24 июня. Прайм (Флоренсия). 21:00 (GMT+3).
И снова все в кучу. Казалось бы, ты получил столько ответов на множество вопросов, достающих тебя круглые сутки, но нет, с каждым новым ответом в голове появляется еще череда треклятых непонятных моментов, которые так и жаждешь прояснить. Прямо как на экзаменах в университете, когда сидишь перед преподавателем, отвечаешь ему на четко поставленный вопрос из билета, а он откуда-то берет еще двадцать семь сверху и один в придачу, чтобы уж наверняка добить. Сплошная нераспутываемая паутина загадок, в которую замешана целая куча людей. Правда, до сих пор совсем не понятно, каким образом и как они все между собой связаны. Еще и, кроме них, в эту паутину вплетаются и другие люди. К несчастью, такие же знакомые или просто значимые личности, на которых невозможно закрыть глаза. Ред Вуд… Кто этот человек? Как ему удалось сбежать? Получилось ли у ФСБ или ГБР найти его, а вместе с ним и ту девушку в маске, забравшую Говарда Брэди. Почему вообще этот человек, так успешно скрывавшийся столько лет от властей и органов, совершил столь сумасбродное деяние? Он ведь не только засветил себя, не только дал органам весомое основание его повязать, но и в целом сыграл роль террориста-смертника, так уверенно подставившего дуло пистолета к своему же виску. Что двигало этим человеком? Каковы его мотивы? Зачем он требовал передачи власти в руки сына президента, которого сам же держал в заложниках? Это бессмыслица какая-то. Даже если он хотел через Говарда достичь своих целей, неразумно было прибегать к столь радикальным мерам. Ведь очевидно: он ничего не смог бы добиться таким образом. Не только потому, что свергнуть власть, поставив на ее место этого парня, было просто невозможно. Причины таких действий куда более глубокие. Мафия слишком хитра. Было что-то еще. Хотел очернить имя Говарда и вообще всю семью Брэди? Тоже бессмысленно. Ведь было ясно, что к такому делу приплетут высшие органы безопасности, которые сами станут очевидцами непричастности юноши к данному делу. А может все это — обычная театральная постановка? Может, они настолько все продумали, что добивались именно этого? Чтобы Говарда признали невиновным. Но, опять же, что им это даст? Развяжет руки младшему Брэди? Непохоже, что они у него вообще связаны. Да и сам он далек от дел своего отца. Опять же, а что если все так и задумано? Еще и то лицо, скрываемое маской. Вдруг все они — просто кучка революционеров или кого-то в этом же духе. Ведь именно из-за этой девушки Вуду удалось сбежать. Зачем они взяли в заложники доктора Папера? Может, как раз для того, чтобы независимое безучастное третье лицо было готово с уверенностью сказать, что Говард был таким же несчастным заложником, как и он сам. А может, все гораздо проще, и нет смысла вдаваться в детали? Или мафия хотела достучаться именно до дотошности агентов органов безопасности, заставив их копать глубже и глубже, все больше отводя от истины. От подобных мыслей скоро голова взорвется. Однако, Найтмер стал востребованным детективом с отсутствующими нераскрытыми делами именно благодаря своей интуиции, какому-то необъяснимому чутью, которое само приводило его ко всем ответам. Стоило бы хоть раз перестать сомневаться во всех своих предположениях. Вдруг и сейчас чутье его не подводит? Тем не менее, непосредственно с мафией он не имел подобных дел. Отец-мафиози, ладно. Он уже достаточно длительное время заперт за решеткой тюрьмы для особо опасных преступников. От него толку, как от сапога молока. Подставной Дон Афтер тоже цента в карман не положит, от мертвых толку не больше. Да и в деле его особого продвижения нет. Если признаться себе честно, то, в общем-то, Найтмер и не проявляет интереса к той злополучной чистке. Взялся за нее только для того, чтобы иметь в своем распоряжении хотя бы один весомый аргумент, доказывающий, что ему просто необходимо знать что-то о мафии. Не будь это единственной ниточкой к загадке таинственной преступной организации, он ни за что бы даже не посмотрел в сторону Клайда Афтера. Больно уж тошно от одного его имени становится. Непрофессионально это, однако. И все же, не зря же столько лет мафия остается мафией. Все так же с неизвестным составом. С по-прежнему непонятными целями. Вряд ли Найтмер — единственный детектив на всю страну с отменным чутьем. Есть в этих ребятах нечто необъяснимое, помогающее им так легко избегать любой ответственности за свои деяния. Более того, об их деяниях известно-то не так много. Лишь то, что они собирали «пики». На этом, к сожалению, все. Остальное лишь догадки и кучка глуповатых солдат, проваливших свои мелкие операции. От этих солдат тоже никакой пользы. Большую часть из них мафия убрала самостоятельно, остальная же часть сама ничего не знает ни о том, на кого они работали, ни о том, зачем они вообще взялись за предоставленную им работу. И в этом, пожалуй, самая большая проблема. Мафии удается пудрить мозги даже своим членам, заставляя их думать, что они не делают ничего противозаконного. Самое неприятное, что все это — лишь капля в море. Даже если опустить личный интерес к делам Киллера, вопросы к ЦРУ от этого не испаряются. Как и почему Виктория с Саенсом оказались в захваченной больнице? Конечно, Виктория говорила, что они уже давно следят за Вудом, но тем не менее. После трансляции, из которой они могли узнать о том, что Ред в больнице, прошло не так много времени до момента нахождения зачинщика захвата и заложников. Более того, оба агента ЦРУ были в операционной задолго до того, как туда ворвались Найтмер с Бобом. Этому подтверждение — Логан и Макс, утверждавшие, что никто не входил и не выходил из операционной. Могли ли они чисто случайно оказаться на месте действия во время захвата? Слишком сомнительное совпадение. Если Реда Вуда и Саенса Хили связывает покойная Блэк-Берри Свап, то что вообще из себя представляет эта девушка? Вернее, представляла. Особенно, учитывая ее столь тесную связь с самим капореджиме. Еще и эта ее необъяснимая схожесть с Викторией подливает масло в огонь. Более того, из головы ни на мгновение не выходят слова Стюарт о мистере Уорде. Неудивительно, что все дела о покушениях на представителей агентств передали в руки ФБР, ведь именно они этим занимаются. По крайней мере, до вычисления всех причастных к делу лиц. Удивительно скорее то, как Виктории вообще могло показаться, что сам Стэнли Уорд безразличен к подобному. В такое просто не верится. Да и поведение этой женщины вызывает немало вопросов, как и поведение ее напарника. Этакие темные лошадки под знаменем ЦРУ. Босс, в отличие от них, всегда открыт, честен и заинтересован во всем, что происходит вокруг. И в данном случае, козыри явно не в руках мисс Стюарт. Впрочем, кто-нибудь другой наверняка бы уже сказал что-то в духе: «вот что ты привязался к этой Виктории? Уже ведь получил от нее почти все, что вообще мог получить. Нет, все равно к чему-то цепляешься». И будет цепляться. Найтмер не был бы Найтмером, если бы верил первому слову каждого человека, с которым ему доводилось о чем-то говорить. Даже если этим словам хочется верить, он все равно будет ставить их под сомнение. Яркий тому пример — тот же Клинтон. — Вот паразит, — шикнул себе под нос мужчина, уткнувшись глазами в грязную скользкую тропу под ногами. Дождь как всегда вовремя. Любит он нагнетать атмосферу. Неохотно подняв взгляд кверху, Найтмер тяжело вздохнул. В первый и последний раз он видел это место еще когда оно было окутано блистательным покрывалом из снега. Не просто покрывалом, тогда и сугробы были по колено. Новоиспеченный Афтер в тот раз не соврал, высокие стройные кипарисы и правда пышно цветут. Как и ярко-фиолетовые цветы под ними. К сожалению, мужчина не помнил их названия. В тот день это казалось ему неважным. В голове четко отпечаталось лишь то, что символизируют эти цветы вечную привязанность и любовь.***
— Давно тебя здесь не было видно, — донесся из-за спины задумчивый тихий голос. — Может ли мое нахождение здесь являться доказательством независимости сознания от физического мира? — с заметным интересом спросил сам у себя Клинтон. — Кто знает? — Если оно все-таки существует независимо, тогда возникают определенные противоречия в теории отсутствия метафизической основы в связи родственных душ, — несколько загадочно вымолвил тот, чуть наклонив голову вбок. — Раз возникают противоречия, значит система, которую ты рассматриваешь, динамична и изменчива. — Намекаешь на диалектику? — почти удивленно спросил Киллер, на мгновение переведя взгляд с длинной тропы на одну из своих головных болей. — Когда ты появляешься здесь, твоя жизнь начинает угасать там, — кивнул младший Сомни, присев рядом со своим весьма нежеланным гостем. — Изменение свойств одной из составляющих целостной системы неминуемо приводит к изменениям свойств другой, — подперев подбородок рукой, Клинтон обратил взор на «обратное зеркало» в конце тропы. По крайней мере, так он назвал то самое непонятное искажение в пространстве, через которое можно наблюдать за своим соулмейтом. — Обращаешься к тому, как диалектику трактовал Маркс? — тихо усмехнулся Дрим, прикрыв глаза. А ведь он так надеялся, что этот день никогда не наступит, что его брат никогда не придет на то самое место. — Мое нахождение здесь вызывает торможение физиологических процессов моей физической оболочки, что делает мое сознание неоспоримым двигателем моего существования не только в его восприятии с точки зрения: «я мыслю, следовательно, я существую», но и в биологическом аспекте понятия жизни человека, — рассудительно изрек Киллер, ни разу не запнувшись и даже не моргнув. — Это говорит о том, что сознание и тело тесно связаны между собой, и они являются элементами системы, которые частично теряют свою эффективность по отдельности. — Почему частично? — не открывая глаз, вопросительно вскинул бровь дух. — Потому, что мое сознание не страдает от нахождения в этом месте, а мое тело с каждой секундой выходит из строя, что вполне может привести к прекращению работы всей системы и к потере связи между этим метафизическим миром и тем, физическим, осязаемым, подчиняющимся разумным законам мироздания. — Даже тот мир не подчиняется всем законам, более того, наука не в силах полностью описать физический мир таким, каков он есть, — пожал плечами Сомни. — К тому же, ты не можешь знать наверняка, что будет с твоим сознанием, если твоя физическая оболочка перестанет функционировать таким образом. — Неужели какой-то психолог знает о проблемах современной физики? — ядовито шикнул Клинтон, поморщившись. — Какая прелесть, — так же процедил он, покосившись на своего собеседника. — А что это ты так взъелся? — слегка приоткрыв один глаз, ухмыльнулся Дрим. — Неужели сам являешься физиком-теоретиком, пытающимся тщетно постигнуть истины вселенной? — Не мели чепухи, — рыкнул тот. — Да признайся, что тебя просто бесит, когда ты чего-то не понимаешь или не знаешь, — не менее ядовито изрек юноша, прищурившись. — Да что ты можешь знать? — Всякое, — пожал плечами Дрим, — и я знаю, что ты здесь не для того, чтобы проследить за своей родственной душой, не для того, чтобы как-то обезопасить его. Ты здесь только из-за своего нездорового любопытства, желания узнать истину, — ткнул он пальцем в раздраженного юношу. — Не говори так, будто хорошо меня знаешь, — прошипел Клинтон, — ты понятия не имеешь, кто я такой, о чем я думаю, что чувствую и чем живу. — Мне необязательно знать тебя для того, чтобы все это говорить. — И с чего же ваше высочество «я знаю тебя лучше тебя самого» посмело возомнить, что оно может делать выводы из ничего? — саркастично спросил Киллер, прищурившись. — А ты думаешь, они возникли из ничего? — усмехнулся Дрим. — Нет, ты тоже меня не знаешь, — покачал он головой, — я делаю выводы из наблюдений и анализа, из совершенных поступков и брошенных фраз. — Да? — запрокинув голову назад, ядовито изрек парень. — И что же я такого сделал или сказал, что ты подумал, будто бы… — Серьезно? — перебил его юноша, наигранно удивившись. — Само твое нахождение здесь демонстрирует чистой воды желание ублажить свое любопытство, ведь, волнуй тебя чувства моего брата, ты бы не стал ходить по такому острому лезвию. Тем более, зная о том, что ему сейчас далеко непросто быть одному. — Тоже мне, нашел высосанный из пальца аргумент, — выдохнул, будто сплюнул, Клинтон. — Можешь еще придраться к тому, как я пользуюсь туалетной бумагой. Вдруг не так же, как Найтмер?! Это же такое неуважение по отношению к нему, — с нарочитым самоосуждением в голосе сказал парень. — Хорошо, — пожал плечами Дрим, прикрыв глаза. Раскатом грома в голове прозвучало: «Я просил жизнь давать мне родственную душу? Нет. Я просил об этой связи? Нет. Ее мне навязали, ее мне подсунули, заставляют жить с ней. Так почему тогда, раз уж она есть, я не могу извлечь из ее существования какую-то выгоду для себя?» Недоуменно проморгавшись, Клинтон облокотился на землю. Перед глазами вдруг все начало расплываться так, будто по голове кто-то сильно ударил столь же тупым предметом, как и прозвучавшие слова. На лице юноши отразилась широкая ухмылка. Ядовитая и очень горькая. — Какой же ты поверхностный идиот, — посмеялся Киллер, с трудом присев на корточки и уткнувшись взглядом в землю. — Про себя ведь говоришь, — холодно изрек Дрим, свысока наблюдая за оппонентом. — Да меня бесит одно твое присутствие здесь, — прорычал тот, пошатнувшись. — Вот уж не думал, что доверил брата тому, кто способен искать выгоду в существовании связи родственных душ. Тебе самому не противно думать о таком? — Да ты прямо любитель вырывать фразы из контекста, — продолжил тихо посмеиваться Клинтон. — Еще раз повторю: я об этой связи не просил, — вымолвил он так, что, казалось, его слова способны были эхом вылиться в физический мир. — Два барана, — шикнул младший Сомни, — поздравляю, вы нашли друг друга! — воскликнул он, сжав руку в кулак. — Убирайся отсюда и не лезь во все это. — Я даже Найтмера никогда не слушал, думаешь, тебя послушаю? — вновь усмехнулся парень. — Да тебе, похоже, вообще наплевать на то, как твое вторжение в это место отражается на специфике вашей связи, — со вновь нарастающим раздражением процедил Дрим. — Что-то я не заметил особых перемен, — изрек Киллер, искоса посмотрев на духа, — только в себе, но не в связи точно. — Ты просто дальше своего носа не видишь, — шикнул юноша, сложив руки на груди, — посмотри на тропу повнимательнее, — кивнул он головой в сторону. — Ну, тропа как тропа, — пожал плечами Клинтон, — ничего особ… — резко сбился он, заметив, что былое пышное цветение вокруг тропы бесследно пропало. Мотнув головой, он внимательно осмотрелся. Во всей округе бескрайних просторов «моста» не было ни единого цветка. Раньше поле было увалено самыми разными цветами, теперь же на нем нет ничего, кроме различных зеленых трав. — Еще раз повторяю: уходи отсюда и не возвращайся для своего же блага, — вполголоса заключил Сомни, шумно выдохнув. — Тц, — цокнул Клинтон, поморщившись, — все равно ты только мешаешь сосредоточиться, — прошипел он, встав на ноги. Вновь бегло осмотревшись, юноша более не приметил ничего подозрительного. — Адьес, — махнул он рукой, — и хватит уже следить за чужой жизнью, она тебя не касается, — бросил он через плечо, не спеша направившись к противоположному концу тропы. — То же относится и к тебе, — вполголоса вымолвил Дрим, отвернувшись от своего весьма нежеланного собеседника. Уткнувшись усталым взглядом в спину своего брата, юноша тяжело вздохнул и опустил голову.***
Быть может, кто-то там, среди светил, Их души воссоединил.
Уткнувшись опустошенным взглядом в эпитафию, обрамленную белыми цветами, Найтмер замер на месте. Сидя на металлической лавке напротив мраморного надгробия, он ощущал непонятные колебания внутри груди. Где-то в области солнечного сплетения все сжималось и переплеталось. Медленно, очень плавно и мягко, но так неприятно, что хоть нож втыкай в это место, лишь бы ничего не чувствовать. А в голове резкая пустота. Если несколько мгновений назад голова Найтмера была переполнена кучей мыслей, догадок и размышлений, готовых разорвать мозг на части, то сейчас мужчина просто бездумно смотрит на могилу своего брата. Так, словно до сих пор не осознает. Очевидно, все еще не принимает. — Акация в этом году пышно цветет, особенно белая, — донесся со стороны умиротворенный мужской голос, вероятно, прошедший мимо ушей растерянного Сомни. — Для них не было слов лучше, — чуть настойчивее изрек весьма назойливый посетитель кладбища, все же переключив внимание Найтмера с объединенной могилы на себя. — Я хорошо наслышан об этих двоих, — мягко вымолвил он, своими глубокими карими глазами уткнувшись в побледневшие глаза молчаливого собеседника, — несчастные, — покачал головой мужчина. — Быть может, так даже лучше, ты не задумывался? Хотя, глупый вопрос, наверняка задумывался, кто-то же подбирал для них эпитафию. — Не я, — коротко отрезал Найтмер, отвернувшись от малознакомого представителя Свапов. — Это был их друг. Он же выступил инициатором объединения могил. — Эта часть кладбища вызывает в моей груди колюще-режущие ощущения, — горько усмехнулся мужчина. — Ах, да, Пирус-Стрэч Свап, — представился он, протянув руку, чтобы закрепить факт личного знакомства. — Найтмер Сомни, — пожав руку в ответ, мужчина обратил внимание на обилие могил за ограждением в метре от него самого. — Знаю, — с легкой улыбкой на лице вымолвил тот. — Как и я вас. — Опустим формальности, — кивнул Пирус, поправив достаточно длинную челку, — ты тут впервые после судного дня, не так ли? — твердо спросил он. — С чего… — Ты неуверенно шел к могиле, часто осматривался, — констатировал он, — было видно, что ты искал это место. — Да, впервые, — удрученно согласился Найтмер, шумно вздохнув. — Ничего, понимаю, мне тоже не хватало духу первое время. — Полгода прошло, трудно назвать это первым временем. — Ох, всего полгода, — покачал головой Пирус, с уважением и сочувствием посмотрев на собеседника, — ты быстро решился. — Всего? — удивленно переспросил мужчина. — Это ведь семейное кладбище, не так ли? — уточнил Сомни. Свап согласно кивнул. — Дрим был очень близок со всей нашей семьей, я и сам его неплохо знал, хорошим он был человеком, а я так и остался в долгу перед ним, — виновато изрек Стрэч. Внимательно вглядевшись в могильные плиты за ограждением, Найтмер резко перевел соболезнующий взгляд на мужчину рядом с собой. Больно уж много Свапов похоронено в одном месте. В горле вдруг появились весьма удушающие ощущения. — А Блу… — Мой двоюродный брат, — перебил его Пирус, — был мне как родной, я с ним проводил много времени вместе, как и с Дримом. Твой брат для меня и сам стал частью нашей, увы, уже небольшой семьи. — Двоюродный, — задумчиво вымолвил мужчина, — поэтому могила отдельно? — Нет, — покачал головой тот, — Дрим предложил это место, я согласился с ним. Снова всмотревшись в могильные плиты за ограждением, Найтмер задумался. Первая плита принадлежала, как ни странно, Блэк-Берри.Стала ты невесомым лучиком. Так достойно уходят лишь лучшие.
Это не вызывало никакого удивления, но в пустой голове начали появляться некоторые вопросы. Вернее, они появились, когда мужчина сконцентрировал внимание на датах смерти всех людей, которых ему удалось рассмотреть. Ведь первенство Блэк-Берри было не только в расположении ее могилы, но и в дате, отраженной на ее надгробии. Следующими были умершие в один день Райан и Вера Свап. Их могилы были расположены четко за Блэк, при том так, что надгробие оной находилось по центру. И разница в датах смерти составляла лишь месяц. Все прочие представители семейства Свап, коих насчитывалось не меньше двадцати трех, расположились еще дальше. И расположение их так же было связано с судным днем каждого. — Заметил, да? — резко спросил Пирус, отведя взгляд в сторону. — Это лишь одно из нескольких наших семейных кладбищ. — Неужели здесь все те, кого хоронил ты? — ошарашенно спросил мужчина. Ответа, однако, не последовало. Он был достаточно очевиден.Райан-Джонатан Свап О, милое дитя, О, бедное, прости меня.
Совсем еще ребенок. На вид не больше семи лет.Вера Свап Рука об руку по жизни, Но умирать приходится поодиночке.
Женщина со светлой улыбкой, но, очевидно, не коренная Свап. Определенно, это мать и сын, только вот… На ум пришло одно предположение. Совсем неприятное. И очень мрачное. — Что произошло? — с трудом сглотнув, поинтересовался Сомни. — Тебе и правда интересно? — спросил Пирус. Получив в ответ короткий кивок, он тяжело вздохнул. — Произошли одна маленькая оплошность, большая непредусмотрительность и непростительная жестокость. — То есть? — Раньше информация о членах служб не была строго конфиденциальной. Ты же знаешь Викторию Стюарт? — уточнил Свап. — Ее кто-то сильно невзлюбил, — продолжил он, поскольку ответ был более чем очевиден. — Ты можешь заметить сильное сходство между ней и моей сестрой, Блэк. Это и сыграло первую злую шутку, стало оплошностью врага Виктории. — Я читал об этом случае. — СМИ тогда как всегда все перевернули с ног на голову, — махнул рукой мужчина, устало прикрыв глаза, — эх, другое дело — непредусмотрительность агентств. Стоило мне один раз заступиться за Стюарт и спасти ей жизнь, как на мою шею также начали точить зубки эти несносные сектанты. — Сектанты? — Мафия. Фанатики. Сумасшедшие, — с очевидной озлобленностью процедил Пирус. — Не знаю, что им сделала Виктория, но все ее союзники — враги номер один Семьи. Стюарт тоже та еще загадка, ни разу не раскололась, за что ее так сильно не любят эти психи. — Так, — отрезал Найтмер, демонстрируя свою заинтересованность. — Знаешь ведь, что мафия непредсказуема. То она сумасбродна, то хитра, то скрытна, то резко появляется на федеральных каналах, то тактична, то нерациональна. Они любят изощряться. И если Виктории они готовы с радостью перерезать горло, то в мой адрес выпал козырной пиковый туз, когда в руках у меня была только несчастная червовая дама, — горько усмехнулся Стрэч. — Этот инцидент, однако, на публику не разглашался. — Но откуда такая уверенность, что это дело рук мафии? Виктория ведь и сама не знает, кто ее так возненавидел и за что. — Все она знает, просто молчит, не хочет это разглашать, — пожал плечами Пирус. — Если постараешься, можешь и сам убедиться в том, что к этому всему причастна именно мафия. — В смысле? — озадачился мужчина. — Ты ведь не последнее лицо в ФБР, наверняка хорошо наслышан о Сол Нейре? Не понимаю только, почему название этой группировки обычно умалчивается даже в службах. — Допустим, — кивнул Сомни, согласившись с предположением своего собеседника. — Хоть раз видел их метки? — Тату в форме черного солнца? — Тату у них как пропуск, признак членства низших уровней, то есть, оно есть только у солдат. Капо, предположительно, заклеймено, — задумчиво высказался Свап. — Я знаю человека с клеймом, и он точно не вышка Нейры, — нахмурившись, Найтмер отрицательно покачал головой, выражая несогласие с предположением директора АНБ. — У них есть несколько важных отличий между клеймом вышки и экспериментальным, почти проклятым клеймом, — тут же продолжил Пирус, объясняя свою точку зрения, — у капо оно хорошо спрятано. На стопе, например. У «черных» участников оно либо на груди, либо на спине, либо на бицепсе, либо на затылке. И именно такое клеймо сигнализирует о том, что человек с ним перешел дорогу Нейре или не пожелал ей подчиняться, — постарался развеять сомнения оппонента мужчина. — Откуда такая осведомленность? — недоверчиво прищурился Сомни. — Это достоверная информация. Откуда она — пока не скажу. Может быть, как-нибудь потом, — легко вымолвил Стрэч. — И как это связано с Викторией? — озадачился Найтмер. — Попробуй рассмотреть ее левое предплечье, и сразу все поймешь, — сказал мужчина так, будто сообщает какую-то совсем незначимую бытовую информацию хорошо знакомому человеку. — Дрим мне много рассказывал про тебя в свое время, — резко переключился он, внимательно посмотрев на задумчивого Сомни, — ты хороший агент ФБР. У меня нет никакого доверия ни к кому в службах, но мне, тем не менее, нужна помощь. — К чему это? — еще больше озадачился тот. — Предлагаю объединиться, — коротко отрезал Пирус. — У меня есть вся база АНБ, в твоих руках полномочия ФБР и детективное чутье, которого моей команде независимого расследования очень сильно не хватает, — наблюдая за заметным удивлением агента Сомни, мужчина хорошо видел нотки сомнения в лице своего собеседника. — Я понимаю, что это звучит весьма неожиданно, но медлить нельзя. Ты заинтересован, я вижу. — Не отрицаю, что мне это интересно, но… — Не беспокойся, я понимаю, что ты меня совсем не знаешь, твое недоверие ко мне логично, но в наших рядах есть люди, с которыми ты достаточно хорошо знаком, — с сильным напором продолжил Свап, не желая позволять оппоненту даже задуматься о возможности отказа, — пошли со мной, я расскажу тебе все о нас. Если что-то продолжит вызывать у тебя сомнения, ты всегда сможешь уточнить детали у тех самых знакомых, являющихся членами нашего отряда. — Сейчас не разгар дня, чтобы куда-то идти, — изрек Сомни, прищурившись. — Но и обстановка для этого разговора, согласись, не подходящая, — пожал плечами Стрэч. Тяжело вздохнув, Найтмер почесал затылок. Терять, в общем-то, нечего. Да и кто знает, вдруг это единственная возможность узнать что-то новое о Семье? А такую возможность грех упускать. — Веди, — отрезал Сомни, не спеша поднявшись с лавки. — Отлично, — улыбнулся Свап.