. Ею пользуются другие. Зачем мне использованная игрушка? Зачем? Не зачем. Я вышел из бассейна и вернулся в кабинет классного руководителя. Я решил… Уроки закончились и компания, почему-то ушла без игрушки. Я сидел за партой и ждал, когда все выйдут. Она также сидела. Когда в кабинете остались мы двое, та встала и подошла ко мне. - Я хотела поговорить с тобою, – она поставила свою руку на мою парту и оперлась на неё, из-за этого её грудь была немного видна. - О чем же? – я оперся локтем на парту и поставил голову на запястье руки. - О нас, – сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. - «Нас»? - Да. Понимаешь, я… тебя… – она начала мямлить, – я… – она закрыла глаза и нагнулась к моему лицу. Я почувствовал прикосновение к своим губам. Я почувствовал тепло на них. Я почувствовал, что она пролезает своим языком мне в рот. Это мой первый поцелуй. И он мне не нравится. Я ничего не делал. Лишь держал глаза открытыми и наблюдал за нею. Она обхватила мое лицо руками и продолжала целовать. Я ненавижу, когда к моей коже прикасаются. Она, наконец, прекратила. - Я докажу это, – она схватила меня за руку и потянула за собою. – Сегодня моих родителей нет дома, – это она сказала так и не повернувшись ко мне. Я надел портфель лишь на одну лямку. Было неудобно, но ничего не поделаешь. Мы идем по улице, а она продолжает держать меня. Мы переходим дорогу – она держит. Мне неудобно – держит. Она тащила меня до тех пор, пока мы не дошли к её дому. Такой же, как и мой, только находится в другом районе. - Пойдем, – она продолжала тянуть меня. Когда мы дошли до двери, она сняла свой портфель и, поставив его на пол, стала доставать из него ключи. Зачем нагибаться не сгибая колени? Когда она нашла их, то быстро открыла дверь. Я зашел внутрь после неё. Здесь было так тихо. Не знаю почему, но я вспомнил тишину в моем доме. Мне захотелось вернуться туда, но я передумал. Она сбросила с себя обувь и портфель. Я сделал тоже самое. Хотя знаю, что так может быть только хуже. Она побежала наверх, а я тихим и медленным шагом пошел за ней. Когда я поднялся на второй этаж, то увидел, как она стоит возле двери в одну из комнат и подпрыгивает на носках. - Да не медли ты! Пойдем, – она открыла дверь и, взмахнув мне рукой, зашла в неё. Я был предельно осторожен. Но когда я зашел в комнату т не увидел никого постороннего, то напрягся. Может, они находятся в других комнатах? Или у меня паранойя? Я повернулся к двери и закрыл её. Все-таки, хорошо, что она закрывается на ключ и ключ в замке. Когда послышался щелчок замка я почувствовал толчок в спину и прижался к двери. - Какой ты предусмотрительный, – она начала снимать с меня одежду, хотя я так и не повернулся к ней лицом. Когда она сняла с меня кофту, я повернулся к ней и поцеловал. Я обхватил её за талию и, приподняв в воздух, начал идти вперед. Когда я почувствовал опору под руками, отпустил её. Я открыл левый глаз и посмотрел на опору. Да, это подоконник. Я продолжал целовать её и, в тоже время, я потянулся к окну и закрыл его. Оно было открыто полностью и там не было преграды, что не давала бы пройти внутрь квартиры. И это мне не нравилось. Я снял с неё верх, а затем и низ. Она начала расстегивать мои штаны, а я продолжал целовать её. Когда она расстегнула их, я обхватил её голову руками и ударил об стекло окна. - А-а! Ты, что творишь?! – она схватилась за голову и сжала свои колени, чем и оттолкнула меня от себя, – ч-что ты творишь? – я схватил её за ноги и раздвинул их. Она была лишь в нижнем белье, а я в штанах. Я обхватил её за талию и, ставя её снизу, лег на пол. Когда она начала успокаиваться, я резко схватился за шею и начал душить. - Кхо?.. – она рыпалась, – П-кхе-рест-ань, – она кашляла, – По-чем-?.. - Ты моя собственность, – я усилил хватку. – Я не давал тебе права гулять с другими. - Чт… ты? – я добавил давление. Когда она перестала рыпаться, я, держа хватку, подождал ещё минуту, а потом начал вставать. Я нашел свою, валяющуюся на полу. Я посмотрел на Анастасию. Я подошел к ней и прикоснулся к щеке. Сейчас она напоминает мне куклу. Такой она нравится мне больше. Кукла не предаст. Кукла будет делать все, что я попрошу. Я поднял её и уложил на кровать. Я открыл двери и вышел из её комнаты. Когда я подходил к выходу, услышал шум. - Дорогой, как думаешь, кто этот мальчик? - Не знаю. Пойду узнаю, – этот голос, по сравнению с прошлым, был более агрессивным. - Да постой ты. Не мешай молодым! – похоже, это родители. Я услышал шаги, что приближались ко мне. Из правого угла, что вел на кухню, вышел накаченный мужик. На его голове были короткие черные волосы, а карие глаза были зажмурены. - О, а вот и ты! Хм… – он подошел ко мне и всмотрелся в лицо. – Мы раньше не встречались? Ты выглядишь знакомо. - Встречались, Николай. Меня зовут Александр. - А, вспомнил! Мальчик, за которым бегала моя девочка. Ну, и? Все у вас там хорошо, – он ткнул пальцем вверх. - Да, все хоро… - Дорогой, с кем ты разговариваешь? С ума сошел? – из-за угла выглянула женщина, зеленные глаза и окрашенные в черный волосы. – О! Привет, Саша, – ненавижу это имя, – как дела? - Все в порядке, – поскорее бы уйти. – Лучше Насте побыть пока одной, хорошо? – дайте уйти. - Что ты с ней сделал? – её мать слишком агрессивна. - Просто это у неё первый раз, поэтому ей лучше побыть одной, – нужно поскорее уйти! – Ладно, я ухожу. Пока, – я направился на выход. - Постой, ты не хочешь кушать? – дай уйти. - Нет, спасибо. Пока, – я, наконец, вышел из этого дома. Теперь все проще. Я пошел к тому заброшенному зданию, где был вчера.***
- Ладно. Надь, ты приготовь поесть, а я пойду спрошу у дочурки, не хочет ли она есть. - Может лучше я? Вдруг ты ляпнешь что-то, не подумав? - Ладно, если что, позовешь. - Да-да, – женщина отмахнулась от своего мужа и пошла наверх, когда она дошла до двери дочери, она постучала. – Насть, ты не будешь есть? – ей не ответили. – Ты не голодна? Насть? – она открыла дверь в её комнату и зашла в неё. – Ты как? – она прикоснулась к руке дочери, но сразу же убрала её, – Ты вся холодная, – она повернула тело к себе и увидела следы на шее её дочери. – АА-а-аа!..***
Я поднялся на самый последний этаж этого здания. Думаю, шестого хватит. Я посмотрел на часы на телефоне. Сейчас семнадцать часов и пятьдесят шесть минут. Я родился ровно в восемнадцать. Будет символично умереть тогда, когда ты и родился. Стоп… Я посмотрел на дату в телефоне. Первое декабря. Забавно. Мое день рождение в прошлый раз было совсем в другой день. Я даже и не следил за своими днями рождения. И вправду, символично. Умереть тогда, когда родился. Я посмотрел на часы. Ровно восемнадцать. Пора идти вперед…***
- Настя, ты как? – женщина улыбалась своей дочери, что лежала в палате. - В порядке. Мам, слушай, – девушка помрачнела, – ты не знаешь, где Саша сейчас? - Кто? А, этот ирод. Он убил своих родных и спрыгнул с крыши. - Что… - То, что и слышала. Этот подонок сначала убил своих родителей, а потом спрыгнул с крыши, какого-то заброшенного здания. Я вообще слышала, что перед этим он лечился в психушке, представляешь?.. Насть? – женщина посмотрела на свою дочь непонимающим взглядом, – почему ты плачешь? - А? Что?..***
Непонятное пространство. Холод, что окутывает все мое тело. Огромные руки, что держат меня. Пространство, что не имеет, ни низу, ни верха. Теплые руки, что гладят меня по щеке… Опять…