Vital

Когда Чимин проснулся, то обнаружил, что он лежит один. Сверху на него был накинут плед. Он стянул его и сел на кровати. Парень стал озираться по сторонам в поиске каких-нибудь часов. Те стояли на прикроватной тумбочке и показывали на своём циферблате полдевятого утра. Затем Пак встал и отправился на кухню, ища уже Юнги. Оттуда шёл приятный запах чего-то вкусненького. Чимин остановился в дверном проёме, когда увидел спину соседа. Тот стоял у плиты и что-то готовил. Взгляд Пака метнулся на пол, но там было чисто. Видимо, Мин сам убрал осколки. Чимин снова посмотрел на Юнги. Парень выглядел очень болезненно, даже сквозь ткань футболки было видно очертания позвоночника и лопаток. Такое ощущение, что Мин становится всё худее с каждой их встречей. Чимин не может заходить к соседу три раза в день и смотреть, как тот питается. Из-за учёбы и подработки навещать его получается только вечером, да и то, не всегда. Но Юнги явно не доедает. Это беспокоит Пака. Он не знает почему, но в душе отчаянно воет мысль о том, что хочется этому человеку помочь. Чимин по жизни всегда был оптимистом. Добродушный эмпат. Он всегда стремился не сдаваться и всем помогать. Однажды, когда ещё с родителями жил, притащил с улицы домой котёнка и отказался его прогонять. В итоге, кот так и остался с родителями жить, а они его сейчас даже очень любят. Мысль о том, что Чимину удалось кому-то помочь, греет его душу. Вот он и к Юнги проникся. Но это было всё равно не то. Это чувство, призывающее к помощи, было каким-то другим. Но, сколько бы не пытался, Чимин понять его не мог. Из мыслей его вывел ненавязчивый кашель соседа. Он повернулся спиной к плите и уже минуты две смотрел на Пака. — С добрым утром, хён, — поздоровался Чимин, слегка краснея. — Доброе, садись за стол, — как-то холодно ответил Юнги, в прочем, как обычно, если не считать того, что случилось вчера. Чимин кивнул и уселся за стол. Спустя пару мгновений перед ним поставили тарелку с омлетом и кружку кофе. Он коротко поблагодарил соседа и принялся кушать. Юнги сел напротив и начал проделывать тоже самое. Но его завтрак состоял из яблока и такой же кружки с кофе. Пак отвлёкся от своей еды и начал наблюдать, как парень откусывает кусочек от фрукта и запивает его горьким напитком. — Ну, чего пялишься? — начал раздражаться сосед. — Ешь давай. — Юнги-хён, а не мало ли тебе одного яблока? Ты им наешься? — не слушая, спросил Чимин. — Наемся, — твёрдо ответили ему. — А мне кажется, что нет. — А тебе не кажется, что я сам вправе решать, чем мне завтракать и наемся ли я этим? — съязвил Мин и, не услышав возражений, продолжил, — верно, вправе. Поэтому, пожалуйста, молча ешь сам и не мешай есть мне. На этом короткий диалог был окончен. Всё дальнейшее время они провели в напряжённом молчании. Чимин искренне не понимает Юнги. Вчера он просил не уходить, постоянно прижимался во время сна, словно Чимин это самое важное, что есть в его жизни. А сейчас он опять грубит. Почему он не раскроется полностью, если всё равно частично это делает? Пак хотел спросить, но после окончания завтрака его вежливо попросили удалиться. — До свидания, хён, — сказал он на прощание. — Пока, — бросил Юнги и захлопнул перед парнем дверь. Чимин направился к себе. Ничего, у него полно времени, он ещё всё разузнает.

***

Следующие несколько дней прошли спокойно. Чимин продолжал ходить к Юнги по вечерам. Сблизиться особо не удавалось, но пару раз Пак выводил соседа на небольшой разговор. Как оказалось, он занимается музыкой, иногда работает на пару с Намджуном. Оттуда и берутся деньги на жизнь. Ещё Чимин узнал о любви Мина к сладкому. Раньше он как-то не замечал, что в кухонных шкафчиках были размещены всякое разное печенье и конфеты. Поэтому, когда Чимин возвращался с пар и хотел в очередной раз заглянуть к соседу, он решил по пути зайти в магазин и купить каких-нибудь сладостей. Выбор пал на шоколадные конфеты и пачку какого-то печенья с начинкой. «Хёну понравится, » — подумал он, выходя из магазина. Через десять минут парень уже поднимался на нужный этаж. Он остановился около соседской двери и постучался. Какого же было его удивление, когда ему сразу открыли. Обычно Юнги минут пять отмалчивался прежде, чем подойти к двери. Чимин зашёл внутрь и разулся. Когда он выпрямился, то столкнулся нос к носу с Мином. Смущаясь, Пак чуть отодвинулся назад. А Юнги, никак не прореагировав, ушёл на кухню. Чимин отправился следом. — Хён, я тебе тут купил кое-чего, — говорил парень, ставя пакет на стол, — не знаю, ешь ты это или нет, но надеюсь, что я не прогадал. Пак занял своё место за столом. Юнги взглянул в пакет, а затем вынул от туда угощение. Ещё одна вещь, которую Чимин выяснил о соседе, это то, что он, кажется, не умел улыбаться. Даже сейчас. Его лицо как-то посветлело, а глаза наполнились блеском радости, но улыбка не тронула губ. Он положил еду на стол и, включив чайник, тоже сел на табуретку. — Спасибо, — вдруг сказал он захрипшим от долгого молчания голосом. — Ага, — кивнул Чимин. Они сидели в полной тишине. Пак старался на Юнги не глядеть, но, то и дело, взглядом пробегался по лицу соседа. Тот задумчиво смотрел на столешницу, а затем резко упал на неё, положив голову на руки. Это произошло так неожиданно, что Чимин вздрогнул. Он изумлённо смотрел на парня и уже хотел спросить о том, что произошло, но Юнги его опередил. — Чимин, прости меня, — сказал он и посмотрел прямо Паку в глаза. — Прости, за мой характер, за все мои выходки и приступы. Не знаю, почему ты помогаешь и терпишь меня, но я так благодарен тебе. Спасибо. Чимин даже рот приоткрыл. Но слова Мина не только удивили его, а ещё и тронули, поэтому он аккуратно взял ладонь Юнги своей и улыбнулся самой тёплой и искренней улыбкой, какой только мог. — Хён, я не злюсь и не обижаюсь на тебя. Я тоже не могу понять, почему так хочется тебе помочь и защитить. Я так рад, что ты чуть больше открылся мне, — говорил Чимин, поглаживая большим пальцем руку Юнги, — я очень хочу узнать, как могу помочь тебе справиться с твоими приступами. Ты же наверняка уже пытался с этим разобраться. Расскажешь об этом? — спросил он и наклонил голову в бок, вызывая у соседа ещё больший прилив доверия. Юнги замер, вглядываясь в глаза Пака. В них читались забота и доброта. Он хочет рассказать, но можно ли? Мин так боится кому-либо довериться настолько. Только три человека знают о том, что же вызывает эти панические атаки, и никто из них не смог помочь. А ведь они пытались, делали многое. Да, и сам Юнги долго пытался выкарабкаться. Общался с психологом, пил таблетки, позволял себе выговориться друзьям. Только всё бестолку. Его состояние только ухудшалось из-за провальных попыток всё наладить. Стоит ли попробовать снова? — Я… — Мин тяжело вздохнул. — Я расскажу с чего это началось. Когда я был ещё ребёнком, мать отказалась от меня. Ей хотелось жизни, а десятилетний сын мешал, — Юнги крепко сжал ладонь Чимина. Он всё ещё не понимал, почему мать не отказалась от него раньше, а воспитывала до такого возраста, — отца у меня не было, как и других близких родственников, поэтому меня отправили в интернат. И, знаешь ведь, как это бывает, мне не повезло. Семью мне так и не нашли и девять лет я провёл там. Меня избивали, Чимин, — говоря это, парень задрожал и стал слегка всхлипывать, — ребята, что были старше или просто сильней. Это происходило несколько раз в неделю, а воспитатели только отмахивались, пару раз даже наказывали, утверждая, что я вру, — последние слова Юнги произнёс уже с трудом. Всё его тело мелко тряслось, голос стал глубоким. Он держался, чтобы не разрыдаться. Чимин смотрел на соседа и продолжал держать его за руку. Он не думал, что за всеми этими паническими атаками стоит столь печальная история. Но сейчас он рядом и готов Юнги защищать. Больше Чимин такого не допустит. — Это не всё, — сказал парень, немного успокоившись. — После того, как я поступил в универ, все избиения, конечно же, прекратились. Там я встретил Намджуна и Хосока. И вроде всё стало хорошо. Но однажды, когда я возвращался домой с учёбы, меня поймали какие-то люди. Это оказались ребята из того самого интерната. На улице уже было темно, им не составило труда затащить меня в переулок, так чтобы никто из прохожих не увидел, — глаза Юнги вновь налились слезами, но он продолжал рассказывать спокойно, — они избили меня до полусмерти. А после я пролежал с неделю в больнице. Наверное, тогда в моей голове что-то повредилось. Я теперь даже на улицу с трудом выхожу, — Мин закончил и опустил взгляд опять на столешницу. Он не знал, как на его рассказ отреагирует Чимин. Его пугали мысли, что парень сочтёт его случай безнадёжным и просто уйдёт. Юнги весь сжался, когда Пак поднялся со своего места. Похоже, все опасения оказались правдой. Он сейчас уйдёт. Но Чимин не сделал этого, напротив, он обнял соседа. Мин широко раскрыл глаза, а через секунду жалобно захныкал. — Я обязательно, тебе помогу. Ты справишься со своей болезнью, Юнги-хён. Нет. Мы справимся с ней вместе, — заверил Чимин и ещё крепче сжал парня в объятиях. Юнги обнял его за талию в ответ, вжимаясь носом Паку в живот. Этому парню хочется верить. И Юнги верит. Верит, как никогда раньше. Конечно, он справится. Обязательно, если Чимин так говорит.