На второй день Обона, как и предсказывал Наруто, поднялся ветер – не ураганный, но достаточно сильный, чтобы Сакура отложила стирку до лучших времен. Тем не менее, позавтракав, они продолжили убираться: Сакура и Хината вновь занялись кладовой, а Наруто и Саске Харуно отправила в садовый домик, наказав, чтобы они, помимо уборки, обязательно нашли что-нибудь, напоминающее фонарь или урну, в которой можно было бы безопасно разжечь огонь. С особым вниманием Сакура обследовала и ящики в кладовой – там нашлись и свечи, и мотки бечевки, и рисовая бумага, и даже небольшая металлическая ваза на фигурных ножках.
– Отлично! – довольно прокомментировала она свою находку. – Если уж мы нашли здесь что-то подобное, пусть только попробуют эти двое вернуться без урны или, на худой конец, фонаря!
Наруто и Саске повезло: из садового домика они принесли широкую металлическую чашу с металлическим же колпаком, в котором в виде спиральных узоров были просверлены отверстия. На этом все не закончилось: то ли парни увлеклись, то ли в садовом домике и правда давно не убирались, но окончательно они вернулись только к самому обеду, и то, прежде чем сесть за стол, оба сходили в душ. Ели Наруто и Саске с редким аппетитом. Харуно это оценила и не отвлекала их, а после обеда даже дала полчаса передохнуть, но затем сказала, что ей все-таки нужно навестить Аяно-сан, чтобы одолжить у нее некоторые продукты и не только их.
Учиха отнесся к этой новости без энтузиазма, Узумаки покорно предложил Сакуре свои услуги, но так как Хината стала собираться идти вместе с ними, Саске волей-неволей пришлось тоже присоединиться. Они застали хозяйку магазина как раз тогда, когда она уже почти выходила из дома, одетая в юката, чтобы ехать в храм. Стараясь никого не задерживать, Сакура сразу попросила у Аяно-сан все по списку, который заранее приготовила, а та, одолжив им, что было, подсказала, к кому еще побыстрее заглянуть, чтобы найти все остальное.
Когда вернулись домой, Харуно поручила Саске и Наруто отмыть чашу, которую они нашли, и разыскать, из чего можно развести огонь, – и те вновь послушались, чему не переставала удивляться Хьюга. Почти все время до этого она наблюдала, как Сакура оставляет большинство небытовых решений за сокомандниками, вероятно, признавая их опыт и даже главенство, но, как оказалось, она тоже была вполне готова взять руководство в свои руки, направляя сразу несколько видов работ.
Насколько также знала Хината, даже нанятые в их семье работницы никогда не готовили самостоятельно абсолютно все блюда к поминальному ужину Обона, покупая или заказывая те или иные сладости и закуски, но сейчас у них с Сакурой не было такой возможности. Им повезло с наличием рисовой муки, но лепить из нее напоминающие моти лепешки с начинками оказалось куда сложнее, чем лепить те же онигири. К этому добавлялись еще и закуски, которые параллельно успевала готовить Харуно. В итоге, они провели на кухне всю вторую половину дня, даже не заметив толком, когда начало темнеть.
Ужин устроили в гостиной, вновь сдвинув из-за ветра часть адамо, но так, чтобы видеть размещенную у крыльца чашу, в которой под узорчатым колпаком потрескивал древесиной огонь. В центр стола поставили найденную Сакурой и наполненную песком вазу, а вокруг расположили нехитрые блюда-закуски, все круглой формы, как и требовал обычай. Последней за стол села Сакура, принеся из кухни чайничек с чаем – Хината в это время раскуривала одолженные у Аяно-сан благовония и поочередно вставляла их в песок.
– Не буду делать вид, что знаю толк в буддийских молитвах, но давайте просто вспомним тех, кого больше нет с нами, – произнесла Харуно и первой сложила вместе ладони, поднесла их к самым губам и опустила ресницы.
Хьюга, сидя в строгой, с прямой спиной позе, повторила ее движение, но подумала сначала об отце и брате. Что они делают в это самое время? Все ли у них хорошо? Второй вечер Обона они втроем обычно проводили дома, в то время как раньше, до смерти матери и дяди, все вместе выезжали в храм или парк, чтобы полюбоваться на ритуальные танцы вокруг помостов с факелами и барабанами – Хината подумала, что хотела бы возобновить эту традицию. Возможно, если, а точнее
когда ее отца изберут в Верхнюю палату, это будет сложнее устроить, однако Хината была настроена хотя бы попытаться. Повторив это самой себе несколько раз, словно заклинание, Хьюга перенеслась мыслями в семейный колумбарий и с благодарностью и теплом по очереди подумала о сестре, матери, дяде и тете, о бабушках и дедушках, которых почти не помнила, но видела на фотографиях. Без всех них она не была бы здесь и сейчас.
Открыв глаза, Хината увидела, что Наруто, откинувшись назад на прямые руки, с задумчивым видом рассматривает тонкие струйки дыма, поднимающиеся от благовоний. Примерно так же выглядел и Саске, подавшийся к столу и опустивший на него предплечья, – его взгляд был устремлен вниз, а лицо безэмоционально. Спустя пару мгновений открыла глаза Сакура и с упреком глянула на бездействие друзей.
– Вообще-то, строго говоря, – начал Узумаки, поймав этот взгляд, – я не сказал, что я и он, – кивок в сторону Учиха, – совсем не отмечаем Обон.
– И что вы делаете? – прямо задала вопрос Харуно.
– Время от времени бываем в колумбарии, – немного уклончиво произнес Наруто.
– Каждый год? – верно почуяв подвох, спросила Сакура, беря одну из слепленных Хинатой лепешек и надкусывая ее.
Узумаки, пожевав губами, не ответил. Хьюга в это время накладывала себе на тарелку несколько закусок.
– Я думаю, необязательно бывать в колумбарии каждый год, чтобы помнить своих родных, – заговорила она, поднимая глаза на сидящих рядом с ней. – Но мне кажется, что ритуалы Обона являются важной частью принятия факта их смерти.
Понимая намерения Сакуры и позволяя себе стремиться к тому же, Хината одновременно отлично осознавала и те причины, по которым Саске и Наруто прохладно относятся к этому празднику. Поэтому она начала со своей истории.
– Помню, первый Обон, который мы встречали уже только с Неджи и отцом, был самым тяжелым, по крайней мере, для меня. Мы ведь похоронили маму и дядю в середине лета, и на тот момент с похорон не прошло еще и месяца, – она говорила негромко, но без горькой печали. – Было тяжело так быстро вернуться в колумбарий и так быстро добавить их имена в список тех, кого мы поминали, – Хината сделала паузу. – Несмотря на это, пожалуй, именно тогда мне впервые стало легче. Думаю, потому, что я смогла и вновь встретиться с ними, и проститься*.
Сакура улыбнулась Хьюга и подхватила:
– Ты права, с точки зрения психологии ритуалы встречи и прощания также важны, как и осознание границы между двумя мирами, – она продолжила: – Сама я, конечно, привыкла отмечать этот праздник почти без оглядки на смерть и утрату. В эти дни мы обычно встречаемся со всей семьей, вместе убираемся на кладбище, готовим, посещаем храм и танцуем Бон-одори. Фонарики тоже обычно запускаем все вместе, красиво одевшись и выйдя в люди.
Харуно умолкла, но в ее интонации чувствовалась недосказанность. Она посмотрела на Наруто и Саске и негромко, но искренне произнесла:
– Мне просто хотелось показать вам, как можно
по-другому смотреть на этот праздник и отмечать его.
Наруто поднял руку за голову, почесал в затылке и сказал:
– Мы понимаем это, Сакура-чан, – на его лице не было привычной улыбки: Узумаки было словно неловко от того, что он не выражает бурного восторга. – Спасибо, что вы с Хинатой приготовили все это, не подумай. Я действительно довольно редко бываю на празднествах в честь Обона, поэтому уже и подзабыл, каково это. Старик-то в детстве еще водил меня на них: и в храмы, и на запуск торо, и в колумбарий – а потом стал часто занят даже в эти дни.
Он помолчал, щелкнул ногтем по краю своей пустой тарелки.
– Мои родители похоронены на родине матери и даже под ее фамилией, чтобы избежать возможных случаев вандализма – так, по крайней мере, объяснял старик. Даже в ячейке колумбария до сих пор стоят только две урны, их фотография в рамке и лежат свадебные кольца, без всяких подписей.
Хьюга вздрогнула, вдруг разгадав суть той особой отстраненной интонации, с которой говорил Наруто: среди упомянутых вещей не было и намека на его рождение. Судя по тому, с какими глазами смотрела на него Сакура, она тоже поняла это.
– Я не знала, – только и сказала Харуно.
– Ерунда, – отмахнулся Наруто, возвращая краски в голос. – Будет повод сделать все правильно, когда стану Каге, – сказал он и потянулся за чайничком.
Несколько мгновений было слышно только то, как Узумаки наливает себе чай да свистит ветер на крыше.
– Когда станешь кем? – на всякий случай переспросила Сакура, словно не поверила своим ушам.
– Когда стану Каге, – просто повторил Узумаки. – Отец многое не успел закончить – придется постараться, – сказал он и посмотрел на Саске, жестом предлагая ему взять чайник – Учиха коротко мотнул головой.
Хината смотрела на Наруто с изумленным восхищением, чувствуя, как совсем чуть-чуть растягиваются в улыбке губы. Она до сих пор не слишком хорошо представляла, чем является должность Каге, но могла догадываться, что она значит для Наруто. Он мог выбрать любую из дорог, отказаться от Конохи вообще, но, как оказалось, собирался сделать ее делом жизни, и было непохоже, что только потому, что эту роль ему навязали по наследству. Это был его осознанный выбор, и Узумаки воплощал его в жизнь.
– А ты, Саске? – приободрившись, спросила Сакура, и Хината ясно услышала в ее голосе надежду.
Саске поднял взгляд на Харуно, но по нему невозможно было понять, какие эмоции испытывает Учиха.
– Я тоже давно не был на городских мероприятиях в честь этого праздника, – спустя десяток секунд наконец сказал он так, словно прочитал цитату по бумажке.
Хьюга подумала, что не стала бы продолжать после такого ответа расспросы, но Сакура все-таки добавила:
– А колумбарий?
Еще несколько секунд молчания со стороны Саске.
– Я не люблю ездить на семейное кладбище.
У Хинаты по спине пробежал холодок. Конечно, у такого древнего и влиятельного клана, как Учиха, наверняка должно было быть целое родовое кладбище – под Киото такое осталось и у Хьюга. Она бывала на нем раз в несколько лет, но всегда в сопровождении семьи, а вот Саске… Что бы ни случилось с Итачи, сейчас его не было рядом с младшим братом, об опекуне Саске тоже тепло не отзывался, а значит ему, если бы он хотел почтить память семьи, пришлось бы ехать туда одному. На целое пустое кладбище. У Хинаты что-то сжалось в груди, но она держала лицо под контролем, чтобы не задеть своими эмоциями в первую очередь самого Учиха.
– Прости, – пристыженно произнесла Сакура, пряча глаза вниз.
Хината почувствовала, что ситуацию надо спасать. Она понимала, почему молчал Наруто, и почему задавала вопросы Сакура. Первый – потому, что в силу схожей ситуации прекрасно понимал друга, вторая – потому, что хотела как лучше, но не знала, как правильно. Саске ведь не отказался присоединиться к ним за столом и не возражал против запуска фонарей вместе с местными, но сам как будто только присутствовал при этом, словно ничего не чувствовал. Но нельзя не испытывать эмоций по поводу неоплаканных близких.
Слова сами поднялись из груди Хьюга, и она не стала останавливать их:
– Чем больше ты отгораживаешься от этого, тем настойчивее оно преследует тебя.
Мгновенно Саске вскинул на нее взгляд, но Хината не дрогнула. В нем не было раздражения или недовольства, а только что-то удивленное и даже растерянное, после чего Учиха медленно опустил глаза, пряча порыв.
– Кстати, сладкая картошка в меду отлично получилась! – громко поделился Наруто, разряжая атмосферу.
Хината выдохнула и улыбнулась ему, а потом ободряюще посмотрела на Харуно. Даже, если Саске был не в том состоянии, чтобы поделиться своей историей, он точно заметил, кто в основном подготовил сегодняшний вечер.
– И моти с бобами просто закачаешься! – продолжал расточать комплименты Узумаки, и Хьюга чуть не прыснула.
Желая сгладить свою оплошность, Сакура начала новый разговор. Они говорили втроем, пока курились благовония: вспомнили пару разных случаев из детства, обсудили региональные виды Бон-одори и поделились рассказами о самых необычных сладостях, которые доводилось пробовать. Все это время Саске молчал, но Хината не могла понять – более или менее отстраненно, чем в начале вечера. Учиха словно что-то обдумывал, параллельно с тем, как слушал их, и Хината только порадовалась тому, что он не стал мрачнее.
Спать, в соответствии с обычаями, пошли рано, оставив на столе благовония и закуски, чтобы заглянувшие к ним души тоже могли угоститься.
Утро понедельника, последнего дня Обона, выдалось пасмурным и нежарким – сильный ветер все не унимался.
Встав, они позавтракали, убрали оставленную еду, почистили вазу от песка и чашу от пепла, а потом расположились в гостиной, подвинув стол к открытым адамо, и принялись за бумажные фонарики для вечернего запуска. Накануне Аяно-сан подробно объяснила им, как обычно делали торо местные, но также поощрила ребят к творчеству. Из материалов у них были гибкие пруты, собранные Наруто буквально на заднем дворе, бечевка, рисовая бумага, клей и деревянные дощечки, из которых можно было сделать крепкое дно, защищающее свечу от волн.
Первым с формированием каркаса справился Наруто – он тут же отставил его от себя и завертел головой. Увидев, что у Хьюга все никак не получалось скрепить вместе концы прута, оплетающего дно, он протянул руку и сказал:
– Давай помогу.
– Спасибо, Наруто-кун, – улыбнулась она.
Узумаки придержал прут, и Хината наконец смогла перевязать его бечевкой. Также при помощи Наруто она аккуратно и надежно закрепила все ребра каркаса: когда не нужно было самой держать фонарь, Хината смогла куда ровнее наложить узлы, поэтому конструкция получилась не только крепкой, но и красивой.
– Ух ты! – оценил Наруто, отводя от себя готовый каркас Хьюга на расстояние вытянутой руки. – У тебя здорово получается!
– Давай поправим и твой, – предложила Хината, указав на стоящий на столе полуготовый торо, собранный может быть и быстро, но не факт, что надежно.
– А что с ним? – удивился Узумаки, вновь взяв конструкцию в свои руки, но Хината только молча выровняла ребра и, пока Наруто придерживал их в правильном положении, обмотала у основания бечевкой, также еще несколько раз перевязав дно.
– Так-с, теперь огонь.
Наруто встал на ноги и пошел на кухню, чтобы зажечь одну из найденных ими в кладовой толстых свеч, а Хьюга пробежала взглядом по фонарям Сакуры и Саске. Учиха почти закончил каркас, на вид не менее крепкий, чем их с Наруто – Харуно, не поднимая головы, все пыталась надежно склеить дно своего. Все утро Саске пребывал в какой-то замкнутой задумчивости, о которую разбивались даже реплики Наруто, не говоря уже об обращениях и ищущих взглядах Сакуры. Хинате стало неловко.
– Давай я тебе помогу, – произнесла она, подсаживаясь ближе к Харуно – та немного рассеяно улыбнулась.
– Ну, где ваши? – вернувшись из кухни с зажженной свечой, спросил Узумаки.
Вопрос был риторический: все подготовленные свечи лежали на столе. Взяв одну, Наруто поднес ее нижним срезом к трепещущему огоньку, нагрел, чтобы тот почти потек, и опустил в центр своего фонаря. Пока Хината помогала Сакуре, Наруто таким же образом доделал ее каркас и посмотрел на Саске. Тот, не глядя на друга, протянул руку и без слов забрал у него источник огня – Узумаки даже фыркнул от такой бесцеремонности.
Хьюга подумала, что это удачный момент и подвинула к Учиха оставшиеся свечи – его и Сакуры. Саске взял одну, так же подплавил нижний срез и опустил на дно своего каркаса, затем, машинально, взял вторую, подогрел и, вновь не глядя, протянул Харуно.
– Спасибо! – почти расцвела от этого незначительного действия она.
Следующие полчаса потратили на то, чтобы обернуть каждый фонарь рисовой бумагой и надежно закрепить ее.
– Вот и готово, – довольно заключил Узумаки, когда все торо расположились рядом на низком столике в гостиной.
– Пойдем готовить обед, – обратилась Сакура к Хинате.
Произошедшее ее приободрило: за едой она, то и дело поглядывая на Саске, была весела и активно поддерживала предвкушения Наруто насчет вечера, отчего они много шутили, почти заканчивая друг за друга фразы, – их поведение раззадоривало и Хинату. Она много улыбалась, чувствуя, как под волосами краснеют кончики ушей – ей было так тепло в сиянии Наруто.
Уже к вечеру, после всех домашних хлопот и душа, когда стало близиться время выхода, Сакура достала из шкафа нежно-желтое платье с кружевом, в котором еще не появлялась, а Хинате напомнила про бежевую юбку – ее Хьюга тоже так ни разу и не надела. К ней в комплект быстро подобрали майку, но образ казался незавершенным, поэтому Харуно спросила, нет ли у Хинаты украшений для волос.
– Только одна брошь, – припомнила та, как на всякий случай еще в Токио положила в свой рюкзачок металлическую заколку с цветами.
– Здорово! Доставай!
Чувствуя, как Сакура расчесывает ей волосы и перебирает пряди, Хината мысленно улыбалась: в свете их недавнего разговора ей были особенно приятны действия и инициатива Харуно – на них хотелось отвечать взаимностью.
– Заплетать твои волосы – одно удовольствие! – поделилась Сакура, уже заканчивая, и добродушно посетовала: – Мои так не послушаются.
Она сделала Хинате простую, но очень подходящую прическу: заплела две косы из прядей у висков и скрепила их заколкой на затылке.
– Давай я все-таки попробую, – предложила Хьюга, вставая со стула перед столом и уступая место Сакуре.
Ее волосы оказались легкие и тонкие, и, действительно, очень непослушные, поэтому Хинате пришлось постараться, чтобы уложить их в пучок и закрепить все выпадающие прядки имеющимися невидимками.
– Спасибо! – радостно поблагодарила Харуно, вновь оказываясь на ногах и пробегая ладонью по голове.
С такой прической она казалась женственнее, и ее зеленые глаза блестели особенно ярко. Хината улыбнулась в ответ.
– Вы скоро? – сквозь сёдзи донесся нетерпеливый голос Наруто.
Еще раз взволнованно оглядев друг друга, Сакура и Хината покинули свою комнату и прошли по коридору к выходу. Там, уже обутые, стояли Наруто и Саске – Узумаки умудрялся удерживать в руках сразу три фонарика, последний был в руках у Учиха.
– Простите, что задержались, – извинилась за них обеих Сакура и поспешно начала обуваться.
Несколько секунд Наруто неотрывно смотрел на них, а потом толкнул в бок Саске и выдал с хитрой улыбкой:
– Нам с тобой сегодня все обзавидуются.
Саске никак не отреагировал – впрочем, в который раз за день.
– Пойдемте быстрее, – весело поторопила Харуно, забирая у Наруто свой и сделанный Хинатой фонари, поле чего они все вместе вышли из дома и направились к пляжу.
Заката не было: небо весь день скрывали облака, отчего темнело раньше и быстрее обычного. Электрические фонари еще не горели, а чаши для огня у ворот домов были пусты: праздник подходил к концу, и покойных провожали, а не встречали. В этой наступающей темноте Учиха, как ни странно, шел впереди. К нему в пару пристроилась Сакура, и Хьюга, идя следом рядом с Наруто, мысленно пожелала ей удачи.
– Интересно, как далеко мы выйдем в море? – вслух задался вопросом Узумаки. – Хотелось бы, конечно, подальше…
– Смотря на чем мы поплывем, мне кажется, – поддержала разговор Хината.
– Ты права, – ответил Наруто и добавил: – Вам с Сакурой-чан не будет холодно в таких нарядах?
– Надеюсь, что нет, – Хината не лукавила: переполнявшие ее чувства грели сильнее одежды.
На пляже было шумно и многолюдно. Здесь уже собрались почти все местные, и сквозь толпу Хьюга даже не сразу разглядела обычные низкобортные лодки, стоящие у самой кромки набегающих на серый песок волн. Море было неспокойно, но никто не выражал по этому поводу озабоченность, и у каждого третьего человека было по самодельному торо в руках – как и говорила Аяно-сан, фонарь делали один на семью.
– Мы вас уже совсем заждались! – тут же появилась перед ними хозяйка магазина. – Прекрасно выглядите, – добродушно отметила она, оглядев девушек. Сакура, которой полагалось ответить на комплимент, почему-то только механически улыбнулась, словно не в силах разжать губ. – Поплывете в лодке с Кейчи-саном, там как раз будет место для четверых. Молодые люди заодно сядут на весла: в каждой другой лодке не меньше двух гребцов.
После их прихода все действительно стали почти сразу рассаживаться на места – поторопились и ребята к лодке старого рыбака. Кейчи-сан, у которого они не раз покупали рыбу, был рад принять четверку на борт: сам он с двумя веслами уже сидел на носу, Наруто и Саске сказал садиться по центру, спиной к морю, Хинате и Сакуре – на корму лицом вперед. Первым в лодку ступил Учиха, Хината увидела, как было взлетела ладонь Харуно в надежде, что Саске поможет ей, подав свою, но тот вновь оставил ее жест без внимания. Хьюга не успела разглядеть лица Сакуры – ее руку неожиданно перехватил Узумаки, помогший обеим девушкам сесть: сначала Сакуре – напротив Саске, потом Хинате – напротив себя.
Чтобы фонари не мешали парням грести, Сакура и Хината забрали их себе на колени – оставшиеся на берегу столкнули их лодку в воду и провели за волны, после чего Саске и Наруто по команде Кейчи-сана заработали каждый своим веслом. Лодка раскачивалась, на параллельном курсе рядом с ней скользили другие. Кто-то запел, протяжно, но не печально, песню подхватили еще несколько человек – слова уносил ветер, но мелодия оставалась и глубоко западала Хьюга в душу. Становилось все темнее. Они были уже почти на середине бухты и подплывали к островку с хокорой – Хината, напрягая глаза, постаралась разглядеть дом местного божества, но тени стали уже слишком глубокими и спрятали в себя все четкие очертания.
– Сто-ой! – скомандовал Кейчи-чан, и Наруто с Саске остановились.
Лодку все еще покачивало, но не так сильно, как у берега. Старый рыбак наклонился, пошарил по днищу, и вдруг его лицо снизу вверх озарил мягкий неровный свет – Кейчи-сан передал обернувшемуся к нему Узумаки лучину, прикрывая огонек ладонью. Наруто принял ее и осторожно поджег фитиль свечи своего торо, который вернула ему Хината, а потом по очереди поджег свечи остальных. Рисовая бумага защищала огоньки от ветра, хотя, чтобы зажечь их, ребята значительно подвинулись друг к другу, так, что почти соприкасались коленями, пряча фонарики в кругу из спин.
– Спасибо, что настояла на всем этом, Сакура-чан, – произнес Наруто.
В его глазах плясало отражение пламени свечей, и само лицо казалось другим – взрослым и серьезным, но все таким же светлым. Харуно не откликнулась на его слова – ее взгляд был устремлен на Учиха.
– Запускайте осторожно, – посоветовал Кейчи-сан и, не вставая, спустил свой совсем небольшой, но добротно сделанный торо на волны.
Заметив это движение, Хьюга подняла голову, и у нее едва не перехватило дыхание: такие же огоньки – вместе несколько десятков – зажглись на каждой лодке, некоторые из них уже плыли по воде. Над волнами продолжала литься песня.
Первым отстранился Саске, потом Сакура, за ней – Наруто и Хината. Один за другим они, придерживая фонари за дно и сохраняя равновесие в раскачивающейся лодке, наклонились каждый в свою сторону – Наруто и Хината в одну, Саске и Сакура в другую – и опустили их на воду. Темное море ласково приняло ладонь Хьюга, ее торо удержался на поверхности, словно маленький деревянный храм. Хината отпустила его, даже подтолкнув, но тот вдруг, попав на случайную волну, прибился обратно к их борту, словно не хотел уплывать.
Забеспокоившись, Хината больше наклонилась вбок, выловила фонарь под дно и наклонилась еще сильнее, чтобы запустить его подальше, когда лодку внезапно сильно качнуло с другой стороны. Сердце ёкнуло от неожиданности, Хьюга уперлась в борт другой ладонью, и тут почувствовала на плече чужую руку. Еще не придя в себя, она посмотрела вперед, и увидела стоящего перед ней на одном колене Узумаки – его все еще удивительно преобразившееся лицо снизу вверх озаряли слабые отсветы, и дыхание Хинаты перехватило второй раз, но теперь не от страха упасть в воду.
– Аккуратнее, – с какой-то особенной улыбкой сказал Наруто. – Не упади.
После этих слов он сел обратно на свое место, вскользь глянул в сторону от Хинаты и дальше – на волны, продолжая улыбаться словно сам себе. Глядя на его профиль, Хьюга забыла даже про свой уплывающий фонарь, чувствуя лишь, как сильно бьется ее сердце. Сколько бы она сейчас отдала за то, чтобы оказаться с Наруто в этой лодке только вдвоем! Сколько бы отдала, чтобы вечно видеть такую его улыбку! Хинате казалось, что невозможно чувствовать любовь сильнее, чем она чувствовала ее в этот момент.
Взгляд сам собой скользнул в сторону от лица Узумаки, даже прежде, чем Хината осознала, что на нее кто-то смотрит. Эмоцию в глазах Учиха разглядеть не удалось: торо удалялись от лодки, унося вместе с собой и свет.
***
Плечом прижимая телефон к уху, Шикамару ввел в адресной строке сайт Конохи и нажал Enter. Он только что сообщил Какаши место и время встречи Учиха Обито с посланниками большинства значимых преступных группировок – одиннадцать вечера, недалеко от города Уэда в префектуре Нагано. Информация пришла только что, в офисе, кроме Шикамару, не было никого из команды Какаши, да и сам Хатаке не появлялся последние несколько дней, но на телефон, благо, отвечал.
– На сайте ничего? – прозвучал голос Какаши в трубке.
Нара по диагонали пробежал глазами главную страницу.
– Нет, ничего, – уже ответил он, когда взгляд вдруг зацепился за объявление в самом верху:
«Верну ключи от байка Yamaha R6 номерной знак KK580 H21-41 его настоящему владельцу во вторник в час дня под экраном Studio Alta.
Deer-мару»
– Значит, я еду туда.
Ехать одному на подобную встречу было не лучшей идеей – Шикамару это понимал. Следовало бы отговорить Какаши, напомнить, что они все равно уже завтра получат информацию о том, что происходило и было сказано на этой встрече, но мысли Шикамару уже крутились только вокруг прочитанного объявления. Оно не подпадало под обычную систему шифрованных сообщений, которые оставляли члены Конохи на сайте, к тому же Нара слишком хорошо знал маркировку и номер указанного в объявлении байка. Грудь обожгло горячей волной.
– Хорошо, – только и ответил он, в этот момент желая лишь как можно быстрее сбросить вызов.
– Тогда до связи, – прозвучал голос Хатаке, и он отключился.
Вслепую отложив телефон, Шикамару еще раз внимательно перечитал сообщение. Если это была ловушка, то чья? Чья и зачем? Что вероятнее: что Неджи каким-то образом узнал про байк и все то, что с ним у Шикамару и Темари связано, или что Темари каким-то образом нашла сайт Конохи? Вариант с Хьюга казался менее вероятным: кто как ни Неджи должен сейчас пребывать в полной уверенности, что свадьба состоится? У него нет причины расставлять силки. Но что делает Темари на сайте? Как она узнала о Конохе? Рассказал Неджи? Ее отец? Как давно она следит за ним?
Нара еще раз пролистал страничку с тредом. С момента публикации прошло не более пятнадцати минут – ему сильно повезло. Уверенность в том, что сообщение было отправлено Темари, становилась все крепче. И она нужна была ему особенно сейчас, тогда, когда он, как ему казалось, уже достиг предела своих возможностей. Он будет завтра в час дня в назначенном месте, и плевать на все остальное.
Не мешкая больше, Шикамару вошел на сайт через профиль администратора и удалил объявление.
***
Хината проснулась поздно. Еще было утро, но Сакура уже встала и, судя по всему, давно: из кухни доносились аппетитные запахи, а в ванной гудела стиральная машинка. Накануне Хината была слишком взбудоражена пережитыми эмоциями, чтобы быстро уснуть, и ей казалось, что Сакура тоже долго ворочалась в кровати, но о произошедшем они так и не заговорили. Хьюга понимала, что из-за обстоятельств преуспела больше Харуно, и ей не хотелось выдать это знание голосом или случайной фразой.
Завтрак тоже прошел не совсем обычно: Наруто, который и помогал с самого утра Сакуре, был как будто особенно весел и остер на язык, Харуно, напротив, была собрана и серьезна, а сама Хината старательно избегала разговоров и прямых зрительных контактов, чтобы переполнявшие ее чувства вдруг не выплеснулись наружу. Один Саске вернулся к своему привычному настроению, внимательному и немного отрешенному от общего, – видимо, прошедшая задумчивость уже привела его к каким-то решениям.
Они домывали посуду, когда закончила стирать машинка.
– Я могу развесить белье, – предложила Хината. Ей было немного совестно, что она проспала все утро.
– Достану сушилку, – сказал Саске и первым вышел из кухни.
К удивлению Хьюга, Сакура не захотела воспользоваться этим шансом.
Начавшийся на Обон сильный ветер не прекращался, но немного ослаб, тучи исчезли и на небе сияло солнце. Развешивая простыни и фиксируя их прищепками, Хината нет-нет, да огладывалась на дом, ловя краем глаза тень Учиха на развевающемся белье и все равно пряча улыбку в поворотах головы. Она не знала, как удержать свои чувства: все кипело в ней и бурлило, и от этого даже немного кружилась голова. Мысли беспорядочно перепрыгивали между туманно-обрывочными картинками, и, наверное, именно поэтому Хьюга даже не с первого раза услышала, как ее позвал Саске, когда они закончили:
– Хината, – ему пришлось даже незначительно повысить голос, чтобы та наконец обернулась на него.
– Да? Прости, – мотнула она головой, снова поспешно пряча глаза.
– Тебе помочь занести? – видимо так же не в первый раз спросил он, подразумевая те несколько тазов, в которых они выносили белье.
– Да, пожалуйста, – произнесла Хината, надеясь, что Саске ничего не заметил.
Все вместе они сходили на пляж, вновь пустынный в предобеденное время. Физическая нагрузка помогла Хинате, и когда они заглянули в магазин к Аяно-сан, Хьюга вполне сносно смогла держать себя в руках. Обед готовили вдвоем с Сакурой, но из-за Наруто, который постоянно заглядывал на кухню, не перебросились и парой слов. Хината по-прежнему старалась вести себя незаметно в его присутствии, и такое поведение понемногу успокаивало ее – после обеда она даже смогла взяться за книгу.
Возвращалась и жара, поэтому читать Хината села прямо в гостиной у стола, подвинутого к галерее под хрустальный колокольчик. Довольно скоро рядом возник Учиха: также подсел с книгой – Хьюга почти не удивилась, даже толком не заметила. Сакура еще какое-то время занималась чем-то на кухне, а потом вышла во двор и стала снимать белье: прошло уже больше четырех часов с тех пор, как его развесили Саске и Хината. Из дома тут же появился Наруто и стал, не спросив, помогать.
До Хинаты время от времени долетали обрывки их диалога: Узумаки шутил и смеялся не переставая, на что Сакура вставляла язвительные комментарии, лишь еще больше вдохновлявшие Наруто. Они снимали простыню за простынею, словно в парном танце, распрямляли ее и складывали, Сакура была в том самом белом платье, в котором обычно ходила на пляж, Наруто – как всегда босиком, в шортах и в майке. Шаг, руки вместе, чтобы передать углы партнеру, наклон, шаг назад. Харуно что-то говорила, все больше распаляясь, – Узумаки широко улыбался, щурясь на солнце. Хьюга давно оставила чтение и, не поднимая головы, завороженно наблюдала за ними.
Наруто освободил от прищепок предпоследнюю простыню, Сакура потянула ее на себя, но неожиданный порыв ветра вдруг рванул и облепил тканью голову Харуно – та неловко взмахнула руками и даже чуть не потеряла равновесие. Поймавший ее за руку Наруто заливисто рассмеялся – Хината тоже не смогла сдержать смешка и улыбки.
– Какая же ты неуклюжая, когда злишься, Сакура-чан! – послышался его голос, и сердце Хинаты замерло от той внезапной нежности, что она в нем услышала.
Узумаки поднял край простыни и перекинул его через макушку Сакуры – ее тонкие ладони взлетели следом и придержали сгибы, словно она не хотела до конца открывать лицо, оказавшееся закономерно раздосадованным. Ладони Наруто легли поверх ее рук.
– Знаешь, – начал он, – в таком виде ты очень похожа на невесту.
Харуно вздернула подбородок и посмотрела Наруто прямо в глаза, и в этот момент он вдруг стал наклоняться к ее лицу. Хьюга почувствовала, как она сама поднимает голову, как начинают открываться губы, а грудь заполняет воздух, словно она хотела бы закричать, но тут ладонь Сакуры уперлась Узумаки в грудь. Он остановился.
– Дурак! – звонко крикнула Сакура, рывком стянула простыню через голову и, беспорядочно обмотав ее вокруг рук, очень быстрым шагом пошла к дому, низко опустив лицо.
Хината не хотела видеть тот взгляд, которым Наруто проводил Харуно.
