Как избежать любви?!

«23 октября 1793 года.       Привет, дневник!       С работой пока все также — каждое утро просматриваю, не появилось ли что-нибудь интересненькое, но увы — новых вакансий всего ничего, а уж подходящих мне и вовсе нет. В общем, полнейшая печаль… И делать мне совсем нечего. Я уже выучила вдоль и поперек весь родной городок Анны. Вот странно — хотя он совсем немногим меньше моего собственного, однако там мне всегда находилось какое-нибудь развлечение и было чем заняться. Правда, быть может, тут дело в том, что в моем городе у меня всегда была компания, да и (что также совсем немаловажно) деньги на кафе и кино уж конечно находились?.. Не знаю, но, так или иначе, меня начинает мучить скука, да еще и эта непроходящая осенняя хандра за окном…       В общем, я подумала-подумала и решила принять-таки мамино предложение приехать для очередного разговора. Сегодня соберу самые необходимые нам со змеенотиком в поездке вещи (да, можно было бы и не брать с собой питомца, тем более что моя семья ему вряд ли особо обрадуется, но я заметила, что малышу нравится путешествовать, и потом он тоже уже успел заскучать) и прямо завтра с утра отправимся в путь. Посмотрим, что они еще там придумали, эти интриганы. Даже интересно».

На следующий день

Хм-м. Была здесь меньше двух месяцев назад, а кажется, что отсутствовала много-много лет. Я даже почувствовала что-то вроде ностальгии, пока шла от автобусной остановки до своей родной улицы, неся в одной руке маленькую спортивную сумку с самыми необходимыми для змеенота вещами на день (ну, а что? мисочка для еды, мисочка для воды, шлейка и поводок, несколько любимых игрушек — все это не поместилось в рюкзак, с учетом того, что там итак уже находились моя косметичка, флакончик духов, еда в дорогу (путь неблизкий, а в автобусе никто не покормит, да и дома не факт, что беседа пойдет столь гладко, что мне доведется там поесть, вот и выходит, что неизвестно, как долго я в итоге могу оставаться голодной, поэтому лучше перестраховаться…), кроме того, мое фамильное кольцо-артефакт (во мне теплится слабая надежда вернуть его обратно, в семью, — раз уж я все равно ушла из дома, то, значит и подавно, никаких обязательств перед моим семейством у меня больше нет), да плюс ко всему еще и кое-что привезенное мною из Эвлимии), а в другой — новенькую бирюзовую переноску с самим питомцем (мало этого всего — за спиной моей, конечно же, висит мой верный спутник — рюкзак). О, дом Кэр! Нежно-бежевое двухэтажное строение, перед которым расстилается круглый год идеально зеленый (кроме как когда его ненадолго укрывает собой снег) и ухоженный газон. Я так часто бывала здесь, особенно на втором этаже, в комнате подруги, в те славные времена, когда мы практически все свое свободное время проводили вместе… Как же это было давно… И безвозвратно прошло. Э-эх. А вот и он — дом моего детства, собственной персоной, показался впереди… Дом как дом. У нас, в принципе, все дома между собой снаружи похожи, отличаются только габаритами. А вот внутреннее убранство уже зависит от финансов и фантазии владельцев. Наш дом побольше (намного больше, я бы даже сказала), чем подавляющая часть домов на нашей улице. Это все потому, что у нас разные поколения фамильного древа решили жить вместе (а вовсе не потому, что мое семейство хотело выпендриться, как наверняка полагают многие соседи), а обычно все-таки молодые семьи селятся отдельно, хоть и не слишком далеко от своих предков. Наши так почему-то не поступили, что до сих пор остается большой загадкой для меня. Хотя, глядя на мою семью, понимаешь, что самый мудрый и разумный человек в ней (ну, не считая меня) — моя прабабушка, вот все, видимо, неосознанно к ней и тянутся — стараются быть поближе к свету ее мудрости… И хорошо, а то неизвестно, каких еще дров наломали бы… Ну, а я? Я тоже, конечно, люблю пообщаться с праба, но все же полагаю, что повзрослев стоит жить отдельно от родственников и получать удовольствие от полной свободы действий и самостоятельности. Думаю, так же мыслит и большая часть населения нашей планеты, но вот например моя родная сестра придерживается иного мнения. Нет, после своего замужества Лили переехала и стала жить своим домом. Формально. А по факту лично я бы не назвала переездом переселение из нашего дома в тот, что расположен менее чем в двадцати метрах от него, то есть в дом по соседству, который в то время как раз так удачно был выставлен на продажу… И теперь все ее семейство: моя милая сестрица, ее муж (довольно молчаливый и оттого искренне приятный мне мужчина) и мои не менее милые племяннички счастливо проживают практически вместе со всей остальной моей близкой родней (а раньше и со мной, соответственно). Ну да, для Лили в этом, разумеется, одни плюсы — и в гости далеко ходить не надо, и с мелкими всегда есть кому посидеть (а вот как она на такое решение мужа своего сподвигла, уж не знаю, вероятно, он просто принял мнение моей сестрицы, как свое, ибо понимал, что спорить с ней безнадежное дело (правда, не для всех, например, я — одно из таких счастливых исключений)). А вот меня перспектива жизни с вечно орущей малышней под боком еще после появления ее первенца вовсе не обрадовала. Благо, что я много часов посвящала прилежному посещению академии, а свободное время обычно предпочитала проводить где-нибудь вне дома, да и площадь у нас большая, так что с младшими родственниками я виделась не так уж и часто. Поэтому, наверное, ничего против них и не имею… В общем, сейчас прямо перед собой я лицезрею свой бывший дом, а справа от него значительно уступающий ему в размерах дом моей старшей сестры. И пора бы мне уже зайти… Вот странное дело, подойдя к двери и уже вставив в замочную скважину ключ, я почему-то начала испытывать волнение, наподобие того, какое бывает, когда заходишь в аудиторию перед сдачей экзамена по какому-нибудь не в меру заумному и не слишком понятному предмету… Может быть, это у меня такая реакция на неизвестность? Ведь мне неизвестно, что задумали мои родственники и я и понятия не имею, чего от них сейчас ожидать. А может, дело в том, что когда я в прошлый раз покидала это место, то была настроена очень решительно, хоть и не представляла, куда пойду, сейчас же мне есть, где жить, работа… найдется, вроде бы все ясно и сюда я вернулась лишь в качестве гостьи… Немного странное это чувство быть гостьей в доме, в котором провела практически всю жизнь… Но отчего-то никакой уверенности в чем бы то ни было у меня сейчас нет… Хм-м-м. В общем, не знаю, что со мной, но ясно одно: пора заканчивать глупо стоять на пороге, растерянно переминаясь с ноги на ногу, и перейти к более активным действиям. Что я и сделала. Повернула ключ, взялась за ручку, открыла дверь и шагнула в холл. Темновато. И тихо. Как вроде меня и не ждали. Ну да ладно, это к лучшему. По моим расчетам в это время дома должны быть только мама (потому что она работает посменно), бабушка с дедушкой (а где бы им еще быть? они у нас домоседы) и прабабушка (с возрастом она стала намного реже куда-то выбираться, а вот раньше, во времена моего детства, мы с ней практически каждый день подолгу гуляли). Я специально приехала именно в будний день, к обеду, потому как в это время мой предатель-отец обычно торчит у себя на фирме, а сестра возится с младшим сыном в своем доме или же прогуливает его на детской площадке. И что-то мне подсказывает, что чем меньше родственников я сегодня встречу, тем целее будут мои нервы. А нервы я свои люблю и берегу (по возможности). Итак, делаю глубокий вдох, оставляю свои сумку и рюкзачок на тумбочке, выдыхаю и захожу в гостиную. — Эмили!!! — я даже заметить ее еще не успела, а мама уже от всей души сдавливает меня вместе с прижатой от такого ко мне переноской с находящимся внутри змеенотиком. Н-да, бедного малыша неслабо тряхнуло. И это хорошо еще, что мама у меня невысокая и хрупкая, почти миниатюрная женщина, а то тяжело бы нам сейчас пришлось. Я неловко высвобождаюсь из объятий, чтобы привести в равновесие переноску со своим питомцем, мама же воспринимает это как признак моей на нее обиды и спешно начинает оправдываться: — Дочка, послушай мне так жаль, что я не смогла остановить твоего отца от воплощения в жизнь этой его глупой затеи с кредитками! Я понимаю, как ты на всех нас обижена и, должно быть, зла («да, мама меня неплохо знает», — невольно промелькнуло у меня в голове при этих словах), — но послушай… Папу тоже можно понять, он ведь так много работает, старается для всех нас, а твои траты и впрямь порой бывают… чрезмерными… Немного… — подумав, добавила она. — Да он и сам уже миллион раз пожалел о том, что был так суров с тобой! Эмили, — увещевает меня мама, — и папа, и ты погорячились в тот день. Ничего страшного. Все это ведь не так важно, чтобы оставлять свою семью, свой дом… Не представляешь, как мы все волновались до тех пор, пока не поговорили с родителями твоей новой подружки и не поняли, что ты в хороших руках! — А-а-ах, — просто задохнулась я от возмущения при этом неосторожном напоминании о тотальном контроле и слежке, установленных за мной. — Может не стоило упоминать сейчас о вашем оскорбительном недоверии?! — Да-да, конечно, — стушевалась мама, — но мы вовсе не не доверяем тебе, Эмили, просто волновались и, кроме того… — она беспомощно замолчала, видимо, не найдя других достойных и оправдывающих их поведение причин, и поникла. А во мне шевельнулось сочувствие к этим ее мучительным попыткам помириться. Да ведь я и сама вовсе не для того приехала, чтобы продолжать ругаться или спорить… Я лишь хотела повидаться и узнать, что такого интересного им есть мне рассказать. Но как-то это напоминание о тайной слежке вновь меня возмутило, вот я и не сдержалась… — Ничего страшного, мам, — с грустным вздохом заговорил голос моей совести. — Проехали это. В самом деле, ты знаешь, как я отношусь к вашему поступку, и я полагаю, что заслуживаю гораздо большего доверия, уж не говорю про уважение моих решений, но… Не будем больше об этом. Тем более лично на тебя я уже совсем не сержусь. Понятно же, кто инициатор всех этих гнусностей, — мама было открыла рот, явно чтобы начать оправдывать главу нашего семейства, поэтому я спешно ее прервала вопросом: — Его ведь нет дома? Этого тирана и деспота. — Да, папы нет, он на работе, — печально подтвердила мои ожидания мама (полагаю, печально от того, что в нынешней ситуации спорить о его наименовании она бы не рискнула, но слышать такое в адрес своего обожаемого мужа ей все же нелегко, а что поделаешь? — не я же виновата, что ее соулмейтом оказался такой человек… н-да-а — вот уж Небеса удружили!). — А ты привезла своего питомца! — наконец-то она заметила. Надо бы выпустить его, а то столько времени в переноске, как бы у малыша не затекли лапки… Я немедленно и не без гордости выпустила змеенотика, попутно подтвердив тот факт, что так далеко без своего малыша уж точно не поехала бы. И ему тоже полезно побывать здесь, посмотреть, где я жила раньше, а то в прошлый раз он почти ничего и не видел — не до того всем было. Мама решительно приблизилась к моему питомцу, намереваясь его погладить, но тут малыш вдруг сладко зевнул, обнажив свои красивенькие белые зубки, и мамина решимость сразу куда-то пропала. Очевидно, к такому уровню отношений со змеенотом она еще не готова. Но ничего, привыкнет, а попытку сблизиться я оценила. Да мама вообще добрая и любит всяких животных. Просто долго привыкает ко всему новому. Вот и к змеенотику в качестве домашнего питомца она пока еще просто не привыкла. — Ой, надо же чаю тебе налить! — спохватилась мама, опять переключившись со змеенота на меня. — Пока посиди тут, а я сейчас принесу все из кухни. — Нет-нет, мам, не надо никакого чая! — остановила ее я, когда та уже была у выхода в коридор. — Но, дочка, ты же наверняка с утра ничего не ела, так что не отказывайся. Сейчас я все принесу. — Вообще-то я сегодня неплохо позавтракала, но… Ведь уже обед. Не надо никакого чая, — решительно закрыла я эту тему. — А вот если у тебя есть какой-нибудь суп или что-то мясное с гарниром… — я не успела даже договорить, как мама с улыбкой кивнув, исчезла в коридоре. — Хорошо все-таки побыть с семьей, — задумчиво протянула я, обращаясь к змееноту. — Конечно, если это редкий визит в гости, а не ежедневное совместное проживание, — спохватившись, добавила я. Впрочем, змеенотик меня все равно не слушал. Он был увлечен исследованием новой территории и я перестала отвлекать его разговорами. Лучше тоже осмотрюсь пока, ведь это дом моего детства. Меня вновь обуяла ностальгия. И как-то совсем забылось, что я была тут в прошлый раз каких-то два месяца назад. Мой взгляд рассеянно пробежался по комнате и уцепился за старые семейные фотографии. Их тут всего несколько гордо выставлено на каминной полке. На первой — фото со свадьбы бабушки с дедушкой, на второй — ожидаемо, моих родителей, на третьей — нет, не с еще чьей-то свадьбы, как ни странно, а с празднования Нового года (не помню, какого именно, но, судя по фото, в тот раз на торжество собрались почти все наши родичи — тут запечатлен не только весь ежегодный обычный наш состав, но и другие мои дед с бабушкой, и мой дядя с семьей (вот кто своим присутствием не надоедает, потому что давным-давно работает на другом конце княжества, кстати, неподалеку от земель бессмертных, правда на его взгляды это никак не повлияло)). Еще на двух фото запечатлен трогательный момент прощания вчерашнего студента с родным ВУЗом… На первом — в роли студента моя сестра, на втором — я. Братец же предпочел обойтись без высшего образования, потому что итак слишком умен (как он искренне считает, на самом же деле, рискну предположить, что он просто очень сомневался, что его попытки поступить увенчаются успехом, а кроме того, он у нас от природы слишком ленив, вот и решил обойтись без позора, заранее сделав вид, что не очень-то и хотелось). Хорошо хоть ему при всем при этом все-таки каким-то образом удалось найти работу по душе и сейчас мой братец даже считается вполне успешным в своем деле. Воистину, бывают же в мире чудеса! За просмотром фотографий и погружением в свои с ними связанные воспоминания я не сразу, но все-таки вспомнила кое о чем. Рамочки. Рамочки на каминной полке логично напомнили мне об эвлимийских рамочках в моем рюкзаке, которые я все-таки, несмотря на все, решила презентовать сегодня своим родным. Еще я захватила с собой пару вазочек, приобретенных там же, в Эвлимии, красивейшую посуду (правда, не всю — часть я уже подарила родителям Анны и считаю, это абсолютно справедливым, по крайней мере, они ко мне отнеслись гораздо добрее и теплее, чем родная семья…) и большие резные часы на стену — они как раз прекрасно подойдут к интерьеру нашей гостиной. В общем, хорошо, что я поддалась легкой ностальгии и вообще обратила внимание на эти фотографии, а то вполне ведь могла забыть о своих сувенирах и увезти их обратно. Из коридора я забрала не только рюкзак с сувенирами, но и сумку с походным запасом вещей змеенотика. Раз я сейчас буду кушать, пора и ему пообедать. Как раз скормлю малышу ту еду, что взяла с собой на всякий случай. Не успела я еще распаковать свои бутерброды, как мама появилась в комнате и позвала меня к столу. Мы отправились на кухню и миски змеенота с ним самим, соответственно, перебазировались туда же. А там, на столе, меня уже дожидался мой любимый куриный крем-суп! Очевидно, мама постаралась ради того, чтоб меня задобрить. Но я не имею ничего против таких вот методов. Тем более что я и так уже решила помириться с ней. Да и с остальными (кроме, конечно же, отца). Я ведь всегда стараюсь проявлять справедливость в суждениях и великодушие, а если разобраться, большая часть моего семейства все-таки не так уж сильно передо мной виновата… Да и живем мы теперь раздельно, так что ничто не мешает общаться как цивилизованные люди — звонить друг другу, интересоваться делами, осведомляться о новостях, приезжать время от времени друг к другу в гости, поздравлять с праздниками… Все как я хотела… — Эмили? — голос мамы прервал мои размышления и, похоже, она успела о чем-то у меня поинтересоваться. — Да? — Я говорю, что за вещами ты сможешь съездить в ближайшие дни, а уже сегодня остаться ночевать дома. Все самое необходимое у нас найдется. Тем более и твоего милого питомца ты привезла с собой. Так что, думаю, незачем тебе оставаться дольше у… — О чем это ты? — с подозрением спросила я, от удивления даже не дослушав маму. — Зачем мне куда-то перевозить свои вещи? — Но дочка… — немного растерялась мама. — Ты ведь вернулась домой. Мы же помирились. И все будет по-прежнему. Папа тоже давно остыл и ждет не дождется твоего возвращения. Мы все тебя любим. И, правда, я не понимаю, почему бы тебе не вернуться домой?.. Ведь, насколько я знаю, у тебя сейчас нет работы… — осторожно продолжила моя родительница. — А значит, ни в Олбрайде, ни в его окрестностях тебя ничего не держит. А новую работу ты вполне можешь найти здесь. Это гораздо удобнее и ближе. У нас тоже немало вакансий, я уверена, ты быстро подберешь то, что тебе подойдет. И кстати, мы очень гордимся тобой, — растроганно прибавила мама в качестве апогея своих увещеваний. — Ты только-только закончила учиться и уже такая самостоятельная, без всякой помощи нашла работу, не отступила из-за всех возникших трудностей… Ну, а то, что все так вышло… не переживай об этом, просто первая работа — это как пробный шар, все может быть не совсем удачно, главное, не унывай, если все сложилось не так, как хотелось бы… Зато теперь у тебя больше опыта и лучше представление о том, что будет входить в твои обязанности на работе… — заметив мой хмурый взгляд и недовольно сведенные брови, мама опять стушевалась. Все-таки напоминание о моей первой работе еще вызывает во мне сильные эмоции. Но забудем о ней, сейчас гораздо важнее смысл всей этой речи — моя семья, похоже, приняла мое согласие приехать в гости за согласие вернуться домой! Я мысленно застонала, в полной мере осознав, что, как бы то ни было прискорбно, а мы с моими близкими по-прежнему словно говорим на разных языках и они абсолютно не способны меня понять! Э-э-эх. Видимо, встреча пройдет не так легко, как я воображала. И тут… — Внучка! Внученька! — раздалось практически одновременно. В кухню протиснулись мои старшие родственники… — Какая ж ты бледная и исхудавшая! — тут же начала причитать бабушка, всплеснув руками. — Ешь-ешь, супчик. Что так мало-то у тебя налито? Дай ей добавки, — распорядилась ба, поворачиваясь к маме. Я отрицательно помотала головой, так как рот был занят. Разговор разговором, но супчик стынет. — А котлеток с пюре? — змеем-искусителем вклинилась в разговор мама. — Да-да, — поддакнул и дед. — А то она уже поди и забыла вкус настоящей домашней еды, небось полуфабрикаты сплошные, да всякий фасфут — вот и все питание… — Я лишь еще яростнее замотала головой. Все-таки я сюда приехала не ради еды, да и как глупо было с их стороны вообще подумать, будто меня можно будет убедить вернуться, просто-напросто заманив вкусностями! А так они, по всей видимости, и считают… Ну что за наивность… Я, в конце концов, не настолько слабовольна! Да и Катрина тоже неплохо готовит… — Не нужно, — решительно произнесла я, прожевав. — И вообще, мне скоро пора уже ехать обратно, — от такого тройного напора я предпочитаю благоразумно ретироваться, пока, чего доброго, не подоспели остальные. — Как ехать? — охнула бабушка. — Куда на ночь глядя-то? — между тем пусть сегодня и было слегка мрачновато из-за погоды данного печального времени года, но все же день был в самом разгаре и даже до первых, легких сумерек я бы распрекрасно успела доехать до своего нового дома. — Дорогая, ну что ты!.. — расстроенно всплеснула руками мама. — Мы же так давно не виделись. Да ты только вошла и сразу уезжаешь? Эмили-Эмили… Ну почему ты так упряма?! Кажется, вопрос риторический. Но в любом случае, я своего решения менять не собираюсь и если меня заманили домой только ради претворения в жизнь этого их очень «хитрого» плана по возвращению меня в лоно семьи, то… Я очень огорчена и разочарована! А еще говорила, что я услышу что-то крайне мне интересное, если соглашусь приехать… Очередной обман! Ясненько… Впрочем, пора бы мне уже перестать удивляться и привыкнуть к этой постоянно сплетаемой вокруг меня паутине лжи. Н-да-а-а… И почему я всегда, невзирая ни на что, продолжаю верить в лучшее, из-за чего обречена разочаровываться вновь и вновь… Обидно. Несмотря на обуревающие меня чувства (обиды, горечи и разочарования), я решила придерживаться холодной вежливости и полного спокойствия. И вот так: очень вежливо, спокойно и с достоинством, я обвела серьезным, слегка укоризненным взглядом всех присутствующих в кухне (кроме змеенота) и соответствующим тоном произнесла: — Спасибо за приглашение. И за обед, мам. Но нам со змеенотиком и вправду уже пора. Чтобы успеть до темноты и тогда ты можешь не волноваться обо мне, ба, — перевела я взгляд с мамы на бабушку. И поздно заметила, что та уже набрала в рот воздуха, очевидно, чтобы продолжить меня отговаривать… Э-эх, но ведь это бесполезно, все равно ни к чему не приведет… — Даже сестричку свою с детками повидать не задержишься? — горько произнесла бабуля так, как будто напрочь успела позабыть градус теплоты наших с «сестричкой» отношений. Нет, я ее, конечно, наверное, в какой-то степени и люблю… Но все же не настолько, чтобы желать ее лицезреть. Да и по поводу «деток», как я уже говорила, ничего против них не имею, но это ведь еще совсем не повод видеться. Мне вполне достаточно того факта, что с ними все в полном порядке, ладно бы еще кто-то из этой мелочи уже достаточно вырос, чтобы можно было всучить ему кольцо поиска, вот это я понимаю — был бы стоящий повод встретиться, но, к моему сожалению, такой день наступит еще очень и очень нескоро… Стоп! — Ой, точно! — ударила я себя по лбу. Наш фамильный артефакт, поисковик, я ведь захватила сегодня с собой, дабы лишний раз попытаться от него избавиться. И чуть совсем не позабыла об этом… Как же хорошо что бабушка нечаянно напомнила! — Решила повидаться с Лили? — в искреннем изумлении вопросила ба. Похоже, подобного эффекта от своих слов она и сама совсем не ждала. — Нет, конечно, — чуть не рассмеялась я, но ограничилась лишь сдержанной улыбкой, чтобы не подумали, что я смягчилась и готова сдаться. — Просто вспомнила кое-что. Минуту, — важно добавила и отправилась к своей сумке за футлярчиком с кольцом. — Вот, — выложила я на стол нашу главнейшую реликвию. — Поисковик? — мама вопросительно приподняла брови, глядя на меня. — Да, он. Полагаю, что таскать его с собой дольше не имеет никакого смысла. Я ведь не передумаю. Правда, — мягче добавила я. — Так что, какая разница, где оно будет храниться? Даже наоборот — у вас оно целее будет, а я иногда бываю рассеянна, могу где-то забыть… Случайно! А как тогда мелкие будут выискивать своих соулов? В общем, я думаю, всем будет лучше, если я его верну в семью, — на мой взгляд, я говорила взвешенно и аргументированно, так что родственники вынуждены будут со мной согласиться и забрать эту докуку, а то ведь и впрямь потеряю еще, а уж такого страшного прегрешения мне никто никогда не простит. Однако мои близкие не торопились забирать футлярчик. Мама растерянно посмотрела на бабушку, бабушка печально — на дедушку, дедушка хмуро — на кольцо, а потом на маму. Круг замкнулся. — Дочка, — как-то робко начала мама. — Почему ты так решительно против обретения счастья взаимной, истинной любви? — в ее голосе звучала печаль, но, кроме того, кажется, и некая надежда. Наверное, еще верит, что я могу вдруг передумать… Жаль (сейчас мне и правда стало очень жаль), что я не могу оправдать их надежд. Что я такая, какая есть. И мои мечты, устремления, цели так сильно отличаются от тех, что имеют все мои близкие люди… Что мое счастье другое, а они никак этого не могут понять… Мне стало очень-очень грустно. Но, очевидно, придется еще раз повторить все то, что я говорила уже миллиарды раз… — Да, я решительно против. Потому что знаю себя: мне для счастья вовсе не этого нужно. Но я совсем не против, чтобы хоть все вокруг понаходили свои вторые половинки… А я выбрала другой путь. И бессмертие, да. И очень сомневаюсь, что хоть раз за всю свою вечную жизнь пожалею о своем выборе, — я перевела дух и продолжила: — Сколько раз я вам все это уже пыталась объяснить?.. Ну ма-а-ам, не пытайся меня переубедить. Все решено. И очень давно. И я в своем решении уверена. Так что все ваши попытки абсолютно бесполезны. И интриги, кстати, тоже, — добавила я, вновь вспомнив о том, что и приехать сюда сегодня меня тоже убедили обманом, а я, как дурочка, купилась! Досада от осознания этого факта не удержалась внутри меня: — И не смотрите на меня так удивленно! — обратилась я ко всем присутствующим. — Ты же не будешь делать вид, что не упоминала о какой-то важной информации, когда уговаривала меня приехать, мам? Я приехала и вот — не услышала ровным счетом ничего такого, чего не слышала от всех вас раньше. Но ладно, забудем об этой очередной лжи от самых близких людей… Я даже не буду обижаться. Все равно хорошо, что я приехала, и мы повидались. Но учтите, больше ни на что подобное я в жизни не поведусь! — «это точно» — подтвердил мой внутренний голос. — Я не хочу опять что-то доказывать, ссориться… Просто примите уже мой выбор. Пожалуйста, — договорила я тихим, проникновенным голосом, каким обычно говорят в сценах выяснения отношений главные героини сериалов — благородные, но уже ужасно уставшие отстаивать свою правоту. Надеюсь, это подействует… — Ладно, — после, как мне показалось, довольно продолжительной и томительной для меня паузы, решительно произнесла мама. Дедушка предостерегающе (ну, или просто поперхнувшись) кашлянул. В любом случае маму это не остановило. — Раз ты и впрямь так твердо уверена… — заговорила она, а я даже, не сдержавшись, хмыкнула — неужели же мама правда только сейчас поняла, что я настроена тверже некуда??? — …и все для себя решила… Думаю, твоя прабабушка права и нам действительно следует кое-что рассказать тебе… Хм. Рассказать что? И, кстати, прабабулю-то я не повидала! Странно, обычно она в это время дома. — Остановись, — прошептала бабушка, очевидно, полагая, что ее расслышит только мама, а не все вокруг. — Совсем с ума сошла… Но моя родительница лишь упрямо тряхнула головой: — Нет, мам. Раз уж ей так хочется, то что мы можем сделать? Вы же не хуже меня знаете характер своей внучки. — Вот именно, — раздался спокойный, слегка ироничный голос. Я повернулась на звук и тут же бросилась обнимать праба, незаметно появившуюся из коридора. Видимо, она все это время была в доме, просто появилась, как обычно, в самый подходящий момент. Вот на кого я нисколько не была обижена! Это ведь только благодаря прабабушке мне удалось уйти из дома, истратив не все свои нервы, а лишь их часть. Хочется верить, что и сейчас она поможет все уладить и будет на моей стороне, что позволит мне оставить поисковик здесь и дальше жить, как мне хочется и где мне хочется. После наших теплых объятий я вновь была готова слушать мамину речь. Вот только ее решительный настрой, по-видимому, успел куда-то улетучиться, потому что продолжать говорить она не стала, вместо этого, закусив губу, рассматривала все, что в настоящее время располагалось на нашем кухонном столе. — Разве мы все это уже не обсудили? — спросила между тем прабабушка, обращаясь к своим младшим родственникам. — И, если мне не изменяет память, пришли к определенному решению, касаемо будущего Эмили. — Да, но мама, — подала голос бабуля, — мы не были уверены, что это хорошая идея… И сейчас вот лично я в этом совсем не уверена. — А я так вообще считаю, что эти детские капризы очень скоро сами пройдут, надо только подождать, — послышалось из коридора. Я возвела глаза к небу (потолку), мысленно застонав. Вот только его сейчас не хватало! — И нечего ей потакать, — продолжал между тем мой отец, собственной мрачной персоной появляясь перед нами. — Эта несносная девчонка и так всегда творит, что ей вздумается! Я вновь задохнулась от возмущения. И что он вообще тут делает в такое время?! Я же все рассчитала! Нет, мне определенно уже пора ехать. Но не тут-то было. — Ладно вам, — примирительно начала бабушка, — пускай детонька поживет отдельно, раз уж ей так приспичило, но баламутить ребенка рассказами… — Да, — вклинился тут и дед, — пускай, все равно надолго-то ее не хватит, сама еще захочет и мужа, и любви, и детишек. Известное дело. Вот поглядим. Да что же это такое?! Вот вам, пожалуйста, мирный визит в гости! Опять меня принижают и оскорбляют! — И позволь тебя спросить, дорогая дочь, — не без ехидства обратился ко мне этот бездушный человек — мой папочка, — где же ты намереваешься жить и что планируешь делать дальше? — Да там же, где и сейчас, — холодно и с достоинством ответствовала я. — И чем мне заняться, уж конечно, найду. В ответ же на мои слова этот грубиян невежливо рассмеялся. — О, Эмили… Когда же ты повзрослеешь? И доживу ли я до этого дня? — кажется, к моим щекам от злости прилил жар. — А не приходило ли тебе в голову, что это не очень-то хорошо по отношению к семье твоей подружки? Они-то, как воспитанные люди, вероятно, даже и не намекнут тебе, что твое у них проживание может быть слегка обременительным, но я, как твой отец, просто обязан сказать, что вечно жить у чужих людей, когда они тебя даже и в гости не приглашали, это, как минимум, немного неуместно и некрасиво по отношению к этим замечательным людям. — Да они вовсе и не против! И я им не мешаю, а наоборот… И вообще, мы сами разберемся! — взорвалась я. — Так что уж можешь не беспокоиться о семье Анны, и тем более обо мне! А еще… — Тише-тише, детка, — остановил меня спокойный голос праба, как будто слегка разбавленный едва заметными нотками смеха. — Твоим родителям, да и не только им нелегко признать, что ты избрала настолько отличную от наших жизнь. Но это твой путь. Они, — величественно обвела рукой всех наших родичей праба, — на самом деле, уже поняли, что твое намерение не простая блажь и готовы его принять. Со временем… Я и сама не разделяю твоего мнения и, по правде сказать, не могу искренне одобрить твой выбор, но считаю, что долг семьи всегда поддерживать своих членов. Даже если их мотивы не всегда понятны и близки остальным, — добавила она, обведя всех строгим взглядом. — И потому сейчас я поддерживаю тебя. — Спасибо! — от души воскликнула я, хоть и немного обидно, конечно, что даже прабабушка и та меня не может понять. Хотя… ведь если б и она думала так же, как я, то меня, да и остальных здесь собравшихся сейчас, по всей видимости, просто не было бы. Нет, все же хорошо, что у моей прабабули фамильная склонность непременно разыскивать свою родственную душу взяла верх. Жаль только, что прадедушка, ее верный спутник жизни, покинул наш мир, когда я была еще совсем маленькой… Все же наша медицина не так идеальна, как хотелось бы, и способна излечить не все. — Так что просто дай нам время. Пусть семья свыкнется с твоим выбором, однако пока этого еще не случилось, чинить препятствия в воплощении твоих собственных планов на жизнь я все же полагаю абсолютно неверным. А потому еще раз обращаюсь ко всем вам, мои дети, внуки, вы видите, как эта юная леди упряма и вы знаете ее не самый лучший нрав. Неужели вы будете упорствовать и дальше, рискуя вообще ее потерять? Я понимаю, в кого это баранье упрямство досталось нашей Эмили, все мы не без греха… Но, в конечном счете, кто-то же должен быть умнее и положить конец этим пустым спорам? И логичнее и естественнее если это сделают старшие, более разумные (как я все еще наивно надеюсь) люди, — после этих слов воцарилась небольшая пауза и очередная игра в гляделки между членами моего семейства. А потом праба вновь заговорила: — Так что, ваше решение? Если все по-прежнему против, что ж… Я настаивать дольше не буду. Но мое мнение вы уже знаете. — Если это действительно может принести счастье моей дочери, — тихо начала мама, но по мере того, как она говорила, ее голос становился все громче и тверже. — Если это то, что нужно для счастья Эмили, то я за. В конце концов, она уже совершеннолетняя и так стремится к свободе… Нам все равно не удержать ее дома, — с печалью в голосе прибавила она. — Да, дети растут и, как правило, слишком быстро и незаметно для их родителей, — слегка улыбнулась прабабушка, но и в ее голосе угадывалась легкая грусть. — Наверное, ты права, — помявшись немного, обратился к жене мой папочка, хотя вид сохранял крайне независимый и недовольный. Хех. Вот такое с ним часто бывает — строит-строит из себя самого умного, которому все лучше всех видней, а в итоге все равно соглашается с мамой, ведь ясно же, что женщины все равно всегда оказываются правы. — Да, мы тоже присоединяемся к Вашему решению, — как и пятьдесят лет назад на «Вы» обратился дедушка от их с бабулей имени к своей теще после небольшого тихого совещания с женой. — Я рада, что вы все со мной согласны, — вновь обратилась к родственникам праба. — Будем надеяться, что это решение верное и пойдет Эмили на пользу. Выслушай нас, хорошо? — она вновь обратилась к уже донельзя заинтригованной мне. И правда, что это они такое важное тут сейчас решали? И как это связано с моим счастьем и планами на жизнь? Да я буквально умираю от любопытства! Расскажите же уже! Однако не успела я и кивнуть, как до нашего слуха донесся жизнерадостный голос: — Ма-а-ам, принимай внука! Мы на обед. Да что ж такое-то?! Нет, ну что за невезучий сегодня день! Мало мне было папы, разумеется, до кучи принесло еще и Лили… Вот нафига, спрашивается?! «На обед». Хах. Понятно, готовить моя сестрица так до сих пор и не научилась… В кухню тем временем попыталась влететь моя растрепанная и запыхавшаяся сестричка, за руку волоча за собой такого же только еще и немного чумазого мальчика лет двух — да, это мой младший племянник Тэдди, бедный малыш (ну в том смысле, что угораздило же его родиться у Лили). Однако на такое обилие посетителей наша кухня рассчитана не была, нам и до прихода сестры было тесновато, так что… — Думаю, пора уже заварить чай и перебраться всем в гостиную, — возвестила мама, пока наша недалекая Лили в удивлении взирала на небольшое собрание, образовавшееся в кухне. Младшую же сестренку она, видимо, встретить сейчас никак не ожидала, а потому и вовсе уж неприлично таращилась на меня. — Поддерживаем! — задорно рявкнул дедушка и все мы (не считая мамы, которая осталась возиться с чаем) веселым гуськом отправились в комнату. Э-эх… Удастся ли мне сегодня, наконец, выяснить, о чем все толкуют, что еще за тайные тайны или пора уже признать, что это мне просто не суждено?