***
Билл и Мэйбл вышли из дома, после чего девушка сказала, где живёт. Билл подумал, после чего всё же представил предполагаемый маршрут и они направились прямиком по улице. Пайнс держалась Сайфера, видя в нём хоть и маленькую, но защиту. Парень же, видя, что она так близко к нему, слегка покраснел. — У тебя есть… — он подумал, скорее всего плохо будет, если он спросит, есть ли у неё парень. Как у такого прелестного цветка не может быть парня? — брат или сестра? Мэйбл опустила голову, слегка замедлив шаг. Она вновь улыбнулась и посмотрела на парня, ответив: — Да! Его зовут Диппер, у нас с ним… ну… не очень хорошие отношения, если честно, но он хороший, всегда раньше заботился обо мне, и сейчас, я уверена, что хочет, просто… у него много дел. А так, он самый лучший! — уверяла будто саму себя Мэйбл. Она твердила все эти слова почти каждый день. Как в бреду, повторяла ночью, сама того не зная. Билл нахмурился. Если у него есть дела и это не забота о своей сестре, то можно ли назвать его хорошим? У них плохие отношения? В каком смысле? Сайфер решил промолчать, ибо побоялся, что этим сможет ещё сильнее задеть Мэй. Он же видит, что она натягивает на себя эту улыбку. И он полностью уверен, что когда она улыбается искренне, то это ярче самого солнца. Оно и рядом с её улыбкой не стояло. И не будет стоять. Парень, сам того не замечая, приобнял девушку за плечи, прижимая к себе. Уже вскоре он чувствовал, как её нежные руки упёрлись ему в грудь, явно не радуясь такой близости. Самому ему нравилось это, а вот Пайнс, видимо, это сильно засмущало. — Эм… Билл, отпусти, пожалуйста, — попросила Мэйбл. Парень тряхнул головой и с неохотой, но всё же отпустил её. Девушка отошла на один шаг от Билла и поправила непослушную прядь волос за ухо. Ей, конечно, было приятно, что он вроде как о ней заботится, но факт того, что это зашло немного далеко — всё не упускал. — Ох, прости. Я порой бываю очень эмоционален, — сказал Сайфер, почесав затылок. Он прикусил губу. «Ну ты и дурак, Сайфер. Она младше тебя!» — твердил он сам себе. — Хах, ладно, ничего, — сказала Мэйбл. Она посмотрела вперёд, где увидела знакомый холмик и каменный забор. В окнах горел свет. Не во всех, но в некоторых. На душе стало теплей. Но и в тоже время зверь набирался сил и страшился. Мэйбл боялась, что её наругают. А она не выдержит. Зверь тут же выпрыгнет из укрытия и ударит. И никого, опять, не будет рядом. Даже Билла… — О, мы уже пришли. Ладно, спасибо, что проводил. Она подошла к нему и обняла. Не такие тёплые объятия, как когда она обнимала маму, но всё же. Это объятия, и они тоже много чего стоят. Билл вздрогнул. Сейчас он боялся всего двух вещей. Что девушка сможет услышать, как сильно бьётся его сердце, и что если он обнимет её в ответ, то случайно сломает. Он осторожно приобнял её, наклонив голову и касаясь носом её пышных волос. «Ударил» приятный запах яблока. Он запомнит его надолго. Пайнс осторожно выпуталась из объятий парня, улыбнулась на последок и пошла домой. Билл провожал её неким затуманенным взглядом, чувствуя теперь некий холодок по телу. Однако щёки пылали огнём. Дыхание стало судорожным. Он и сам не заметил, как крикнул: — Мэйбл, давай ещё как-нибудь встретимся? Она остановилась. В лунном свете она была ещё прекрасней. Словно звезда упала с небес и теперь сияет не там, а здесь. В этом тёмном мире, даря свет. Покоряя всё своей красотой. Она носит маску, но пытается оставаться сильной. Билл постарается спасти и уберечь эту звезду, но долго ли сможет сдерживать самого себя? — Конечно!***
Мэйбл подбежала к дому и открыла дверь. С каждым новым шагом ей всё больше хотелось развернуться и убежать. И, вот к примеру, встретить того самого маньяка и чтобы он её убил. Но только бы не встречаться с злостью мамы. Пайнс прошла по тропинке, отделанной камнем, переступая через каждую плитку. В детстве они с Диппером любили так играть. Если наступил на линию, то ты выбываешь. Она всегда одерживала победу, но и всегда делила её с братиком. Что послужило заветной и уже, видимо, мёртвой точкой в их тёплых отношениях? Неужели, он ещё не простил того случая…? Пайнс осторожно подошла к двери и позвонила в звонок. Если никто ей не откроет, то будет даже лучше. Нависла тишина, прерываемая отдаляющейся музыкой звонка. Сердце пропустило несколько ударов, когда на другой стороне послышались шаги и тихое бормотание. Щелчок. Дверь открылась, впуская яркий искусственный свет. Девушка слегка зажмурилась. — Чего стоишь? Проходи, — сказал брат, пропуская сестру. — Твоё счастье, что мамы нет дома. Удивление. Брат не накричал на неё, а мамы нет дома. Неужели плохой день может под конец измениться и стать хорошим? Почти единственным в её новой жизни! Близняшка уже хотела кричать от радости и тут же обнять брата, но как только она двинулась в его сторону и протянула руку, то почувствовала, как её что-то опалило… холодное. Сердце «вздрогнуло», опять зверь его потревожил. Напоминание того, что между ней и Диппером стоит толстая каменная стенка, которую никто, как бы ни старался, не сможет сломать. Они близко, но поодаль. Так стало четыре года назад. Один, даже меньше, год они ещё терпели друг друга, но потом… окончательно разошлись. Больно… — Ты ей расскажешь? — тихо спросила Мэйбл, когда прошла в квартиру. Пайнс-младший закрыл дверь и пошёл в гостиную, попутно доставая телефон. Он разблокировал его. Тут же показались уведомления о пропущенных звонках. Он просто убрал их, чтобы не видеть. — Не знаю, сомневаюсь. Подумаешь, что пришла в девять, не в полночь же, — сказал, слегка усмехнувшись, Диппер. Он присел на белый пушистый диван и взял книгу со стола. Мэйбл кивнула, кажется, самой себе. Ей смертельно захотелось всё рассказать. Рассказать о том, что сегодня произошло. Как ей было хорошо и плохо. С кем познакомилась и, как девчонки над ней издевались. Рассказать про царапины и как ей было больно… Но… братик не выслушает. У него более важные дела. Она резко сорвалась с места. — Чудачка, — хмыкнул парень, перевернув страницу. Она его слышала… к сожалению. Удар, боль. Терпение и только терпение, Мэйбл. Девушка быстро побежала к себе. Она поднялась по лестнице и пробежала ещё коридор, после чего показалась белая дверь. Мэйбл открыла её и тут же закрыла на ключ. Сумка с телефоном потом подождут. Мама ещё не вернулась. Пайнс быстро подошла к своей тумбочке и, взяв ключ, открыла второй ящик. Среди всяких вещичек лежала самая заветная — дневник. Она взяла его и положила на кровать, после чего сама легла. Она включила настольную лампу, взяла ручку и открыла нужно страницу. «21.04.2018. Дорогой дневник, сегодня был день смешанных чувств. В начале всё было более менее нормально, но когда я не таким тоном начала разговаривать с той троицей… Они считают себя в этой школе самыми главными, и значит они вправе издеваться над другими. Теми, кто слабей. Но это не так. Они всего лишь пустышки. Той кикиморе, Дебби, стоило бы когти отстричь. А её подружкам обрести свободу голоса, а то подчиняются ей и слушаются каждого её приказа. Бесит, и чем я им так не угодила? Зато были и плюсы… И это не тот, когда меня ударил какой-то мужчина по голове. Видимо, ограбление. Но я очень надеюсь, что мама обратит на это внимание, а не скажет: «Что ж, значит, стоит купить новый телефон. Не так уж и страшно.». Порой мне кажется, что ей только бы деньги потратить. Но всё равно она хорошая. Билл, парень, который мне помог, тоже хороший. Пусть и немного странный. Он так смотрел на меня, мне даже было как-то не по себе. Я готова была провалиться сквозь землю, но только бы не встречаться с его взглядом. Да и за руками не следит. То дотронется случайно до руки, то вообще меня приобнял. Но, я уверенна, что он таким образом пытается меня поддержать. Он хороший человек, однако, всё же меня немного пугает. Он хочет, чтобы мы снова встретились. Может быть. Я тоже немного надеюсь на это. Вдруг это тот самый шанс, когда я смогу найти настоящего друга? Очень надеюсь.» Она закрыла дневник, что уже был частично пропитан её слезами. На душе стало как-то не спокойно, а именно из-за того, что никто, кроме дневника, не сможет её выслушать. Мэйбл открыла второй ящичек и достала оттуда кролика и лезвие. Будет больно, но зато приятно. Если настолько, что захочется кричать — значит успех будет достигнут. Пайнс посадила кролика напротив себя. Она поднесла лезвие к руке. Резко полоснула. Почувствовалась боль, что разлилась по всему телу мурашками. Ей. Приятно. А смотреть в глаза бывшего друга — это ещё приятней. Хотя, почему это бывшего? Для Диппера он бывшей, но не для неё.***
На следующее утро Билл, не желая таить всё в себе, быстро побежал к своему старому во всех смыслах знакомому, да и другу. Он быстро выбежал из дома, повернул налево и побежал вперёд. Мысли путались до сих пор. Он вчера всю ночь не спал, а заснул только где-то в три часа ночи. Неужели его фантазия настолько безгранична? Это, и плохо, и великолепно. В каких только образах он не представлял свою новую знакомую? Она была и принцессой, что ждёт часа, когда к ней придёт её принц, и феей, такой же маленькой и хрупкой, беззащитной настолько, что можно с лёгкостью сломать крылышки; русалкой, которая резвится в озере, меря бусы из белоснежного жемчуга. А сам он был её принцем… везде. Это такая детская любовь. Ему даже прыгать от счастья хочется, в принципе, он уже на пути к исполнению этого желания. Пока вчера они были у него дома он уже успел придумать тысячу историй и рассказов, где они будут вместе. Кажется, что его другу не придётся беспокоиться из-за фантазии, ведь он может с лёгкостью ему подкинуть идеи. Парень притронулся к сердцу. Было так приятно. Представлять, как однажды они вновь встретились, их взгляды пересеклись. Его — затуманенный любовь, и её — яркий и живой, вновь. Ведь он изничтожит все проблемы, которые ей портят жизнь. Он защитит её… Немного поговорив, он первый признается в своих чувствах, забывая о том, что он её намного лет страше. Он бы сказал, как сильно полюбил её за какие-то жалкие несколько минут. Как сильно желает обнять, прижать к себе и не отпускать. Поцеловать в мягкие губы, желая, чтобы она ответила. Эта девушка, кажется, так внезапно ворвалась в его жизнь и за несколькие секунды успела перевернуть его жизнь с ног на голову! И он рад этому. Проблема лишь в том, что велика разница в возрасте. Шесть лет… Но, ничего. Он терпеливый? Вроде как. Вот только она не должна видеть его шрам на руке, иначе будет как-то неловко. Но, если бы она сама так попросила. Подошла, обняла и попросила, то он бы не только рассказал откуда они, он бы весь мир положил к её ногам. Если ей нужно его сердце, он может вырвать! Звучит безумно, но это так. Для неё ничего не будет жалко. Только бы чувствовать, что она любит его так же пылко, как и он её. Чувствовать вкус клубники на губах, вдыхать прекрасный аромат яблочного шампуня, перебирая её мягкие, как пух, волосы. Касаться её кожи — это уже, кажется, везенье. Неужели само колесо фортуны? Парень подбежал к небольшому, но на вид приятному домику, вокруг которого росло множество цветов, а половину дома обвивала лоза и вьюнок. Он открыл белую калитку. Послышался радостный лай. Но Сайферу сейчас было как-то не до собаки. Ему поскорее хотелось бы поведать одному товарищу о своих чувствах. Он достал ключи и открыл дверь, зашёл в дом и осторожно закрыл её. Билл прошёл на веранду, где, предполагаемо и был его друг. Но, видимо, на этот раз он решил перебраться в гостиную. Парень покачал головой и улыбнулся. Он хочет примерно такую же улыбку видеть на лице Мэйбл. Пусть и не каждый день, не каждую секунду (хотя видеть её каждую секунду — было бы пределом, ибо воздуха у него навряд ли хватит.), но хоть частенько. Он прошёл в гостиную, где увидел старого на вид мужчину в синем халате с очками в прямоугольной оправе на глазах. Он качался в кресле-качалке, смотря на шахматы и, видимо, играя с невидимым другом. — Мерлин, чудеса твои действуют! — резко и громко воскликнул Билл. Мужчина перевёл взгляд с фигурок на парня. — Я же тебя просил, так меня не называть, — пробормотал мужчина. — Я тебе не маг при дворе короля Артура. Да и чудеса я не творю. — Разве? А как же твои силы? И, к тому же, прекрасная манера письма? — спросил Сайфер. Он присел на стул, приобретя место того самого невидимого друга. — Рассказывай уж, что случилось? — спросил «Мерлин». Он выпрямился и, сложив руки в «замок», положил их на колени. — Я, кажется… Хотя нет, не кажется, а совсем точно, что влюбился, — промолвил Билл, «расплавившись» в кресле, как плавленый сыр на тосте. Он прикрыл глаза, чувствуя, как сердце отбивает частые ритмы, при одном упоминании о прекрасной девушке. Он готов принять её такой, какая она есть. Даже пусть она и причиняет себе боль… ведь из-за этого есть ведомая причина, не так ли? Он хочет убрать её. Навсегда… — Хм… — протянул старец. Он взял блокнот и ответил. — И ты мне это говоришь уже восьмой раз… Билл нахмурился. Он посмотрел на дядю полным суровости взгляда. Парень глубоко вздохнул и сказал: — На этот раз всё более чем серьёзно, Фрэнк. — В те разы ты точно так же говорил, — пробормотал Стор. Он снова посмотрел на шахматную доску, после чего сделал ход пешкой. — Ну… рассказывай. Что там у тебя?