***
Тихо. Хиллари лежит в ванне и смотрит на свои ноги. Капли медленно стекают по ним и с характерным стуком падают вниз. Девушка вздохнула и села, левая ключица начала побаливать. Хиллари начала потягиваться и позвоночник захрустел, она зажмурилась от боли. — Чертова старость. — усмехнулась девушка и вылезла из ванны. Пол тут же залила вода и коврик начал хлюпать. Хиллари уставилась на себя в зеркале. Точнее не на себя, а на свое тело. Абсолютно белая кожа, кое-где на ней проступали вены и покраснения. Девушка вздохнула и посмотрела на свои ребра, кожа хорошо их обтягивала и Хиллари даже попыталась просунуть палец между костей, но это было крайне болезненно и она решила оставить эту затею. Посмотрев на себя ещё немного Хиллари обмотала голову полотенцем и вышла. В комнате темно и тихо. Хиллари сидит в кресле и смотрит в окно. Все люди куда-то идут, едут машины… Все как всегда. Серые плотные облака заволакивают небо, иногда в нем можно увидеть кусочки луны. Они тут же исчезают, но серая плотная масса все равно светиться в том самом месте где только что промелькнул лунный диск. Почему люди живут годами в одном и том же месте, видят из окна своего картонного домика одни и те же пейзажи, но в один прекрасный момент уделяют чему-то чуть больше внимания, и сразу же все становиться не таким уж и обычным. Наверное, потому что у них есть более важные дела, чем разглядывание звезд на небе. Мы замечаем что-то новое в привычном только от скуки. Видеть в простых вещах что-то необычное, это не искусство, это всего лишь безделье и капля фантазии, чтобы хоть как-то оправдать свое бездействие. Как мысли, которые словно вода утекающая меж пальцев, которые хоть как-то скрашивают серость этого мира. Хиллари встает с кровати и направляется в гостиную. Новости идут уже несколько минут, девушка спокойно устраивается на диване, обнимая подушку. Хиллари никогда особо не увлекалась политикой, но для общего развития, можно посмотреть. По началу был какой-то мусор. — …Перестановки в кабинете министра… — внезапно произнес диктор с нечеловеческим голосом. Хиллари молча уставилась на экран, где в этот момент показывали премьер министра, а в следующую секунду начали показывать женщину. По всей видимости, это она наделала столько шуму. Это была высокая худая женщина, блондинка с темно-синими глазами, которые были настолько близко посажены друг к другу, что казалось слово её лицо сжали, а потом вернули прежнюю форму, но глаза остались на прежнем месте. Женщина широко улыбалась и что-то говорила, на фоне говорил диктор, он назвал женщину Изольда Клее. — Она же немка… — Хиллари вслушалась в женскую речь. Но все это было уже не важно, потому что в следующий момент показали кадр где Холмс пожимал этой женщине руку, после чего она попыталась его приобнять. В этот момент Хиллари зашипела и выключила телевизор. Только этого ей не хватало. И именно в этот момент девушка открыла для себя новое едкое чувство — Ревность. Она попыталась отогнать дурные мысли, но получалось слабо. До самой ночи девушка сидела на диване и думала лишь о том, что в тот момент может делать Майкрофт. На следующее утро девушка решила сходить туда, где умирает чувство собственного достоинства у социально-необразованных кретинов — в библиотеку. Одна из самых бредовых мыслей, которые посещали её голову последние лет десять. Хотя на самом деле в паре кварталов от её дома находилась небольшая библиотека, в основном там можно было найти произведения современников, начиная где-то с двадцатого века и заканчивая сегодняшним днем. Хиллари была там однажды, но с того момента прошло очень много времени, наверняка многое там изменилось, но по крайней мере это все ещё была библиотека.***
Хиллари направлялась к большому одноэтажному зданию из красного кирпича, когда она уже поднималась по лестнице, тяжелая дверь скрипнула и из неё вышел худой парень, он придержал ей дверь и вскоре она захлопнулась. Сразу перед дверью стоял стол, где обычно выдавали книги, но сейчас там никого не было. Хиллари прошла чуть дальше и увидела зал с огромными стеллажами, на которых стояли плотно прижатые друг к другу книги. В самом зале был полумрак, большие окна были занавешены плотными шторами, кое-где пробивались лучи света, а в них стоял плотный столб пыли. В конце зала стояло несколько столов, а за ними, словно печальные призраки сидели подростки. Девушка свернула в один из промежутков между стеллажами. Какая-то скукота, романтика… Да и что ей вообще нужно? Хиллари побродила так минут пять, изредка открывая какие-нибудь книги, которые первыми попадались на глаза. В библиотеке было очень тихо, словно там вообще никого не было. Девушка остановилась и достала из кармана сигарету, она молча прислонилась к одному из этих шкафов и смотрела как дым растворяется в воздухе наполненным пылью. Внезапно она услышала чье-то бормотание и кто-то вытащил книгу с другой стороны. Хиллари вздрогнула и потушила сигарету об полку, затем спрятала окурок между книг. Бормотания стихли и девушка лишь уловила звук шагов. На другом конце бесконечного коридора из книг показалась женщина, она уставилась на девушку, её очки поблескивали на солнце, которое пробивалось сквозь темно-синее шторы. Хиллари не глядя выдернула книгу с полки и раскрыла её, женщина ушла, а из книги вылетел листочек на котором тонким почерком было написано «шестьдесят девять». На раскрытых страницах книги довольно детально был описан половой акт. Это было довольно противно, но в этот момент как будто все мысли сосредоточились только на этом, на сомнительном удовольствии, которое теперь медленно разливалось по телу и сознанию девушки. Хиллари положила листок с цифрой обратно в книгу и захлопнула её. Теперь она знала, что искала в этой библиотеке. Но как это находить? Взгляд девушки скользнул по другим книгам этого автора, она невольно потянулась за ещё одной книгой. — Отличный выбор, для людей с сексуальной неудовлетворенностью… — вдруг резко кто-то прошептал у Хиллари за плечом. Девушка вздрогнула и уронила книгу. — Прости… — прошептала девушка и подняла упавшую книгу. — У меня чуть сердце не остановилось. В буквальном смысле! — прошипела Хиллари и выдернула книгу из рук девушки. — Первый раз берешь что-то подобное в библиотеке? Не переживай, сегодня книги выдает новенькая, а она ещё вообще ничего не понимает. Её даже на месте нет… Может тебе помочь, могу посоветовать, то что точно понравится. Та, которую ты сейчас держишь — одна из лучших, у этого писателя. Это доказывает то, что эту книгу брало около двухсот человек, остальные не так популярны. Рядом ещё парочка неплохих. — девушка достала две рядом стоящие книги и протянула их Хиллари. — Ты кто? У меня нет желания бегать за маленькими девочками с неустойчивой психикой. — Мило… Можешь звать меня Джин, мне шестнадцать лет, а вот сколько лет тебе? Ты выглядишь не очень-то взрослой, но в то же время, ты явно не ребенок. Что у тебя, патология развития? — Нет, чтобы тебе было проще представить… Я — карлик, вообще-то мне тридцать. А Джин — это сорокаградусный алкогольный напиток, ну или мужик из лампы. — О! Дак ты уже взрослая, тогда пойдем. Я хочу быть твоим другом… Купишь мне сигарет? — А ты курить-то умеешь? Не этот бред, под названием электронные сигареты, а реальные? — В том-то и дело! Пойдем, сядем за один из столов и поговорим. Нельзя упускать такой шанс… — Ты о чем? Ты даже не знаешь как меня зовут… Но девушка уже не слушала Хиллари, она быстро шла к концу коридора из книг. Хиллари смотрела на неё ещё несколько секунд, затем схватила две книги и быстрыми шагами последовала за девочкой. Хиллари быстро шла за девушкой и попутно её разглядывала. Очень высокая и худая словно скелет, она будто плыла в этом царстве пыли. Темно-русые волосы были забраны в тугой хвост, а кожа нездорового серого цвета. Когда они сели за стол, девушка уставилась на Хиллари неморгающим взглядом, у неё лишь изредка подергивался нос. — Так какое твое полное имя? — Хиллари смахивала пылинки со стола. — Джинджер, если тебе так не нравится… А ты? — Хиллари. Ты хотела у меня что-то спросить, я жду… — Да, но я лишь хотела проверить, пойдешь ли ты со мной. На самом деле это библиотека, здесь нельзя разговаривать. Может ты со мной пройдешься… Я куплю тебе кофе. — Я кто тут, бог? Зачем мне детская исповедь? Мне наплевать на твои проблемы, я могу посоветовать тебе выйти из окна, довольна? У меня есть свои проблемы, и я привыкла решать только их. На остальных мне наплевать. — Я и не сомневалась. Но тебе, Хиллари, не кажется странным, что ты ищешь здесь порно книги, а я прекрасно знаю где они находятся. Просто постарайся уловить ту тонкую грань, о которой я тебе прозрачно намекаю. В данном промежутке времени нам нужно одно и то же, так почему ты не можешь со мной поговорить? Ты же прекрасно понимала с самого начала, куда и зачем я тебя веду, понимала и то, о чем я начну говорить. Но ты ведь пошла только для того чтобы унизить меня. Может ты думаешь, что я не понимаю почему ты искала здесь именно эти книги. У тебя непреодолимая тяга к мужчине или женщине, а то насколько неумело ты это скрываешь, лишь говорит о том, что это твой первый раз. Ну и к кому ты пойдешь? Ты сама говорила — тебе тридцать! У тебя нет ни единой подруги, а ты боишься и мысль к себе подпустить о том, как подбираешься к его брюкам. — Хиллари сидела сузив глаза уставилась на девушку и внимательно слушала каждое слово, на самом деле внутри уже все кипело от злости. Как это, маленькая девочка решила её поучать! — Браво… Блестяще, на психолога идешь? Я бы поставила тебе «C» с минусом. Ты верно подмечаешь многие детали, но ты прокололась в конце. Да, у меня нет друзей, но секс меня не тревожит. Да, у всех во время пубертатного периода желание отыметь хоть кого-нибудь, возрастает до предела, но как ты верно подметила… Мне тридцать, я спокойно живу и эта тема меня абсолютно не тревожит. Да, новые ощущения, довольно неприятные, но рукоблудие не моя методика. Ты даже не представляешь, что творится в моем извращенном мозгу. Какие иногда там сюжеты! Кстати, я рада, что ты не посоветовала мне прочесть «50 оттенков серого»… — Это значит, что ты согласна? — Возможно… — Хиллари закатила глаза и потянулась за книгами. Когда девушки вышли, Джинджер долго молчала и просто шла рядом с Хиллари. — Ты вытащила меня только для того, чтобы помолчать? — Нет, но я не знаю, как начать… Какие писатели тебе нравятся? — Никакие, я не читаю книги. Может ты уже начнешь? От того, что ты тянешь время, я не стану ненавидеть тебя меньше. Хочешь говорить про секс, говори, но очень скоро ты поймешь, что я шарю в это столько же, сколько ты в экзистенциализме. Это философское и художественное направление, если что. Основалось в двадцатом веке. — Так значит ты рисуешь? Это даже хорошо… Ладно, я начну. Я досконально знаю всю порно литературу в этой библиотеке, не просто так. Я пишу свою книгу. Там разная психоделия, я не буду вдаваться в подробности, но все должно закончиться сексом. А я не могу продвинуться дальше слов: «…Она испытала…». Вот, я и хотела спросить у взрослого человека, но мне не повезло. Я бы сама хотела это испытать, но для этого нужен партнер. В школе все давно уже этим занимаются, им даже не важно где. В туалете, в кабинете биологии, в спортзале… Это так мерзко, когда застаешь где-нибудь очередную парочку. И нет, дело не в том, что они поступают как-то мерзко. Я бы с удовольствием понаблюдала за ними или стала бы третьей, но нет, им тут же надо кричать… Как ты можешь жить без секса? — А с чего ты взяла, что тебе нужно срочно этим заняться? Жизнь длинная, можно и подождать. Ты так отчаянно хочешь секса, почему? Книгу можно написать основываясь лишь на фантазиях. Или может ты думаешь, что та стремная женщина, которая написала эти пятьдесят оттенков, лично испытывала на себе все БДСМ вещички? Очень сильно сомневаюсь, что у неё вообще когда-либо был секс. — Потому что все вокруг это делают, а я постоянно думаю, что закончу школу и не займусь сексом, потом пойду в колледж и буду отстающей, никто не захочет меня потому что я буду неопытной. В итоге у меня так никогда и не будет секса, я ведь стану застенчивой и странной, потом долгая жизнь, я состарюсь и умру одна с кучей кошек. Я не хочу быть отстающей. И тот факт, что я пишу книгу ничего не меняет! — Почему ты решила, что все вокруг уже с этим распрощались. Тебе лишь кажется, что все вокруг только и думают об этом, но у большинства все ещё впереди, а какая-то часть просто врет, чтобы быть более крутыми. В секс нет ничего потрясного, кто-то вообще не получает от него удовольствие. Нужно дождаться, когда время придет. Да, это напрягает, в этом нет ничего приятного. Но это лучше, чем подарить себя первому встречному. — Звучит разумно. Но откуда тебе знать? Ты же девственница. — Да, но я пережила то время, когда желание было не больше чем животный инстинкт. — А куда мы идём? — Я живу тут недалеко, так что не переживай. — Пригласишь меня в гости? — Нет. Рано тебе ещё там на некоторые вещи смотреть. — У тебя что там секс притон? Я хочу посмотреть! — Не все в этом мире крутится вокруг секса. Все время, пока девушки шли, Хиллари шла спокойно, а Джинджер то и дело пробегала на несколько шагов вперед, прыгала вокруг собеседницы и трясла её за плечи. Один раз девушка с разбега прыгнула в лужу, но Хиллари в тот момент была достаточно далеко. — Почему ты все время куда-то бежишь? Нельзя идти спокойно? — разозлилась Хиллари после того, как Джин в очередной раз начала трясти её за плечи. — Можно. Но ты не говоришь со мной, вот я себя и развлекаю. Почему ты сутулишься? Так ты кажешься ещё ниже. — О чем я могу с тобой поговорить, если ты поддерживаешь только одну тему, и я не сутулюсь, у меня кривые ключицы. — в этот момент девушка достала из кармана пачку сигарет. — О! Ты вроде хотела со мной поделиться сигаретой! — Джинджер протянула руку. — Ну смотри… Мне не жалко, но если что, меня тут не было, — Хиллари протянула ей сигарету и дала прикурить. Эффект говорил сам за себя. Как только девочка поднесла сигарету ко рту и вдохнула её дым, она тут же раскашлялась и практически целая сигарета полетела на землю. — Ну и зачем ты просила, не одной затяжки не сделала, а уже выбросила. Это же лёгкие сигареты, от них вообще так пробирать не должно. Не ты ли мне не так давно говорила, что куришь уже давно? Я же говорю, что эта дурь с кнопкой и рядом не стоит с обычными сигаретами. — Как ты это вообще куришь?! Фу! — она все ещё покашливала. — Не я одна курю. Многие вообще считают курящих женщин извергами. Так что осуждения для меня не страшны. Мне вот больше интересно, как твои родители относятся к твоему увлечению порнографией. Не важно где она, в литературу, в кинематографе и ещё где-нибудь… Просто, как можно спокойно жить, зная, что твой ребенок озабоченный? — А они об этом не знают… Мне вот тоже интересно, а откуда у тебя все эти рубцы на левой руке? Ты типа режешься, я думала это уже не модно. — Не модно, но зато практично. Можешь попробовать, только никому не говори, что это я тебя научила. — Странно. Обычно если человек имеет какие-то вредные привычки, то он стараться от них избавиться, или по крайней мере избавить других от них, но ты говоришь все это с такой иронией. Тебе настолько наплевать на других? Ты думаешь только о собственной безопасности. Почему?! Что такого сделала с тобой жизнь, что ты настолько ненавидишь окружающих. Ты винишь каждого человека вокруг в своих проблемах… — Не учи меня жить. Ты ещё много не понимаешь. Детская наивность такая смешная. Так смешно наблюдать, как ваши розовые мечты разбиваются вдребезги о реальность. Это бесконечное удовольствие!.. И твои мечты рано или поздно рухнут. Как вы можете ещё верить в добро? Вокруг все только и ждут, пускают слюни в ожидании, когда им выпадет шанс отъиметь одаренных наивностью девочек в розовую задницу! — У каждого своя жизнь… И то, что тебе в ней не повезло, ничего ещё не значит. — Безусловно… — Так ты пригласишь меня в гости? — Нет. Я не могу, не сейчас. Мы так спокойно переносим темы. — Тогда запишешь мой номер? — Ну хорошо, — Хиллари протянула девушке телефон. — Я позвоню вечером или напишу. — Ну думаю, что это хорошая идея. Я не отвечу, отключу звук и пойду спать, а ты делай что захочешь. Можешь хоть всю ночь мне писать, я утром почитаю. — Тогда я напишу завтра. Пока! Ах да, я же не была в этой части города, чтобы вернуться нужно пройти прямо и трижды свернуть налево? — Именно. Джинджер побежала по дороге, она пару раз оборачивалась и смотрела на Хиллари. Вскоре девушка скрылась за поворотом и Хиллари усмехнувшись направилась к дому.***
Был уже вечер. Холодный дождь барабанил по окнам. Хиллари сидела в мастерской и размешивала краски на палитре. А после начала размазывать черный цвет по девственно чистому холсту. В прихожей раздался звонок, это был домашний телефон. Он не звонил уже несколько лет и девушка думала, что он сломан. Хиллари встала и медленно направилась к телефону. — Да, — усталым голосом сказала девушка. — Надеюсь, я не разбудил Вас? — спросил мужской голос по ту сторону. — Кто это? — А Вы подумайте хорошенько. Уже довольно поздно, а в народе ходит убеждение, что после десяти вечера мозг уже не включается. — Что Вы хотите? Вы, кажется, хотели меня оставить. Решили позлорадствовать? — Нет. Послушайте, Хиллари, я ведь не убийца. И мне правда жаль, что Вы чуть не сиганули с крыши. Никто никогда не призывал Вас к смерти. А я не думал, что все мною сказанное, обернется для Вас катастрофой. Хотя кого я обманываю? Разумеется, я знал, что Вы так поступите, но все же до последнего верил, что Вы будите все же умнее. Я правда хотел лишь обезопасить Вас, но в итоге чуть не убил. — И поэтому подослали ко мне Еву? Чтобы она все уладила? — Нет, но я надеялся, что это поможет. Глупо обвинять кого-то в том, что он человек. — Простите, я не улавливаю ход Вашей мысли. — Я же все знаю. Буквально все… Теперь улавливаете? — Да, вроде начинаю понимать к чему Вы клоните. Однако мне не нравится. — Я не могу подвергать Вас риску. По крайней мере, это продлит Вам жизнь. Кто знает, быть может завтра Вы это сделаете. Я говорю о падении с крыши. Вообще существует огромное количество видов суицида, о многих Вы даже не догадываетесь, но кто знает какая литература попадает к Вам в руки завтра. — Вы же идете к чему-то конкретному. Верно, мистер Холмс? Так почему Вы ходите вокруг этого вопроса? — Потому что я далеко не каждый день признаю свое поражение. — В таком случае будьте смелее. Иначе я сделаю это за Вас. — Хорошо… Хиллари, в знак примирения я бы хотел пригласить Вас в театр. — В театр? Мистер Холмс, неужели нельзя было выбрать место попроще? Мне даже надеть туда нечего. Я правда не буду спрашивать куда и что там будет, просто скажите когда мне нужно иметь платье… — Вообще-то через пару дней… Мне казалось, что у женщины всегда найдется что-то подходящее для этого. — Чёрт… Мистер Холмс, а если я приду туда в джинсах и футболке, Вам будет очень стыдно? — Что Вы хотите этим сказать? Вообще, туда не принято ходить так, как Вы описали только что. — А я думала, что Вы знаете. Когда я продала последнюю картину? Мне неловко, но у меня нет денег на платье. Вот прям вообще нет, простите. Я трачу последние деньги на сигареты и откладываю на коммуналку. — Ну что Вы… Если все действительно так, то я оплачу Вам платье. Ничего страшного не случится. Завтра я отправлю за Вами машину, меня конечно там не будет, но Вы не переживайте. Предварительно я Вам позвоню, до свидания. — Майкрофт уже хотел положить трубку. — Нет, стойте, мистер Холмс, не обрывайте наш разговор! Пожалуйста, ещё хотя бы минуту. — Хиллари прижала трубку вплотную к уху и закрыла глаза. — Ну хорошо, о чем Вы хотите поговорить? — Я не знаю… О чем угодно, о погоде. Я… Я просто хочу слышать Ваш голос. Потому что когда я его слышу, мне так хорошо, что кажется, будто я сейчас взорвусь, а мой телефон расплавится от счастья. Это такой бред, но пожалуйста. — Но и молчание не спасает ситуацию. Вы же это понимаете. — Вы умный, расскажите мне что-нибудь, я не пойму, но хотя бы услышу Ваш голос. — Ну разумеется, мне есть о чем рассказать, однако я не… — Холмс не договорил. Словно кто-то в этот момент обрубил провод, и теперь лишь пищание слышалось в трубке. Хиллари с силой положила трубку на место, но в следующий момент снова схватила её и бросила на пол. Хруст пластмассы, но девушка и не думала останавливаться. Она сжала телефон и начала молча лупить его об пол. Детальки отлетали в разные стороны, а девушка с яростью в глаза продолжала его бить. Наконец, она бросила его и прижалась к стене. Хиллари убрала волосы с лица и осмотрелась. Что она только что сделала? Откуда взялась эта немая ярость. Девушка молча стояла, она переводила дух, сердца закололо, но тут же отпустило. Хиллари села на пол, обняла колени и начала кусать себя за ноги, она не знала зачем это делала, но от боли как ни странно было хорошо. Покрасневшие следы от укусов прекрасно виднелись на бледной коже, а Хиллари все сильнее вгрызалась в колени. — Это ненормально, почему я себя кусаю? Мне же больно. — Кто-нибудь заберите меня, я не хочу оставаться с ней! Она делает мне больно! — Хиллари рванулась назад и ударилась головой о стену. — Оставь меня! — она попыталась встать, но вместо этого снова ударилась. В глазах темнело. Хиллари кое-как на ощупь добралась до двери в ванную. Она открыла её и попыталась приподняться, теперь её слегка отпустило и она медленно покачиваясь дошла до раковины. Девушка подставила лицо под холодную струю воды, промыв глаза она убрала мокрые пряди с лица и уставилась на себя в зеркало. Её лицо было абсолютно нормальным. Девушка ещё не догадывалась о том, что с ней происходило. Хиллари открыла шкафчик над раковиной и достала упаковку лезвий. Убирая волосы, которые очень навязчиво падали на лицо, Хиллари села на край ванны и вытянула руку над раковиной. Первое прикосновение холодного лезвия было болезненно. Крупная алая капля выступила из пореза. Несмотря на боль девушка получала невероятное наслаждение. Через пару минут кровь начала стекать по раковине. Однако девушке хотелось ещё и ещё. Наконец у неё дрогнула левая рука и Хиллари тут же бросила лезвие, она взяла полотенце и вытерла руку, практически сразу же выступила новая кровь. Девушка решила перебинтовать руку, но бинтов в шкафчике не оказалось. В итоге Хиллари легла на кровати и обхватила руку обвернутую полотенцем ногами. Так она лежала пока кровь не перестала сочится. — Она забрала моё тело и душу, я не хочу оставаться с ней! — тихо бормотала девушка покачиваясь из стороны в сторону.