Hermosa Locura

- Щипцами, Карл! - рявкнул Валеска. Компания такая: я, то есть Натали (или Нат, как меня называют) и несколько довольно странных особ, а именно Крэйн, Светлячок, Фриз, Пингвин и Джером. Компания необычная, но приятная. Обсуждение великолепного плана Валески на принудительной встрече за обедом идёт полным ходом. - Почему ты не хочешь стать королем преступного мира Готэма? - громко спрашиваю я у рыжего. Чувствую, как сидящий рядом Пингвин, явно претендующий на эту роль, напрягся ещё сильнее. - Я художник, - воодушевлённо начал Джером и сделал невидимой кистью мазок на воздушном мольберте. - Раскрашу город в безумные цвета. А что вы, злодеи, натворите в нём позже, мне параллельно. Дальше я не слушала, потому что в небе за окном кружил большой белый орёл. Нахлынула паника, виски сдавили оковы боли. Через двенадцать секунд всё кончилось. За это время к столу присоединился Тэтч с какой-то важной информацией. - Отлично, шляпа, ты заслужил леденец. Я сейчас же отправляюсь в эту контору и найду его, - в глазах Джерома отразился азарт. Ну и безумие. Оно там всегда есть. Я люблю это безумие. И Джерома люблю. Собрание завершилось, и все пошли по своим делам. Мне вдруг очень захотелось навестить родителей. Мы давно не виделись. Я скучаю. Вот они обрадуются. По пути из особняка Кобблпота я украла у какого-то лоха кошелёк, села на автобус и поехала за город. Ехать долго, так что я успела поспать. А лицо моё скрывает медецинская маска. Искусство камуфляжа уровень Нат Фрай. Из автобуса я вышла в приподнятом настроении. Дом у нас большой, на первом этаже находится кафе моей мамы, а второй этаж жилой. В моей комнате большое окно и голубые шторы. Однако, когда оставалось пройти один поворот, всё своё хорошее настроение я растеряла. Неприятный холодок пробежал по спине. И скоро я поняла, почему. На месте нашего кафе стояло большое пепелище. Чёрные остатки дома, разбитые стаканы и горы хлама, который не был растащен соседями. Крыша обвалилась. Сгорело почти всё. Я без понятия, что тут произошло. Надо пойти разузнать у соседей. Рядом стоящий дом выглядел получше. Насколько помню, здесь живёт не очень хороший человек. Неуверенно звоню в дверь. Он впустил меня. От него воняет сырым мясом. - Скажите, что случилось в том доме? Как он сгорел? Когда? - замечаю на столе инструменты. Взгляд остановился на молотке. Есть в нем какая-то эстетика. - Зачем вам это? - Я... журналист. Да, я собираю информацию об этом поселке, - это было даже для меня неожиданно. Тут бы ему мне не поверить. Но он поверил. - Это случилось несколько недель назад. Это было кафе, и хозяева были там тогда, - начал он ужасно противным голосом. Я вдруг вспомнила, что он ещё и на руку не чист. - Говорят, печка вышла из строя. Она и дала начало пожару. Посетителей вроде как было не много, кто-то успел выбежать. Но хозяева сгорели там. Огонь легко и быстро этот дом уничтожил. А мне всегда нравилась их вывеска, я её даже себе забрал. Слёзы полились водопадом. От ресторана мамы осталась обугленная  вывеска и каркас дома. А от самих родителей горсти пепла. Папа-пожарник погиб в огне. Какая ирония... Больно. Чувствую себя сейчас пустым ржавым ведром. Вывеску забрал. Свинья. Рука сама собой тянется к молотку. Замечаю, как удобно его рукоять лежит в ладони. Выдох. Замахиваюсь и ударяю его. Он падает. Я встаю и бью ещё раз. Ещё раз. Ярость. Гнев. Удар. Слёзы мешают прицелиться, поэтому бью беспорядочно. Будто я чищу гранат - неудачный надрез и брызнет сок, который зальёт всю кухню. Тут тоже самое. Из неудачно вскрытой головы текла теплая яркая кровь. Безумие... Моё первое убийство. Облегчение. Облегчение?!... И тут я засмеялась. Всё вдруг стало отдаленным и каким-то неважным, а клетки моего мозга неожиданно начали скандировать слово свобода. Такой грохот и шум в голове, как на стройке. Свобода. Свобода. Теперь моей империей правит Свобода. Один плохой день, чтобы окончательно сойти с ума. В этом таится страшное удовольствие. Произошло принятие себя. Моё безумие - моё достоинство. Я позволила старой себе умереть, сгореть вместе с родителями в том проклятом кафе. Через саморазрушение лежит путь к Свободе. Пора строить новые планы. Пора творить анархию. И надо найти где-то кожаный плащ. В начале первого ночи я вернулась в особняк Кобблпота. Странные события творились там. Какой-то мужчина в шляпе и очках жутко смеялся, разрывая глотку. Видимо, газ Крэйна даёт такой эффект. Целое представление. Трагическая комедия. - Это успех! Так, ладно, я пойду... прогуляюсь, - довольно (или самодовольно) оповестил всех Джером и поспешил удалиться на улицу. Я немного поговорила со Светлячком, потом тоже решила пойти погулять. Рыжий сидел у костра на заднем дворе. - Привет. Где днём был? - Оу, я навестил одного скользкого типа, - сморщил лоб Джером и с удивлением посмотрел на меня. - А ты откуда такая красивая? Я и забыла, что я в крови. Шла я от дома соседа пешком (просто так), и дорога была пуста, так что никто мне этот вопрос не задал. Надо будет в душ сходить. - Я человека убила, - почему-то виновато произношу я. Затем я вздрогнула, потому что Валеска резко вскочил на ноги. - Малышка, да я горжусь тобой! - радостно прокричал он и обнял меня. Крепко. Потом приподнял меня и покрутил. Я счастлива. - Лечу. А что это за скользкий тип? Лицо Джерома слегка омрачилось. Он поставил меня на землю и сказал: - Мой брат. А его доверенное лицо вырубила меня. - Его телохранитель девушка? - я удивлена, потому что слабый пол и всё такое. Оказывается, не слабый. - Ага, эта блондинка, как силач Чурбан из нашего цирка, она такая... - тут он совершил нападение на воздух. Задрал ногу так, что штаны треснули, - Ой! Ну, короче, вот так! Я посмеялась. Немного истерически, но это слишком забавно. В глазах Джерома сверкнула искра электрического света. Он взял меня за руку и сказал: - А пойдем на крышу? Какой-то офис спал. А мы сломали двери моим молотком. Кстати, на рукояти теперь вполне четко выцарапано мое второе имя - Инес. Есть ещё Марисса, но это в честь бабушки-наркоманки, так что позволю себе это имя упустить. Сколько же всего можно увидеть, сидя ночью на крыше. Джером подскочил и, словно канатоходец, начал балансировать на карнизе. - Знаешь, мой брат тот ещё засранец, - перекрикивая ветер, говорит Джером. - Он породил ненависть ко мне. У матери, у дяди. И теперь он знаешь кто? Я вопросительно подняла брови: - Ну и кто? - Инженер, - ядовито произнёс Валеска. - Многие великие люди были инженерами. Но в этой профессии нет никакой романтики, - рассуждаю я, смотря в небо. Джером вроде согласился. - Наааат, что ты там разлеглась? Иди сюда, - протянул Джером. Я послушно встаю. - Секунду, шнурок завяжу. Обожаю свои мартинсы. Но почему-то ноги в кровь стёрты. Это большая загадка. Я вскочила к нему на карниз. Валеска направил взгляд вперёд и упёрся кулаками в бока. - Красота. Смотри, - он указал пальцем в нужном направлении. - Скоро рассвет. И правда, на востоке облака лениво розовели. Неожиданный порыв ветра растрепал волосы. Я и не заметила, как они отрасли. Чуть ниже талии уже. У мамы такие же были. Волнистые, длинные, чёрные. - А в какой стороне Аркхем? Джером переводит палец, как стрелку компаса. Я вот немного скучаю по лечебнице. Но без некоторых личностей хорошо. Например, без булимичек. Никто не сплетничает, не истерит, не задаёт глупых вопросов, типа "Вот почему я съела кашу серую, а рвота у меня красная?" (Потому что она с кровью, глупая женщина! - прокричал ей тогда какой-то лысый мужик. Она обиделась) - Ласточку сделаешь? - неожиданно спросил Джером. - А если упаду? - хитро спрашиваю. Ну упаду и упаду, жалеть никто не будет. А вот Джером не умрёт, если упадет. Потому что философия не умирает. - Держись за воздух, - мудро замечает рыжий. - Держаться за воздух? - зачем-то переспрашиваю. На самом деле, мне не страшно. Ничуть. - Да, держаться за воздух, - есть в его голосе какое-то умиротворение. Мы проходили по карнизу. Потом пробегали друг за другом. Потом он катал меня на спине. Замечательное время. - Джером, - я позвала его. - Мне очень хочется сделать одну вещь... Он вопросительно поднимает брови. Dios, слишком много всего для одного дня. Хоть бы моё сердце выдержало и не остановилось сейчас. Пришлось встать на носочки и очень сильно подтянуться. Я целую его. До нехватки воздуха в лёгких. До крови на покусанных сухих губах. До полного крышесноса, когда он отвечает. До своевременной нежности, как в мелодрамах или мыльных операх. До моих холодных пальцев в его огненных волосах. До его крепких теплых рук на моей талии. Жаль, что нельзя остановить течение времени. Господь, продли этот момент. Аминь. И всё прочее...