Как избежать любви?!

«5 сентября 1793 года.       Еще день. Поверить не могу. Еще целый день!!! По моим ощущениям сегодня уже должна была быть пятница (хотя мне так казалось и вчера, но сегодня-то уж точно!). Но почему-то в жестокой реальности это не так…       У меня болит шея. А еще плечи, спина, глаза. Болит все. Это потому, что я только и делаю, что сижу с утра до ночи без продыху! И ладно бы просто сидела, но я сижу и строчу, строчу, строчу… Кажется, работа меня убивает… Я так устала… Приезжаю вечером, ем и ложусь спать. Не заметила, чтобы это давало мне хоть какой-то отдых, но спать, тем не менее, хочется. Не то что хочется — просто вырубает. А по утрам я не просыпаюсь, нет. Так и встаю, и собираюсь во сне. Потому что проснуться нереально. Более-менее я начинаю осознавать себя только где-то к обеду… И обед этот так издевательски короток… А потом опять адская швейная машинка и чужие брюки, брюки, юбки, брюки, пиджаки… Пока мне доверяют лишь работу с готовыми вещами, но обещают, что со временем я перейду к исполнению заказов на пошив (не забыть уточнить, когда). Как же это утомительно! Затем я наконец-то получаю кратковременную свободу, радостно прощаюсь с ателье, иду на остановку, сажусь на трамвай (благо хоть он ходит часто), выхожу через двадцать минут на другой остановке, перехожу шоссе к еще одной остановке, жду там свой автобус, жду и жду… а потом еду домой, притулившись кое-как где-нибудь подальше от дверей (теоретически сесть можно, на практике — можно-то можно, но об этом можно и не мечтать, ведь к моменту моего появления, на остановке уже собирается немаленькая очередь из ожидающих и абсолютно никто из этих невоспитанных людей совсем не торопится галантно пропустить хрупкую, слабую девушку вперед или же уступить ей свое место). В итоге, все-таки добравшись до дома, я приветствую своего питомца и семью Анны, перевожу дух, ужинаю тем, что мне заботливо разогревает Катрина, а после планирую наконец-таки отдохнуть, полежать, посмотреть что-нибудь в сети… А еще хорошо бы погулять со змеенотиком (не то что бы в этом была необходимость, малыш уже прекрасно научился ходить в лоток кошки семейства Розингс (изгнав ее саму из законных владений), просто мне нравится с ним гулять). Но такими темпами, вероятно, я скоро забуду, как выглядит мой питомец… Потому что моим планам не суждено сбыться — у меня просто нет никаких сил. Ни на что. Поэтому я только то и делаю, что ложусь спать. А почти сразу после этого очень противный писк въедается мне в мозг и этот писк знаменует начало нового трудового дня, где все повторяется (прямо как в изнуряющем бесконечном кошмарном сне, там именно так все обычно и бывает)… Я даже написать в дневнике и то только сейчас нашла в себе немножечко сил. И уже опять клонит в сон. Так что я, пожалуй, пойду…» «8 сентября 1793 года.       Привет!       Я наконец-то смогла хоть немного отдохнуть. Всю субботу провела дома: полдня не вылезала из кроватки, полдня поедала чипсы за просмотром комедий, которые давно хотела увидеть, да все забывала о них. А сегодня я взяла змеенотика и Катрину и мы все вместе отправились гулять в местный главный городской парк. Там неплохо, даже есть несколько аттракционов. И погода до сих пор летняя, так что мы прогуляли до самого вечера и отлично провели время. Вот только мама Анны сильно переживает за свою непутевую дочь, а я ничем не могу ее утешить — моя соратница в борьбе с белобрысым так еще ни разу и не выходила со мной на связь с тех самых пор, как я получила ее предыдущее письмо, еще будучи беззаботной и счастливой туристкой в Эвлимии… эх. Родителей, судя по всему, она информацией тоже особо не балует. Сообщила лишь, что благополучно добралась до гномов, нашла те края, где предположительно работает ее возлюбленный (точного места Анна не знает, тем более что фронт работ, куда его определили, за такое долгое время вполне мог существенно сместиться и, может так статься, что искать малохольного женишка нужно уже совсем в другой части страны), и остановилась там на небольшом гномьем постоялом дворе (да, они до сих пор называют гостиницы именно так). А дальше ее простой, не притязающий на гениальность план заключается в опрашивании всех местных жителей и молитвах о том, чтоб оказалось, что кто-нибудь из респондентов его знает и сможет подсказать, как найти эту потеряшку. Ну что ж. «Чем бы дитя не тешилось…», как говорится. Я, конечно, не стану делать никаких критичных замечаний по этому плану при многострадальной семье Анны (бедным людям и так нелегко). Ограничусь лишь пожеланием ей удачи в этой нелепой затее и понадеюсь на то, что Небеса не будут столь жестоки по отношению к несчастным родителям безалаберной девицы и возвратят ее в целости и сохранности в родной дом. Так трогательно видеть, как искренне переживают за Анну ее близкие. К слову сказать, моя семья даже и не думает проявить хоть каплю беспокойства относительно моей судьбы. Всем им без исключения, похоже, что я есть, что меня нет — никакой разницы. А может, и хуже того — разница есть и заключается она в том, что без меня всем стало гораздо лучше. Ну, а как это еще понимать? Ведь ни разу за все то время, что я живу у семьи Анны, никто из моей семейки мне даже не позвонил! Ах да, я же еще когда только ушла из дома, была так зла, что первым делом забросила в ЧС номера телефонов всех своих близких и не очень родственничков. Но, не смешите меня: это сути вовсе не меняет — я просто убеждена, что, хотя дозвониться они бы все равно не смогли, никто ни разу даже и не попытался! Вот так, двадцать пять лет живешь под одним кровом с людьми, они называют тебя дочерью, внучкой, сестрой, а потом в одночасье легко и непринужденно вычеркивают тебя из своей памяти и жизни. И отправляйся, Эмили, куда хочешь. Без средств к существованию и надежды на лучшее… Хвала Небесам, есть еще в мире добрые, отзывчивые люди, а то не знаю, что бы со мной сейчас было... Но ясно одно: в то место, что я так долго искренне считала своим домом, я больше уже не вернусь — там мне никто не рад, да и я сама не горю желанием лицезреть этих предателей…       А сейчас я хочу почитать (и заодно чем-нибудь перекусить) перед сном, а потому временно тебя оставлю, дневничок. Пока!»