夢
Они находились в подсобном помещении изакаи, очищая тарелки от остатков ужина; у них не было денег на комнату, потому, взамен, они помогали с уборкой. Саске мыл тарелки, Сакура — перетирала. Они работали в приятной для них тишине, пока Сакура её не нарушила. — Можно… можно спросить тебя кое о чем? — Хм. — Это о твоем брате, — нерешительно начала она. Тема была сложной, и Саске всячески старался найти способ её избежать. Она надеялась, что мыльные руки затруднят его побег в этот раз. По напряжению в его плечах она поняла, что тот уже планировал пути отступления, потому она спешно продолжила. — Это о ваших отношениях раньше — до всего произошедшего. Ты никогда не рассказываешь об этом, да и не должен, я просто… у меня никогда не было старших брата или сестры, поэтому я не знаю. Мне просто интересно… нормально ли это, когда старший ненавидит младшего? Сакура поморщилась, потому что прозвучало всё крайне нескладно, и она уже готова была к тому, что Саске проигнорирует это, потому что это не совсем то, что она хотела спросить, но…. — В течение долгого времени я думал, что так и есть, — низким тоном ответил Саске. — Но, спустя время, я понял, что это, скорее, исключение из правил. Она выдохнула. — Ох. — Почему ты спрашиваешь? — Просто подумала. — Сакура. Она поморщилась — Саске всё лучше читает её голос. Или же он всегда его умел читать, просто не показывал этого. — Я заметила это во сне… — У тебя снова был этот сон? — резко перебил он её, чуть не уронив кастрюлю в руке. — Да — и нет, я не видела его снова, если это то, что ты хочешь узнать. Ты не думал, что в таком случае я бы тебе сразу сказала? — Хм. — Так знай, я бы так и сделала. Мне просто… нечего было рассказывать в последнее время, потому что ничего не происходило. Наверное, его нет нигде поблизости. Но теперь я знаю, что девушку, в чьём теле я нахожусь во сне, зовут Шачи. — Она уставилась на него. — Тебе знакомо это имя? С тех пор, как они подняли тему прошлой жизни и странной беременности Сакуры, как-то связанной с кланом Учиха, ей стало проще задавать подобные вопросы. Всё же, из них двоих Саске единственный, кто имеет прямое отношение к тому, что она видит во снах. Он закрыл глаза, нахмурив брови в попытке сконцентрироваться, затем покачал головой. — У меня есть чувство, будто я слышал это имя раньше, но это могло быть где угодно. Он прав, ежедневно они встречают множество новых людей — возможно, это имя он слышал в одну из таких встреч. — Просто её семья — или, правильнее сказать, люди, которые её вырастили — они с ней очень плохо обращаются. Как будто она ниже их, и я не… я не понимаю, как семья может так поступить, — разочарованно выпалила она. — Как можно не защищать своих младших сестер или братьев? Как родители могут не любить своих детей? Я не могу даже представить, чтобы ты смотрел на нашего ребенка, будто он — или она — ничего для тебя не значит. — Такого никогда не случится. Он произнес это мгновенно и уверенно, что Сакура почувствовала, будто её охватила волна чистейшей радости, и она одарила его любящей улыбкой. — Я знаю. Но в моём сне… — Ты сама говорила, что, возможно, твой разум просто выдает тебе различную информацию, — продолжил Саске. — Ты упоминала, что чувствовала себя слабой, держалась позади. Возможно, тебе просто видится набор воспоминаний, и твой мозг преподносит их в упрощенной форме. Сакура наградила его подозрительным взглядом. — Ты читал мои медицинские свитки, да? По психологии? — В них содержится наиболее логичное толкование происходящего. Она выдохнула. — Дорогой, нельзя искать зацепки, основанные на ответе, который ты хочешь получить. — Это не то, чего я хочу. Это то, что может быть. И всё это может просто быть набором фантазий и эмоций. Какое-то время они работали в тишине. — Ты же так не думаешь на самом деле, да? — наконец, спросила Сакура. Пауза. — Не думаю. — В таком случае, если это действительно происходило, почему они с ней так плохо обращались? — В те времена люди по-другому относились к детям. Они видели в них лишь наследников. — А что ты видишь в нашем ребенке? Саске выдержал её взгляд, в его голосе не было ни намека на сомнение. — Надежду.眠り
По какой-то причине, после этого разговора сны поменяли свою колею. Осознание того, что Сакура во сне, стало улетучиваться быстрее. Воспоминания вытесняли её личность во время бодрствования, потому, когда незнакомец явился в их земли, её первой реакцией — первой реакцией Шачи — было удивление. Хотя его и не должно было быть. Потому что не так много людей умеет контролировать молнии, всё же, а о его повелительной ауре ходила такая молва, что мысль том, что именно он был тем, о ком говорил её отец, была вполне реальной. День, когда он появился во дворе её отца, был серым и пасмурным, непривычно обыденным, и всё же её тело — как из сна, так и настоящее — было напряжено в ожидании. В отцовской комнате для аудиенций он появился тихо, с минимумом почестей. Даже если он и заметил её, сидящую на возвышении у ног сестры, виду не подал — всё его внимание было сосредоточено на феодале. Говорил он мало, но при этом, к концу аудиенции, каждый знал, кто перед ними: Лорд Индра из Восточных земель, мастер тайных искусств. Он хорошо говорил и был воином по натуре, и — судя по выражению Старшей Сестры, когда она его впервые увидела — был желанной партией. Он искал последователей, тех, кто готов учиться, кого он собирается сделать сильнее, и просил лишь разрешить ему свободно выбрать себе учеников. — Мои методы обучения сложны, — тихо предупредил он, — и преуспеют в них лишь те, кто готов отречься от прежней жизни и самоотверженно посвятить себя учениям. Взамен я готов обучить солдат вашей армии. Отец был вне себя — всё же, это именно то, чего он хотел — и они быстро пришли к соглашению. Шикарный банкет был организован в честь Лорда Индры, пусть молодому человеку и не было до него никакого дела. Он казался беспокойным и сидел в нетерпении, будто желал как можно скорее приступить к своей миссии. Сакура — Шачи? — смотрела на него выпученными глазами, думая о беспомощном человеке, которого она вылечила, который мог убить её, но не сделал этого. Даже будучи напуганной им, она была не в силах перебороть своё любопытство. Он заметил её взгляд на себе и посмотрел в ответ, прямо в глаза. Всё её тело напряглось, и ей показалось, будто она смотрит в глаза змее, готовой броситься. Она не могла отвести взгляда, пока это не сделал он сам, и когда визуальный контакт был прерван, всё её тело затрясло. Дыхание участилось порывами резких вдохов — неужели он использовал на ней свои силы?夢
— Похоже на гэндзюцу, — предположил Саске, устанавливая проволочную ловушку. — Не думаю, — пробормотала Сакура, прислонившись к ближайшему дереву. — Ему не было необходимости использовать его на ней. Она слишком напугана. Слишком покорна. Гэндзюцу используют против того, от кого ожидают сопротивление. Саске и Сакура обменялись напряженными взглядами, признавая горькие общие воспоминания. Он фыркнул и спрыгнул с дерева. — Когда закончим здесь, отправимся к храму, который видели по дороге. Может там кто-нибудь сможет объяснить, почему ты видишь всё это. — Мы с таким же успехом можем остановиться в больнице, и я бы поговорила с толпой терапевтов, — невозмутимо проговорила она. — Не думаю, что кто-либо даст нам ответы. Саске помрачнел. — Значит, ты собираешься просто сидеть и ждать? — Да. — Я не принимаю это. — Ну что поделать. Пока я вынашиваю маленького человечка, я устанавливаю здесь правила. На данный момент моему здоровью ничего не угрожает, а мои сны, кроме как разражения или замешательства, у меня ничего не вызывают. — Пока что. На этот раз помрачнела Сакура. — Тебе напомнить твою историю с преувеличением? С этим Саске не мог поспорить, замолкнув на время, пока они настраивали оставшуюся часть ловушек. Сакура вздохнула про себя, размышляя, есть ли смысл продолжать рассказывать Саске о своих снах, если они так его расстраивают. Поскольку она совершенно точно не хотела признаваться, что чем дольше продолжаются сны, и чем чаще она их видит, тем она всё больше ощущает, будто проживает совсем другую жизнь. — Саске… Я знаю, что нельзя быть на сто процентов уверенным в этом, но… разве это плохо? — Он вопросительно уставился на неё. — Если это действительно моя прошлая жизнь. Это лишь значит, что я заботилась о тебе дольше, чем мы оба думали. — Ты знаешь, что это значит и нечто другое. Ты знаешь, что эта история имеет грустный конец. — Мы не можем утверждать, что это всё было действительно так. — Он ломал всё, к чему прикасался, — мрачно проговорил её муж. — У него было всё, и просто… — Он осёкся, издавая звук отвращения. — Из-за него моя семья… из-за него я делал то же самое. Возможно, до сих пор делаю. Что если это напоминание, предупреждение, что мне предстоит сломать и его? Вопрос был настолько мягким, настолько мучительно неуверенным, что на какое-то мгновение Сакура не нашлась, что ответить. Саске крайне редко показывал какие-либо намеки на уязвимость, и сегодня Сакура была уверена — она единственный человек во всём мире, кому когда-либо доводилось видеть эту сторону его характера. Что делало эту сцену еще более душераздирающей, так это понимание того, что сейчас он спрашивал не за себя, а за их ребенка. Глаза наполнились слезами, но она сдержалась. Слезами ему не поможешь; давным-давно она поклялась, что она будет поддерживать его в моменты борьбы и сомнений. И если это означало отмахнуться от этих запутанных снов, она сделает это. — Никогда бы не подумала, что ты суеверный, — сказала она, стараясь разрядить обстановку. Саске нахмурился. — Трудно им не быть, когда твоя прошлая жизнь начинает вмешиваться во сны твоей жены. Сакура улыбнулась. Появившаяся язвительность в его голосе была хорошим знаком. — Иди сюда, — сказала она, и, не давая ему возможности сопротивляться, положила его руку себе на живот. — Послушай меня: ты не сломаешь его. — Саске открыл было рот, но она не дала ему сказать. — Нет — послушай. Ты не сломаешь его. Меня не так просто сломать, а ты можешь призывать огромного монстра из чакры, чтобы защитить себя. Этот ребенок — половина от тебя и от меня. Он определенно неуязвим. Саске всё еще не выглядел полностью убежденным, но его плечи, казалось, несколько расслабились.眠り
Лорд Индра стал гостем в их землях, ему было дозволено ходить среди народа в поисках учеников. Он принимал любого, кто приходил к нему, будь то мужчина или женщина, и отсеивал слабых. Многие из них умирали — достаточно странно, но обычно это были солдаты, которых присылал Отец, и которым не удавалось преуспеть в учениях Индры — и всё же многие тянулись к нему. Он был единственным, кто знал это странное, магическое учение. Он называл его ниндзюцу, и когда он произносил это слово, можно было заметить практически фанатичный блеск в его глазах. Ей казалось это странным, но Отцу было плевать. Он уже видел, как его влияние распространяется на другие княжества, если ему удастся уговорить Лорда Индру остаться здесь. Старшая Сестра всячески прихорашивалась и позировала, стараясь заполучить улыбку на угрюмом лице чужеземца, и винила во всём Шачи, когда её попытки не увенчались успехом. Шачи? Нет…я… Сакура? Это имя казалось ей таким далеким, когда она находилась в теле этой женщины. Хотя она и знала, что это лишь сон, она привязалась к нему так, будто эта жизнь была не менее реальна. Она потихоньку наблюдала за Лордом Индрой. Пусть она и была привязана к нему, желала, чтобы он снова признал её или хотя бы поблагодарил за спасение, она чувствовала себя в безопасности, наблюдая за ним со стороны, из тени. Временами он оставался один, тренируясь или же медитируя, но когда она всё же решалась приблизиться к нему, ей начинало казаться, будто она слышит, что кто-то с ним разговаривает. Тогда она спешила поскорее убраться оттуда. Всё же, их последняя встреча была настолько противоречива, что наравне с желанием увидеть его, она его также сильно боялась. Потому она держалась поодаль, наблюдая за его тренировками, укрывшись в тени деревьев. Временами она попадалась, за что получала выговор или же побои Отца, но эти дни уже были скорее воспоминанием; Отец вспоминал о ней, лишь когда ему кто-то напоминал, а Старшая Сестра — лишь когда замечала, что младшая прячется. По большей части ей удавалось свободно наблюдать за чужеземцем столько, сколько она захочет. Лорд Индра обучал жестоко, но эффективно. Он никогда не повышал голос, и всё же обладал абсолютным контролем над своими учениками. Казалось, хватало одного лишь кивка головы, чтобы упасть перед ним на колени в восхвалениях, а одного его насмешливого взгляда было достаточно, чтобы человек сам напоролся на его меч, дабы избежать бесчестия. Некоторые так и сделали. Когда же он был доволен успехами своих студентов в дисциплине и контроле, он обучал их новым способностям. Шачи наблюдала, как люди учились управлять водой в своих руках, или же призывать земляные холмы, подобные клыкам, торчащим из земли. Другие управляли ветром, а кто-то превращал травинки в иглы. Он инструктировал их, а его красные глаза горели пламенем, заставляя учеников повторять правила снова и снова и делать движения рук вместе с ним. Она повторяла его слова, стараясь запечатлеть в памяти звук его голоса. Когда он говорил обычным тоном — без угрозы её жизни, как это было в тот день на берегу — его голос был приятным, располагающим. Несмотря на очевидную опасность, которую он из себя представлял, она чувствовала себя в безопасности рядом с ним, что было для неё совершенно непривычно. Она тоже делала знаки руками из своего укрытия за деревьями, складывая пальцы до тех пор, пока не получалось идеально. Вскоре она делала это интуитивно, что позволяло ей сосредоточиться на звуке его голоса во время объяснений. Однажды его голос показался ближе, чем обычно, даже при том, что он был так далеко, потому она закрыла глаза и представила, что он наблюдает за ней, а не за своими студентами, рассказывает ей… Вы призываете чакру, останавливаете её, когда она соберется в области между ртом и грудью. Когда её соберется достаточно, вы должны всю её высвободить. Она глубоко вдохнула, сконцентрировавшись на тепле в груди, затем выдохнула. К своему совершенному удивлению и ужасу, из её губ вырвался столб пламени и поджег дерево напротив. В шоке и ужасе, девушка отшатнулась назад, не в силах поверить, что только что произошло. Ей понадобилось мгновение, чтобы оглядеться и убедиться, что её никто не видел, и затем пуститься бежать, задрав полы юбок до колен и спотыкаясь о коренья деревьев. Она слышала, как далеко позади удивленно кричали люди и требовали воды. Она не была уверена, как в такой ситуации ученики планировали потушить дерево — при помощи ведер, либо при помощи контроля чакры — потому что она продолжала бежать… Пока в конце концов её путь не был прегражден ни кем иным как Лордом Индрой. Его глаза горели, глядя на нее, и от испуга девушка упала на колени, приклонив голову к земле. — Прошу извинить меня! Простите, я не собиралась… я даже не понимала, что я… пожалуйста, не говорите Отцу. Я — я никогда больше не буду этого делать… — Как долго у тебя это заняло? — перебил он. Она непонимающе моргнула, подняв на того взгляд. — М-мой господин? — Ты множество недель наблюдала за тренировками, но до этого ни разу не пробовала практиковаться, — сообщил он ей, на что послышался удивленный писк. — Сегодня же ты попыталась. Сколько у тебя это заняло? — Я-я… не долго. Я просто… Я просто слушала, что Вы говорите, и попробовала сделать. — Хм. Он наградил девушку загадочным взглядом, будто принимая во внимание то, чего не замечал раньше, и она снова склонила голову. — Я не собиралась никому навредить или же причинять беспокойство. Она услышала звук проходящих мимо ног, и когда подняла голову, Индра уже удалялся прочь по направлению к тренировочному полю. Она не была уверена, показалось ли ей или нет, но она услышала тихое бормотание: — В следующий раз не стой рядом с деревом.夢
— Ты опять забыл, да? Сакура хмуро посмотрела на рану на ноге Саске — вот к чему ведут ошибочные действия и брошенное бревно. Жители этой части страны так настороженно относятся к чужакам, что набросились на них до того, как Сакура успела представиться. Саске, разумеется, инстинктивно заградил её, но в итоге дело чуть не закончилось очередной оторванной конечностью. — Что забыл? — проворчал тот, наблюдая за исцеляющим его кожу зеленым свечением, исходящим от её пальцев. — Что тебе не нужно меня защищать, — упрекнула его Сакура. — Даже если бы у меня не было базовых способностей увернуться, цепь ничего бы мне не сделала. — Возможно, но, насколько мне известно, твои регенеративные способности не распространяются на ребенка, — напомнил он ей. –Ты сейчас не такая непобедимая, какой привыкла быть. Сакура удивленно моргнула, сдержав возражения, крутившиеся на языке. Он прав. На мгновение она забыла. Всё это было так ново — изменения в её теле, корректировки, которые ей приходилось сделать. Больше никаких пилюль, подавляющих чакру, ей больше нельзя было пить кофе, она чаще уставала — иногда ей казалось, что всё это происходит не с ней. Временами она полностью осознавала о новой жизни внутри неё, и была не в силах прекратить думать об этом, в другие же дни, загруженные и путанные как сегодня — она забывала. Даже отражение в зеркале было обманчиво — она совсем не походила на беременную, даже когда полностью раздевалась. Слева показалось движение — Сакура подняла голову и увидела двух девочек, несущих ковши с водой; она улыбнулась, на что девочки ответили ей отчасти почтительной, отчасти застенчивой улыбкой и поспешили прочь. Селяне отступили, когда Сакуре пришлось нанести сокрушительный удар по земле, заставляя людей отпрянуть, если они не хотели провалиться в разверзшуюся твердь. Наблюдая за тем, как розоволосая девушка склонилась над темноволосым человеком, чтобы вылечить его, пока тот не истек кровью, они, наконец, осознали, что она медик, а потому оставшийся вечер провели в многократных извинениях. Они даже настояли, чтобы Сакура и Саске остались у них столько, сколько им нужно, разрешая им разместиться в крохотной хижине, которую занимали сами. Они даже донесли сюда Саске на носилках, чтобы Сакура не тратила свои силы. Саске едва не закатил истерику по этому поводу (он до сих пор ненавидит казаться слабым), но люди чувствовали себя настолько виноватыми, что Сакура настояла, чтобы он всё же позволил им сделать это. В какой-то степени, это и повлияло на её решение смягчиться к ним. — Прости, — сказала она, проверяя процесс заживления кожи. — Я постараюсь впредь быть более осторожной. — Хм. — Я просто не привыкла держаться позади. Прошло уже достаточно много времени, когда мне приходилось держаться подальше от прямой опасности. — Я знаю. Он, наконец, расслабился, закрывая глаза и позволяя дыханию выровняться. Будто он не ожидал, что Сакура так просто примет это. Ну что за балбес, а… Она покачала головой, смотря на картину абсолютного спокойствия перед ней. Она напомнила ей те первые сны, когда она лечила Индру на берегу. Прошлая реинкарнация Саске резко отличалась от того, кем он был сейчас, поняла она. Он смотрел на нее — на Шачи — взглядом, полным недоверия и ожидания какого-то подвоха. Взгляд Саске был пристальным, но при этом совершенно другим — с заботой и вниманием к ней. Как будто из-за беременности она стала хрупкой. Сакура забыла, каково это — быть под защитой. Что еще больше запутывало её ночные пребывания в теле Шачи. Та женщина была совершенной противоположностью Сакуры. Такая спокойная, послушная, нерешительная –Сакура либо никогда не обладала этими качествами, либо переросла их еще в глубоком детстве. Сама их сущность ей претила. Даже их возможности использования чакры были разными, судя по тому, как они обе учились ей пользоваться. Первая же попытка Шачи увенчалась сильным, заряженным чакрой потоком пламени, достаточным, чтобы уничтожить целое дерево. Сакура вспомнила свою первую попытку использовать ниндзюцу — ей пришлось прилично потрудиться, чтобы выполнить хотя бы удовлетворительную технику подмены. И что еще важно. Дело было не только в их характерах. Почему у Сакуры предрасположенность к водным видам техник, когда Шачи, очевидно, больше подходили огненные? Разве это не должно было передаваться генетически? — Не обязательно. Сакура подпрыгнула, внезапно осознав, что всё это время бормотала себе под нос. Саске задумчиво смотрел на неё. — Цель реинкарнации в том, чтобы переродиться в лучшем виде себя. Возможно, это может значить и сильнее. Вода сильнее огня. — Оу. — Как понимаю, тебе снова стал сниться он? — спросил Саске предельно будничным тоном. Взятая врасплох Сакура отвела взгляд. Она старалась не поднимать эту тему, зная, как это его расстраивает. — Совсем недавно. Только прошлой ночью, правда. Всё было немного запутанно, поэтому я решила ничего не говорить, пока не приведу в порядок мысли. — Мне в ближайшее время спешить некуда, — напомнил он ей, кивнув на ногу. Она была теперь полностью здорова, потому Сакура бросила на Саске удивленный взгляд. Тот с вызовом поднял бровь — пусть Сакура что-то скажет по этому поводу. — Расскажи мне, что ты видела. — Только в том случае, если ты перестанешь расстраиваться каждый раз, когда я говорю об Индре. Саске стиснул челюсть, но кивнул. — Идет.眠り
В конце концов, Отец начал терять терпение — Лорд Индра слишком долго избегал насущных вопросов. Ему нужно было убедиться в его абсолютной верности, ему нужен был тот, кто будет всегда тренировать его армию и командовать ею. Потому, перед лицом всего двора, он предложил Индре создать вечную нерушимую связь между ними. — Моя дочь, Щибасури, — гордо представил он, указывая на Старшую Сестру. — Она станет прекрасной женой, а ваши дети станут наследниками моих земель. Каждый придворный мужчина негодовал — пусть Лорд Индра и был сильным, но он оставался чужеземцем. А некоторые даже рассчитывали, что рука Старшей Сестры достанется именно им. Но мрачный чужеземец не выказывал никакого интереса. — Мне нет дела до ваших земель, — тихо проговорил он, в могильной тишине его слова были отчетливо слышны. – И мне нет дела до женщины, которая заботится лишь о своей внешности, но безразлична к миру. Существу, чьё тело тяготеет лишь к бесполезной погоне за модой, и которое никогда не будет благословлено ребенком. Старшая Сестра издала яростный вопль, а Отец покраснел от гнева. — Как ты смеешь…! Но Лорд Индра отвернулся от них, а его взгляд упал на толпу. На неё, стоявшую со своей стражей. — Взамен я возьму её, — властно заявил он. — Только в этом случае я останусь здесь. Шачи начала ловить ртом воздух — это же было бессмысленно. Он никогда, никогда не подавал каких-либо знаков ей, что уж говорить о… — Шачи? — переспросил Отец, недоумение взяло верх над гневом. — Но почему…? Она ниже статусом, да и не имеет никакой важности… — Я хочу услышать её ответ, — перебил Индра. — И если она не готова к супружеству, я покину эти земли вместе с теми, кто за мной последует. Наступила загробная тишина, в которой чувствовалась какая-то опасность, после чего послышался шепот. Придворные обменивались своими эмоциями, выражая удивление и ликование по поводу такого исхода событий. Одни думали, что это шантаж, другие полагали, что это замысел младшей дочери, чтобы прийти к власти, тайная любовь…. Ничего из этого не было правдой. За те недели, что она наблюдала за ним, она поняла, что у Лорда Индры было своё видение и свои цели, которым он следовал. Если он предпочел Шачи вместо её прекрасной старшей сестры, на то была причина, и уж точно это не было что-то столь банальное и ненужное, как забота о ней. Старшая Сестра подняла на неё взгляд, полный ненависти, будто Шачи в самом деле как-то это подстроила, а Отец одним своим хмурым взглядом дал понять, что если та откажется, он ей обеспечит побои и сломанные кости всю её оставшуюся жизнь. Ему вовсе не обязательно было это делать — в то же мгновение, когда Лорд Индра произнес эти слова, она уже знала, каким будет её ответ. Но даже при этом, ей казалось, что она подписывает собственный смертный приговор, когда шепотом произнесла заветное «Я согласна».夢
Сакура протянула руки за голову, издавая мурчащий горловой звук, после чего снова расслабилась, положив голову на бедро Саске, прикрытое одеялом. Они лежали валетом, абсолютно голые и довольные, а в воздухе всё еще чувствовался запах секса. Саске лежал на боку, прислонившись щекой к одной стороне её живота, и перекину руку через другую. Глаза его были закрыты, а губы слегка подернуты спокойной не совсем-улыбкой. Было ещё слишком рано пытаться почувствовать какие-либо толкания, но, похоже, Саске это не волновало. Сакура, нежно улыбаясь, протянула к нему руку, убирая с лица волосы. Он приоткрыл правый глаз — его мимолетный взгляд был мягким, довольным и счастливым — и закрыл его снова. Этот взгляд предназначался лишь ей и, она знала точно, их будущему ребенку, он содержал в себе всё. Пусть Саске редко говорил это — лишь в моменты, когда она заставляла его тяжело дышать и задыхаться, как мгновениями ранее — она чувствовала его бесспорную, всеобъемлющую любовь. Это чувство наполняло её теплом изнутри, потому что она никогда по-настоящему не верила, что ей суждено испытать это. Это же чувство заставляло её испытывать вину за то, что она однажды спросила его, являлось ли восстановление клана единственной причиной, по которой он хотел быть с ней. К тому времени, Саске был уже другим человеком. Таким непохожим на того, кого она видела в своих снах. Он был ей интересен. Его характер, его мотивы, его отношения с Шачи… — Как думаешь, почему он выбрал её? — Хм? — Голос Саске был низкий и хриплый ото сна. — Индра, — пояснила Сакура, глядя в деревянный потолок. — Он внезапно появился на том берегу, пытался убить её, потом вернулся. А её отец практически бросил к его ногам весь мир — любой мужчина в то время желал бы этого — а он бросил ему это всё обратно в лицо и выбрал Шачи. Девчонку, с которой они едва ли обменялись сотней слов. — Она потрясла головой. — Такое могут сделать ради человека, которого любят, но я не …как думаешь, он был способен на это в какой-то степени? — На что? — На любовь. Какое-то время Саске молчал, заставляя Сакуру гадать, собирается ли он отвечать на этот вопрос. Затем всё же произнес: — Не думаю, что он был способен на любовь в твоём понимании. — В смысле? — После предательства — или, точнее сказать, после того, как он решил, что его предали Хагоромо и Ашура, он стал еще более подозрительным. Он вряд ли был способен на те чувства, которые… — Он осекся, его голос стал тише и звучал украдкой, — которые чувствую к тебе я. Сакура отреагировала на признание лишь мягкой улыбкой — Саске становится раздражительным, если она начинает придавать подобным моментам большое значение. Вместо этого, она вернулась к теме разговора. — Так почему же он выбрал её? — Она помогла ему. Возможно, он, таким образом, хотел отплатить ей долг. — Но он еще сказал, что она напомнила ему о слабости. А она была слабой. Разве не логичнее было ему выбрать старшую сестру? У нее был статус. — Такой человек, как он, выбрал бы себе в жены женщину, удовлетворяющую его целям. Ты говорила, что она могла использовать чакру — а научилась она, лишь наблюдая за его уроками, — заметил Саске. — Представители моего клана сочли бы Шачи более достойной кандидаткой. Сакура поразмыслила над этим и кивнула. — Тогда это всё объясняет. — Хотя я не думаю, что причина была лишь в этом. Она бросила на Саске удивленный взгляд. — Возможно, он видел в ней параллель самому себе, — продолжил Саске. — Ребенок, с которым жестоко обращались в семье. Он считал, что семья его предала; эта девочка была козлом отпущения для своих родственников — причем совершенно незалуженно, судя по тому, что ты мне рассказывала. — Но в таком случае не было бы логичнее убить её семью? Зачем соглашаться на брак с ней? На прямую связь с этими людьми? — Не сомневаюсь, у него были какие-то свои мотивы в долгосрочной перспективе. Однако… Я подозреваю, что это могло быть иначе, чем все, что он активно планировал до этого. — Что ты имеешь в виду? — Вполне возможно, что она дала ему нечто такое, об отсутствии чего он даже не подозревал. — Сказал ей Саске, глядя куда-то вдаль. — Учитывая, как далеко он зашел, ему нужно было что-то, что вернуло бы его на землю. Когда Индра впервые пробудил свои способности, он был силен, потому что защищал нечто важное для него. Своего брата. И он оставался сильным, даже будучи постепенно поглощаемым тьмой, потому что всегда верил в поддержку отца и брата. Когда он её лишился — когда Хагоромо назвал своим преемником Ашуру — он впервые в жизни оказался совершенно один. Когда у тебя столько силы, сколько было у него, и ты переполнен ненавистью, тебе необходимо как-то обосновать свои действия — нужна какая-то цель, оправдывающая их. Она знала, что сейчас он говорил о себе, не об Индре. О том, как его любовь к брату подтолкнула его к ужасным действиям. — Затем он встречает эту девушку, она, очевидно, привязывается к нему, и помогает, — предположила Сакура. — Он продолжает наблюдать за ней, знает, что она в ужасной ситуации, и потому начинает вспоминать чувство, когда в тебя кто-то верит. Это звучало слишком правдоподобно, и Сакуру передернуло. Ей не нравилось думать, что Индра использовал ужасное положение Шачи в собственных целях, но, в то же время, она знала, что та девушка — та застенчивая фиалка — увидит в этом возможность сбежать. В каком-то смысле они оба нашли спасение друг в друге, даже если и не понимали этого. — Хм, — Саске кивнул. — Она будет абсолютно предана ему — и из-за своего характера, и из-за статуса его жены — это её обязанность — подчиняться его воле. Сакура подняла голову и одарила его насмешливо-злобной ухмылкой. — Ох, так, значит, я должна раболепно подчиняться тебе. — … Я отказываюсь отвечать на дискредитирующие меня вопросы. — И чертовски правильно делаешь, — кивнула она, откидываясь назад и взвизгнув, когда он в отместку ущипнул её за левый сосок. Сакура шлёпнула его по руке, отбросив её, и уставила на него палец. — Не начинай того, чего не намереваешься продолжать. Саске хмыкнул. — Кто сказал, что я не собираюсь продолжать?眠り
Приближался день свадьбы, и впервые в жизни с Шачи обращались так, как положено при её статусе. Её купали в ароматизированных ваннах, а кожу смазывали маслами, одевали в шелка и украшения и кормили лучшей едой, чтобы, как шутил её слуга, её дети были здоровыми. Старшая Сестра обиженно маячила на втором плане, в то время как отец занимался приготовлениями. Что бы он ни чувствовал к Шачи раньше или же теперь, его желание заполучить силу Лорда Индры возросло в десятки раз с тех пор, как он воочию увидел юношу в действии. Он делал вид, что вовсе не ненавидел её, называл «любимой дочерью» и представлял гостям. Свадьба обещала быть пышной, чтобы показать процветание феодала-Отца, и давала соседям понять, как его благосостояние может улучшиться. В этом ему удалось перебороть не питающего любви к вычурности и пышности характер Индры. Жених практически не появлялся и не прилагал никаких усилий к организации торжества; он продолжал обучать своих последователей на тренировочном поле вплоть до самого дня церемонии. Тем утром она проснулась на рассвете и приняла ванну. Её служанки хной нанесли длинные черные ленты, ведя ото лба, через лицо, проведя по шее и очертив вокруг её грудей, пройдясь черной линией вдоль рук и ног, будто она была обвита змеей. Волосы её украсили свежей ветвью цветущей вишни, а золотые кольца украсили её запястья, шею, пальцы и даже переносицу. Всё это было тяжелым и громоздким, но Шачи знала — лучше молчать и не жаловаться. Свадебное платье было из красного шелка — единственная вещь не с плеча сестры — а финальным штрихом стал пурпурный драгоценный камень в форме ромба, расположившийся посередине её лба. Отец быстрым шагом провел её к алтарю, будто переживал, что если будет медлить, его будущий зять может передумать. Старшая Сестра держала вуаль, а когда Шачи прошла к своему месту, злобно шепнула: — Даже не думай, что теперь твоя жизнь станет безмятежной. Лорд Индра стоял перед собравшимися гостями, скучающий и раздраженный, и, даже не обратил внимания, когда Шачи подошла к нему. Первосвященник начал церемонию, подняв перед ними священную чашу и произнося речь. В голове Шачи было необычно пусто из-за неверия впроисходящего и страха перед будущим, и Сакура ощущала своё присутствие сильнее, чем за последние несколько месяцев. Свадебная церемония отличалась ото всех, которые ей доводилось видеть, от её собственной свадьбы с Саске, и хотя ей было не по себе от обстоятельств, при которых это все происходило, она была очарована. Священник положил в чашу гладкий камень обсидиана — добытый в священной реке, протекающей через их земли — и пожелал им прочного долговечного брака. Он наполнил бокал вином и мёдом, прося богов о плодовитости и здоровье, и затем взял их руки, положив их ладони на обод чаши, показывая смешение их крови отныне и вовек. Сначала он передал сосуд Лорду Индре как главе будущего союза. Жених сделал глоток — едва промокнул губы — и отдал чашу обратно. Выражение его лица не изменилось, он всё так же не смотрел на невесту. Затем сосуд передали Шачи, а священник напомнил ей о её обязанностях как будущей супруги. Она уже начала подносить чашу к губам… …Когда Лорд Индра внезапно начал хватать ртом воздух и согнулся. Повисла тишина, священник в ужасе уставился на Индру, а со стороны гостей послышались вздохи. — Мой господин? — прошептала Шачи, приближаясь к нему. — С Вами всё…? Глаза Индры метнулись к ней, меняя свой цвет с черного на красный, и она ошеломленно открыла рот. Но не шаринган так поразил её. Шачи быстро пробежалась взглядом по его лицу — зрачки расширены, рот открыт, а губы подернула синева. — Яд! — бессильно закричала она. — Он отравлен! — Она завертела головой в поисках того, кто мог бы помочь. — Пошлите за лекарем! Отец стоял как контуженный, медленно осознавая, что происходит, а Старшая Сестра… В её взгляде читалось абсолютное понимание происходящего, а на губах играла злобная усмешка. — Ты… — Шачи — или Сакура? — осознала. — Почему ты…? Индра начал содрогаться в конвульсиях. Не дождавшись ответа, Шачи упала перед ним на колени, стараясь держать его пылающие руки. Она была в ужасе, страх вернул ей полный контроль над телом, отодвигая сознание Сакуры на второй план, но она отказывалась отступать. Дай мне контроль сейчас же, иначе он умрет! Она сосредоточилась, устремив взгляд на упавшую у ног священника чашу, из которой разлилась жидкость. Священный обсидиан выкатился из нее, оставив на дне мелкий осадок. Вот как. Яд был в свадебной чаше. Индра был не единственной целью. Она прокрутила в голове все известные ей противоядия, просчитывая, сколько времени осталось у Индры. Учитывая, как быстро подействовал препарат, его рассыпчатую основу и синеву вокруг рта… Аину, определила она. Он родственен по составу акониту, но более сильный. Мало что можно было использовать, чтобы обезвредить его действие, а учитывая ограниченное время, что у нее было, она сомневалась, что ей удастся найти… Она замерла, опомнившись. Нет. Это просто не может быть случайным стечением обстоятельств. Она подняла руки к волосам, вытаскивая из прически нежные цветки. У цветков вишни есть некоторые лечебные свойства, но её нечасто использовали в противоядиях… Кроме случаев отравления аину. Она решила не задумываться о невозможности происходящего. Вместо этого она стала крошить лепестки — сначала в руках, затем положила их себе в рот, пережевывая в кашицу, приблизившись к лицу Индры и накрыв его губы своими. Она передала кашицу из своего рта в его, стараясь передать также часть своей чакры, взывая каждую крупинку своей концентрации на помощь. Она представляла себе, как её энергия переходит в него, преследуя яд в его крови и выводя его. Она не знала, получается ли у нее или нет, поскольку потеряла контроль над своими действиями. Вся её концентрация на помощи начала колебаться, как отпущенная резинка. Она снова была не больше, чем «пассажиром» в этом теле, в то время, как Индра дернулся в последний раз и затих. Послышался горестный стон. Сакуре понадобилось какое-то время, чтобы понять, что звук исходил от нее. Чтобы понять, что женщина из её сна рыдала, упав на грудь Индры. Этот человек, которого она спасла, который попросил её руки и обещал забрать отсюда — подальше от будущего, связанного узами её крови — теперь он оставил её, не оставив никакого шанса. Слезы струились по её лицу, она наблюдала, как Отец обратился к Старшей Сестре: — О чем ты думала? Ты всё разрушила! — Я не сделала ничего, лишь спасла тебя от шарлатана, — легко ответила она. — Ему не было никакого дела до статуса твоей правой руки, Отец, он бы просто забрал своих учеников и ушел восвояси. А если он действительно желал почтить твои желания, он бы принял в жены невесту, которую предложил ему ты, не это. — Она вскинула волосы. — Теперь же у нас есть люди, поклявшиеся тебе в верности, которые знают его учения и не вздумают исчезнуть со своим наставником. Черты Отца смягчились, он задумался и медленно кивнул. — Кроме того, — продолжала Старшая Сестра, на лице которой играла жестокая улыбка. — Он оскорбил меня, публично, а это непростительно. Как мог он… Но её слова резко оборвали. Вспышка молнии разрезала зал церемоний, пройди сквозь её плечо прямо к сердцу и оставив в теле большую кровавую дыру. Шачи вскрикнула в ужасе, уставившись на ошеломленное выражение на лице Старшей Сестры, пока её тело падало на пол. Выражение лица отца от удивленного сменилось ужасом, и она поняла почему — Индра был жив. Он отбросил её и встал, передвигаясь подобно молнии, которая только что прошла сквозь тело её сестры, и схватил Отца за горло. — Те, кто нарушают клятвы — мусор. А те, кто предают свою собственную кровь — ещё хуже мусора, — прорычал он. — А та чаша предназначалась ей в равной степени, как и мне. — Это было единственное предупреждение, прежде чем он сжал пальцы и переломил мужчине шею. –Любой, кто делает шаг против меня, объявляет себя моим врагом. А я не позволю своим врагам жить и предпринять вторую попытку ослабить меня. Его глаза все еще горели красным пламенем, он обернулся к замершим гостям. — Ваш лорд мертв. Вы можете попытаться отомстить за него, либо быть свободными. Одно из ваших решений приведет вас к неминуемой смерти, так что выбирайте мудро. Он сделал несколько шагов мимо толпы в сторону двери, и люди вокруг замельтешили. Гости и придворные стали разбегаться, спотыкаясь о юбки своих богатых нарядов. Шачи осталась стоять на коленях, с открытым ртом смотря в спину мужчине, до сих пор не веря в произошедшее. Тогда, как и в прошлый раз, он обернулся, чтобы снова встретиться с ней взглядом. — Ты дважды спасла меня, — холодно сказал он ей. — И всё же, я предлагаю тебе выбор. Возможность. Спаси себя. Забудь эту шутовскую церемонию и узы, на которые ты согласилась ради них. Покинь это место и ищи лучшее будущее, с человеком, который будет тебя уважать и любить. Или же… — его глаза снова стали черными, — идем со мной. На её лице появилось удивление. — Если ты выберешь это, то с этого момента ты будешь полностью моя. А я человек нетерпеливый. Меня нельзя назвать ни мягким, ни добрым, а твоя жизнь будет одним сплошным обязательством. Ты подаришь мне детей — наследников, которым я передам свои учения. До тех пор, пока ты будешь предана мне и послушна, я могу сделать тебя богиней подле меня, но стоит тебе пошатнуть мое доверие, их смерть тебе покажется завидной. Ужас и путаница в голове не давали ей здраво понимать, что он ей говорил. Несколько мгновений она могла лишь пялиться, переводя взгляд с его полного решимости лица на трупы отца и сестры, повторяя его слова у себя в голове. И тогда она поняла. Он давал ей выбор. За всю её жизнь, ей ни разу не дозволялось самой принимать решения, руководствуясь собственной волей, а не желаниями других. Впервые в жизни, она была свободна. Ей давали возможность выбрать свою судьбу. Этот жест вызвал у нее на глазах слёзы, потому что она знала — этот человек не из тех, кто предоставляет выбор. Существует его воля, либо смерть, но вот он, стоит и предлагает ей шанс оставить всё. Она была уверена, что он выстоит против любого воина её отца, а так же, что он позволит ей уйти и выбрать лучшую жизнь, если она того захочет. Когда она брала его руку, ей было интересно, знал ли он, насколько ужасающе просто ей было принять это решение. つづく