С глаз долой...а остальное не могу

- Отпусти их. Я не впервые слышал подобные слова в похожих ситуациях. Но впервые - так. Не просто с силой, а с мощью, уверенно и... Будто имел право так говорить. Мне, Артуру Кёркленду, первому корсару среди стран! Но повернувшись, я осознал. Действительно имел. Голова, покрытая высыхающей кровью, почти не позволяла определить цвет волос, только их светлый оттенок. Одежда богатая, хоть и непривычного даже для много повидавшего меня покроя, хорошо сидит на высокой, сильной, но до болезненного худощавой фигуре. Уже не мальчик, но ещё не муж. Впрочем, тем только опаснее, по себе знаю. Не смотря на то, что его держали двое самых сильных в нашей команде после меня: мой старший брат Скотт, квортермейстер и пороховая обезьяна Альфред, заведя руки за спину, сломленным, униженным или слабым он не казался. Да и трудно это было, когда твоя склонённая макушка находится на десяток дюймов выше, чем чья-то прямая. Наконец, пленник приподнял лицо, позволяя увидеть. Белая, даже не снежная, а как молочный лёд кожа, лукаво изогнутые пухлые губы, бурые подтёки крови, стекающие с раны на виске, от чего пленник постоянно хмурился, потому что кровь заливала глаза. Необыкновенные мудрые звериные глаза цвета лучших, каких я не видел и на Цейлоне аметистов. Его губы разомкнулись и низкий, без всяких срывающихся нот, характерных для юности, чуть хрипловатый но красивый голос с рычащими нотками произнёс. - Отпусти их. Одновременно с этим позади него раздался женский визг, звук пощёчины и хохот моих парней. Одна из захваченных дамочек попыталась сбежать, но у неё не очень-то получилось. Да и куда она денется с захваченного корабля? - А какая мне выгода будет с этого? - спросил я, всеми силами пытаясь скрыть то, какое он произвёл на меня впечатление. - Они - моя законная добыча, за которую можно много получить, вернув этих хлюпиков во Францию. Так что... Я должен знать, что могу получить. Пленник хмыкнул, снова смаргивая кровь, и единым неуловимым движением избавился от конвоиров. Я лишь успел заметить удивлённое и обиженное лицо своего воспитанника, пролетевшего мимо и ударившегося об мачту. Меж тем дикий незнакомец сделал несколько шагов и оказался в шаге от меня. - Я тебя не убью и добровольно стану твоим пленником. Подходящая плата? Ему не нужно двигаться, чтобы я почувствовал как его пальцы ломают мою шею, мне хватает его глаз, в которых я вижу себя, собственную судьбу, застывшую между жизнью и смертью. Умрёт он - умру и я. Я чувствую, что этот светлый демон сделает всё, возможное и невозможное, но утащит меня за собой в свой снежный ад из метель и ветра.Он уничтожит здесь всех и вся, залив палубу кровью, привлекая её запахам акул, которые будут суетливо носиться кругами вокруг тонущих бортов, а потом, когда они скроются- нетерпеливо разрывать на части ещё теплые, но уже неживые тела... Он убъёт всех, никто просто не сможет ему противостоять, ни Скотт, ни Альфред...Только я. И только сейчас. А если я соглашусь с ним...что будет? Лиловое зеркало затуманилось, не давая мне увидеть будущее, но... Морской ветер колко прошёлся по лицу, мазнув ледяными пальцами губы, будто ласкаясь. Улыбаюсь, чувствуя, что нашёл решение. - Вполне. Мой пленник улыбается в ответ, будто знает, о чём я думаю и полностью разделяет моим мысли. Какая разница, что будет потом? Главное - о скуке можно позабыть надолго! Наблюдаю, как этот безумный прощается с французским офицером, что-то выговаривая ему с улыбкой. Да, он уговорил меня не только освободить остальных, но и вернуть корабль, дабы эти слабые, как и представитель, Франциск, пародии на аристократов смогли добраться до берега и - не дай бог - утонули. Наконец, слышится смех, и мой пленник, махнув напоследок рукой перепрыгивает через борта, игнорируя перекинутые сходни. Рядом уважительно свистнул Скотт - такой трюк под силу немногим опытным морякам. - Что ты им говорил? - Всего лишь уговаривал уплывать скорее, а не начинать заранее проигранное сражение. - Изначально обречённая на провал затея, - хмыкаю я. - Французы слишком глупы, чтобы внять здравым суждениям. Они тебя не послушают... Ну, что ж... Тем лучше. Пленники лишними не бывают. Он поворачивает ко мне лицо, и с улыбкой, от которой по спине бегут мурашки сообщает. - Меня - послушают. ...Наблюдая за тем, как французский корабль покорно уплывает дальше, понимаю, что проблемы не заставят себя долго ждать... ... До полночи засиделся с мачте, прокладывая курс. Разошлись по каютам оба проклиная друг-друга, но довольные. Лег спать в хорошем духе, даже успел заснуть, когда... - УУУУООООООООЮЮЮЮУУУУУУУУУУ! Волчий вой, ядовитым кинжалом убил сновидение на корню, уводя душу в тело, а сердце в пятки. Вскочил, и как был, в одном исподнем вырвался из каюты на палубу. Вся команда была уже там. Обрадовался, заметив, что одет куда более приличней, чем многие, прикрывающие срам одними ладошками. Кто-то из матросов зажёг факел, и все начали осматриваться. - В чём дело? - Не знаем, капитан! - дружно рявкнули мои подчинённые, переглянувшись. - Услышали шум, прибежали выяснять, в чём дело. - Ясно... Кто-нибудь знает, кто его издал? Фокс, ты не видел? Рыжий, откуда и пошло прозвище, штурман пожал плечами, не отрываясь от штурвала и сказал. - Нет, капитан. Скажу одно - звук идёт откуда-то снизу. - Может, на сирен нарвались? - проронил какой-то идиот. - Я тебе дам, сирен, тупица! - от чего-то рассердился я. - Какие, к дьяволу, сирены? - И верно, - заметил другой шёпот. - У сирен голоса приятные, сладкие... А от этого воя кишки узлом завязать хочется и уши отрезать, чтоб не слышать... Не, не они это... Видно Кракен пошаливает.... Все матросы согласно закивали с высокомудрым видом, тут же напомнив мне первом на очередном заседании - так же ничего не смыслют в том, о чём говорят. Выстонав сквозь зубы парочку излюбленных оборотов, взмахом руки велел всем убираться к чёрту. Когда команда, переговариваясь, отправилась досыпать. Огонь потушили, оставив один фонарь у штурвала. Снова выдохнув, подошёл к мачте, ударил в неё кулаком, тут же об этот кулак опёрся лбом, понемногу успокаиваясь. Прохладный ветер приятно прикасался к коже, забирая с собой раздражение. Закрыв глаза, начал думать о чём-то приятно, почти задрёмывая, когда... - УУУУООООООООЮЮЮЮУУУУУУУУУУ! Очередная волчья трель заставила меня отшатнутся от мачты, а потом прокатится кувырком по палубе до самого борта, больно стукнувшись затылком о дерево. Это Фокс, дёрнувшись, случайно сделал резкий поворот. Снова послышались чертыхания и топот моей команды. Через несколько секунд они были на палубе, и кто-то даже помог мне подняться. Скривившись, провёл ладонью по затылку, зашипел, наткнувшись на шишку. Поднёс руку к глазами, и чертыхнулся, увидев кровь. Проклятье! - Если я узнаю, что кто-то взял с собой в плавание шавку, то выкину в море вместе с этой вопящей сукой! - Капитан, вы что, нас совсем за идиотов считаете? - еле успел удержать себя ответить что "да". - Какой кретин собаку на корабль возьмёт? Не, это, видно, всё-таки Кракен воет, предупреждает, мол, готовьтесь, я иду! - Да? Тогда почему звук снизу идёт? Там же кроме ваших кают и трюма ничего нет! - закричал я и тут же догадался. - Ничего нет... - прошептал я, боясь спугнуть. Тихо сделал несколько шагов, присел на корточки и наклонился ниже, упираясь в решётку и заглядывая в трюм. Небольшое шевеление, будто почувствовал мой взгляд и он поднял голову. Видимые, будто светящиеся в темноте глаза лучились весельем. Мой пленник издевательски улыбнулся, подмигнул, и соблазнительно сложив губы, трубочкой выдал ещё одну, только чуть более тихую и заводную порцию воя. - Вот паскуда... - почти восхищённо прошептал я. Потом, опомнившись, ударил решётку, закричав. - Только попробуй снова разбудить меня своими выходками, ублюдок, ты слышишь? Повешу на рее, так и знай! - бормотал я, открывая дверь своей каюты. И даже из-за неё мне слышался заливистый смех пополам с воем. - Артур! - запыхавшись, ко мне вбежал старший боцман. - Капитан, у нас какая-то чертовщина происходит! Скажите, вы случаем снова не колдовали? Я поморщился, принимая невысказанный упрёк. Ну, был грех, использовал свои магические силы на корабле! Только это было давно, да и бросил это дело. После того случая, когда очередное экспериментальное зелье, вылитое в море, попало на любимого морского конька Посейдона, превратив его в русала. Весьма любвеобильного и влюблённого в своего хозяина по уши. Еле-еле мы с командой ответную шутку морского бога пережили... - Что случилось, Айзек? - я редко позволяю себе подобную фамильярность с экипажем, называя по фамилиям или званиям даже своих родственников, Скотта и Альфреда, но к этому старому морскому волку имею немалую долю уважения. Айзек, седовласый мужчина почтённого и редкого для корсаров возраста служил в моей команде ещё малолетним юнгой, и прошёл со мной не только огонь, воду и медные трубы, но и виселицу вместе с парой сотен бочёнков рома. - Люди пропали, в трюме, сер. Половины команды уже не могу досчитаться! Кого не посылаю - никто не возвращается! - Ясно... Что ж, пойдём вместе, проверим... Трюм встретил нас тишиной и пустотой, непривычной для разгара дня. Только в отдалении где-то слышался отрывистый, красивый напев... Все пропавшие сидели, обступив моего пленника, молча, и внимательно его слушая. А тот, положив ногу на ногу, прямо в кандалах наигрывал себе мотив на чьей-то гитаре. Айзек смотрел на это, открыв рот. Мне, к счастью, удалось удержать челюсть, но сделав очередной шаг, кто-то тут же шикнул на меня, чтобы не мешал. Это мне-то? - Ловите ветер всеми парусами, К чему гадать, любой корабль враг. Удача - миф и эту веру сами Мы создали, поднявши черный флаг. - Последние аккорды отзвучали, и сребоволосый (наконец-то понял, какого они у него цвета!) поднял улыбающееся лицо к матросам. - Ну, что, волки морские, может хватит? - Нет, нет! Продолжай! - забубнили они разом. Альфред, утирая выступившие от чувства слёзы, смотрел на него сияющими глазами и тоже согласно кивал. - Эх, уговорили, черти! - он снова склонился к гитаре и не успел я ничего сказать, как... - Мы говорим не "штормы", а "шторма" - Слова выходят коротки и смачны. "Ветра" - не "ветры" - сводят нас с ума, Из палуб выкорчевывая мачты... ... Я даже не заметил, как тоже сел на пол, потеснив кого-то, заслушавшись, лишь когда его голос оборвался, смог избавиться от наваждения. И тут же, боясь заново впасть в эти чары, начал кричать: - Это что это вы тут устроили, мерзавцы?! Тоже мне, концерт по заявкам! Какого тритона к пленнику полезли, время свободное появилось, а? - Капитан... - Что капитан? Совсем забыли про свои обязанности?! Ну так я напомню! Марш по делам! Команда, вяло проклиная меня и делясь впечатлениями, вышла. Последним вышел покрасневший Айзек - он тоже поддался чарам певца, от чего чувствовал себя виноватым. Вздохнув, повернулся к ухмыляющейся скотине из-за которой и начался сыр-бор. Скотина чувствовал себя отлично, снова улыбаясь(у него другое выражение лица кроме этой ухмылочки есть? А то бесит невероятно!) мне в лицо. Забытая гитара так и осталась лежать у него на коленях. - Не сердись на них. Немного виноват ты сам , поспешно послав Альфреда меня кормить. Парень так и не успел занести гитару в кубрик и пришёл ко мне с ней. А так как ваше капитанское высочество редко навещает своих гостей, то мне было ужасно скучно. Слово за слово, песня за песней... - ... матрос за матросом и так полкоманды попала в твои чары... - выдохнул я. - Ох... Тебе что, ночного концерта было мало? Аметистовые глаза сщурились, ясно давая понять, что он и сейчас не прочь продолжить развлекаться... Ублюдок. - Ублюдок... Какой же ты ублюдок... Нет бы как все нормальные пленники тихо-мирно сидеть в углу, огрызаться, пытать себя голодовкой, ожидая когда же тебя выкупят, так нет! Ему, видите ли, "Скучно"! Пленник фыркнул, возмущённо спросив: - Я тебе что, женщина что ли, так по-идиотски вести? - А при чём здесь женщины? Я тебе рассказал обычное поведение пленников на пиратском судне. - А женщины тут притом, что нормальный muzhik nyuni razvodit ne budet, а обязательно попытается сбежать! - Сбежать, посреди моря? - хмыкнул я, пропуская мимо ушей неведомый оборот. То, что мой собеседник не француз было видно сразу: слишком сильный, слишком умный, слишком красивый... Французы, конечно, смазливы, но приторны, а он именно красив, той необычной, диковинной красотой, дикого, неведомого зверя... Лицу стало жарко, будто его лизнул язычок адского пламени. Якорь мне в глотку, да чтобы он там появился не через рот! От стыда меня отвлёк раскатистый, мурлычащий смех. - Если будет нужно, можно и летать научиться, Артур... - хитро оглядев меня с ног до головы промолвил он, неуловимо оказываясь ближе. Покраснев ещё сильнее, а от того став злее, я вскочил, отходя от него дальше и попытался выйти с достоинством, снова вызвав его смех. Рассвирепев, вернулся назад, начал отбирать у него гитару. Минут пять, мы, пыхтя и перекатываясь по всей темнице, тянули инструмент на себя, пока этот гад, не отпустил её, ловко отправив меня в полёт до стены. Помотав головой встал, хмыкнул и положив гитару на плечо, собирался выйти, но вспомнил кое-что. - Кстати... Я же до сих пор не знаю, как тебя зовут. - Сподобился, не прошло и года! - мой пленник встал, приложил руку к груди и отвесил низкий, не по европейским правилам поклон, представившись. - Моё имя - Иван. К вашим услугам, Дьявольский Джентельмен. Пообещав устроить говорливому Альфреду выволочку за то, что разболтал пленнику моё прозвище, отправился наверх. Удивительно, но улыбка всё не хотела сходить с моего лица. Иван... Я запомню. ...Никогда ещё у меня не было таких проблемных пленников! Иван за три дня заточения успел столько сотворить! Разбудить воем всю команду, заполонить пением половину, перессорить матросов... Мне даже пару раз пришлось разнимать драки - парни никак не могли договориться, кто же будет носить еду дорогому пленнику! В конце концов, принял мудрое решение кормить его сам... Мало ли что. Впервые увидел, чтобы собственная команда так мне завидовала... - Держи. Миска, сухо дребезжа, покатилась по полу, но закованная рука ловко подхватила её, не позволяя содержимому выплеснуться. Иван аккуратно взял её и поддерживая, медленно начал поглощать ещё горячее варево. - Ты не европеец. - Что-то? - Иван наконец-то оторвался от еды и удивлённо посмотрел на меня. - Ты не из Европы. Да, у тебя отличные манеры, произношение великолепно, акцент почти не слышится, я сначала даже не понял, что он у тебя есть, потому что не знаю языка, оставляющего такой отпечаток, но... Ты точно не из Европы. - Почём знать, - снова улыбнулся мой пленник. - А может, я всё-таки из Европы? Из какой-нибудь немецкой глубинки... Я улыбаюсь, предвкушая хороший спор. - Не надо врать, Иван. Я объездил весь свет, побывал во всех европейских странах, был на востоке и юге, даже в Новый свет, было дело, плавал! - Тогда, может, я африканец? - Для негра у тебя колор не тот! - А может, я негр-альбинос! Ему что, так нравится вводить меня в ступор? - Угу. У тебя брови так мило приподнимаются и глаза круглыми становятся, - усмехнулся он. ?!№(!"* Я что, это в слух сказал? - И продолжаешь говорить, Артур! - Иван! Прекрати издеваться! Тюремщик тут вообще-то я! Он хмыкнул, и томно похлопав глазками, мурлыкнул. - Не думал, что ты любишь ролевые игры праа-ааа-тивныыый! - Сгинь, сволочь, сгинь! - сейчас он был так похож на Франциска, что сработал рефлекс. Я кинулся на него с кулаками, но он ловко перехватил мою руки у самого лица. Натянувшаяся цепь запуталась в сетях, и заставив нас упасть на пол... - Умеете же вы, сер Артур, занять выгодное положение... - Заткнись, Иван! Просто... Заткнись! Иван замолк, но положение это не спасло. Каждое случайное телодвижение делало её ещё более... Пикантной. А всё эти проклятые, перепутавшиеся кандалы! - Не знал, что ты считаешь меня опасным. - С чего ты взял? - А зачем тогда мушкет с собой взял? - Какой мушкет?!! - Тот, который дулом упирается мне в... В бедро! Или... Оу. - Заткнись. - ХРЮК! - Я же сказал, заткнись! - пробормотал я, красный от злости и стыда, пытаясь выпутаться. Сдерживающий смех пленник активно пытался помочь, от чего цепи натягивались туже, а мы становились всё ближе. Положение усугублялось тем, что руки использовать не получалось. Очередное движение вызвало у обоих стон, далекий от болезненного... - Хах, знаешь, Артур... А у тебя неплохой... Калибр. - Иван, ты так себя ведёшь, будто гулящую девку соблазняешь! - С девушками легче... Они так долго не ломаются. Значит, против гулящего ничего не имеешь? Несколько мгновений я пытался понять смысл его слов. А когда понял, то выпал из реальности, пытаясь это осмыслить. В себя меня привели лапищи Ивана, мягко сжимающие мои.... - Либо ты немедленно убираешь руки, либо я действительно достаю мушкет и до отвала кормлю тебя свинцом, - неожиданно спокойно даже для себя сказал я. Иван приподнял бровь, а его руки стали действовать медленнее... Но куда более возбуждающе. - И как ты себе это представляешь? Ты же сейчас даже пошевелиться не можешь... - Что-нибудь придумаю... - Ну, думай. И я действительно попытался что-нибудь придумать. Только мысли, кокетливо хохоча, избегали всех моих попыток собраться. Внутренний же голос, не раз выручавший прежде, испуганно замолк на середине и тут же начал мурлыкать, нежась от наслаждения под ласками пленника... Хотя, кто из нас сейчас больше пленник? Глупый вопрос... Всё сейчас глупо... Глупы мои попытки выпутаться из цепей - зачем, если так хорошо? Глупы слова, которыми я хочу если не оттолкнуть, то остановить Ивана, хотя сейчас чуть ли не сам тянусь всем телом навстречу его движениям. Глупы предрассудки и сомнения, не дающие мне до конца насладиться моментом и этой странной, почти колдовской нитью из желания, протянувшейся между нами. Глупы, впрочем, как и всегда, бессмысленные фразочки Альфреда, слышащиеся за дверью... Очарование момента истаило тут же, стоило нам обоим осознать последний факт. Посмотрев друг-другу в глаза, покраснев(это я) и недовольно скривившись (Иван) приступили к делу. Цепи, до того прочно нас опутавшие, повинуясь движению сребоволосого совратителя, с еле слышными щелчками упали на пол. Ещё парочка движений, и вуаля - вошедший Америка увидел только относительно мирно разговаривающих нас как минимум в трёх ярдах друг от друга. - О! Капитан! А я... А я думал, что вы давно ушли! - сияющая физиономия Америки немного подугасла, что немного вернуло мне настроение. Неспешно встав, аккуратно поправив камзол, и, уже подойдя к двери, я сказал: - Альфред, не ври. Ты не умеешь думать, да, в принципе, тебе это вредно - неизвестно к чему может привести, да голова с непривычки заболит! Вслед мне посмотрела два одинаково обвинительных и обиженных взгляда, но я только хмыкнул, закрывая за собой темницу. Ещё раз отдёрнув полы костюма, нащупал в кармане тяжесть. Вытащив её наружу, увидел, что это сломанное цепочное звено... ...Именно из таких же, но целых звеньев состояли кандалы. Спутать я не мог, ибо специально выбирал их с Альфредом, ища те, что могут укротить его невиданную силу... ...Кто же он такой, мой необычный пленник, раз с лёгкостью может потягаться в мощи со страной? А может... Он один из нас? Ночь... Редкие, даже для моего многовекового существования ночи были такими же... Напряжёнными как эта. Сон никак не желал приходить ко мне, мучая бредовыми, полувымышленными, бестыжими фантазиями неприличного содержания, развитыми на основе сегодняшнего инцидента. Это бесило меня неимоверно, заставляя раз за разом просыпаться в холодном поту, почти сваливаясь с постели. Проснувшись в очередной раз от томного взгляда потемневших до черничного аметистовых глаз и полных губ, в кои-то веки не ухмыляющихся, а занятых делом, и весьма для меня приятным, я решил, что одна ночь без сна проблемы не сделает, а свежий морской воздух сможет очистить голову. Палуба встретила меня тишиной и тьмой, мгновенно ослепившей. Проморгавшись и попривыкнув, я огляделся и не увидев никого, даже штурвал был пуст, начал было созывать команду, как облако, до того заслонявшее небо растаяло, как и моё удивление. Луна, невозможно огромная и молочная, нет, белая с колдовским серебо-голубым сиянием сияла на небе подобно драгоценной жемчужине идеальной формы. Хах, кажется я совсем сошёл с ума с этим непонятным Иваном, раз сам забыл о том, что сегодня полнолуние... Да не простое, а Русалочье... Именно в такие ночи дочери Нептуна выплывают на поверхность, знакомясь с миром надводным, именно в эти ночи им позволено всё: танцевать, вызывая бури, петь, очаровывая людей, заставляя их выбрасываться за борт... Именно в эти ночи Судьба сильнее всего над всеми, ибо плетёт каждую нить, связывая не только тело или разум, но и душу с сердцем и роком. И уже никто не сможет их разорвать. Будучи магом, я знал это лучше многих. Поэтому готовить свою команду начал к этой ночи задолго. Так что, ругаться не стоит - ребята всё сделали верно... Ветра не было - полный штиль. И тихо так, что слышно как сквозь древесную толщу Альфред ворочается на койке. Но, это всё суетное... Сейчас... Время волшебства. Им кажется был пропитан даже воздух. Опёршись о борт, я закрыл глаза и сделал вдох. Воздух, ледяными звёздами промчался по лёгким, одновременно холодя и обжигая, принося с собой запах соли и мёда, осевший на губах волнующим привкусом. Задумчиво облизав их, открываю глаза и замираю в восхищении. Мгла, всё так же обнимая плечи, рассеивается искрами чистой магии, каплями взлетающими от воды. Всевозможных оттенков и цветов, множество и множество крохотных сестёр звёзд летают вокруг, безмолвно совершая танец. откуда-то из под толщи воды начинает доносится неземная музыка, знаменуя начало морского праздника. За спиною доносится высокий и звонкий, будто хрустальный смех. Оборачиваюсь, даже не думая о том, чем может мне это грозить и снова немею. Огромная волна застыла, нависая над противоположным бортом судна, и смех, который я слышал, принадлежал русалке, возлежавшей на ней. Чудесные изумрудные кудри причудливо переплетались с нитями жемчуга и воды, тонкими струйками омывающие вечно юное, с перламутровым отливом тело, огромные русалочьи глаза нереально тёмного цвета, почти без белков, полуприкрыты в наслаждении, а алые, подобно двум лепесткам розы, губы приоткрыты, будто жаждущие поцелуя... И совсем рядом с ней возвышается другая фигура. Чуть кудрявящиеся от влаги серебристые волосы кажутся в лунном свете ослепительно белыми, искрящимися, светлая кожа будто светится, глаза горят, совсем потеряв схожесть с людскими, даже зрачок изменил форму, став живым огоньком тёмного пламени... Существо, улыбнулось, изогнув безобразно прекрасные уста в улыбке и сделав шаг, оказалось совсем рядом с морской девой. Протянув руку, Он погладил её по лицу, заставляя прогнуться в приступе неги, и, окончательно сломав оковы, преподнёс запястье к её рту. Тут же обнажились белые, но мелкие и очень острые игольчатые зубки и русалочьи губы припали к его руке, жадно собирая неожиданно тёмную, насыщенную кровь. Невообразимо соблазнительно было наблюдать движения мышц на горле, когда совершался очередной, такой мучительно сладкий глоток, как бугорок кожи катится вниз, к ключицам и груди, как извилисто, заставляя следить за ней, не отрываясь, катится по снежной коже возмутительно манящая капелька крови... Последний глоток, и он отстраняется, вызвав сожалеющий, томный стон. Тонкие, но на диво сильные и нежные пальцы проводят по её губам, окрашиваясь в алый, его лицо наклоняется ближе, ближе, ещё... Но поцелуя не случается: изо рта русалки, прямо в его губы, сначала почти незаметно, невидимо тянется вверх сине-голубая, с белыми искрами энергия. Вскоре она тянется к его губам не только изо рта, они и с ресниц, с кожи, кажется она вся обращается в неё, истончаясь, обращаясь в этот морской свет... Ещё один сладострастный вздох, и русалка исчезла, последней индиговой искоркой ласково подмигнув мне на прощание, скрываясь в губах моего пленника и пленителя.... Иван, наконец, поворачивается ко мне лицом. Магия оплетает его тело полностью, будто он сам - её ожившее воплощение. Кажется, он почти не движется, но каким-то образом он оказывается рядом со мной, гораздо ближе, чем было бы безопасно для меня, но чуть дальше, чем мне хочется. - Что ты с ней сделал? Убил? - Нет... Просто освободил. Ундины - те же призраки, просто с благости луны получившие новое, водное тело. Только память-то остаётся, а вместе с ней и грех, и боль, и печаль... Но и у них есть способ обрести царствие небесное... Именно в такую ночь... - Хах, а я всегда думал, что они дочки Посейдона, он даже меня знакомил с парочкой... - Так то русалки... А она была ундиной. - А в чём различие? - Ундины - умершие девушки. А русалки никогда людьми не были... Древний народ, исконный, задолго до людей населявший глубины морские, а потому - колдовской. - Это да... - улыбаюсь я, неосознанно повторяя его жест - проводя рукою по его лицу. Просто захотелось ощутить, что же он почувствовал, прикасаясь к ней. Холодно... И мягко. Приятно. Опущенные ресницы щекочут кожу, скулы чуть напрягаются, сильнее очерчиваясь, губы сухие и живые, дыхание рваное и обжигающее... Страшно... Почти. Его глаза открываются, и мне становится ещё страшнее. Голос, пьянящий, низкий, пробирающий до самых уголков души, шепчет, околдовывая. - А ты знаешь, что у них настолько прекрасные голоса, что они способны свести с ума своим пением? И настолько сладкие губы, что они могут выпить душу одним поцелуем? Только представь, какое же это должно быть наслаждение, раз ради него не жалко и жизни? Соблазн пронзает каждую клеточку тела вытесняя страх. И уже я сам шепчу ему в губы. - Интересно, а это можно как-нибудь проверить? - Рискнёшь? - улыбается он, обнимая меня. Ответить я не успеваю, да и не надо... Русалки - необычные существа Их пение сводит с ума, поцелуи убивают, даруя неземное блаженство, а кровь и плоть даруют вкусившему их бессмертие, красоту и молодость вечную. Однако ещё более сильными свойствами обладает Поцелуй Ундины, последний, он же и первый, ибо он даёт человеку то, о чём мечтает каждый в глубине своей души - самую чистую, самую прекрасную, самую страстную, самую-самую, единственную и невозможную Любовь... Но поцелуй дарует только возможность встречи с ней, а вот что с ней делать дальше - не поверить, отвернутся, навсегда лишаясь шанса стать полностью счастливым или прижать к себе крепче, клянясь никогда не отпускать - решает сам человек... Будьте осторожны в выборе... Ведь Судьба редко бывает столь щедра... Бездумно вожу пальцем по карте, не думая. Не о чем. Не могу. Да и не хочется. В голове до сих пор звучит морская музыка, а перед глазами до сих пор стоит воспоминание о том, как этот нахальный пленник меня поцеловал... И как его потом так же споро и безудержно целовал я... Растеленные карты недовольно зашуршали, принимая мою буйную и больную голову, в подобии ударов падающую вниз. Устроив, наконец, лицо на столе и уткнувшись носом в один из проливов, неверящим взглядом упираясь в дверь. По закону жанра она тут же открывается, пропуская взволнованного брата. - Артур! Подъём! Там такое! Ну ничего такого... Подумаешь, английский военный фрегат, подумаешь, со штатскими на борту, подумаешь с личным письмом моей королевы отпустить пленника... ... После того, что произошло ночью, меня ничего удивить не может! Так правильно, что нам хватило взглядов, дабы все остальные скрылись с глаз... Корабли сцеплены между собой, ожидая, когда же Иван перейдет с одного на другой. А мы... Всё ещё стоим, смотря друг-другу в глаза. Не нужно говорить. Уже не нужно. Ночью сделали всё, чтобы слова уже ничего не смогли изменить. И мы сами, изменить им. - Ты так и не сказал, кто ты. Он снова приподнимает бровь, уточняя. - Тебе это так нужно? - Нет, - совершенно честно отвечаю я. - Просто хочу знать, где тебя найти. Он закрывает глаза, а после протягивает руку, говоря. - Иван Брагинский, Российская Империя. Рад был встретится с тобой, Артур Кёркленд, Дьявольский Джентльмен Англия. Хмыкаю, хватаясь за его предплечье и тяну на себя, крадя последний поцелуй. Кто бы знал, что так будет... Только случайность не позволила мне поплыть с Черслором в его земли... Если бы не одна мелочь, глядишь бы, и познакомились раньше и не было бы всё таким... Спонтанным, быстрым, волшебным... Но, это и к лучшему. Я себя знаю: будь всё немного... Сдержаннее, обязательно бы растянул объяснение с самим собой на несколько веков, всячески уклоняясь от этих чувств, пытаясь увильнуть от своей судьбы, смотрящей на меня по звериному мудрыми аметистовыми глазами, не желая принимать его в свою душу, уже отданную ему в поцелуе. Впрочем, я ещё буду пытаться приручить этого зверя... А это будет очень сложно... Но я всё равно это сделаю! Поэтому... - До встречи, Россия.