Трофей с характером

Время медленно тянулось, нехотя отсчитывая минуты оговоренного часа. Оба войска стояли друг напротив друга, вынужденные ждать команды своих правителей. Напряжение нарастало с каждой секундой, йотуны нетерпеливо поигрывали заледеневшими каменными дубинами, злобно оглядывая эйнхериев Асгарда, отвечавших тем же. — Нехорошая тишина, — озвучил общую мысль Огун. Троица воинов вместе с Сиф смотрели со стены за происходящим. Всеотец вывел с собой только личное войско. Что до остальных воинов, коих в Асгарде было не перечесть, но абсолютное большинство которых безвылазно протирало штаны в трактирах, им надлежало защищать город и мирных жителей, если йотуны прорвутся за ворота. Никто особо в подобный исход битвы не верил, однако и отметать, как невозможный, его не спешили. — С чего эти монстры вдруг настолько осмелели, что пошли на нас войной? — хмурился Вольштагг, не переставая натачивать секиру. — Видно память короткая, — хмыкнул Фандрал. — Значит надо напомнить. Сиф промолчала. У неё было странное предчувствие, что на этот раз ледяные великаны так просто не уйдут, вот только, в отличие от старшего товарища, догадывалась, что именно спровоцировало йотунов. И хоть ей не очень верилось, будто йотуны настолько сильно дорожат своим потомством, чтоб отправиться за одним детёнышем, который к тому же, по меркам великанов должен был считаться уродом, в Асгард, всё же лучшего повода и придумать было нельзя. В этот момент девушка уловила странный блеск стороне и, обернувшись, немало удивилась, заметив приближающуюся к воротам приметную золочёную колесницу, запряжённую парой козлов. Приметные животные с белоснежной шерстью и золотыми рогами, являвшиеся одной из диковин правителей Асгарда, по скорости не уступали лучшим скакунам, однако не это поразило воительницу, не раз видевшую насколько ловко наследный принц управляется с этими далеко не смирными животными. Тор то и дело хлестал поводьями, подгоняя упряжку, а рядом с ним, держась за бок повозки, стоял никто иной, как Локи, чей силуэт Сиф не смогла бы спутать ни с кем. Тем более что не только она заметила приближение громовержца, но из всех только лица Фандрала и Вольштагга, имевших наиболее полное представление обо всей истории с йотуном, удивлённо вытянулись. — А этот зачем здесь? — не удержался от вопроса главный любовник Асгарда, но никто ему не ответил. Сиф ещё больше нахмурилась, чувствуя, что её худшие опасения подтверждаются. И совершенно не могла предположить, чем всё в итоге обернётся. Она видела, как Тор притормозил козлов у стены, но только до того момента, как по его приказу ворота открыли и колесница смогла продолжить путь, покинув пределы города, мча мимо ровных рядов эйнхериев вперёд, туда, где, сохраняя некую дистанцию, ждали два правителя. Девушка сжала ладони в кулаки, сожалея, что не стоит сейчас с товарищем плечом к плечу, как много раз в прошлом, и потому вздрогнула, когда над её головой мелькнула чёрная тень. Бесшумно пролетев над полем, ворон привычно опустился на плечо Одина, спеша поведать всё, что узнал. Но ещё до того, как птица успела закончить, Всеотец обернулся, заслышав приближающийся топот копыт. Лафей, так же услышав, что к ним приближается кто-то из асов, перевёл взгляд, узнав наследного принца Асгарда и потрясённо замер, едва перевёл взгляд на того, кто был с ним рядом. Тем не менее, сразу взяв себя в руки, он остался на месте, пристально наблюдая за происходящим. Колесница как раз поравнялась с конём Одина. — Просто поддакивай, — шёпотом напомнил Локи Тору, слезая на землю и, поприветствовав поклоном правителя Девяти миров, направился к отцу. Сдвинув брови и недоверчиво прищурившись, Лафей спешился сам и, когда маг оказался достаточно близко, протянул к нему руку. Локи не отшатнулся позволив большой ладони отца коснуться щеки, мгновенно почувствовав родной холод, несущий успокоение и защиту. Под многочисленными взглядами синева немедленно расползалась по лицу Локи, а зелень глаз сменилась привычной краснотой. Те из йотунов, которые видели происходящее лучше остальных и всё поняли, уже передавали остальным радостную новость, что старший принц вернулся, а Хельблинди, спрыгнувший со своего медведя, поспешил к брату, но, не добежав, замер, боясь навлечь гнев отца, ранее велевшего оставаться с остальными. — Локи, — голос правителя Йотунхейма оставался спокойным, но Локи видел и слышал в нём куда больше остальных, сам не заметив, как губы тронула улыбка. В противовес Лафею, что лишь сильнее сдвинул брови. — Твои волосы. — Просто захотел сменить причёску, — опередил маг. — Разве так не лучше? Правитель йотунов недовольно сжал губы, но когда сын говорил так беззаботно и открыто, разве мог он требовать, чтоб тот говорил правду? — Что случилось? Тебя увели силой? — не став тянуть, прямо спросил ледяной великан, свирепо посмотрев на царственных асов, слышавших каждое слово из их разговора. Он был уверен, что теперь-то Локи скажет всё как есть, тем более что за их спинами стояла армия. Однако всё получилось иначе и маг, вместо того, чтоб обвинить громовержца и Всеотца в своём похищении и удержании, виновато опустил голову. — Всё это ужасное недоразумение и, боюсь, оно случилось по моей вине, — ответил Локи тоном, в честности которого никто бы ни посмел усомниться. — Дело в том, что несколько недель назад я случайно столкнулся с Тором и его друзьями на границе. Мы разговорились, и сын Одина любезно пригласил меня посетить Асгард. Мне было любопытно, так что я тут же согласился отправиться с ними. Мы опасались, что моё присутствие на землях асов будет воспринято негативно, так что никто не знал, что я здесь. К сожалению, я совсем забыл и о времени и о том, что надо послать вам с мамой послание, чтоб вы не беспокоились. Пока маг говорил, вокруг становилось всё тише, пока не установилась абсолютная тишина. На лицах обоих правителей ясно читалось, что они не верят ни единому слову, не смотря на то, что Тор активно кивал головой, заверяя, что так всё и было. — Ты ведь сам говорил, что новая война ни к чему хорошему не приведёт. Вот поэтому мы и подумали с Тором, что йотунам и асам неплохо было бы узнать друг друга получше, и начать решили с моего неофициального визита в Асгард. Более того, я уже пригласил Тора временно пожить в Йотунхейме. Ведь так, Тор? Обернувшись, маг посмотрел на сына Всеотца, по инерции кивнувшего и только опосля понявшего, на что именно он согласился. Тень возмущения мелькнула было на его лице, но тут же пропала под строгим взглядом отца, кажется, понимавшего всё происходящее куда лучше. Лафей так же догадывался о причинах и лишь потому делал вид, что верит, хоть и становился всё мрачнее с каждым словом. — Значит, ты пошёл сам, — подвёл итог истории ледяной великан. — Сам, — тут же кивнул маг. — И я очень сожалею, что доставил всем столько неприятностей. Лафей раздражённо сжал губы, поняв, что бы он ни спросил, сын будет настаивать на своей версии истории. Как король он понимал, что подобное объяснение было наилучшим вариантом для сторон разойтись мирно, но как отец… — Раз мы всё выяснили, полагаю, на этом стоит разойтись, — видя, что Лафей не собирается ничего говорить, взял слово Один, посмотрев на Локи своим единственным глазом. От этого взгляда принцу стало не по себе, однако он не посмел отвернуться, выказывая неуважение. Кроме того, хоть выражение лица Всеотца казалось невозмутимым, маг догадывался, что это лишь ради соблюдения формальностей. Тем не менее, правитель Девяти миров собирался сказать ещё несколько слов Лафею. — Хоть замысел наших детей был реализован неудачно, не могу не признать, что он не лишён смысла. Почему бы нам не поговорить о нём подробнее в более приятной обстановке? Вполне возможно, что всё это поможет снять напряжение между нашими мирами. Царь Йотунхейма недоверчиво взирал на своего давнего противника, гадая, что тот задумал, в то время как Локи едва удержал вежливую улыбку, не дав ей превратиться в торжествующую. — Мудрость великого Одина безгранична, — поспешил ответить принц. — Я буду счастлив оказать принцу Тору то же гостеприимство, какое получил от него в Асгарде. Хоть слова оставались предельно вежливы и мягки, во взгляде, направленном на сына Одина, не было ни капли тепла. Маг даже не сомневался в том, что его намерения ясны обоим правителям, на счёт громовержца он сомневался, но всё равно был счастлив видеть, как тот хмурится, понимая, что чего-то не понимает в разворачивающейся перед ним сцене. — Хорошо, — почти без раздумий согласился на предложение Всеотец, что, на взгляд Локи, могло говорить лишь о его крайнем недовольстве делами наследника. — Отец, — всё же осмелившись привлечь к себе внимание, Тор тут же замолк под красноречивым взглядом родителя. — Тогда мы прибудем на днях мы прибудем в Утгард с официальным визитом, — закончил правитель Асгарда. — Будем ждать, — коротко ответил Лафей, ставя точку на сегодняшней встрече. — Локи, возвращаемся домой. Оставаться больше не было смысла, и оба правителя со своими сыновьями развернулись и направились каждый в свою сторону. Локи украдкой оглянулся, сожалея только о том, что не сможет увидеть, какой нагоняй получит Тор от отца по возвращении домой. Впрочем, от приятной мысли его отвлёк младший брат, сперва стиснувший в своих объятиях, а после и дружески хлопнувший по спине, немедленно принявшийся задавать тонны накопившихся вопросов, от которых у мага голова пошла кругом. Занятый разговором с Хельблинди он не увидел, как Тор на миг обернулся на него. Оставаться у Асгарда больше было незачем, и йотуны направились обратно. Хельблинди охотно подвинулся в седле, дав управление старшему брату, а Локи наконец смог почувствовать себя в полной безопасности. Рядом с сородичами, источавшими холод своего мира, кожа принца вновь приобрела родной синий цвет, и хоть на нём всё ещё было раздражающее асгардское одеяние, оно больше не сильно волновало мага, намеренного переодеться сразу, как только они вернуться во дворец. Хельблинди всё не замолкал вновь и вновь выспрашивая у брата про Асгард, попутно пеняя, что тот ни разу не дал о себе знать за всё время, из-за чего напугал всех. Локи пытался отшучиваться и оправдываться своей внезапно появившейся рассеянностью, твёрдо намеренный ни за что не рассказывать, как всё было на самом деле. Тем более матери, зная, что она и так наверняка места себе не находит от беспокойства. И всё же он понимал, что отнюдь не все такие же простодушные как его брат, которому в его возрасте и полагалось ещё быть таковым. И одним из них был отец, очевидно понявший, что правды ему от наследника не добиться и, очевидно, сделавшего свои выводы. — Тебе не следовало брать вину на себя, — после долгого молчания сказал Лафей. Армия йотунов к тому моменту успела уйти довольно далеко от разлома и теперь пересекала снежную равнину. — Если бы я этого не сделал, боюсь, всё не закончилось бы так удачно, — покачал головой маг. — Если сынку Одина плевать, что станет с его подданными из-за войны, то мне — нет. Ответ сына не только не успокоил йотуна, но и едва не заставил выругаться. Да, он сам не раз настаивал, что открытых конфликтов с Асгардом им следует избегать всеми возможностями, однако были ситуации, которые нельзя было спускать с рук. Как сейчас. Похищение наследного принца само по себе страшное преступление, за которое расплачиваются жизнью. И даже если Лафей подозревал, что было что-то ещё, он всё равно понимал — сын об этом не скажет ни за что, а иных доказательств у него не было. Однако он не мог не думать об обещании Одина вскоре прибыть вместе со своим наследником в Йотунхейм, чтоб тот провёл некоторое время в мире льда и снега, как не мог не видеть жестокой радости собственного наследника в тот момент. — Что ты задумал? — спросил йотун, скрепя сердце, решив не настаивать на подробностях пребывания сына в Асгарде. Однако он надеялся понять, чего ему следует ждать от будущего. — Ничего такого, о чём тебе следовало бы беспокоится, отец, — спокойно ответил маг. — Локи… — Мои дела с сыном Одина касаются только нас двоих и больше никого, — внезапно твёрдо заявил принц, серьёзно посмотрев на отца. Любому бы тут же стало ясно, что маг твёрдо намерен разобраться во всём сам, без чужой помощи. И хоть статус обязывал, это всё ещё был конфликт двух молодых представителей разных миров, который Локи меньше всего хотел привязывать к и без того напряжённой политической ситуации и обострять застарелый конфликт. — Только не убей его, — сдержанно хмыкнул Лафей. — Не буду, — пообещал принц, впрочем, имея в виду исключительно тело громовержца.