Железная леди

      Серый Шевроле мчался по городу с нетерпеливым водителем внутри. Обгоняя плетущиеся автомобили, Джонс нервно постукивал пальцами по кожаному рулю. Его сердце билось столь же часто, как бодро вышагивал зелёный человечек на светофоре в первые секунды. На очередном резком повороте ему громко посигналили, поэтому он не сразу расслышал звук телефона. Дважды глянув на экран мобильного, чтобы убедиться, что это действительно звонит отец, Джонс взял трубку.       – Да, Бреннан, – они по-прежнему были холодны друг к другу, поддерживая прежнее обращение. – Давно? Как она? – Он потер переносицу, как все не вовремя выходило. – Я... вылетаю ближайшим рейсом, хорошо?       Отключившись, мужчина откинул телефон на соседнее сиденье, ударив по рулю рукой. Его бабушка в больнице. Алиса увезла ее, поэтому отцу пришлось снизойти до сына и позвонить. Ему предстоит сделать выбор? Семья или Эмма? Нет. Он соображал, кажется, быстрее аналитика с Уолл-стрит. Эмма теперь тоже была его семьей. Он не мог бросить ее. Ведь она настолько упряма, что лучше уедет, уплывет, улетит в Канаду, чем признает свои чувства к нему.       Кроме того, ему предстояла встреча с адвокатом Хоппером. На секунду Джонс даже подумал увезти ребенка в Ирландию, но быстро отмел эту бредовую идею. Ведь так они только навредят самим себе и помогут Реджине добиться, к примеру, судебного запрета. Генри уже девять лет, он умный мальчик и уже знает, что может сам выбрать, с кем из родителей жить. Но это обычно касается отца и матери, а не разных матерей. В раздумьях Джонс не заметил, как добрался до редакции. Решив, что сначала проведет со Свон вразумительную беседу, он вбежал в закрывающийся лифт.       Свон собирала свои вещи в коробку, когда услышала в дверях запыхавшегося мужчину. Обернувшись, она увидела перед собой Джонса. Стараясь быть равнодушной, женщина продолжила складывать папки.       – Эмма! – проговорил он, отдышавшись.       – Вы что-то хотели, мистер Джонс? – произнесла она как можно более отстраненно, но севший голос ее выдавал.       – Посмотри на меня, – уверенно продолжил он.       – Мне немного некогда, скоро самолет, а мне еще столько всего сложить. Можешь просто приступить к исполнению обязанностей…       – Да выкинь ты все это, – он ее перебил, подходя ближе и, вырывая из рук документы, небрежно кинул их на стол.       – Как скажешь, – она продолжала в своей спокойной манере, обхватив себя руками и отводя взгляд.       – Только не перебивай, ладно? – Он коснулся ее плеч обеими руками, не требуя ответа. Она вздернула бровь, подняв на него взгляд. – Еще год назад я мечтал, чтобы тебя сбила машина или унесла огромная чайка, – он говорил сбивчиво. – Потом я думал, может, это стокгольмский синдром какой…       – Ну, прекрасно, – проговорила женщина себе под нос.       – Помолчи, Свон, – волнуясь, крикнул Киллиан, от чего та вздрогнула, и продолжил. – Одной из мыслей было то, что ты решила поиграть со мной вчера, – она стремительно покачала головой, вызвав легкую улыбку на его лице. – Потом я вспомнил твою реакцию на мои слова о любви, – она потупила взгляд. – Но когда я остался в Хэмптонсе один, без жены, с бумагами о разводе на руках… – он перевел дыхание. – Все, Свон, выходи за меня, – он решительно сжал губы, – по-настоящему.       Эмма, обдумывая его начальные слова, словно застыла на последних, расширив глаза. Смахнув выступившие слезы, она огляделась и смутилась от многочисленных взглядов подчиненных, устремленных на них сквозь стеклянные двери. Глядя в глаза Киллиану, который опустился перед ней на одно колено, протягивая то самое кольцо его бабушки, она обхватила обе его руки, потянув на себя и заставив встать.       – Киллиан, я всю жизнь жила одиночкой, – он смотрел в ее изумрудные глаза в надежде предугадать ответ, – мне… так спокойнее, – не сдержавшись, Киллиан стер большим пальцем мокрые дорожки от слез на ее щеках, от чего она улыбнулась.       – Я знаю, – прошептал он, – но мы ведь не ищем легких путей, любимая, – он обхватил ее лицо ладонями, не отрывая проникновенного взгляда.       – Не ищем, – усмехнулась сквозь слезы женщина.       – Так, что ты скажешь, Свон? – Его брови взлетели вверх.       – Да, – шепнув, кивнула Эмма и склонила голову с застенчивой улыбкой, смотря на Киллиана из-под длинных ресниц.       – Я не расслышал, – говоря ее же словами, улыбнулся в ответ Джонс.       – Да! – громко сказала она, сияя, после чего была подхвачена на руки. – И Джонс? – на его вопросительный взгляд она продолжила. – Сделаем это?       Он притянул ее к себе быстрее, чем она успела вскинуть бровь, напомнив момент в Ирландии. Разинувшие рты сотрудники сначала перешептывались про «железную Свон», но потом разошлись громкими аплодисментами. Это было похоже на сцену из мыльной оперы, но все происходило на самом деле. Эти двое стояли посреди офиса и целовались.       – Киллиан? – шепнула Свон ему в губы. – На самом деле… я хочу пышную свадьбу, – он усмехнулся вместе с ней. – Пригласим твоих родителей, сестер, брата, бабулю… – мужчина мечтально кивал, соглашаясь со всем, что предложит его любимая женщина.       – Кстати, об этом, – он помрачнел. – Бабушку госпитализировали, ей внезапно стало плохо, – Эмма распахнула глаза шире, взволнованно открыв рот.       – Боже, Киллиан, нам нужно срочно вылететь в Дроэду, – она направилась к своему ноутбуку, чтобы открыть сайт авиакомпании, но Джонс остановил ее, ухватив за руку.       – По-моему, кто-то пять минут назад намеревался слинять в Торонто, так что к компьютеру я тебя не подпущу. Из соображений своей безопасности, – женщина усмехнулась на его слова.       – Обещаю, что больше никуда не убегу, – она потупила взгляд, а Джонс коснулся ее подбородка, чуть приподняв его.       – Кто сказал, что я тебе позволю? – Он потянулся за очередным поцелуем, но женщина его остановила, приложив указательный палец к его губам.       – Бабуля, милый, – напомнила она, несмотря на то, что желала его губы не меньше.       Они собирались вместе пообедать, договорившись, что обязательно посетят Голда после поездки в Ирландию. Эмма узнала, что Голд одобрил ей брачную визу, и была шокирована новостью про них с Милой. Хотя, одновременно обрадована тому, что Мила прилетела не к Джонсу. Он отложил коробки в сторону и взял ее за руку, ведя к лифту.       – Что же ты сказала сотрудникам, собирая свои вещи? – прошелестел он, когда двери лифта захлопнулись.       – Что у них будет новый начальник, который в сто раз лучше меня, – вздохнула Свон.       – Никто не лучше тебя, Свон, – он все-таки добился своего, наградив ее нежным поцелуем.       – Даже ты?       – Значит, ты хотела отделаться от меня, оставив начальником здесь? Думаешь, я променял бы тебя на этот пост и не полетел следом? – Джонс погладил ее по щеке, заглядывая в глаза.       – Это был глупый поступок, очень-очень глупый, – она покачала головой.       – Рад, что ты это поняла. И, наверное, понимаешь, что наказания не избежать? – Он приподнял бровь.       – Накажешь своего начальника? – Она картинно раскрыла рот от удивления.       – Дома ты мне не начальник, Свон. Скажу больше – дома я твой начальник, – он довольно задрал голову, смотря на нее сверху вниз. Улыбка сорвалась с ее губ.       – Едем в аэропорт, босс, – отозвалась она, хихикнув.       Оставив машину на платной парковке Ла-Гуардия, они направились к стойке регистрации на рейс. Джонс дозвонился до матери, которая сообщила, что кризис миновал, но все-таки было принято решение лететь. Исполняющим обязанности на два дня назначили Робина, который больше не высказывал едких предположений Киллиану насчет Свон.       В этот раз Свон не ощущала себя чужой среди родных Джонса. Теперь она была членом его семьи и ощущала это на себе в полной мере. Бабулю выписали этим же вечером, она все повторяла, что любимый внук вытащил ее с того света, хотя доктора утверждали, что переживать не о чем.       Собравшись позже в узком семейном кругу, который включал в себя человек пятнадцать, Джонсы поздравляли Киллиана и Эмму с предстоящим венчанием. Последняя краснела, когда речь заходила о самом торжестве или о скорых правнуках. Эмма все еще стыдилась своего поступка, когда бросила Джонса в Хэмптонсе, но была безраздельно счастлива под его влюбленным взглядом.       Она не смогла удержаться, когда они оказались наедине в той же комнате, где жили в прошлом году. Джонс едва закрыл за ними дверь, как она накинулась на его губы, на ходу расстегивая рубашку.       – Мм... Эмма, – промурчал он, – нас могут услышать, – он плохо соображал под напором ее губ.       – Плевать, – она переместила губы на его грудь, от чего он охнул. – Мы женаты, Джонс, – ее тон и слова вызывали бурю желания у обоих.       В считанные секунды они достигли большой кровати. Вильнув бедрами, Свон высвободилась из облегающего платья и под затуманенным взглядом мужчины вновь приблизилась к нему. Усадив его на край кровати, она прижалась к нему, расставив ноги по обе стороны от его бедер. Зарычав, Джонс провел руками по ее спине до застежки бюстье и быстро освободил ее от него. Одним движением он перевернул их и оказался сверху, удерживая женское тело в крепких руках, и принялся покрывать его поцелуями, уделяя внимание, кажется, каждому участку кожи.       – Я люблю тебя, Киллиан, – охрипшим голосом проговорила она, не в силах сдержаться под его нежными руками и губами. – Люблю... люблю, – он приподнял голову, взглянув на нее потемневшими глазами, и вновь переключился на губы.       – Боже, Эмма, могу ли я любить тебя еще сильнее ?! – жарко прошептал он в истерзанные поцелуями губы, вмиг содрогнувшиеся в улыбке.       – Я никуда не уйду, пока ты спишь, – она посчитала нужным уточнить это, пока он снимал джинсы.       – Кто сказал, что мы будем спать? – Он вернулся к ее телу, даря еще больше одуряющей ласки, заставив женщину выстанывать его имя вновь и вновь.       Он не врал. Они заснули только под утро. На этот раз Джонс проснулся раньше. Взглянув на часы, он не удивился, что время близилось к обеду, разница в часовых поясах, все-таки, сказывалась. Свон спала спиной к нему, мирно посапывая.       Приподнявшись на локте и запустив руку под легкое одеяло, он провел кончиками пальцев от ее бедер до линии плеч, едва касаясь их губами затем. Женщина потянулась и в полудреме промурлыкала его имя. Это утро показалось ему самым счастливым в жизни, но одновременно его посетило острое чувство дежавю. Он ведь никогда не просыпался со Свон вот так, в одной постели, чувствуя ее тепло, ее запах, ее любовь. Прогнав странное наваждение, он поцеловал ее в шею и поднялся с постели, направляясь в душевую.       Теплые струи помогли вернуться к реальности. Когда Джонс вышел из душа, Свон окончательно проснулась и теперь любовалась им, лежа на скомканных подушках.       – Доброе утро, принцесса, – поприветствовал он жену, подходя к ней и награждая мокрым поцелуем. Она облизнула нижнюю губу, ответив на поцелуй.       – Я требую завтрак в постель, потому что принц меня измотал, – соблазнительно улыбнувшись, выдохнула она ему в губы.       Когда Джонс, утвердительно кивнув, надевал джинсы, женщина сказала, что пошутила, и ей достаточно будет сваренного внизу кофе. Поцеловав ее в щеку на недолгое прощание, Киллиан скрылся за дверью. В столовой он встретился с Алисой, которая готовила завтрак.       – У вас, правда, все хорошо, сынок? – справилась она.       – Я и сам в это не верил до последнего, мам, – признался он, опустив взгляд. – Но мы действительно любим друг друга, – он улыбнулся мальчишеской улыбкой, от чего материнское сердце защемило. Она поняла, что потеряла и его, своего младшего сына.       – Что ж, я рада, что мне больше не надо переживать за тебя, – Алиса трогательно взяла его за руку, проговаривая эти слова. – Я знала, что и ты влюбишься когда-то, сын, – слезы все-таки предательски выступили на ее лице.       – Ма-ам, – протянул он, вскинув брови, – ты так говоришь, будто я больше никогда не приеду, хотя мы увидимся меньше, чем через месяц, – он качнулся головой.       – Месяц? Венчание через месяц, а ты только сейчас говоришь об этом? – ее лицо переменилось, к переживанию добавилось удивление, радость, негодование.       – Вообще, мы еще не говорили с Эммой об этом, я только сделал ей предложение... – он уточнил при ее недоуменном взгляде, – предложение обвенчаться при друзьях и близких, здесь, в Ирландии, – мать, кажется, вздохнула с облегчением, видя, что сын волнуется не меньше.       Свон уже успела спуститься и услышала разговор со слова "месяц". Ее не одолело возмущение, она была преисполнена самых светлых чувств к этому человеку, с которым уже связала свою жизнь, хоть и не по-настоящему. Она ни разу еще не пожалела о том, что в избранники пожелала именно его, своего помощника. Это, пожалуй, было самым правильным решением за всю ее жизнь. Сейчас ей даже казалось, что она в любой жизни выбрала бы его, своего Киллиана Джонса.       Свекровь и муж встретили ее теплыми улыбками. Вместе они продолжили обсуждение предстоящей свадьбы. К ним присоединился Бреннан, а позже – Лиам, Мэри Маргарет и Руби, которые заметили перемену во взаимоотношениях молодоженов с их последней поездки сюда. Сестры изредка краснели, переглядываясь, потому что их комнаты примыкали к спальне Киллиана, и им довелось слышать некоторые "моменты" прошедшей ночи.       Пожалуй, главным итогом поездки стало крепкое рукопожатие Бреннана и Киллиана, которым сын не ограничился, кинувшись обнять отца. Мистер Джонс так расстрогался, что, кажется, пустил бы слезу, не будь он собой.       – Я горжусь тобой, сын, – сказал он, прощаясь, – ты всегда делал правильный выбор. Просто, он не совпадал с моим, – они оба усмехнулись.       – Я рад, что мы, наконец, поговорили, папа, – они смотрели друг другу в глаза, силясь не расплакаться перед женщинами и одновременно ухмыляясь этому порыву.       Джонсы прилетели в Нью-Йорк после обеда. Получив у Голда брачную визу, Эмма твердо решила наверстать упущенное с сыном время. Адвокат Джонса вывел их на психолога, который согласился провести необходимую экспертизу. Для женщины этот день отметился еще и тем, что она опять разговаривала с сыном, пусть и по телефону. Мальчик передал, что Реджина до сих пор ничего не знает и что он согласен ответить на любые вопросы, лишь бы быть с настоящей матерью. Это согревало Свон до следующего дня, когда необходимо было выйти на работу.       Она не смогла ночевать у себя дома одна, поэтому они с Киллианом лишь заехали за одеждой на завтра, отправившись к нему на квартиру. Морозы давно спали, но она захватила с собой свое теплое пальто, которое уступало место кожаной куртке эти дни. Джонс настоял на утеплении, боясь, что она простудится.       В этом и состоят мелочи семейной жизни. "Я тебя люблю" можно сказать не только этими словами.       "Надень теплое пальто, а не тонкую куртку".       "Я забронировал тебе место у иллюминатора, чтобы ты наслаждалась видом при посадке".       "На случай, если ты не будешь омлет, я испек блинчики".       "Твоя рубашка поглажена".       "Займи мне место в душе".