I will never let anyone insult you

— Торд, чёрт возьми, ты хоть в курсе, что ты сидишь в ванной уже как час?! — черноглазый без устали тарабанил по двери. — Мы же договорились… Или тебя это вообще не волнует?! В ответ последовала лишь тишина. — Ты сюда залетел как только домой зашёл, ты хоть понимаешь это? — снова тишина и совсем тихие пошмыгивания носом раздались где-то за дверью, у дальней стены, подле которой находилась сама ванна. — Ну всё, Ларссон, я вскрываю дверь! Торопливыми шагами Риджуэлл направился на кухню, начиная быстро открывать ящики стола. Томас искал нож. Замок в ванной парней был устроен так, что его можно было легко отворить чем-нибудь острым, конечно, Гулд хотел его заменить, но руки не доходили. Что не могло не радовать, в сложившейся ситуации. Подросток в синей толстовке, находясь уже на взводе, схватил первый попавшийся нож и судорожно открыл дверь. Было немного не по себе. Мало ли, что этот коммуняка с собой сотворил. Но Риджуэллу не предстала картина с участием удушья, вскрывания вен, отравления таблетками и других последствий суицидальных наклонностей. Торд, находясь прямо в одежде, сидел в ванне, с удивлением смотря на ворвавшегося. С носа светловолосого капали последние алые дорожки крови. Вид у сероглазого был не самым лучшим: разбита губа, поцарапана вся левая щека, да ещё и, совсем рядом с глазом, находился порез. В какой передряге он побывал, остаётся только догадываться. — Опять ты за своё? — уже сбавив обороты своего гнева, спросил, скорее сам себя, нежели Ларссона, русоволосый. Взгляд измученных глаз скользнул по фигуре подростка, но с уст не слетало и звука. Том, решив, что допросы здесь совершенно лишние, не придумал ничего лучше, как, также не снимая одежды, сесть в ванну и поговорить без криков и споров. По душам. Пусть, перед тем, как залезть в ванную, Риджуэлл и коснулся ладонью воды, отметив, что та была еле тёплая, но погрузившись в ванную его заколотило. Вода была ближе к холодной Парень торопливо скользнул рукой до крана, включая горячую воду, пока Торд молча за всем этим наблюдал. Ощущения, хоть какого-то, тепла расслабили и можно было начать свой однообразный выговор о том, что влезать в драки нужно в крайних случаях, а силой мериться, в годы Торда, совершенно глупо. Том был постарше Торда и часто вёл себя, как старший брат. Конечно он бывает грубым, на первый взгляд, но, на самом деле, был очень нежным и всегда готовым понять и помочь. Торда же, буквально, с первых дней рождения рвало на приключения. В пять лет он раздразнил соседского пса, из-за чего тот щедро одарил мальчика большими шрамами, практически, у самых вен. В двенадцать Ларссон, бегая по крышам гаражей, упал с одного, зацепившись за край, и сломал себе ногу. В четырнадцать разбил пару окон первого этажа школы. И вот сейчас, в свои шестнадцать, этот мальчишка с кем-то подрался и, судя по выражению лица, причина была для него серьёзной. Том, пусть и давал ему подзатыльники, да и в гневе был страшен, находился всегда рядом и Торд прекрасно это понимал. Но сейчас эта тишина лишь давит на обоих. Обычно Ларссон, после таких случаев, смеялся или виновато улыбался, пожав плечами, но сейчас… Сейчас на этом лице не читалось почти никаких эмоций, кроме чёткого ощущения того, что Торд считает, будто сделал что-то неправильное. Парень в красном худи на секунду поднял взгляд на обладателя чёрных глаз, замечая, что первоначальный гнев сменило обеспокоенное выражение лица. Торд немного поёжился от такого напора в одном лишь молчание, но после тихо начал говорить, не выдержав давления. — Я подрался… — Я вижу. — сказал Томас, — С кем и из-за чего? Прозвучала полуминутная тишина, губы паренька немного задрожали, а на щеках появилась краснота и явно не из-за горячей воды. — С одноклассником… Из-за тебя… Том впал в ступор. Он что-то натворил или неправильно объяснил парнишке правила поведения? Или он по пьяни сболтнул лишнего? Мысли смешались. — Можешь… Ну… Рассказать более детально? — Э-этот человек сказал пару «ласковых» в твой адрес и меня переклинило… — В каком это смысле «переклинило»? — удивлённо и тихо спросил Риджуэлл. — Он сейчас в больнице с сотрясением… — чуть ли не шёпотом ответил тот, пряча взгляд металлических глаз. Том знал, что этот парень, для своих лет, очень умён, что компенсирует его чрезмерное спокойствие в какой-либо ситуации. Но чтобы довести Торда парой колких фраз, а главное вовсе не в его сторону, а в сторону Риджуэлла. Черноглазый свёл брови к переносице, осмысливая услышанное. — Ты, наверно, возненавидишь меня… Я не хотел тебя так огорчить, если бы… — он оказался сидячим между ног парня и притянутым в крепкие объятия. — Защищай себя, глупый. Я старше и мне как-то без разницы какие слухи ходят за спиной… — вкрадчивый шепот у самого уха, заставляет сердце колотиться в бешеном ритме, а кровь обильно припасть к щекам, сильные руки оглаживают спину, прижимая ближе к уже родному человеку. — Мне совершенно плевать с чем и где лежит тот бедняга, которого ты поколотил… Ты сам мог вляпаться, по самое не балуй, понимаешь? — Д-да — хрипло говорит Торд, обжигая шею Тома горячим дыханием, из-за чего тот ощутимо вздрагивает всем телом. — Ты слишком дорог мне и если с тобой что-то случится, я не переживу… — Том аккуратно усаживает светловолосого к себе на колени, второй рукой трепая его волосы. Красное лицо Норвежца заставляет улыбнуться и почувствовать далёкое желание увидеть на его лице иные чувства, потаённые ото всех. Риджуэлл еле держит себя, ограничиваясь лишь такими касаниями. — Порой ты такой наивный, что мне страшно за тебя… Страшно до смерти… — Том, невзначай, якобы случайно, приподнимает одно колено, проводясь по промежности паренька, который почти давится воздухом. Сказать, что Риджуэлл удивлён, ничего не сказать. Он знал, что Торд находится в смятении между чувствами к его персоне, но не думал, что доведёт того до такого состояния так быстро. Торд крепко хватается за шею черноглазого, краснея ещё гуще. — П-прости, это не то, о чём ты подумал. — Торд прижимается почти всем телом к черноглазому, зажмурив глаза. Раздаётся тяжёлый вздох и Ларссон мгновенно начинает дрожать, когда Том медленно проводит носом от мочки уха светловолосого до его шеи. — Чшш… Положи руку вот сюда и ответь, что ты чувствуешь? — просьбу нерешительно выполняют и рука ложится прямиком на ширинку. — Он т-твёрдый и большой… — Том ухмыляется, но запрокидывает голову назад, приоткрыв рот, со свистом втягивая воздух, когда на стоящий член ложится вторая рука подростка, который с напором поглаживал вставший бугорок. — Т-тише, Торди, н-не торопись… — Том приостанавливает Ларссона. — Прости… — тихо шепчет Торд, отводя взгляд в сторону. Том тихо усмехается, выключив горячую воду. Руки черноглазого аккуратно обвивают талию Ларссона, наваливаясь на того, заставляя лечь. Том смотрит на раскрасневшегося Ларссона под собой. Такое тощее и по-женскому идеальное тельце. Том не выдерживает и прижавшись своим органом к органу парнишки, забывая про аккуратность, заставляет того приоткрыть рот в тихом стоне, но втянуть воздух ему не дают, а затыкают рот грубым и жарким поцелуем. Ларссону плевать на то, что губа разбита. Есть кое-кто в разы важнее. И именно он сейчас ласкает его губы, проводя по ранке на губе, слизывая рубиновую жидкость, заставляя того дрожать и сладко постанывать. Том немного собирает остатки здравого смысла, склоняясь к уху парня, мягко покусывая мочку. — Я не буду делать ничего кроме таких прикосновений, я уже еле д-держусь… Не хватало м-мне ещё тебе причинить боль. Торд прекрасно его понимает, поэтому решается сделать первый шаг. Согнув одну ногу в колене не сильно проводя своим стояком по изнывающему органу Риджуэлла, вызывая судорожный вздох со стороны того. Том тихо прорычал что-то неразборчивое, но после одной рукой плотнее прижал Ларссона к себе за бедро, а второй схватился за край ванны. Том, тяжело дыша, начал совершать, не слишком быстрые, толчки. Торд негромко постанывал, между тем, выстанывая имя того, кто сейчас приносил ему удовольствие. Торд, не выдерживая, просит того ускориться, на что Том послушно исполняет просьбу, заставляя подростка громко стонать под ним. Тот прекрасно понимает, что русоволосому нужно больше, но, чтобы не сотворить лишнего, он сдерживается, с секундной улыбкой слушая стоны. С особенно громким, еле сдержанным стоном, Торд крепко обнимает Риджуэлла за шею, прижимаясь, как можно сильнее к нему. Том от такого приятного для ушей звука останавливается, кончив лишь от этого голоса. Руки Торда ослабели и он съехал с шеи русоволосого. Благо Том его во время подхватил. Как и ожидал Риджуэлл, Торд изрядно вымотался, из-за чего и уснул, но Томас не питает какую-то ненависть к этой мордашке, даже если ему сейчас придётся изрядно повозиться не только с собой, но и с ним. К слову, они никогда не чувствовали друг к другу какой-либо ненависти. Не в этой жизни.