***
Прекрасные деньки подошли к концу, снова уступая место дождливой погоде. Бетонные стены полностью пропитаны водой долгое время, даже не успевая высыхать, оставались такими же темно-серыми, как тучи, висящие над городом. На улицах люди хмурые, недовольные. Вечно куда-то спешат, вечно куда-то опаздывают. Город пустеет на глазах, ведь семьи не выдерживают погоды этого города. Нескончаемые дожди, стучащие по крышам, стеклам и машинам. Кажется раздражающе, но для некоторых это просто идеальная атмосфера, чтобы подумать и вдохновиться. Смотреть в окно, наслаждаясь музыкой дождя — великолепно. В тишине слышно, как сердце бьется в унисон со стучащими по стеклу каплями. Том отводит голову от окна, начиная блуждать по комнате взглядом. События сегодняшнего дня были не самыми лучшими. Перекрытые пути, словно в кошмарах, покрыты устрашающим мраком, пряча в своей темноте невиданные для подростков картины, писанные кровавой краской. На улице стояла машина, в которую загружали пару-тройку трупов. Студенты оставались посмотреть, но их быстро разогнали, в след за ними и Тома, что стоял, пялясь на свисающую руку трупа, покрытую широкими струйками крови. Не самые приятные наблюдения. Не самый приятный инцидент.POV «Том»
В горле до сих пор стоял несглатываемый ком. От одного представления бросает в дрожь, но не долгую. Я всегда знал, что даже животные будут человечнее людей. Хочется лишить жизни тех людей, которые так относятся к жизни других. Приглушить их жажду крови, но… Тогда ведь я буду убийцей? Теперь я не знаю что лучше. Жить в несправедливости или стать убийцей, чтобы жить, понимая, что цель достигнута? Сложно и неразумно. Со словом «несправедливость» ассоциируется Роберт и недавняя «маленькая» победа. Если подумать логически, то если бы не отключение электричества, то он бы мог победить, но! Судьба не на его стороне. Почему я вообще жалею его? — Я ведь выиграл? — вопрос в пустоту. С кем я пытаюсь говорить? Кого я пытаюсь вразумить? -Этого следовало ожидать,— в ушах раздался более мужской голос, если это конечно можно сравнивать с моим пищанием. Я встряхнул головой, думая, что это очередные глюки. Я был прав, голос испарился, будто его и не было вовсе. — Но я был уверен в победе Боба, разве он не должен был победить? — разные мысли лезли в голову, выстраиваясь в другую сюжетную цепочку. В цепочку, где Роберт в который раз одержал легкую победу. Но я ведь стал лучше? — Стал более компетентным? Только вот в чём — не ясно. -Да почему не ясно? Ты стал лучше, сильнее, выносливее. Словно усовершенствованный робот, или же клон. Вы с Робертом так похожи. — Внешне уж точно нет, да и умственно он явно впереди меня. — Почему ты себя принижаешь? Действительно, почему? Потому что я хуже него и в меня никто не верит? Мы никогда не были похожи. — Единственное, что может связывать меня с Робертом — вера в победу, — уверенностью мой голос явно не блистал. — Поверь сначала в себя, а потом уж и поговорим,— прозвучал голос с ноткой недовольства. — Но ты ведь в меня веришь, — на лице выступила улыбка. Мне ничего не ответили, и лишь спиной я почувствовал холодок. Теперь мне кажется, что внутри половина меня опустела. Странное чувство. Тень промелькнула на стене и скрылась в темном углу комнаты, словно возвращаясь к своей матери — тьме. За окном алый закат. Впервые дождь прекратился так быстро, но лиловые тучи всё также овладевали небом. Листья в спешном порыве ветров кружились в воздухе. Можно ли листья назвать свободными? Спорный вопрос. Свободны, но не вольны решать, как и я в последнее время.***
Часы показывают шесть вечера, а я снова завариваю чай. Сколько кружек я осилил? Не помню. Зато помню вкус любимого чая Смита. Мысли о нем так и будут плавать в этой каше мыслительных процессов, словно неотъемлемые? Не знаю. В последнее время стал забывать всё напрочь, начиная с ФИО и заканчивая формулами тригонометрии. Вновь смотрю на часы. Почему, кажется, что минуты, как капли воды, еле стекающие в кувшин? Медленные, пытающиеся растянуть своеобразное удовольствие и… Звон ключей в коридоре. Почему мысли так быстро прерываются от малейших помех? Не столь важно, мама пришла домой. Выхожу навстречу, помогая снять пальто. — Ты слишком заботлив, Томми, — она улыбается своей лучезарной улыбкой, я смею лишь улыбнуться в ответ. — Спасибо. Пальто висит в шкафу, сумки и пакеты на кухне. Вроде всё сделал, да? — Мам, нужна помощь? — она выныривает из пакета с округленными от ужаса глазами. — Мам? — Мне нужно срочно купить картошку, но я навряд ли смогу донести, — теперь на меня смотрят два голубых глаза, в которых читалась невинность и просьба. — Тогда я пойду…***
По дороге успел потеряться 3 раза, хотя живу тут с рождения. Моросил дождик, но ветер был силён, способный унести на дорогу зонт очередного прохожего. Именно из-за этого в последнее время так много ДТП. Смахиваю с волос капли, одновременно вытирая ноги об старый и пыльный коврик. Атмосфера в этом магазине не такая как в других местах. Более спокойная. Здесь нет кучи народа, лишь продавец и магазинные стеллажи. Пока я ходил в поисках картошки, на меня смотрел продавец. Пристальный взгляд прямо в затылок, как же неприятно. «Ну, мы поговорим?», — снова он. Странный голос и преследует меня с самого утра. Говорить совсем не хотелось, да и выходить из квартиры я тоже не горел желанием. «О чём? Я думаю, нам не о чем разговаривать»,— обидеть я его тоже не хотел. Какой же я странный. «Я изучаю всё твоими глазами, но ты мне ничего интересного так и не показал»,— оказывается, я его ещё и развлекаю, словно шут.— «Хотя, лицо заплаканного Боба такое умопомрачительное!» Чувство, словно я выставил его на посмешище. Стоп, я ведь это и сделал. Я его опозорил, перед главными лицами нашего маленького городка. Внезапное осознание создает своеобразный тупик, без выхода и обратного пути. Я словно запертый в тесном кубе своих же поступков без возможности исправить всё. «Я всегда знал, что ты умный парень и умеешь удивлять»,— зачем мне это всё говорить? Я ведь опозорил друга и его честь. — «Но ты слишком добр к собственным соперникам, а это раздражает. Как можно было так просто забыть всё что он сделал тебе? Разве ты не помнишь, как он раз за разом втаптывал тебя в грязь, без возможности глотнуть хоть немного воздуха и подняться? Не помнишь, как ты сидел на кровати, пытаясь остановить водопад слез? Кто тебе тогда помогал? Правильно, никто. Ты ведь сильный парнишка, вполне способный. Ты ничем не уступаешь Роберту, но всё равно позволяешь давить себя. Науки — твой воздух, а ты задыхаешься под давлением своего возлюбленного. Ты жалок, Том». Любовь убивает всё дорогое, что было в моей жизни. Моя любовь — разрывает изнутри, словно я тот мученик, страдающий от «Ханахаки», чьи цветы прорывают органы насквозь, причиняя невыносимую боль всему телу. Каждый взгляд Роберта причиняет невыносимую боль в сердце, каждая фраза личного характера сопровождает эйфорию и наслаждение. Поражения не кажутся такими печальными, победы становятся горькими. Он разрушает всё, что я строил годами. Ломает меня, сам того не замечая. «Неужели тебя это устраивает? Разве ты не понимаешь, что твоя любовь не будет взаимна? У него есть милая девушка, с которой ему хорошо. Есть карьера, есть потенциальный соперник коим ты и являешься. Большее тебе не светит. Остается надеяться лишь на твои познания в науке. Пора начать новую жизнь». Бутылка с треском оказывается на полу, вызывая недовольный выкрик от хозяина магазина. Разлитая жидкость пропитывает мягкую материю ботинок, и в носу уже ощущается запах дешевого алкоголя. Почему в глазах всё потускнело? На меня кричат, заставляя платить ущерб и убираться из магазина. Я лишь беру пакет с картошкой, пихаю ему деньги в руки и ухожу. Голоса в голове нет, но после упреков в мою сторону, я ничего уже не хочу. Чувство небытия поглощает с головой. На улице ливень, я уже успел промокнуть. Стало холодно, невыносимо холодно. Сколько времени я проторчал тут? На небе непроглядные тучи, фонарные столбы не делились своим светом, лишь освещая дороги, по которым проезжали машины.