眠り
На песочных дюнах на горизонте лежала темная фигура. Сакура не могла точно понять её очертания, но, подойдя ближе, она осознала, что это был человек. — Эй! — окликнула она. — Вы в порядке? Она перешла на бег, сопротивляясь рыхлому отсыревшему песку, по привычке потянувшись к своей аптечке — лишь для того, чтобы обнаружить, что она отсутствует. Однако, Сакура не позволила этому помешать ей, и через некоторое время, которое ей показалось вечностью, она остановилась возле человека. Это был мужчина, как она поняла по размерам тела, и он был серьезно ранен. Он лежал лицом вниз, и, судя по отсутствию движений, не дышал. Когда она наклонилась, чтобы коснуться его липкой, опухшей кожи и проверить пульс, его не было вовсе. Та часть его кожи, которая не была прикрыта намокшей белой мантией, была сплошь покрыта ожогами второй и третьей степени, избороздившими кожу подобно красному переплетению корней деревьев. Ей доводилось видеть подобное у жертв поражения электрическим током, но, насколько она могла рассудить, на его теле не было никаких ран, говорящих о входе либо выходе тока из тела. Как будто молния прошла через всю поверхность тела этого человека. Или… или через точки его чакры. Она потянулась к его шее, чтобы нащупать пульс, однако вместо этого её рука мягко хлопнула мужчину по щеке, в попытке разбудить его. В желудке образовалась какая-то пустота, и Сакура решила передать собственную чакру этому бедному человеку, в надежде, что это заставит его сердце и легкие работать. Но этого не случилось. Её руки продолжали пытаться пробудить признаки жизни в мужчине; когда же Сакура сконцентрировалась, заглянув в себя, она не почувствовала никаких признаков своей чакры. Как к последней инстанции, она решила прибегнуть к базовым техникам исцеления, стараясь сложить пальцы в печать быка, но они не слушались. Какого… Сакура озадаченно посмотрела на свои руки лишь для того, чтобы в ужасе осознать, что они вовсе не похожи на её собственные. Эти руки были бледнее и аккуратнее, без единого шрама или царапинки от тренировок. И, что самое важное, без ореола целительного свечения вокруг. Нет! Девушку одолел ужас от неспособности помочь этому человеку, но, вместо того, чтобы сдаться, она решила выбросить эту мысль из головы. У нее все еще есть шанс помочь ему, даже если она не может сделать это более быстрым способом! Похоже, её тело было согласно действовать, хотя за каждое движение приходилось бороться как с зыбучим песком. Конечности ныли от тяжести, а реальность будто бы происходила с задержкой. Она аккуратно перевернула мужчину на спину, намереваясь начать откачивать сердце… Лишь чтобы пораженно застыть. За опухшей и подобно венам изрезанной шрамами кожей был Саске.夢
Сакура резко проснулась, всё её тело будто вернулось в сознание. Пот струился с её лба, и ей казалось, будто она всё это время бежала. — Сакура? Её муж безликой тенью сидел в темноте. — Ты был на берегу, — без объяснений прошептала она, её голос дрожал. — Ты был без сознания, и я не могла… я хотела исцелить тебя, но не могла этого сделать. Потом я перевернула тебя, и подумала, что ты мертв, ведь у тебя не было…я не могла… — Это был сон, — заверил её Саске. Тело Сакуры было всё еще напряжено, а на лице читалось волнение, потому Саске приблизился и взял её лицо в свою руку, проводя пальцем по щеке. Сакура выдохнула, прильнув к его прикосновению, и напряжение в спине несколько ослабло. — Я знаю. Просто он был… таким реалистичным. — Ты сейчас куда более чувствительна, — тихо проговорил он. — Скорее всего, твой разум стал куда больше опираться на чувственную память. — Я знаю, — с толикой протеста в голосе согласилась Сакура, едва заметно усмехнувшись от фразы Саске, которую тот вычитал в одной из книг о беременности, которую Сакура взяла в одной из деревень. Она ни разу не замечала его за чтением этой книги, но точно помнила именно это предложение. Ах ты ж лис, еще убеждает меня, что ему не интересны книги о детях, ну-ну! — И ты также прекрасно знаешь, что я в порядке, — продолжил Саске. По голосу Сакура поняла, что тот хмурился — похоже, он заметил её усмешку. — Как и ты. — За исключением того, что я замужем за мистером всезнайкой, у меня всё просто замечательно, — пробормотала она, сворачиваясь рядом с ним в комочек. — Хм. Сакура почувствовала, как пальцы Саске легли ей на волосы, успокаивающе поглаживая по голове. Сон снова начал одолевать её, навеянный приятным ощущением скользящих по её волосам пальцев… Сакура резко очнулась. — Погоди! Саске замер. — Что? — Мне нужно в туалет, — заявила она, указывая на кусты в противоположной стороне. — Ну разумеется, — выдохнул Саске, отпуская её. Когда Сакура, наконец, вернулась, Саске спал. Она, было, решила, что он лишь прикрыл на секунду глаза, но в последнее время ему очень редко удавалось выспаться. Она беспокоилась, что Саске может продолжить так поступать до самого их возвращения в Коноху — что могло произойти лишь спустя месяцы. Лишь по этой самой причине она решила не будить его. Защитных техник будет достаточно. Сакура умостилась рядом с ним, придвигаясь поближе так, чтобы её спина прижималась к его груди. Сквозь сон Саске обвил рукой её талию, прижимая ближе, на что Сакура не смогла сдержать улыбки. Он так тоже делал, когда они были еще детьми… хотя в то время он бы скорее проглотил кунай, нежели признал это. Временами на миссиях вне деревни их команде генинов приходилось ночевать под открытым небом. Какаши нёс дозор первый — как и Саске сейчас, без какого-либо намерения будить их, чтобы смениться — и они втроем в итоге жались друг к другу, как щенки. Обычно они так уставали, что не было даже сил спорить о том, кто где спит. Сакура обычно была зажата между Наруто и Саске, чтобы минимизировать кровопролитие — с одной стороны бормотал во сне Наруто, с другой — лежал, свернувшись калачиком, Саске. Но иногда, очень редко, он засыпал, прижавшись к ней и перекинув через Сакуру руку, а его дыхание щекотало ей шею. В такие ночи девочке не удавалось нормально выспаться — она была слишком поражена и одновременно счастлива, поэтому единственное, на что она была способна в такие моменты — поражаться подобной близости с Саске. Он проснется раньше всех, и она почувствует, как он резко отдернет руку, будто обжегся, и его тепло исчезнет. Сакура никогда не упоминала это во время их миссий, поскольку понимала, что это его смутит. Он тоже предпочитал молчать, даже зная, что в те моменты Сакура не спала. Какаши понимающе смотрел на происходящее поверх маски, но продолжал вести себя так, будто ничего не замечает. Сейчас у нее не было проблем со сном в объятьях Саске, и, к счастью, больше, той ночью снов она не видела. Когда первые лучи солнца коснулись их убежища, Саске, вместо того, чтобы делать вид, что он вовсе не провел всю ночь, обнимая Сакуру, уткнулся носом ей в плечо и всячески игнорировал потуги Сакуры разбудить его… пока та не решила немного сжульничать, нырнув под покрывало и пустив в ход губы и язык, как самый весомый аргумент. Сдавленные стоны и ругательства эхом отразились от серых стен пещеры — дело абсолютно того стоило, особенно это подтвердил тот укоризненный взгляд, которым наградил её Саске. — Мы не должны привлекать к себе внимание, — напомнил он ей. — Тогда тебе придется поучиться вести себя тише, — парировала она, облизнувшись. Когда же Саске зарычал и рывком подался к ней в попытке подмять под себя, Сакура юркнула в другую сторону, подзадоривая: — Ну же! Мы так опоздаем! Утро прошло в их обычной манере — они пробирались сквозь лес к следующему месту назначения. Они шли как обычно в тишине — они с Саске не часто разговаривали в пути — для них это была идеальная форма отношений. Это время позволяло им погрузиться в собственные мысли, или же просто насладиться обществом друг друга. Хотя сегодня её обычно позитивные мысли были омрачены анализом собственного сна. Он тяготил её и, в отличие от других снов, оставался на уровне её подсознания. Сакура решила, что причина в том, что сон напомнил ей о её беспомощности, которой она старательно избегала со времен, когда была подростком. Если Саске и заметил, что её что-то тревожит, то решил промолчать. Он не будет вмешиваться, пока она сама не решит поделиться с ним. Потому Сакура решила ничего не говорить — всё это звучало глупо даже для нее, что уж говорить о Саске. Они достигли ночного парома, путешествие на котором обернулось для желудка Сакуры новым кошмаром. Большую часть поездки она провела, свесившись за борт корабля или же свернувшись в позе эмбриона в их каюте. Лишь когда они приблизились к пункту назначения, измученная и обессиленная Сакура забылась сном.眠り
Она снова оказалась на берегу, стоя на коленях над лежащим без сознания Саске. Только это не Саске, — с облегчением осознала она. Черты его лица были более тонкими, а волосы, даже будучи влажными, легче и значительно длиннее. По привычке медика её руки уже инстинктивно проверяли тело на признаки жизни. Мужчина не дышал, стука сердца тоже слышно не было. Судя по ожогам и синякам на теле, Сакура предположила, что он пострадал как от сильного электрического разряда, так и от тяжелой физической травмы, как будто его одновременно избивали тысячи кулаков. Она тут же решила приступить к лечению, прежде чем вспомнить, что здесь — где она находилась — у неё вовсе нет медицинских способностей. Выругавшись, она перевернула мужчину так, чтобы он теперь лежал на спине, и приготовилась делать массаж сердца. По крайней мере… ей казалось, что именно это она решила. Казалось, тело, в котором она находилась, обладало собственным разумом. Она положила ладони посередине его груди и стала считать вслух, следя за каждым нажимом. Примерно через минуту она наклонилась, чтобы проверить дыхание, отклонив его голову назад и приподняв подбородок. Признаков дыхания всё еще не было, потому она зажала ему нос, накрыв его губы собственными и передавая кислород. Краем глаза она заметила, как его грудь приподнялась, и надежда снова вернулась к ней. Это хорошо, по крайней мере, нет никаких переломов, и легкие целы. Однако, когда она отпрянула от мужчины, тот самостоятельно дышать не продолжил. Выругавшись, она снова принялась за массаж сердца. — Только… посмей….умереть… — грозила она ему с каждым нажатием. Ты… не… он…но…я…не….позволю…тебе…умереть! Щан…на…ро! Казалось, не было конца этому циклу массажа и искусственного дыхания. Будь это кто-либо другой, она бы уже давно прекратила эти бессмысленные попытки, но она не могла упустить этот шанс. Если этот человек хоть немного похож на Саске, он будет жить. Он должен жить. Сакуру снова охватило чувство борьбы с зыбучим песком, когда тело из сна снова начало сопротивляться, но медик, рыча и ругаясь, заставила эти руки вернуться к груди незнакомца. Когда она в очередной раз оторвалась от его губ, собираясь продолжить массаж, тело мужчины вздрогнуло, а его рот раскрылся во вздохе. — О, господи, спасибо! — закричала она, усаживаясь на бёдра. — Вы в порядке. Просто полежите спокойно и попробуйте дышать, хорошо? Вы меня так напуга… Слова застряли у нее в горле, когда глаза мужчины раскрылись, и она встретилась с ледяным взглядом красных ирисов — это были самые холодные глаза из всех, что ей доводилось встречать. Ужасающее осознание двух вещей заставило её сердце пропустить удар — она знает эти глаза лучше, чем кто-либо другой, и, если бы он захотел, он мог остановить её сердце одним лишь взглядом.夢
Сакура рывком проснулась, вскрикнув от удивления. — Что? Что случилось? Саске подскочил к ней, его ладонь лежала на её руке, а сам он озабоченно уставился на неё. — Это был ты, — выпалила она, мысли в голове роились и путались. Слова превращались в бессмыслицу. — Это был ты, но не ты, но это были твои глаза. И ты был без сознания, но я спасла тебя, думаю, это было…это было как в тот день, и я думала, ты… и я думала, что он собирается…. — Попридержи коней, — велел ей Саске. — Начни с начала. Сакура глубоко вдохнула, заставляя себя оставаться спокойной во время рассказа. Она рассказала ему о своих странных снах, о том, как они повторялись первое время, но теперь, похоже… — История из снов продолжается? — нашел слово Саске. Сакура кивнула — это было самым точным определением. — Я не знаю, что все это значит. Саске нахмурился. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне, если эти сны снова повторятся, — в итоге сказал он ей. — И как это поможет? — спросила она. — Не знаю, — ответил Саске. — Но, думаю, будет лучше, если я буду знать, что тебя беспокоит. Сакура прекрасно знала — её муж не выносит даже мысли о препятствии или враге, с которым он не может справиться. Возможно он думал, что чем больше информации он знает о её снах, тем больше вероятность, что он сможет ей помочь. Также она прекрасно знала его упорство, и что он будет думать об этом до тех пор, пока не придет к решению — которого может и не быть вовсе. Она улыбнулась ему. - Я уверена, что всё это ерунда. Думаю, я просто преувеличиваю. Ты же знаешь, как я могу сделать проблему из ничего. Я буду в порядке. Саске нахмурился, будто не до конца верил ей, но напряженно кивнул. В любом случае, похоже, Сакура была права. В следующие несколько ночей её сны представляли собой лишь череду скоротечных впечатлений. Образы лиц, моменты из жизни, но никаких встреч с незнакомцем, Шаринган которого был точной копией Шарингана её мужа. Похоже, подсознание немного отступило, и Сакура уже собиралась всё же списать эти странные сны на беременность. Но затем они появились вновь.眠り
Мужчина с лицом Саске — Другим. Оно другое! — не мог ни двигаться, ни говорить. Его жуткие глаза стали иссиня-черными практически в тот же момент, когда Сакура осознала, что вновь вернулась в свой сон, а человек перед ней слишком слаб, чтобы причинить ей вред. При всем этом, его взгляд был полон недоверия, будто ожидая в любую минуту, что девушка начнет душить его. — Я здесь, чтобы помочь тебе, — тихо сказала она ему, проклиная дрожь в голосе, который, на удивление, был будто бы мягче, чем обычно. — Не волнуйся. Я не причиню тебе вреда. Его взгляд стал еще более недоверчивым, если это вообще было возможно. Если ты думаешь, что сможешь меня запугать, если будешь так глазеть, то ты глубоко ошибаешься. Видала и похуже. На удивление, в голове всплыл вовсе не леденящий взгляд её мужа, но обозленное лицо незнакомца. В его внешности не было ничего особенного, однако эта ужасающее выражение ярости вызывало в её теле рефлекторную дрожь. Но сейчас не было времени задумываться о личности незнакомца или же о выражении его лица, когда пациент в таком состоянии. Её глаза быстро пробежались по телу мужчины, на мгновение остановив взгляд на странной — но знакомой! — болохонистой белой одежде с высоким воротом, проверяя наличие каких-либо симптомов и ставя диагнозы в уме. Истощение запасов чакры и сильное переутомление. Что бы с ним ни произошло, но он израсходовал все свои силы. Одно из двух: либо кто-то выкачал из него всю чакру, либо он умудрился всю её израсходовать. С подобным Сакура встречалась впервые — чакра настолько тесно связана с жизненно-важной энергией, что даже будучи в смертельно ослабленном состоянии человек просто не может истратить её всю. Похоже, её загадочный пациент действительно находился на волосок от смерти. Сакура не имела ни малейшего понятия, как она собирается помочь ему без своих исцеляющих способностей, да еще и с руками, которые не всегда делают то, что она от них хочет. У нее было достаточно сил, чтобы оказать элементарную первую помощь пострадавшему, но это были не те навыки, которых она добивалась таким трудом путем долгих тренировок. Сакура оглядела пляж, убедившись, что вокруг не было ничего, что могло послужить в качестве лечебного эликсира либо бальзама. Ей придется отважиться сходить за пределы этого берега — вдруг поблизости есть лес или поле. Где-то на подсознании крошечный голосок молил её убежать. Без своих способностей она не сможет выстоять против незнакомца, если оценка его состояния окажется неверной. Кем бы он ни был, этот человек опасен. Но глубоко в душе Сакура понимала, что ей важно спасти его, и ей необходимо сосредоточиться и избавиться от этого секундного порыва к бегству. Я медик. Я должна помочь пациенту… как-то. Оказание помощи без определенных условий и на берегу моря обещало быть не из легких. Сакура было подумала о том, чтобы перетащить его в более безопасное место, но тут же осознала, что сил для этого у нее не хватит. Мужчина был высок и, что логично при таком телосложении, скорее всего тяжелый — а поскольку тело впитало немало воды, он стал еще тяжелее. К тому же, это может привлечь лишнее внимание, что небезопасно как для него, так и для нее. Что бы это ни было за место, оно ей было не знакомо — возможно, и ему тоже. Ей нужно как можно скорее что-нибудь придумать. Что-то подсказывало ей, что если их обнаружат, все может закончиться плачевно для них обоих.夢
Проснувшись на следующее утро, Сакура, нахмурившись, уставилась в потолок их временного пристанища, вычисляя, каким образом девушке с невыдающимися силовыми способностями переместить раненного мужчину комплекции и веса её мужа. А также думая над возможными техниками для сновидений, потому что её начинала раздражать её беспомощность в собственном сне. Разобравшись с первой проблемой, Сакура тихонько потянулась, задумавшись, где же раньше она могла видеть одежду мужчины из сна. За недолгое время путешествий с Саске, они успели посетить столько мест и увидеть огромнейшее количество одежды разных стилей. Возможно, это один из нарядов, вырванный из этих воспоминаний? Она практически подобралась к ответу, когда заметила руку, скользнувшую под резинку её штанов. — Значит, считаешь себя совершенно незаметным, да? — игриво спросила Сакура, захихикав, когда длинные пальцы защекотали меж её ног. Все мысли о пациенте из её сна улетучились, уступив место кое-чему более приятному.眠り
В следующие ночи сны продолжились, но теперь Сакура была к ним готова. Временами она оказывалась вовсе не рядом со своим загадочным пациентом, а в лесу, пробираясь через дебри на четвереньках в поисках трав и ягод и собирая их в передник. Временами она оказывалась у реки, наполняя кожаные мешочки водой и в попытках — совершенно безуспешных — поймать рыбу голыми руками. Остальное время Сакура преданно сидела возле мужчины, прикладывая к его губам мешочки со свежей водой и разламывая еду на небольшие кусочки. Он принимал её помощь, хотя в его взгляде непрестанно читалось возмущение. Часто, когда она делала что-то, что ему не нравилось, мужчина издавал звук, похожий на утробное рычание. Он всё еще не мог говорить, потому спросить его имя Сакура не могла. Во время бодрствования Сакура часто заставала себя за исследование различных процедур, прочтением медицинских свитков, которые она взяла с собой, или же за расспросами местных лекарей об их традиционных способах врачевания. Ей приходилось прилагать максимальные усилия, чтобы сконцентрироваться во снах и хотя бы мало-мальски управлять телом, чтобы собирать определенные травы или же растирать коренья в порошок. Саске оставался безучастным к её ночным бдениям, чему она была благодарна, хотя и не то, чтобы от него что-то скрывала. Она не хотела заставлять его без причины волноваться, пусть и знала, что он уже был встревожен, пусть и тщательно это скрывал. Поэтому, когда он спрашивал о её снах, Сакура просто отвечала, что ничего нового не произошло. Это было не то, чтобы ложь, просто… не совсем правда. Сакура сомневалась, что он проникнется её переживаниями за вымышленного человека с кислым выражением лица, учитывая, что она постепенно начала привязываться к нему. — Надеюсь, ты не сильно радеешь за свои волосы, — однажды днем — ночью? — как бы невзначай спросила она у мужчины, когда, наконец, решила избавиться от мокрых спутанных комков волос вокруг его лица. — В них начинают заводиться жуки. Ты же не хочешь этого — уж поверь моему опыту, я знаю, как трудно от них избавиться. Стоп, что? Сакура замерла. У нее никогда не было вшей — её мама строго за этим следила — и, несмотря на это, в её голосе звучала непоколебимая уверенность. Как будто слова говорились кем-то другим. Глаза её пациента слегка сузились, но она расценила отсутствие рычания как разрешение и аккуратно состригла волосы до уровня плеч. — Ну вот. По-моему, выглядит неплохо — разумеется, я делала это раньше, мне ведь и самой надо достаточно часто стричься. Она подразумевала свою привычку стричь волосы во время путешествия. Вместо этого в голове всплыла совершенно иная картинка: сырая темная комната, трясущиеся пальцы и висящее перед ней зеркало, в отражении которого она пытается подстричь кончики. Было, однако, нечто неясное и странное с отражением её лица в зеркале. Такое иногда случалось. Когда она над ним колдовала, ей в голову приходили различные картинки и идеи. Она не могла растолковать их и отметала как причуды психики. Либо она постепенно сходила с ума от неподвижности. Постоянное молчание её подопечного напоминало ей Саске, когда они еще были детьми. Сейчас они с мужем были достаточно близки, потому подобная тишина казалась ей комфортной, но здесь же была совершенно иная ситуация. Затянувшаяся тишина сводила её с ума, и она начала замечать за собой детскую привычку бессвязно бормотать себе под нос. И не только бормотать, на деле. Слова, вылетавшие из её рта, приводили её в замешательство. Они совершенно запутывали — Сакура прекрасно понимала, о чем говорит сейчас, но эта же информация была ей абсолютно чужда после пробуждения. — Наверное, ты думаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как быть здесь, — однажды сказала она мужчине, разводя рядом небольшой костерок. От поленьев, которые она собрала, было не много дыма, но они приятно грели — так его тело будет постоянно в тепле. — Думаю, ты прав. Там, откуда я родом, мое существование не имеет никакой ценности. Мой отец — что ж, он человек важный. Он управляет своими землями. Но моя мать была младшей женой и всем твердила, что ждет мальчика… Сакура нахмурилась, потому что это было вовсе не так, но рассказ звучал с нотками завидного убеждения в собственной правоте. — Когда же я родилась девочкой, отец не был этому счастлив. Он приказал казнить мать, я же осталась в живых лишь потому, что священники напророчили отцу проклятье, если он прольет собственную кровь. От рассказа у нее все сжалось внутри, а первоначальный приступ гнева сменился грустью. — Все говорят, что я выгляжу точно как моя мать — вот почему мой отец не сильно обо мне заботится, — продолжила она рассказывать. — Но он любит мою старшую сестру. Я…я бы тоже любила ее. Если бы она мне позволила. – Она повесила голову, смущаясь подобного признания. Казалось, будто они никогда раньше не говорила этого вслух. — Но она очень занята, у неё нет времени. Отец назначил ей так много учителей и наставников, так что она все время учится. Видишь ли, именно ей суждено однажды выгодно выйти замуж и вернуть былую мощь нашей стране. Поэтому, она должна быть готова. Сестра говорит, что это всё потеря времени, ведь она такая красивая — я тоже так думаю. Мужчинам достаточно лишь взглянуть на нее, чтобы тут же влюбиться. Она громко вздохнула, после чего в её словах послышалась легкая нотка зависти. — У нее есть все. Вот бы… Вот бы я могла хотя бы… — Она осеклась и потрясла головой. — Не обращая внимания. Это не важно. Все это наверняка тебя угнетает, да? Она мягко улыбнулась мужчине и была удивлена, увидев, что-то всё это время внимательно слушал её. На самом деле, если она, конечно, не ошибалась, было в выражении его лица что-то еще. У нее заняло лишь мгновение, чтобы различить в нем сострадание.夢
— Ты когда-нибудь был во сне другим человеком? — спросила Сакура, оторвав взгляд от гаденького романа, который она читала уже трижды. Он совершенно не справлялся со своей задачей занимать её мозг от мыслей о снах, особенно тех, в которых раскрывается целая новая история её жизни. Она решила бросить попытки. Они наслаждались редкими моментами бездействия, когда не проводили весь день в пути, ища в деревнях информацию о местных беспорядках. Сидевший посреди поляны Саске аккуратно смазывал и чистил катану, его челюсть была крепко сжата, а брови сосредоточенно сведены. — Саске-кун? — Хм? — Я спросила, ты когда-нибудь был во сне кем-нибудь другим? В смысле, каким-либо другим существующим человеком, не собой и не с твоим сознанием, — уточнила она. — Нет. — Оу. — Она задумалась. — Никогда? — Большая часть моих снов — воспоминания. И я в них везде являюсь собой, — сухо ответил он. — Оу. Ей понадобилось мгновение, чтобы отреагировать на грустную правду его слов — она сомневалась, что с той жизнью, как у Саске, у него была хоть какая-то возможность оторваться от реальности. Она постаралась снова вернуться к чтению, но текст плыл перед глазами. Зачатки интереса испарились, она решила сдаться и отложила чтиво. — Мне скучно. Может, пройдемся? — Мы ходим каждый день. — Я знаю это, но это обычно путь из пункта А в пункт Б. Я имела ввиду, давай просто прогуляемся. Насладимся природой. Осень так прекрасна, а с наступлением зимы у нас не будет особо возможности насладиться такими прогулками. А с приходом весны у нас не будет особо времени наедине. — Хм. Хорошо. Дай только мне закончить. — Я еще подумывала, может, нам как-нибудь остановиться в столице? Там есть библиотека, и я хотела бы посмотреть там пару вещей. Я знаю, ты ненавидишь большие города, но это займет лишь пару дней. — М-хм. Сакура нахмурилась, стараясь понять, действительно ли он внимательно её слушает, или нет. Когда он продолжил полировать невидимые рубцы лезвия своего клинка, она осознала, что ничего из того, что они только что обсуждали, не проникло в водоворот его мыслей, в который он сам себя втянул. Тогда пора его отвлечь. Она резко встала и потянулась. Когда он не проявил особо внимания, она принялась расстегивать застежки на своей тунике, затем за бюстгальтер, и сняла их через голову. — По-моему, моя грудь стала больше с тех пор, как я забеременела, — стараясь говорить чуть громче. — Как ты считаешь? Он не удостоил её и взглядом. — Возможно. — Ты уж прости, если я не доверяю твоим суждениям — но ты даже не смотришь на меня. Саске раздраженно выдохнул, мельком взглянул на нее и вернулся к работе. — Да, больше. Сакура вздернула бровь и начала про себя отсчитывать секунды, и, наконец, услышала результат своих трудов — тряпка внезапно упала из рук Саске, и он медленно поднял на нее совершенно озадаченный взгляд. Ну, поехали. Она продолжила делать вид, будто не замечает, и обернулась, чтобы оценить себя сзади. — Мне кажется, здесь я тоже стала больше. У нас где-то в рюкзаке же есть измерительная лента, да? Я думаю это проверить — всё равно здесь больше заняться не чем, а ты так занят. Она развернулась по направлению к их сумкам. Послышался звон металла и шуршание плаща, и затем рука обхватила её сзади вокруг талии. — Тебе нет необходимости прибегать к очевидным уловкам, чтобы привлечь моё внимание, — прошептал он ей на ухо, и Сакура задрожала от ощущения его дыхания на коже возле уха. — Очевидно, есть, — поддразнила она его. — К тому же, мои трюки не работали, когда мы были младше. Я рассматриваю это как расплату за прошлые годы. — Значит, теперь ты помешана на сексуальных утехах? — Кто говорил хоть что-то про сексуальные утехи? –невинно произнесла она. — Я всего лишь пытаюсь найти способ себя занять, когда ты, очевидно, не заинтересован… — Ты всегда была плохой лгуньей, — сказал он ей и продолжил избавлять от остатков одежды.眠り
Следующие несколько ночей её сны снова представляли собой лишь набор мрачных мимолетных образов, и в течение долгого времени она практически не виделась со своим загадочным пациентом. Временами ей всё еще снилось, как она бродит по лесу в поисках необходимых растений, но всё чаще ей начали видеться более темные, беспокоящие вещи. Временами её сновидения были полны расстройства. Иногда она находила себя замерзшей и трясущейся в конвульсиях продуваемой насквозь комнате. Она была истощена, но не спала, глаза пристально смотрели на луну в ожидании утра. В другой раз — что беспокоило Сакуру еще больше — она чувствовала знакомое прикосновение пальцев к лицу, и мужской голос, спрашивающий, куда она ходит каждый день. Она закрывалась руками, по лицу бежали слёзы и кровь, и настаивала, что никуда не ходит, в надежде, что в её ложь поверят. Эти мимолетные видения всегда раздражали Сакуру, когда она просыпалась с горьким ощущением чувства беспомощности на языке. С тех пор, как Сакура забеременела, Саске отказывался спарринговать с ней, поэтому в подобные таким утра она проводила в тренировках видов своих тайдзюцу или же дробя скалы в пыль. Это были её единственные способы отдушины, ибо во снах она была до противности безмятежной. Когда она, наконец, снова оказалась рядом со своим загадочным пациентом, она улыбнулось сквозь синяки и ссадины на своем лице, пусть это и было последнее, что она хотела сделать. Она была зла и хотела найти тех ублюдков, кто посмел сделать это, и показать, на что она действительно способна, однако тело из сна не позволяло ей. Вместо этого, она улыбалась, делая вид, что ей вовсе не больно от каждого движения. Получалось не убедительно – этот человек был не менее наблюдателен, чем Саске — но Сакура сомневалась, что он скажет что-то по этому поводу, учитывая его скрытность (действительно ли он был таким, либо увечья вынуждали?). Потому у нее чуть не случился сердечный приступ, когда сухой, скрежещущий голос нарушил привычную тишину. — Откуда у тебя эти ушибы? Сакура вздрогнула, оглядываясь в поисках посторонних. Ей понадобилось до абсурда много времени, чтобы осознать, что говорившим был её таинственный пациент. — Ты только что… — она с ужасом уставилась на него. Он снова уставился на неё делано яростным взглядом; учитывая, насколько хорошо она могла читать его, она поняла, что он был зол скорее на себя за то, что подал голос, нежели из-за состояния её лица. — Ты можешь говорить? — спросила она его; сердцебиение участилось — у нее появилась надежда, что теперь она сможет получить хоть какие-то ответы. Вопрос прозвучал неуверенно, с толикой страха в голосе. Но он лишь отвернул голову в другую сторону. — Тц. Сакура не сдержала улыбки. Она слишком хорошо знала эту манеру поведения. Похоже, тело из её сна тоже узнало её и расслабилось. — Видимо, ты истратил все свои силы, чтобы спросить меня об этом? — размышляла она. — Я благодарна за это, но не стоит беспокоиться обо мне, ведь твои раны были значительно хуже. Я ужасно рассеянная, вечно врезаюсь во что-то. Сегодня утром, вот, упала с лестницы. — Она нервно засмеялась, в мыслях ругая себя за ложь. — Именно поэтому никто не хочет учить меня игре на щамисэне. Я, скорее, выколю кому-то глаз, чем сыграю что-то. Но теперь мужчина источал ауру полного безразличия, и она вздохнула. Она должна была спросить его имя. Их молчаливые сцены калейдоскопом крутились в голове спящей Сакуры — как она аккуратно втирает лечебные мази в его кожу, либо приносит ему одежду на смену его изорванным лохмотьям. Она видела и сцены, полные боли, которые приводили её в замешательство. Кто-то тянул её за волосы, и послышался высокий злорадный смех от красивой женщины с кожей цвета слоновой кости. Старшая сестра, подсказал ей внутренний голос. Она сжалась на полу, обхватив себя, в то время, как кто-то избивал её, будучи в очередной раз недовольным тем, как она что-то сделала или не смогла сделать. И снова это невзрачное лицо с глазами, полными ярости. Отец. Она кричала самой себе встать и защищаться, но тело не слушалось. Когда же ей удалось, наконец, подняться, чтобы отразить удары, было слишком поздно — ребра были сломаны. Со временем, Сакура всё чаще находила себя лежащей на голом полу в какой-то комнате, вокруг нее суетились люди и тихонько шептались. Она поняла, что её лечили — скорее всего, от увечий — но осознание этого никак не унимало её беспокойства. Если она травмирована и не может ходить, кто же тогда заботится о её пациенте? Казалось, прошла вечность, прежде чем она снова увидела берег во сне, Сакура почувствовала невероятное облегчение, когда осознала, что снова идет по мокрому песку… пока не обнаружила, что незнакомец исчез. Её переполнили шок и неверие, наравне с виной за то, что из-за своих травм она не могла помогать ему. Что если его нашел дикий зверь и разорвал в клочья? А если его кто-то нашел, подумал, что он шпион, и забрал? Или что ещё хуже. Я должна найти его! Она прикинула места, где он мог быть, развернулась в сторону леса, где она часто собирала лечебные травы, и замерла. Снизу вверх на неё смотрели черные глаза со зловещей шестиконечной звездой в центре, парализующие своей энергией. От удивления она открыла рот, но прежде чем успела что-либо сказать, он схватил её за горло. — У-угхм! Она бессильно схватилась за его руку, ногти в безумии начали впиваться в его кожу, когда он оторвал её от земли. Её ноги беспомощно болтались в воздухе, а легкие горели от нехватки воздуха. Её переполняли замешательство и страх. — З-за что? — прохрипела она сквозь струящиеся по щекам слезы. — Я не слаб, — холодно сказал он ей, в его голосе больше не было дрожи, но его низкий тембр всё так же заставлял её дрожать. — Я не просил тебя о помощи, и я тебе ничего не должен. Она захныкала. — Знай, что твоя смерть не будет значить для меня практически ничего, — продолжил он, усиливая хватку. Эти ужасные глаза вспыхнули, и она поняла, что это конец. В её голове боролись две совершенно противоречивые эмоции. Первая — облегчение — принадлежала не ей, и Сакура знала это. Она, наконец, осознала, что проживает жизнь кого-то другого. Того, кто встречает неминуемую смерть с облегчением, ибо это будет быстрый конец её жизни, в отличие от того, к которому вели её родственники. Вторая эмоция — инстинктивный страх — была её, пусть даже и заглушалась бессилием её положения в снах. Сакура знала, что спит, что это всё не по-настоящему, но что если что-то случится. Говорят, если человек умер во сне, его тело тоже умирает, а она не может позволить этому случиться! Ребёнок! Она начала сопротивляться. Она заставила тело бороться, игнорируя своё бессилие, пятна перед глазами и огонь в лёгких. Она вонзила ногти в кожу его рук, беспомощно пиналась ногами и негодовала — как он посмел? Возможно, её ярость была очевидна, и в глазах мужчины что-то проблеснуло. Его рука снова сжалась сильнее, и Сакура приготовилась к смерти, понимая её неизбежность… Лишь для того, чтобы осознать, что сидит на земле, а в легкие каким-то чудом снова поступает воздух. Она отогнала головокружение, взглянула вверх и увидела удаляющуюся спину. У нее заняло еще немного времени, чтобы осознать, что её пощадили. Она не понимала, что чувствовать — облегчение или же разочарование. — По-постой… — прошептала она, её голос звучал надрывно. — Почему…что…кто ты? Он остановился, но не обернулся, и она уже подумала, что он всё же решил её убить. Но потом… — Меня называют Индра, — тихо сказал он ей, его голос был едва слышен за шумом волн. Его охватила вспышка синей молнии, и он исчез.夢
— Индра. Саске медленно повторил имя по слогам, будто совершенно незнакомое слово. Его голос звучал обманчиво спокойно, будто он заставлял каждую клеточку своей концентрации не реагировать на рассказ Сакуры. — Это… это же не самое распространенное имя, да? — напряженно пробормотала она, цепляясь за малюсенький клочок надежды, которая теплилась с момента, когда она проснулась в поту. — Нет. Они смотрели друг на друга в напряженной тишине. Никто из них не знал, что делать с этой информацией. — Ты… — начала было она, но осеклась, потому что вопрос был совершенно глупый и невозможный… Но всё же. — Ты помнишь что-нибудь из этого? Она не знала, что именно видел Саске, когда они встретились с Мудрецом Шести Путей, возможно во время передачи чакры передались и воспоминания. Этот период времени не был одним из тех, о котором они часто разговаривали. — Нет. Что бы я ни узнал в тот день, всё быстро пропало из памяти, — тихо сказал ей Саске. — Ох, — она обвила себя руками. — Тогда почему мне это снится? Если кто и должен видеть сны о тебе — о прошлом тебе — так это ты. Или хотя бы Наруто. Если только… — Она уставилась на него. — Может, это моя прошлая жизнь? — Тогда почему ты видишь её только сейчас, после всего, что видели мы? — задал он встречный вопрос, спокойствие в его голосе начало уступать резкости. — Не знаю, — признала она. — Это похоже на то, что должен был показать нам Мудрец, когда мы все встретились. Но что еще это может быть? Кажется, будто я это она, Саске. Саске сузил взгляд и сжал челюсть, и Сакура готова была поклясться, что слышала скрежет его зубов. Она протянула к нему руку — инстинктивно желая утешить его, несмотря на то, что именно она проснулась грустная — и положила тёплую руку ему на плечо. Другая автоматически накрыла еще плоский живот. Саске проследил движение взглядом и снова сфокусировался на её лице. — У тебя не было этих снов, пока ты не обнаружила, что беременна, — низким голосом сказал он. — Возможно, — допустила она. — Тогда это имеет смысл, — пробормотал он скорее самому себе, уставившись вдаль, будто видел что-то, что не могла разглядеть Сакура. — Он предок клана Учиха…, а ты носишь следующее поколение… возможно, это как-то связано. — Ты правда так думаешь? — спросила Сакура. Мысль не укладывалась у нее в голове. — У тебя есть другое объяснение? — ответил он практически резко. Былое спокойствие начало улетучиваться. — Ну, нет, но мы не может просто взять и сделать выводы, — обосновала она. — Может это просто… может, у всех женщин вашего клана были подобные сны. Или… или, может, только у тех, кто носил наследника крови Индры. Или… — Или, может, потому что я реинкарнация Индры, и всё это происходит, — перебил её Саске, нервно проведя рукой по лицу. Его правый глаз на мгновение окрасился в красный. — Разумеется, мы никогда не узнаем точного ответа, и спросить некого, потому что… — Саске, остановись, — оборвала его Сакура, схватив за руку. Она слегка сжала её, стараясь передать ему хотя бы толику спокойствия, несмотря на то, что её пугала его очевидная паника. Она никогда не видела, чтобы он терял самообладание, как сейчас, потому она инстинктивно хотела остановить это. — Это не то, чем стоит грузить себя. Это сны. Сны, которые, возможно, никогда и не были реальны, и, вероятно, лишь результаты моей фантазии и разной информации в голове. Ну знаешь, необычные факты о нас с тобой, и, может, часть сюжета того кошмарного романа, что я читала. Если это поможет, то я перестану его читать. — Сакура… — Давай не будем слишком беспокоиться из-за нежелательных вмешательств умерших людей, хорошо? — Она скорчилась. — Никогда бы не подумала, что я так скажу. Взгляд, которым одарил её Саске, был отчасти сродни благоговению и неверию. — Ты справляешься с этим поразительно хорошо, — в его голосе звучало практически обвинение. Сакура вскинула волосы. — Я разве тебе не говорила? В день, когда мы встретили Мудреца Шести Путей? Меня в жизни больше ничего не удивит. — До тех пор, пока мне не будет что сказать об этом, — проговорил он с каменным выражением лица. — Ты уверена, что не знаешь каких-нибудь снотворных пилюль, которые тебе можно принимать? Чтобы хотя бы остановить сны, пока мы не узнаем больше. — Ничего, что не навредило бы ребенку, — откровенно сказала она. — Расслабься, дорогой. Я уверена, все это лишь большое совпадение. Мы придаем этому слишком большое значение. — Мне надо будет пристальнее следить за тобой. Я должен знать все, что тебе снится до тех пор, пока мы не найдем способ избавить тебя от этого. Сакура фыркнула. — Ну да, и что конкретно ты собираешься делать? Открывать мне глаза, когда думаешь, что у меня кошмары, и использовать… Шаринган… чтобы…аргхх! — Сакура заметила мимолетное изменение выражения его лица. — Ты же не соби…нет! Нет, нет, нет! Ты не можешь этого сделать! — Я не собирался. Просто… представил. — Что ж, тогда представь, как я ломаю тебе нос! — … В любом случае, таким способом использовать Шаринган невозможно. — Возможно или нет, но этого не случится! Пообещай мне сейчас же, иначе я приложу тебя так сильно, что потеря руки покажется тебе комариным укусом! Кожа Саске стала на тон бледнее, и он кивнул. つづく