Once Upon a Time in KHL

— Вертел я эти сборища!.. — Спартак раздраженно поправляет душащий его галстук и берет Фратрию под руку. Настроение у него паршивее некуда. Все эти официальные мероприятия с открытием/закрытием сезона красно-белый терпеть не может и каждый раз зарекается на них приходить. Он вовсе не против общих встреч вне льда. Он против прессы, камер и снобизма, от которого здесь все буквально лоснится. — Не канючь, сладкий. Будешь хорошо себя вести, получишь конфетку, — Фратрия слегка сжимает его руку, сигнализируя о приближении первых репортеров. — Улыбнись. — Не хочу. Лицо Спартака не выражает ничего, кроме антипатии к происходящему, а это совершенно не годится для печати. Фратрия на несколько секунд замирает перед объективами, кокетливо прильнув к плечу Спартака. Идеальный ракурс для того, чтобы ее маленькая шалость осталась никем не замеченной. Ее правая рука соскальзывает с локтя красно-белого и, по-хозяйски расположившись на его ягодице, крепко сжимает ее. — Что ты делаешь? — тихо осведомляется Спартак, и в его голосе слышится заинтересованность. — Прилюдно щиплю тебя за задницу, милый. А хотелось бы, конечно, подержаться за кое-что другое, — последнюю фразу она томно шепчет ему в самое ухо и ведет наманикюренным пальчиком по линии его скулы. Уточнить подробности Спартак не успевает. Их ловко оттесняют в пресс-зону, кишащую журналистами, и они мгновенно оказывается в плотном кольце из объективов. Общение с прессой у красно-белого не складывалось никогда: его любят провоцировать, а он, не привыкший к иносказательности, рубит с плеча в ответ на все выпады в его сторону. Интервью начинается со стандартных вопросов про завершившийся сезон, изменения в тренерском штабе и планы на межсезонье. Однако градус нейтральности резко понижается, как только речь заходит о проваленной серии плей-офф. — Почему такой неудачный конец сезона при весьма успешном старте? Вышли не на того соперника? Это больная тема для Спартака. Фратрия замечает, как он поджимает губы и начинает играть желваками. — Могу поспорить, что вы не поменяли список вопросов после интервью с Динамо, — мягко вмешивается она, дотрагивается до ладони красно-белого и переплетает их пальцы. — Впредь будьте внимательнее. Ее слова разряжают атмосферу. Спартак сдержанно и сухо отвечает на несколько последних вопросов, после чего берет Фратрию под руку, давая журналистам понять, что интервью закончено. Они идут дальше по красной дорожке, то и дело отвечая на приветствия других гостей. Спартак не перестает ежеминутно поправлять осточертелый галстук, и в конечном итоге тот теряет всякий презентабельный вид. Фратрия спешит исправить ситуацию и заставляет красно-белого замереть на несколько секунд, чтобы поправить ему воротник и запонку. — Я тут подумала, милый, этот галстук неплохо бы смотрелся на моих запястьях. Скажем, ты бы мог связать меня и трахнуть. Настолько жестко, насколько ты бы сам этого захотел. Во рту мгновенно пересыхает. Спартак шумно сглатывает, наблюдая, как Фратрия с невозмутимым видом разглаживает лацканы его пиджака. До начала официальной части церемонии остается меньше получаса, а у него в голове ни одной приличной мысли. Фантазия услужливо подкидывает несколько ярких картинок, от которых начинает тянуть низ живота и рвутся наружу животные инстинкты. Фратрия, напротив, вызывающе спокойна. Невинная улыбка не сходит с ее губ даже тогда, когда они встречаются взглядами, и Спартак крепко сжимает ее локоть. — Привет, народ! У Авангарда дар появляется слишком неожиданно и совершенно не вовремя. Спартак бросает хмурый взгляд на омича и молча кивает в ответ на его приветствие. — Скука смертная, да? — сочувственно продолжает Авангард, достает из внутреннего кармана пиджака небольшую фляжку, делает глоток, после чего протягивает ее красно-белому. — Взбодрись, а то совсем кислый. Шлифовать возбуждение алкоголем не самая лучшая затея, но кого и когда это останавливало. — Не против, если я на пару минут украду у тебя Фратрию? — после недолгой паузы интересуется Авангард. — Вообще-то, против. Спартак хочет добавить едкое «А как же твой ненаглядный Локомотив?», но Фратрия опережает его. Она медленно ведет по его руке от кисти до плеча, заставляя приблизиться к себе, и, когда между их лицами остаются считанные миллиметры, шепчет в губы: — Милый, я вернусь очень скоро, и мы обязательно продолжим наш разговор. После чего оставляет невесомый поцелуй на его гладковыбритой щеке и удаляется под руку с Авангардом. Что, черт возьми, происходит? Она не возвращается ни через две минуты, ни к началу церемонии. Спартак пробует дозвониться до нее, но каждый раз вместо гудков слышит треклятое «Абонент временно недоступен». В соседнем ряду он замечает Авангарда, но уже в компании ярославца, и направляется к ним. Однако омич заверяет красно-белого, что расстался с Фратрией минут пятнадцать назад и с тех пор ее не видел. В зале гаснет свет, Спартак возвращается на свое место, и в этот момент его телефон оживает. «Соскучился, любимый?» гласит смс. «Где ты и почему не отвечаешь на звонки?» быстро печатает он и отправляет. Ответ приходит незамедлительно: «Какие скучные вопросы, милый. Разве тебе не интересно в чем я?». В следующем сообщении она присылает свою фотографию в черном кружевном белье. Спартак тянется поправить галстук, но в памяти всплывают ее тонкие запястья, перетянутые темной лентой, и он с шумом выпускает воздух сквозь крепко стиснутые зубы. Сидящий рядом Витязь с удивлением косится на него. «Малыш, я такая рассеянная: забыла надеть трусики. Неловко, правда?». В штанах становится тесно. Что ж, в этой игре он готов немного поддаться. «Милая, скажи мне, где ты, и мы сможем решить твою проблему». Спартаку кажется, что ответ идет целую вечность. Наконец телефон оповещает о новом сообщении: «Туалет на втором этаже». Красно-белый поднимается со своего места и, не обращая никакого внимания на удивленный шепот Витязя, стремительно покидает зал. Вертел он все эти сборища!.. Фратрия ждет его в назначенном месте. Едва он заходит, самодовольно усмехается, замечая его стояк. — Я хорошо постаралась. Подходит первая, развязывает галстук и подает ему. Мурлычет в ухо: — Будешь наказывать? — Заведи руки за спину, — Спартак не узнает своего голоса, таким низким и хриплым он кажется ему в эту минуту. — Как скажешь, папочка. Она выполняет его приказ беспрекословно, все с той же ехидной усмешкой на губах. Он связывает ей запястья, разворачивает спиной к себе и прижимает к громоздкой столешнице. Одной рукой придерживает Фратрию за плечо, второй задирает подол ее обтягивающего платья, так что становятся видны края кружевных чулок. Его широкая ладонь с нажимом проходится по внутренней стороне ее бедра. Фратрия нетерпеливо ведет бедрами, задевая его стояк, отчего Спартак глухо выдыхает и шлепает ее по ягодице. Она прикусывает губу от боли и возбуждения, но не издает ни звука. — Хорошие девочки — тихие девочки? — усмехается он, скользя пальцами вверх по гладкой ткани чулок. — Но ведь мы оба знаем, что ты не такая. Из груди Фратрии вырывается приглушенный стон, когда он надавливает пальцем на чувствительный бугорок и делает несколько плавных движений, размазывая естественную смазку. — Золотце, давай не будем размениваться на прелюдии, — хрипло выдыхает она, чувствуя, как руки начинают ныть от неудобного положения. — Тебе сейчас совсем не это нужно. Спартак касается губами ее шеи и притворно-заботливо шепчет между поцелуями: — Ну, я же не какой-нибудь эгоист, милая. Фратрия еле сдерживает рвущийся наружу стон, до крови прикусывая нижнюю губу, когда он проникает в нее двумя пальцами. Ноги подкашиваются от напряжения, она прижимается спиной к его груди, рвано выдыхает: — Милый, я сейчас… Спартак рывком разворачивает ее лицом к себе и целует, грубо и жарко, проникая языком ей в рот. Усаживает Фратрию на столешницу, устраиваясь между ее ног, и только после этого развязывает галстук, позволяя наконец прикоснуться к себе. Она быстро стягивает с него пиджак, расстегивает несколько пуговиц на рубашке и оставляет дорожку влажных поцелуев на его оголенной груди. Слышится бряцание застежки на ремне и шуршание фольги. Спартак подхватывает Фратрию под ягодицы и входит в нее одним толчком, выбивая весь воздух из легких. Двигается быстро, размашисто, не сбиваясь с заданного темпа. Она прогибается в пояснице, чуть откинув голову назад, упирается одной ладонью в столешницу, другой — ему в грудь. Перед глазами Спартака оказываются аккуратные, девственно чистые ключицы без единого багрового пятнышка. Хочется пометить, заклеймить, но это единственное, чего он себе не может позволить. Пока не может. Движения становятся быстрее, ритм сбивается. В предвкушении сладкой судороги Фратрия прижимается к Спартаку всем телом и замирает. Он чувствует ее внутреннюю пульсацию, делает несколько последних толчков и кончает, сжимая упругие ягодицы. Затем целомудренно целует ее в лоб. — Спасибо за спасенный вечер, милая. Фратрия довольно улыбается, повязывая Спартаку его многострадальный галстук.

Настоящие супергерои не носят плащи и маски. Они носят кружевное белье.