До чего доводит любовь?

Медовый месяц подходил к концу, даже то, что его пришлось отложить почти на целый год и провести в отпуске всего неделю не огорчало молодых. Они были счастливы вместе и нетерпеливо жаждали вернуться домой к маленькой дочурке. Эти каникулы удались на славу, потому что Милле с супругом никто не мешал, не было докучающих звонков от родных, назойливых фотографов и фанатов. Всё строго инкогнито, чтобы быть просто вдвоём на неприметном пляже Вьетнама. Они собирались на самолёт домой: Томас уже давно приготовил свой багаж, привёл себя в порядок и ожидал жену на диване, а девушка как всегда всё делала в последний момент. Мужчина спокойно наблюдал за Миллой, несмотря на то, что они опаздывали на рейс, даже ни разу не подгонял и не помог. Её это раздражало, он сидел там, такой уверенный или, возможно, смирившийся, а она бегала по номеру как угорелая и ворчала на него. — Может, поможешь? — Я занят, — бросил Том, уткнувшись носом в свой сотовый. Милле пришлось принять приказной тон, потому что котёнок явно не собирался подчиняться по-хорошему. — Томас! — Успокойся, родная, самолёт только через четыре часа. Твоя красная кофточка в нижнем ящике тумбы, а телефон под кроватью, — с идеально спокойным лицом ответил ей супруг и лениво закинул ногу на диван. Весь такой безупречный, надушённый, готовый ко встречи со всеми желающими в аэропорту Лондона… — А где совесть моего мужа? — гневно спросила девушка. — Нет, вы посмотрите на него! Мне не нравится твоё поведение, ты меня обманул. — О нет, — обеспокоенно вскинул брови Том и посмотрел на жену виноватыми голубыми глазками. Он уже понял, что взболтнул лишнего и обнаглел, но всё равно попытался выставить её крайней. — Просто ты всегда опаздываешь, и я подумал… — Замолчи! Совсем не хотелось слушать эти отговорки. Он мог и помочь, и заставить её собраться ещё вчера, но вместо этого предпочёл разбудить пораньше и вывести из себя. Да, придирка была капризной и нелепой, но Миллу просто распирало от того, что она долго что-то не могла найти, в данном случае кофту, телефон и совесть мужа. Но вот найти его причинное уязвимое место не составило труда. Он сидел на диване со скрещенными ногами, которые молодой жене захотелось раздвинуть. Немедленно ощутить его податливые губы, тепло тела под тканью сорочки, а также заставить его подчиняться, как подчиняются дешёвые шлюхи. Котёнка она хотела сделать сучкой. Милла настойчиво и грубо откинула Тома на диван спиной, проникнув между его ног и лаская сквозь брюки ещё не подчинившуюся ей плоть. Муж так привык молчать во время принятия наказания, что научился обвинять и не смиряться одним только взглядом. Пришлось его же галстуком завязать нахальные глаза, потому что шлюшки так не смотрят. Зато губы маняще приоткрылись перед волей своей Госпожи, так и тянули сладко их укусить и приласкать. Гладко выбритый подбородок принял на себя первый поцелуй, довольный стон раздался в ухо девушки, когда она крепче сжала гениталии супруга. Но Милла вовсе не удовольствие ему подготовила. Колени Тома настойчиво, но в пределах разумной силы, пытались сомкнуться, чисто на рефлексе, чтобы не получить резиновым членом в задницу. Странно, девушка столько раз это делала, а он так много получал удовольствия, а всё равно ещё пытался строить из себя саму невинность. Маленький глупый котёнок. Это не та игра, чтобы быть девственником. — Ну же, ты моя сучка, — сладко прошептала она в ушко любимому. — Раздвинь шире ноги! — строго приказала его леди, почувствовав наконец всю силу его желания. Твёрдая плоть была заботливо отодвинута в сторону, чтобы не повредить в том действии, что она подготовила. В этой незатейливой мессионерской позе супруг показался ей таким привлекательным, что она уже была не прочь на любой его каприз, но сначала нужно было взять его на этом диване и показать, как делать больше не стоило. Ну что за человек! Ничего с первого раза не понимает. Кончив на свой костюм прямо под женой, Томас блаженно выдохнул. Ему больше не было больно принимать анальные ласки, напротив, иногда он принимал их с энтузиазмом, хоть и по-прежнему считал унижением. Резиновый член мягко вышел из податливой плоти, и девушка так возбудилась, что позволила игрушке из своей руки соскользнуть прямо во влагалище. Двигая рукой, она наслаждалась губами любовника, нежными и даже благодарными. — Проси чего желаешь, любовь моя. Этот костюм великолепно смотрится с результатом твоей любви ко мне. Том освободился от галстука на глазах и без промедления принялся исполнять своё желание, даже не озвучив его. Оба супруга мягко скатились на пол, он был сверху и помогал игрушке доводить девушку до пика, но в какой-то момент, практически близкий к экстазу, твёрдый член мужа проник в её зад и принялся торопливо вдалбливать в пол. Мужчина сладко и надрывно стонал, не обращая внимания на тот дискомфорт, что причинял любовнице, это был первый опыт с двойным проникновением, но его это совсем не смущало. Горячая плоть и вибратор едва не заставили Миллу родиться снова в объятиях любимого, он был так рад править ею, что даже принялся шептать безумные мало связанные слова любви или не очень. Он кончил намного позже девушки, когда она уже стонала от причиняемой боли его движениями, но молчала, не хотелось прерывать страсть и порыв любимого. Тяжесть его тела опустилась на неё, принося желанное тепло и удовлетворение, волна нежности захлестнула Миллу с головой. Губы на её шее, руки на груди, член в заднице, влага на бёдрах… Она с наслаждением зарылась носом в растрёпанную причёску супруга и пожелала никогда не прерывать этот миг. Как же ей понравилось снова стать для него Госпожой! Заставлять трепетать от жажды поцелуя… Он тоже был счастлив вернуться спустя почти год к тем добрачным отношениям, что им обоим приносили удовольствие и страсть, а то с появлением ребёнка и постоянной близости друг к другу, они едва не забыли, как можно любить! — Костюм безнадёжно испорчен, — простонал разочарованной Том, а потом посмотрел на супругу и рассмеялся. Она сладко поцеловала его, чувствуя огромную потребность в этом человеке. Её муж — умелый любовник, примерный отец, талантливый актёр, замечательный человек и просто тот, кто умеет приводить Миллу в восторг одним своим существованием. Но самое главное, что она любила в нем — это то, что он любил её. Она знала это, чувствовала и была бесконечно счастлива.