Ночь выдалась неспокойной.
Шикамару провел ее прямо в офисе, на диване в их рабочей комнате, один, с включенным компьютером, на котором в браузере каждые пятнадцать минут обновлялся сайт Конохи. Первый час после сообщения Темари он еще пристально следил за всеми обсуждениями, не появится ли где новое объявление про байк со знакомой маркировкой, но этого не произошло. Не появилось ничего такого и в последующие два часа: несколько стандартных зашифрованных объявлений и всякий треп по поводу и без.
Офис покинули последние сотрудники: Шикамару давно сказал, что останется на ночь. Ему вручили ключи, выключили везде свет и то оборудование, что можно было выключать, и ушли, сказав, что предупредят охрану. Тем было не привыкать: в офисе Конохи постоянно кто-то оставался на ночь – это объясняли спецификой работы компании, под которую маскировались.
Стало тихо. Настолько тихо, насколько только может быть в огромном пустом высотном здании, окруженном мегаполисом. Сквозь окна просачивались отзвуки движения машин по автострадам, низко, на грани слышимости гудели лампы дежурного освещения в коридоре, за стенкой шумел не выключаемый сервер, которому вторил системный блок компьютера Нара. Однако в голове самого Шикамару было очень шумно: там, словно в пчелином улье, роились и звенели толпы мыслей.
Раз за разом он перебирал слова отпечатавшегося в его памяти объявления. Разбирал его и собирал обратно, так и эдак, словно китайскую головоломку, переставлял смыслы и значения местами, играл омонимами и жонглировал цифрами, но все равно не находил подвоха. Это еще больше беспокоило его. Уже сам факт того, что Темари узнала о его членстве в Конохе, нашла их сайт, провела на нем достаточно много времени, чтобы уловить общую суть шифрованных объявлений, и назначила ему таким образом встречу, казался невероятным. Но, как выражался один известный литературный персонаж, если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось. Практика работы показывала то же самое.
В три часа ночи он пошел на кухню и сделал себе кофе. Взял оставленную кем-то пачку крекеров и вернулся к компьютеру. На сайте кто-то вяло переругивался в паре тредов, но про объявление о байке все уже забыли, если вообще успели его увидеть. До назначенной встречи оставалось десять часов.
Бродя с вкладки на вкладку, Шикамару невольно припоминал весь тот путь, что проделал за этот месяц. Сначала осторожная разведка границ дозволенных действий. Потом слив информации защитникам окружающей среды, чтобы вывести их на протест против Сабаку. Затем, после провала, взлом внутренней сети корпорации Хьюга с поддельных ip-адресов – это заняло очень много времени, но все равно не привело к тому, на что он рассчитывал. Тут наверняка поспособствовал Неджи, хотя и Хиаши-сан, видимо, уже также имел далеко идущие планы на свадьбу приемного сына.
Скорее машинально, чем осознанно, Нара зашел на старую почту, с которой раньше вел переписку с Темари и которую не открывал уже два или три месяца. Несколько непрочитанных писем среди прочих едва не заставили его схватиться за голову: единственный известный ей канал связи! И она почти кричала в него, как в пустоту… Дурак! Безмозглый кретин! Как можно было в порыве плетения подковерных интриг забыть про простенькую почту, на которую Темари могла в любой момент отправить письмо?! И ведь отправила. И не одно. И даже тут озаботилась шифром. Незамысловатым, как два и два, но вновь понятным только им… Шикамару чуть не кусал локти от досады. Это чувство выбросило его из кресла, заставило измерить комнату, офис, а потом и пустой темный коридор стремительными шагами, несколько раз по кругу, но все не отпускало. Стрелки на часах едва приблизились к четырем.
Остаток ночи он провел на диване. К рассвету веки смежил беспокойный сон, но и его бледная тень спала тогда, когда еще не офис, но само здание стало оживать в преддверии нового дня. Обошла коридоры новая смена охраны, прошли уборщицы, собравшие мусор прошлого дня, заурчали лифтовые механизмы. Шикамару слушал отзвуки этой деятельности, глядя в светлеющий потолок и позволяя тиканью секундной стрелки заполнять пустоту в голове.
Около семи стали появляться первые сотрудники: на кухне заработала кофеварка, послышались приветствия и разговоры, еще расслабленные, неспешные, такие, какие бывают только тогда, когда еще не началось даже рабочее утро. Нара встал, проверил сайт и те информационные ресурсы, которыми пользовалась команда Какаши и он как ее член для отслеживания деятельности Учиха Обито, и тоже прошел на кухню.
Разговоры убили время до восьми. В половину девятого, насвистывая незамысловатый мотив, пришел Эбису, включил второй компьютер и тоже проверил сайт и прочие каналы информации.
– Вчера было собрание с гонцами преступных группировок? – задал он риторический вопрос, прочитав последние сводки. – Ты сказал Какаши?
– Не дозвонился, – соврал Шикамару, лежа на диване и через рабочий телефон щелкая головоломки на каком-то сайте.
Он не думал всерьез, что что-то может случиться с Какаши. Тот был достаточно умен и осторожен, чтобы, даже поехав на эту встречу, не попасть в неприятности. Тот же факт, что Хатаке мог принести новости раньше крота, тоже не особо его беспокоил: если Какаши был действительно осторожен, ничего ценного он не мог узнать. Другое дело, что он наверняка поехал не за Обито, а за той таинственной личностью, что также вела слежку за Учиха…
Шикамару отогнал эти мысли. Слишком долго он думал обо всем этом, а не о себе. До встречи с Темари оставалось четыре часа, и меньше всего он сейчас собирался влезать обратно в работу, которой и так, по сути, не было на данный момент. Периоды затишья и ожидания информации в деле поиска Обито сменялись напряженными мозговыми штурмами и всплесками деятельности – Нара к этому давно привык и сейчас весьма успешно изображал дежурное безделье.
В девять появился Генма. Прямой и острый, как сенбон. Спросил про новости, перебросился парой слов с Эбису и вышел из рабочей комнаты. Все же не складывались у Шикамару с ним отношения. Без видимой причины, без негативных эмоций – они профессионально уважали друг друга, но все равно отталкивались как равнозаряженные частицы. Так что он был рад, что Ширануи не остался в одном с ним помещении: тогда, чтобы скрыть свои мысли, наверняка пришлось бы уйти ему самому.
В начале десятого соизволили явиться Котетсу и Изумо – двое из ларца, одинаковых с лица. Шутники и лицедеи, мастера на все руки и вечные вопрошатели – соображают всегда быстро, но очень по-своему.
– Лови! – не здороваясь, появился в дверях Изумо и бросил Шикамару какой-то сверток.
Сверток оказался свежим сэндвичем из местного фастфуда.
– Ты же наверняка не озаботился завтраком, а на кухне и жрать-то нечего, – пояснил Котетсу.
– Спасибо, – ответил Нара, садясь и разворачивая обертку.
Он не ел и почти не спал с прошлого дня, но все равно не осилил и половины.
– Э-ге, – посетовал Изумо. – Плохо на тебя влияет работа, брат.
Даже не представляя, насколько близок к истине.
Время тянулось мучительно медленно. Шикамару уже решил, что в любом случае выйдет в полдень, чтобы пешком дойти до Studio Alta и привести мысли в порядок, но и до двенадцати оставалось еще целых два часа. Он попробовал читать новости, однако не смог сосредоточиться ни на одной статье. Головоломки надоели. От экрана телефона уже болели глаза.
Шикамару встал и пошел на балкон в конце коридора, где одну за другой выкурил подряд три сигареты: ночью почему-то вообще не хотелось, а сейчас напало сильное желание. Сигареты он запил еще одной кружкой кофе. Неприязненно подумал о своем рационе, но на долгое самобичевание его не хватило.
Офис жил своей жизнью – вроде и обычной, да не совсем. В течение этого месяца незаметно вывезли лишние завалы и технику, перерасставили мебель, чтобы между ней было удобнее передвигаться, убрали с пола провода, следили за подходами к пожарным лестницам. Коноха готовилась, и Нара отлично знал к чему. Пробегая взглядом по коридору, он не мог не подумать и о том, что в другом его конце находится кабинет Цунаде, которая сейчас наверняка на рабочем месте.
Она приказала ему не приближаться к Темари – он невольно подчинялся даже после возвращения ее доверия, когда продумал и осуществил вывоз из города Хьюга Хинаты. То, что в течение всего месяца на него так и не пало подозрение в организации тех козней, что он устроил, польстило бы ему в другое время, но сейчас он размышлял только о силе власти – о том, что заставляет одних подчиняться другим и почему первые позволяют это. Такие мысли тоже пришлось отбросить, а заодно с усилием провести рукой по лицу: если он вернется в рабочую комнату с той гримасой, что есть, Котетсу и Изумо сразу полезут с расспросами и не отстанут до гробовой доски.
Новостей от крота все не было. Эбису с видом занятого своим хобби человека печатал на компьютере какой-то код, Котетсу и Изумо, что-то обсуждая, перебрасывались бейсбольным мячом, которым так или иначе пользовались для размышлений все в их команде, диван занял читающий книгу Генма, и только самоубийца стал бы шутить о его подражании Хатаке. Шикамару сел за свой компьютер, полазил по паре сайтов и зашел в очередную онлайн игру. На часах было полдвенадцатого.
– Какаши не давал знать о себе? – задал вопрос Ширануи.
– Странно, что вы спрашиваете это у нас, Генма-сан, – отозвался Эбису, намекая, что по старшинству в их команде Генма был официальным замом Какаши.
– Потому и спрашиваю: раньше он если и не собирался приходить, то хотя бы ставил в известность, – произнес тот.
Шикамару в который раз попытался понять: было это беспокойство за друга или за работника – и в который раз не смог найти ответ.
– Какаши-сан вообще странный последнее время, не находите? – забросил удочку со своего насеста Изумо.
– Вероятно потому, что мы все ближе к цели? – спросил, не оборачиваясь, Нара.
На это высказывание никто не ответил.
Еще спустя бесконечные двадцать минут Шикамару встал, сохранился в игре, вышел в ее меню и сказал:
– Пойду прогуляюсь за сигаретами.
– Оп-па, – как назло оживился со своего места Эбису. – Наш крот проснулся.
– Тем более стоит сходить, – похлопал себя по карманам Нара.
– Рискуешь все пропустить, – заметил Котетсу. – Одолжи у кого-нибудь пачку.
– Я тут со вчерашнего дня, – отозвался Шикамару. – Надо хоть немного ноги размять, чтобы голова соображала.
– Иди, – отпустил Генма.
– Скоро буду, – пообещал тот.
Не глядя на то, как все стали перемещаться и склоняться к компьютеру Эбису, Шикамару вышел из комнаты, заглянул на кухню, схватил со стула чью-то жилетку с капюшоном, пробежал до пожарной лестницы, спустился на первый этаж, толкнул дверь. Пересекая просторный холл с постом охраны и снующими туда-сюда клерками, он распустил волосы, надел жилетку и накинул на голову капюшон. За прозрачными автоматическими дверями его ждала свобода.
На улицах Токио в летний полдень было жарко и душно. Спина под темной майкой и жилеткой скоро взмокла, но Нара этого не замечал. Он быстрым шагом проходил кварталы и пробегал перекрестки, обгонял людей и мысленно чертыхался на велосипедистов, а ветер и мысли о предстоящей встрече как будто толкали его под лопатки.
Теперь он позволил себе думать о том, что будет, когда они встретятся. Шикамару перебрал в воображении десяток возможных вариантов диалога, десяток ее обвиняющих речей и десяток своих извинений, но все это было не важно. Он был уверен в одном: Темари не назначила бы этой встречи, если хотела бы свадьбы с Хьюга Неджи. Одновременно, он все-таки ее друг и она не может пойти против него и семьи просто так, но если рядом будет Шикамару… Если она будет знать, что он не забывал о ней все это время… К черту Цунаде, Какаши, всех Хьюга – если с ним будет Темари, ему все равно. Никто из них не посмеет ничего им сделать. Он даже не планировал забирать свои вещи от Котетсу и Изумо: в бегстве не было смысла. Цунаде сама вышвырнет его из Конохи, а он будет только счастлив.
Такие мысли крутились бесконечным вихрем в его голове, но когда в конце улицы появилось прямоугольное здание Studio Alta, Нара усилием воли остудил свой пыл. Возможность слежки и ловушки все еще оставалась.
На следующем перекрестке он свернул налево, потом направо и подошел к месту встречи сбоку. На больших часах на экране было двенадцать сорок. Шикамару пересек площадку перед выходом, мимолетно, но цепко всматриваясь в лица прохожих. Прошел сто метров вперед, нырнул в комбини и вышел с другого входа. По пути назад просматривал не только улицу, но и витрины магазинов и кафе – не встретится ли кто дважды. Не доходя до Studio Alta, вновь повернул налево, проходами между домами обошел место встречи кругом и затаился у стены проулка так, чтобы видеть всю площадку под экраном.
Перед Studio Alta как всегда было многолюдно – даром, что одно из самых популярных мест встреч в Токио. Шикамару всматривался во все лица и стоящие к нему спиной фигуры, примеряя на них рост и комплекцию Темари. Группками стояли компании молодежи, несколько переступающих с ноги на ногу человек разговаривали по телефону, была даже пара служащих в костюмах, обменивающихся рукопожатиями будто по окончании встречи. Двенадцать пятьдесят шесть. И тут он увидел ее.
Темари стояла в самом центре площадки, едва заметно напряженная, лицом к перекрестку, с распущенными волосами и засунутыми в карманы легкой полубайкерской куртки ладонями.
Нара сделал шаг вперед. Потом еще и еще, все быстрее, словно беря разгон, но тут что-то, стремительно вынырнув из ответвления проулка, сбило его, вцепилось в подмышки и потащило назад. Шикамару рванул, глядя только вперед, на освещенную солнцем фигурку Темари, и хотел уже закричать ей, но поперек рта ему тут же накинули что-то скрученное и мягкое. Он уперся стопами в землю, брыкнулся, рванул руки из захвата, но безуспешно. Попытался вывернуться по-другому, перекрутился, свободной ногой попал по промелькнувшей тени.
– Прости, – шепнул знакомый голос, и Шикамару задохнулся от удара под дых.
Не стоило с самой весны пренебрегать тренировками. В глазах потемнело. Ноги едва волочились. Его развернули, закинули руки на чужие плечи и, словно пьяного, быстро поволокли вперед. Кляп исчез.
Нара мотал головой, силясь прийти в себя. В мозгу – только один образ, безнадежный, ждущий образ Темари. Туман никак не исчезал, но Шикамару рванулся еще раз, последний раз и изо всех сил, и его чуть не уложили носом в землю. Из груди выбило весь воздух, сознание на мгновение ускользнуло.
Его заволокли в минивэн, тут же захлопнув дверцу, завели руки за спину, стянули запястья ремнем и бросили на сиденье.
– Ничего личного, – сказала Тен Тен, падая в кресло напротив. Вид у нее действительно был не самый радостный, но решительный.
Приходя в себя, Шикамару зло молчал. Хлопнула дверца водителя, заурчал мотор, машина тронулась. Не сложно было догадаться, что за рулем Ли.
– Хотя ты прав, – продолжила Тен Тен, глядя на сверлящего ее глазами Нара, – немного личного здесь все же есть.
***
Около пятнадцати минут Хината сидела словно в трансе. Опустив голову и уткнувшись невидящим взглядом в книгу, она раз за разом с кинематографической точностью переживала увиденную сцену. Слова и движение Наруто, жест и вскрик Сакуры, звенящая тишина после этого… В горле стоял ком, сама Хината будто только что вышла из холодного душа.
Судя по тому, что сразу после ухода Сакуры, хлопнула сначала входная дверь, а потом сёдзи, Харуно скрылась в их комнате – с тех пор оттуда не доносилось ни звука. Сидящий рядом Саске тоже молчал, время от времени перелистывая страницы книги. Он не мог не слышать ее слов, но, возможно, не придал им значения? В конце концов, Сакура довольно часто называла Наруто и дураком, и балбесом, и болваном, и может быть Саске посчитал, что это очередной подобный случай?
Насколько нормальным это было для их команды? Хьюга не знала.
Когда она, наконец, решилась снова посмотреть на лужайку перед домом, то увидела, что Узумаки, сняв и сложив последнюю простыню, лежит у пустой сушилки на спине на залитой солнцем траве. Едва слышно шелестели из-за ветра листья, с пляжа доносились крики чаек, вяло гудели цикады, послышался низкий гул взлетающего или идущего на посадку самолета. Было что-то такое невыносимое во всем этом бессловесном безмолвии, что Хината в одном порыве резко встала, вышла в коридор, обулась, открыла и закрыла за собой входную дверь и спустилась по ступенькам на лужайку.
Пока она шла к Наруто, сердце гулко стучало в грудной клетке, как будто она шла сказать ему что-то очень важное. Мысли в голове наскакивали одна на другую, обрывались и начинались с середины, спорили между собой, но… Дойдя до цели, Хината поняла, что все слова оставили ее, и она не представляет даже, как начать.
Бессильная, она просто присела рядом, не зная и как уйти. Наруто открыл один глаз.
– О, привет, – негромко сказал он, будто они не виделись пару дней.
– Привет, – только и смогла ответить Хьюга.
Лицо Узумаки было очень непривычным: каким-то отстраненным, усталым, с тенью горчинки.
– Вы закончили? – задала банальный вопрос Хината, щипая пальцами траву.
– Да, пожалуй, – лаконично произнес Наруто.
Она лихорадочно искала тему – любую нейтральную, самую общую, ту, которая позволила бы им отвлечься от тех чувств, что оба испытывали.
– Хорошо, что к нам вернулось солнце, – после пустой паузы сказала Хината, подразумевая, что последние дни погода была пасмурной.
– Да, хорошо, – подтвердил Наруто, садясь и поворачиваясь к ней.
Хьюга вдруг испугалась, что он сейчас спросит, видела ли она то, что произошло между ним и Сакурой. Но Узумаки произнес другое:
– Давно не было дождей. Думаю, не мешало бы полить газон и нашу изгородь, как считаешь?
– Пожалуй, – с надеждой кивнула Хината. И предложила: – Я могу помочь.
– Здорово, – отозвался Наруто, вставая на ноги. – Пойду занесу белье и переоденусь: можешь пока принести из садового домика шланги? Их там как раз два весит. Сразу слева от входа.
– Хорошо, – улыбнулась она.
Словно первому настоящему лучику солнца после долгой пасмурной недели.
Наруто поднял стопку белья и каким-то непривычно тяжелым шагом пошел к дому – Хината встала и легко, с подбегом направилась за шлангами. Голову вновь заполнили мысли. Может быть и хорошо, что все произошло так, как произошло. Теперь Узумаки и Харуно явно будут испытывать неловкость в общении, и у Хинаты будет шанс обратить на себя больше внимания Наруто. Шанс даже более реальный, чем все их прихорашивания на Обон.
В таких рассуждениях было что-то гадкое, но Хьюга отгоняла от себя это чувство.
В садовом домике пришлось сначала искать выключатель для света, а когда под низким потолком загорелась лампочка, Хината внимательно изучила левую от входа стену. Здесь стояли ведра, грабли, лопаты, колеса от велосипедов, насос к ним, складная лестница, еще какие-то приспособления и инструменты. Хината огляделась. Пара шлангов висела, скрученная в кольца, на стене позади нее. Хьюга, улыбнувшись и поторапливаясь, но соблюдая осторожность, переступила с ноги на ногу и уже потянулась к ним рукой, как вдруг услышала снаружи голос:
– Давай тут остановимся.
Рука замерла. Голос принадлежал Сакуре.
Садовый домик был совсем простой, деревянный, но сделанный добротно, так, чтобы в него не проникал ни дождь, ни ветер. Хината не видела тех, кто подошел снаружи, и знала, что оттуда не видно и ее, но слышала все прекрасно.
– Я слушаю.
Это был Саске.
Сердце Хинаты дрогнуло. Не стоило подслушивать, но она догадывалась, –
надеялась, что догадывается – что собирается сказать Сакура. Лучше не мешать им. Переждать.
– Я знаю, что мы на миссии, – с предупреждений начала та, – и знаю, насколько она важна. Я ни на чем не настаиваю сейчас, меня устраивает все, как есть, но я бы хотела тебе кое-что сказать и получить ответ.
Молчание, наполненное волнением Харуно и внутренней дрожью Хьюга. Протянувшаяся за шлангами рука прижалась к груди кулачком.
– Я… – продолжали снаружи. – Хочу сказать… – вдох. – Ты наверное знаешь, что очень нравишься мне, Саске, – вдруг на одном дыхании произнесла Сакура, и Хината тоже подавила напряженный вздох. – Я бы хотела встречаться с тобой.
Тишина.
«Скажи "да", – твердил внутренний голос Хинаты, пока стук сердца поднимался к самым ушам. – Скажи "да"».
– Я знаю, что сейчас это все не к месту и не вовремя, – торопливо продолжила Сакура. – Я не прошу начать встречаться прямо сейчас, но потом, когда мы вернемся в Токио…
– Сакура.
Смолк голос Харуно. Смолк внутренний голос Хьюга.
– Я
действительно знаю, что нравился тебе примерно в течение полугода с того момента, как мы познакомились, – заговорил Учиха. – Я имею в виду,
действительно нравился. Но сейчас я не думаю, что это так.
Саске говорил короткими предложениями, словно тщательно подбирал слова и формулировки.
– Ты ничего мне не должна. Это нормально, когда чувства без ответа изменяются.
– О-о… о чем ты говоришь? – медленно, непонимающе, но беспокойнее, чем требовалось, спросила Сакура.
Хината, закрыв глаза, вся обратилась в слух, ловя чужие эмоции в малейших изменениях голоса. Она даже могла представить выражения лиц говоривших.
– Когда мы только пошли в старшую школу, Наруто еще месяц лежал с переломом ноги, – начал Саске. – Джирайе пришлось в буквальном смысле закрыть его дома. Какаши тоже часто был занят и поручил тебя мне. Тренировки, тесты, первые задания – ты идеально держалась это время.
– Так все и было…
– Но потом появился Наруто, – намеренно не дал договорить ей Учиха, – в чьем обществе ты наконец стала вести себя свободно и естественно, не пытаясь постоянно произвести впечатление.
Саске говорил твердо и даже непоколебимо, но Хината чувствовала, что так и такие слова он мог бы говорить только достаточно близкому человеку. Сама она едва могла дышать.
– Будь уже честна сама с собой. Кто тебе
действительно нравится теперь.
– Нет, подожди… – в голосе Харуно вдруг появились торопливые, просящие нотки. – Мы просто друзья с Наруто…
– Именно это он и пытается изменить уже два года.
Ногти Хьюга впились ей в ладонь.
– Нет, это просто… – начала Сакура, но недоговорила.
Тишина. Хината чувствовала, как она давит ей на виски.
– Так ты не примешь мое признание? – наконец тихо спросила Сакура и добавила: – Я догадываюсь, что не нравлюсь тебе так, как хотела бы, но неужели ты не дашь мне даже шанс попробовать изменить это? – последняя надежда.
Учиха молчал. Бесконечно долгое мгновение – молчал.
– Неужели ты думаешь, что я принял бы признание девушки, в которую влюблен мой лучший друг, особенно после того, что произошло сегодня?
Как пощечина. Хината пошатнулась.
– Ясно, – дрогнувшим голосом произнесла Харуно. – Спасибо, что уделил мне время.
Послышались ее быстрые шаги, удаляющиеся к дому. Вздох Саске. Вновь тишина.
Хьюга недвижно простояла еще около минуты, давая уйти и ему: трава едва слышно прошелестела под его медленными шагами – потом все стихло. Забыв про шланги и не погасив свет, Хината открыла дверцу, не скрипнувшую на смазанных петлях. Глаза застилала туманная пелена. На площадке между садовыми домиком и деревьями вместо задней части ограды никого не было. Поддаваясь порыву, она сделала пару шагов вперед и проскользнула между стволами.
Сначала Хината поспешно шла, но потом, спасаясь от удушья и накатывающей боли, побежала. Что-то толкало ее в спину, гнало прочь от дома – нежелание видеть никого из них,
ее новых друзей. По щекам хлынули слезы. Она ускорилась: вперед, быстрее, до конца проулка – налево и еще раз налево, не разбирая дороги. Набегу зажимала рот, словно это еще могло помочь. Было так нестерпимо больно и так нестерпимо горько, она чувствовала себя настоящей дурой – во всем. Сердце сильно колотилось внутри.
Ничего не замечая, Хьюга выбежала на открытое пространство перед магазином. Она так бы и продолжила бежать вперед, задыхаясь от слез и боли, но ее вдруг окликнули:
– Ханаби-чан!
Хината резко остановилась. На разворотном кольце, куда время от времени заезжали пригородные автобусы, стояла машина каких-то ремонтных служб, а на крыльце магазина – Аяно-сан с двумя незнакомыми мужчинами в рабочих костюмах.
– У вас все в порядке с электри… – начала женщина и тут же осеклась: – Что с тобой? Кто обидел?
– Никто, – едва вытолкнула из себя Хината.
Незнакомые люди. Незнакомая машина. А ее позвали по имени умершей сестры. Она без остальных и даже без кепки. Сердце остановилось.
– Я просто закашлялась набегу, – Хьюга поторопилась утереть слезы мокрыми ладонями и отдышаться. – У нас все в порядке с электричеством. Простите, я бежала к Кейчи-сану, это срочно.
Она поспешно поклонилась, пряча лицо.
– Погоди! – крикнула ей вслед Аяно-сан, но Хината уже пробежала на другую сторону деревни и скрылась между домами.
Через пятьдесят метров она, дрожа от боли, страха и волнения, спряталась за первым же фонарным столбом, цепляясь за него руками и стараясь успокоиться. Кто эти люди? Могли ли они узнать ее? И почему все именно сейчас?
*Конец второго закона*
