Я помню тот день

Я помню тот день, будто это произошло лишь вчера. Шумный вокзал, толпы спешащих людей, свист отправляющихся поездов и скрытая от посторонних глаз платформа. Помню то чувство, когда впервые очутилась по другую сторону кирпичной стены. Помню возбуждённые, и в тоже время напуганные, взгляды детей, которые, так же как и я, пришли сюда начать новый этап своей жизни. Никто из нас не знал, что ждёт впереди. Но каждый надеялся, что его ожидает великое будущее. Я тоже надеялась. Всю дорогу до замка я мечтала о том, какие великие дела смогу совершить, если буду усердно учиться. Чего смогу добиться, бросив все усилия на развитие своих возможностей. Мои попутчики знакомились, делились тем, что знали о школе и обсуждали, кто на какой факультет желает попасть. Я же старалась не думать об этом и лишь неловко пожимала плечами, когда меня спрашивали. Мне не было всё равно, я просто решила довериться судьбе. Кстати, именно с тех пор я в неё и не верю. Помню, как удивлялась каретам без лошадей (как я тогда думала), на которых старшекурсники добирались до замка через озеро. Мы же колыхались по водной глади в лодках. Хорошо, хоть багаж отправили отдельно. Помню то восхищение, которое нахлынуло на меня, как только я переступила порог Большого Зала. Воздух был пропитан магией, как и по сей день. Я всё ещё восхищаюсь атмосферой замка так же, как и в первый раз. Я отчётливо помню своё сбивчивое дыхание и учащённое сердцебиение, когда директор произносил свою приветственную речь. Но самым ярким воспоминанием того дня всегда будет момент распределения. Тот самый момент, который решает твою судьбу как минимум на семь последующих лет. Вспоминая, как профессор Макгонагалл называет одно имя за другим, я вновь ощущаю ту дрожь в ногах, которая не позволяла спокойно стоять. Когда же прозвучало моё собственное имя, сердце словно пропустило удар. В этот миг я осознала значение происходящего в полной мере. Моему воодушевлению не было предела. Я восседала на табурете с гордо поднятой головой и уверенно смотрела прямо перед собой. Мою голову вновь наполнили цели, мечты и стремления. Я почти не слышала, что говорит шляпа, уже опустившаяся на мою макушку. Кажется, она отметила любознательность, упорство и что-то вроде находчивости. И всё бы ничего, хорошие качества, как по мне. Но решающую роль сыграло моё неудержимое воображение, в котором я представляла себя в числе величайших волшебников всех времён, наряду с Дамблдором и Грин-де-Вальдом. Видимо, мои амбиции и детская самоуверенность заглушили любые другие качества, что и обернулось для меня приговором: — Слизерин! — голос шляпы выдернул меня из грёз, вернув в Большой Зал, на табурет. Уж не знаю, как выглядело моё лицо со стороны, но ощущения были такие, будто в Берти Боттс мне попалась конфетка со вкусом тухлого яйца и драконьего навоза одновременно. Я, дочь гриффиндорки и пуффендуйца, никогда даже не думала о том, что могу оказаться в змеином логове. В голове звенел лишь один вопрос: «И что теперь?». Этот вопрос всегда всплывает в моём сознании, когда что-то идёт не по плану. Он заглушал собой бурные аплодисменты моих новых «друзей» по факультету, в то время как остальные ученики удостоили меня лишь вялыми хлопками, ради приличия. «И что теперь?» — вопрос, который заполнил собой мои мысли на весь оставшийся день. Я помню его, будто это произошло лишь вчера. С тех пор прошло три года и сейчас я вхожу в Большой Зал, как ученица четвёртого курса Слизерина.