Железная леди

      Сказать, что Реджина была вне себя от ярости, когда узнала про Эмму и Генри, – ничего не сказать. Ее адвокаты практически атаковали редакцию «Однажды в бизнесе». На удивление Свон, она разрешила провести беседу с психологом. По ее результатам судом было установлено обязательное времяпрепровождение мальчика с Эммой. Миллс не стала противиться, она любила Генри и хотела для него лучшего, даже если для этого из ее жизни не исчезнет Свон.       Позиции журнала на рынке были вновь отвоеваны, и теперь Эмме ничего не мешало спокойно готовиться к свадебному торжеству. Мэри Маргарет и Руби взяли на себя «тяготы подготовки», поэтому телефонная гарнитура практически не убиралась с уха блондинки.       Это утро не стало исключением. Джонс вел машину в редакцию, пока жена бесконечно кивала его сестрам, изредка поглядывая на него и улыбаясь. Ее чувства были настолько противоположны тем, что она испытывала тогда, в мэрии, когда отвечала согласием на вопрос взять его в законные мужья. Она чувствовала себя бесконечно счастливой, просыпаясь с ним в одной постели, завтракая вместе, разбредаясь по разным кабинетам, потому что он теперь работал редактором. Они были настоящей семьей, когда по выходным гуляли с Генри в Центральном парке.       Мужчина припарковал автомобиль, и, переплетя руки, чета Джонсов не спеша подходила к редакции.       – Мистер Джонс? – его окликнул молодой офицер, сверяясь с документами в руках, в которых, по всей видимости, было и фото.       – Да, лейтенант, – Джонс обернулся к нему и обратил внимание на значок.       – Бойд, – представился тот. – У меня ордер на Ваш арест. Вы обвиняетесь в покушении на убийство Грэма Хантера. Вы имеете право хранить молчание. Все, что Вы скажете, может быть использовано против Вас, – отчеканил полицейский, пока Свон переводила взгляд с него на пораженного Киллиана и обратно.       – Убийство? – опешил Джонс. – Но я его не убивал, – он нахмурил брови. – Ударил пару раз, но все видели его после этого.       – Я видела его через два дня. Вы, должно быть, что-то путаете, – вступилась Свон.       – О его пропаже заявили несколько дней назад. Вы ведь угрожали его убить, верно? – спросил офицер, показав фото с камеры наблюдения в тот день, когда Хантер первый раз заявился к Свон после выхода статьи.       Джонс чертыхнулся. Это было сказано в сердцах. По-видимому, охранник слышал его и дал показания. К тому же, он уехал в Хэмптонс и был там один до приезда Свон. Без свидетелей. Без алиби. В голове застрял только один вопрос: зачем Хантеру подставлять его? Последний раз взглянув на Свон, Джонс опустил голову и протянул руки, позволяя заковать себя в наручники.       – Вы не можете забрать его, – отчаялась Свон. – Он же ни в чем не виноват, – ее голос скрипнул, а руки потянулись к любимому. Глаза вновь застилала пелена слез.       – Все в порядке, Свон, – Джонс развернулся к ней, попросив минутку у лейтенанта Бойда. – Они во всем разберутся. Я позвоню адвокату, – он дотронулся ладонью до ее щеки и смахнул пальцем слезинку. Приблизившись, Джонс коснулся губами ее лба и прикрыл глаза.       – Я люблю тебя, – прошептала Эмма и подняла голову, сталкиваясь с ним взглядом.       – И я тебя люблю, Свон, – проговорил он мягко. – Все будет хорошо, обещаю, – успел сказать он, прежде чем офицер резко дернул его и потянул за собой.       Свон, прекрасно осведомленная в обстоятельствах происходящего, знала, что ничего не будет в порядке, ничего не будет хорошо. Она молча следила, как Джонса увозят на черной тонированной машине. Всхлипнув еще раз, она пригляделась к автомобилю. Он не был похож на полицейский, и номера были все в пыли.       Провернув все в голове, Свон повторяла про себя фамилию лейтенанта, которая показалась ей знакомой. Первым делом она набрала номер брата. Он не мог не знать о случившемся, но не отвечал на звонок. Телефон Джонса был уже недоступен, хотя должны были идти обычные гудки. Ее волнение переросло в настоящее беспокойство. Свон не хотела признаваться даже себе, о чем она думала сейчас. А думала она о том, что Джонса не отвозили ни в какой участок…       Эмма не находила себе места. Она оставалась на тротуаре, всматриваясь вдаль – туда, куда только что увезли Джонса. Эмоции вырывались наружу, и она, закрыв рот ладонью, часто дышала, совершенно не зная, что делать дальше. Мобильный в кармане ее брюк завибрировал, и она, ухватившись за него, словно за спасательный круг, даже не посмотрела на имя звонящего.       – Джим? О, Боже! Джим, помоги мне, прошу! – всхлипнула Эмма, услышав голос брата.       – Эммс, успокойся и расскажи, что случилось? – вещал голос на другом конце провода.       – Я... я думаю, они забрали его, – слезы вмиг застлали глаза, и Эмма потерла их тыльной стороной ладонью. – Джим, они забрали Киллиана!       – Стоп, сестренка, только без истерик, ладно? Кто забрал? Зачем? – недоумевал Нолан.       – Мы заходили в офис, когда подъехал... черный джип, а коп зачитал ему права и просто увел его! Бойд... Его фамилия – Бойд. Я думаю... это заговор, Джим! У меня работала Эшли Бойд, – вспомнила Свон. – Он сказал, что Джонс убил Хантера! Но Джонс не мог! Он... Он моя семья, Джим! – ее голос садился.       – Твою мать, Эмма! – зажмурился Джеймс. – Во что ты вляпалась?! Я же предупреждал про Хантера. Если этот сукин сын что-то вбил себе в голову, то его не остановить!       – Ты не предупреждал! Ты поставил перед фактом, притащив его с собой! – хрипло прокричала Эмма. – Спасибо за помощь!       – Эммс, подожди!       Свон отклонила звонок, судорожно соображая, как поступить дальше и где искать Джонса. Следующие два часа она обзванивала полицейские участки, но ни в один, как она и предполагала, не привозили Киллиана Джонса. Как в самом страшном сне она перебирала страницы записной книжки, но знакомых в полиции у нее не было. Запустив руки в волосы, она посмотрела на фото в рамке на ее рабочем столе, которое заснял Джонс, когда они купили Генри сахарную вату. Рядом с ними она чувствовала, как сильно бьется ее сердце, как внутри все оживает, когда Джонс смотрит на нее или смеется Генри.       Телефонный звонок вырвал ее из сумбурных мыслей. Это был не Джонс и не Нолан. Это был ее сегодняшний кошмар.       – Миссис Джонс, – издевательски произнес Хантер, как только она приняла вызов.       – Мистер Хантер, – уверенно произнесла она, включив запись разговора.       Если он хотел загнать ее в угол, то не на ту нарвался. Для всех она по-прежнему оставалась "железной леди". Для всех, кроме Киллиана, ради которого она должна была быть сильной сейчас.       – Вы, наверное, уже догадались, почему я звоню? – почти по слогам продолжил Грэм.       – У тебя Джонс, мразь, и ты хочешь мой журнал в обмен на него, – холодно проговорила Эмма, сразу догадавшись о его планах. – Гениальный план, но не для мужчины, – она хотела надавить на его гордость.       – Только без оскорблений, милая. Мужчину я тебе предлагал, сейчас остался только бизнес, – от его слов по коже Эммы прошел холодок.       – Мы не в кино, ублюдок, давай решим все в офисе, – она не собиралась сдаваться, но нервы подводили ее. Рабочие вопросы она решала по щелчку пальцев, и сейчас хотела бы быть собраннее, представляя, что обсуждает очередную сделку, а не жизнь любимого, которая подверглась опасности из-за нее.       – Я бы с радостью, солнышко, но тебе нужна сильная мотивация, – он бил в точку, держась так же непоколебимо, как и женщина. – Вот как мы поступим: ты подпишешь бумаги об отчуждении компании, а я щелкну пальцем, чтобы твоего мужа не так сильно били... ой, прости, то есть отпустили.       Если Эмме и хотелось выть от боли, то она не подала виду, согласившись на условия сделки. Все должно произойти завтра в полдень. Как бы Свон ни пыталась ускорить обмен, Хантер настоял на своем. Как бы она ни хотела видеть состояние Джонса, она должна была убедиться, что он в порядке, поэтому через несколько минут получила фото мужа, связанного и находящегося без сознания в каком-то деревянном доме или сарае. Трясущимися руками она положила телефон на стол.       Находясь в офисе до самой ночи, словно это была ее крепость, коей, по сути, редакция и являлась все эти годы, Эмма все же отправила запись разговора с Хантером своему брату. Не потому, что надеялась на его помощь, а потому что он был единственным родным ей человеком и должен был знать все, перед тем как она отправится туда, куда задумала. Лунный свет тонкой полоской пробивался сквозь закрытые жалюзи вместе со слабым проблеском надежды в сердце Эммы, когда ей удалось найти несколько адресов загородных домов Хантера. Она не представляла, как проникнет туда, но должна была попытаться сделать хоть что-то, прежде чем навсегда потеряет прежнюю жизнь.       В ее арсенале было только два газовых баллончика, один мобильный телефон и тонна адреналина в крови. Целый день она находилась в редакции, но никого к себе не пускала. Распечатав карты местности на случай, если она не обнаружит мобильную сеть, Эмма направилась к выходу, как вдруг столкнулась в двери с собственным братом.       – Боже, Джеймс, ты напугал меня! – почему-то шепотом проговорила она, схватившись за сердце.       – Только не говори мне, что ты собралась наделать глупостей, Эмма! – Оценив ее внешний вид, состоящий из заплетенных в хвост волос, водолазки с высоким воротом и брюк, заправленных в сапоги, Нолан остановил ее за плечи.       – Только не говори, что пришел остановить меня! – пробормотала женщина, тщетно пытаясь вырваться.       – Конечно, нет! – едва ли не обижаясь, скривился Джеймс. – Но одну я тебя не отпущу, сестренка. Я почти обиделся, когда ты назвала мужа единственной семьей. Сейчас не время, но... прости меня, Эммс, я не должен был...       – Сейчас, правда, не время, Джим, – выдохнула Эмма. – Если ты со мной, то лучше поторопиться!       – Поторопиться куда? – уточнил блондин, пропуская сестру вперед.       – Нужно проверить несколько мест, они близко...       – Подожди-подожди, – Нолан торопливо шел сзади, – ты без полиции собралась лезть в пекло, Эми?       – Мой муж где-то там! – Резко развернувшись, она вытянула телефон перед собой, показывая присланное Хантером фото брату. – Эта сволочь не обещала вернуть его живым! Только обмен! – Паника захлестывала ее, поэтому она снова продолжила идти, отдав телефон мужчине.       – Он бы его еще напротив таблички с адресом посадил, идиот! – Несгораемый оптимизм Нолана был как нельзя кстати.       – Что?       – Я поведу!       Теперь, когда благодаря брату она знала, куда ехать, Эмма не спускала глаз с поставленной на карте точки, к которой они стремительно приближались. На фото Нолан опознал один из особняков Хантера на Лонг-Айленде, а точнее, винный погреб с эксклюзивными винами, которыми бизнесмен угощал брата Эммы не так давно.       Еще сегодня утром, просыпаясь в нежных объятиях мужа, Эмма и представить себе не могла, каким кошмаром обернется для них этот день. Все только начало налаживаться, как Хантер появился буквально из ниоткуда и топтал их счастливые планы один за другим. Но никогда еще Свон не была так сильна, как в момент, когда они с братом добрались до большого дома, окруженного кованым забором.       Нолан припарковался возле соседского дома и, стуча пальцами по рулю, всматривался в окна второго этажа особняка. Только в них и горел свет. Хантер еще при их встрече хвастался, что любит бывать здесь один, словно это его тайное место, и не один раз приглашал погостить у него.       – Вероятно, охрану он отпустил до утра, – обратился Нолан к сестре. – Видишь, света нет нигде, кроме его кабинета, – Эмма кивнула.       – И что нам делать? – соображала она.       – Импровизировать, – открыв бардачок и достав оттуда бутылку виски, Нолан тотчас же открыл ее и поднес к губам.       – Ты что, рехнулся? – проскрипела Эмма, отбирая у него алкоголь. – Сейчас не до этого, Джим!       – Это часть плана! – сделав еще глоток и вылив половину бутылки сквозь открытое окно, выпалил Нолан.       – Ты сказал, что мы импровизируем! – укорила Эмма.       – Вот теперь – да! – подняв полупустую бутылку перед собой, Джеймс обратился к блондинке. – Я отвлекаю этого придурка, а ты в это время ищешь своего.       – Нолан! – Когда Эмма злилась, она намеренно указывала на их разные фамилии, точно стремясь не быть его сестрой. Мужчина поднял руки в защитном жесте.       – Просто иди к северному входу. Я напишу, если что-то пойдет не так, – он вышел из машины, в то время как Эмма, хлопнув дверцей, посеменила на каблуках за ним.       – Джим? Джим! – позвала она шепотом.       – Что еще? – закатил он глаза.       – Мы не в боевике! Где, твою мать, здесь север?! – всплеснула руками Эмма.       – И ты собиралась провернуть все в одиночку, железная леди? – так же шепотом, но нервно вскрикнул Нолан. – Тебе туда! – развернув ее за плечи, он направил сестру к дальним воротам. – Помнишь наш домик на дереве, в котором... ты была только один раз, до перелома, – пример был не слишком удачный, но Нолан указал на стоящее рядом с забором ветвистое дерево, которое должно было помочь Свон пересечь ограждение.       – Сначала проверю калитку, – шепнула Эмма, совсем не желая изображать из себя ниндзя, по крайней мере до того, как встретится с Джонсом и сообщит ему одну радостную новость. Радостную, но одновременно пугающую.       – Посмотри еще, вдруг там плакат висит: "Милости прошу, Эмма Свон!", – съязвил Джеймс, на что его сестра только ехидно сощурилась и толкнула калитку, которая, действительно, оказалась не запертой.       С победным взором "Я же говорила!" она шагнула во двор, пока Нолан преодолевал парадные ворота, слегка пошатываясь и изображая из себя не вполне трезвого человека. Его участие во внезапном плане заключалось в отвлечении мистера Хантера, пока миссис Свон-Джонс разыскивала мужа.       Чертыхаясь, потому что каблуки сапог застревали в мягкой земле, припорошенной снегом, Свон пробиралась сквозь двор, изредка озираясь по сторонам. Облачко пара изо рта было ее неизменным спутником на пути к невысокому зданию погреба. Как истинный шпион, она осматривала углы дома, на которых могли быть установлены камеры наблюдения, но таковых не нашлось, и женщина облегченно вздохнула, потому что ей не встретилось ни одного охранника, против которых у нее был только все тот же газовый баллончик. Зайдя внутрь, она проверила телефон, на который не поступало новых сообщений, и огляделась. Этот погреб был настолько большим внутри, что мог конкурировать с винным заводом.       – Да это же долбаная Тардис, а не погреб! – сравнивая размеры сооружения снаружи и внутри, воскликнула Эмма, но тут же скользнула ладонями ко рту, потому что ее могли услышать, если здесь кто-то находился.       К счастью, непрошеных гостей не прибыло, и Свон, освещая себе дорогу телефоном, блуждала между бочек с витиеватыми названиями в поисках Джонса, шепотом окликая его и прячась от каждого шороха, который нередко вызывала сама. Она вздрогнула на месте, получив сообщение от брата, в котором говорилось, что в доме находился только Хантер. Это облегчало задачу женщине, и она уже не так пугливо ходила по этому винному лабиринту. От стоящего запаха, алкоголя и земли, голова слегка кружилась, да и тошнота вернулась, но Эмма старалась не обращать на это внимания.       В какое-то мгновение ей показалось, что она слышала тихое мычание неподалеку от себя. Но никто не отозвался, когда она тихо позвала мужа. Тогда Эмма обогнула несколько бочек и с вырвавшимся возгласом кинулась к Джонсу, который был привязан к стулу и находился на грани сознания. Проведя рукой по черным волосам с частичками запекшейся крови, она приподняла его опущенную голову, пытаясь разглядеть любые признаки его состояния. Бровь была разбита, как и губа, но на одежде не было следов крови, из чего Эмма сделала вывод, что, возможно, только Грэм и ударил его несколько раз, и то было только тогда, когда Джонса чем-то накачали, чтобы тот был в отключке.       – Киллиан! – позвала Эмма, легонько хлопнув его по щеке пару раз. – Джонс, ты слышишь меня?       Сердце выпрыгивало из груди, и она часто дышала, путаясь пальцами в его волосах и рассыпая по его лицу невесомые поцелуи. На секунду ей показалось, что его глаза приоткрылись, и она принялась развязывать веревки, проклиная себя, что не взяла хотя бы канцелярский нож со своего стола. Опустившись на колени, она едва ли не зубами раздирала узел на его ногах.       – С-свон... – глухо позвал он почти одними губами.       Казалось, что голова ему вовсе не принадлежала: она едва держалась на шее, словно плавая в невесомости. Справившись с веревкой, Эмма поднялась к нему и обвила его лицо ладонями. Слезы, капля за каплей, хлынули из зеленых глаз.       – Я здесь, Киллиан! – прошептала она. – Я с тобой!       – Я не... – он облизал потрескавшиеся губы. – Меня увезли... не в полицию, – один уголок его губ дернулся вверх.       – Я знаю, милый, знаю и вытащу тебя отсюда, – она немедленно улыбнулась на вернувшийся блеск в его глазах.       – Ты... реальна? – Он медленно размял руки и шею, приходя в себя.       – Что за вопросы? – быстро пробормотала она и впилась в его губы, на мгновения сама засомневавшись в действительности происходящего.       Кто бы мог поверить, что мисс Свон превратится в спасительницу хоть для кого-то? Но поцелуй действовал отрезвляюще для обоих, и через минуту Эмма почувствовала мужскую ладонь на своем затылке. Жар его дыхания опалял лицо, Эмме не хотелось останавливаться, но ситуация того требовала.       – Полегче, тигр, – полушепотом произнесла она. – Сначала выберемся отсюда, – улыбнулась она, помогая мужу встать.       – Тот коп мне что-то вколол, – проговорил Джонс, потирая шею. – Сколько я здесь?       Они настороженно передвигались примерно тем же маршрутом, которым пришла Эмма, за исключением нескольких ответвлений, которые вылетели из светлой головы.       – Несколько часов, – обернулась она, держа его за руку. – Я не сразу сообразила, где ты можешь быть, – извиняюще произнесла она.       – Как ты вообще узнала, где я? – Он остановился, поравнявшись с ней, и искренне недоумевая, задал вопрос, восторгаясь ее самоотверженностью и решимостью.       – Я... Джим мне помог, он сейчас наверху, отвлекает Хантера, – скривив полоску губ, ответила Эмма.       – Не терпится дать ему в морду! – сквозь зубы сказал Джонс, инстинктивно посмотрев наверх.       – Кому именно? – на всякий случай уточнила женщина, усмехнувшись ситуации.       – В данный момент – Хантеру, – выдохнул Джонс.       – Идем, пока он ничего не заподозрил! – Свон дернула его за рукав, ведя за собой, но тут же остановилась, словно врезавшись в невидимую стену.       – Что? – обеспокоился Джонс, заглядывая в ее побелевшее лицо.       – Я... забыла, куда идти, – нахмурилась Эмма.       – Свон, ты меня напугала! – выдохнул мужчина, тотчас вчитываясь в названия вин. – Поймем логику расположения бочек – найдем выход, – ухмыльнулся он, совсем избавившийся от дурмана.       – Я люблю тебя, – остановилась Свон, посмотрев на него и заставив замереть на месте. – Я не часто это говорю, но... – она заправила мелкую прядь за ухо, потупив взгляд, словно признавалась в самом сокровенном. Но это так и было. – Лучшего отца для моих детей не найти.       – Эй... – подойдя к ней, мужчина приподнял двумя пальцами ее подбородок. – Я рад это слышать, но если ты решила, что нас здесь неминуемо убьют, то это не так, любимая, – поцеловав ее в лоб, Джонс взял дрожащую женскую руку в свою и повел по направлению к более поздним датам на стенах.       Когда они в полумраке достигли две тысячи второго года, Джонс вдруг резко остановился, глядя перед собой, а потом развернулся к жене.       – Подожди, – его брови сомкнулись в задумчивости, – ты... сказала "детей"? – взгляд, исполненный изумления и доли надежды, был устремлен на Эмму, щеки которой полыхнули. – Свон, ты не имела в виду только Генри? – Ее молчание и сжатые губы только подтверждали внезапно посетившие его голову догадки.       – Ты...       – Стану отцом? – закончил он за нее, и она скромно кивнула, изучая реакцию по его лицу, на котором расплывалось осознание недосказанной новости. – Свон!       Большей радости и не мог вызвать его порыв немедленно заключить ее в крепкие объятия и приподнять над полом.       – Боже, Свон, я так счастлив! Я так люблю тебя! Вас! Я люблю вас! – восторженно просиял Джонс, опуская глаза на ее пока еще плоский живот.       – Тогда поставь нас на место, – просияла она в ответ, способная своей улыбкой осветить им путь отсюда.       – Да, конечно, я...       Мерзкий возглас заставил двоих обернуться и робко застыть. Джонс заслонил собой Эмму, встречаясь взглядом с похитителем.       – Я так и думал! – Хантер пьяно покачал головой, держа на мушке Нолана. – Ты здорово заговорил мне зубы, приятель! – обратился он к мишени, губами проговорившей Эмме "Прости", и махнул пистолетом в сторону Джонсов.       – Хантер, ты не понимаешь, что творишь! – подняв руки, произнес Джонс. – Опусти пистолет, поговорим, как взрослые люди.       Эмма боялась проронить хоть слово, думая, что может сделать только хуже, поэтому предоставила переговоры Киллиану, который держался достойно.       – Я всегда получаю, что хочу, – оскалился Хантер, сверкнув мутными глазами. – И вдруг на моем пути встает эта, – он указал на Свон, и Джонс двинулся следом за его движением, загораживая жену, – неприступная скала, да еще и с помощничком!       Джеймс стоял рядом с Грэмом и переглянулся с Джонсом, когда под прицелом оказался тот. Этот взгляд означал неотвратимость задуманных действий, претворившихся в жизнь спустя минуту. Глазу Эммы были практически неподвластны следующие движения мужчин. Джонс успел ее оттолкнуть, все еще находясь перед ней, когда Нолан ринулся на Хантера, пытаясь отобрать пистолет в вытянутой руке. Не успел Джонс подбежать к борющимся, как раздался выстрел, после которого затылок Хантера настигла бутылка в руке брюнета.       Грэм упал ничком на подкосившихся ногах, и Киллиан победно вскинул руки, отбрасывая горлышко бутылки в сторону. Он тут же сник, когда увидел бросившуюся к брату Эмму. Джеймс лежал на полу, схватившись за грудь и часто вдыхая воздух. Под его правой ключицей растекалось алое пятно крови от пулевого ранения.       – Черт возьми, дружище, держись! – зажав рану, бормотал Джонс, сказав Эмме набирать номер скорой.       – Сестренка... – прохрипел блондин с полуоткрытыми глазами.       – Ничего подобного, Джим! – Она указала на него пальцем, словно приказывая. – Ты все скажешь мне, но потом! Не смей умирать! – Пачкая телефон кровью брата, Свон вводила номер.       – Эмма, никого... ближе тебя у меня... не было, – даже у Джонса покраснели глаза в этот момент, он не хотел стать свидетелем очередной потери Свон. – Прости меня, я хотел... быть твоей семьей...       – Не смей! – Она кусала губы, продиктовав адрес диспетчеру и откинув телефон. – Джим, ты моя семья! Ты моя семья! Ты будешь лучшим дядей на свете! – сквозь слезы пробормотала Эмма, не отпуская его слабеющей руки.       – Свон... – их блестящие от слез взгляды с мужем пересеклись, когда глаза Нолана закрылись.       В воздухе витало "Мне жаль...". Сознание Нолана уходило вместе с силами Эммы. Она ощущала его слабый пульс, когда в помещение ворвались люди с оружием и медики, быстро отгородившие сестру от брата.       – В вертолет его! – скомандовал высокий мужчина в черном костюме.       Джонс встал рядом с женой, обнимая ее за плечи и наблюдая, как поднимают и уводят Хантера и уносят на носилках Нолана. Командующий оказался детективом, которому Нолан перед отъездом скинул запись, что получил от Эммы днем. Он прибыл на место, после того как получил сообщение Джеймса о его местонахождении...       Эмма словно погрузилась в туман, оставаясь в госпитале до утра – слишком долго оперировали Джеймса, но рана оказалась не смертельной. Следующим вечером ей удалось попасть в реанимацию. Она была благодарна судьбе за спасение Джонса и брата – двух самых дорогих ей людей. Взрослых людей.       Если таковыми их можно было назвать, судя по их играм с племянниками Джонса и победным вскидыванием водяных пистолетов. Брат сопровождал сестру на свадебной церемонии, состоявшейся через две недели. Нолан прибыл вместе с Джонсами в Дроэду, уже зная счастливую новость, о которой семье Киллиана предстояло узнать совсем скоро. Видя улыбку Эммы, горевшую в кругу этой семьи, он не мог мечтать о большем для нее.       А затем он заметил добрую улыбку женщины, в чьих глазах утонул с первого взгляда. То была Мэри Маргарет Джонс. Он бросил бы к ее ногам целый мир, но она предпочитала тихие встречи на берегу залива и рокот волн, отдающих штормом в сердце...       Эмма Свон была счастлива. По-настоящему счастлива впервые за долгие-долгие годы одиночества. Отвечая "Да" священнику, она была готова отдать душу за то, чтобы сделать счастливым и Джонса. Который любил ее. Беспрекословно. Самозабвенно. Вопреки.       Эта любовь зародилась случайно. Из крохотной искорки, поселившейся в двух сердцах, и разгоревшейся до яркого пламени, в котором они сгорали дотла. Железная леди и ее помощник. Настоящая женщина и настоящий мужчина. Эмма Свон и Киллиан Джонс.