***
Весело ему, видите ли! Тсукишима, не подавая виду, но внутренне закипая свистящим чайником, молча наблюдал за сценой прощания капитанов обеих команд. «Чтоб этого Куроо о ближайшую стену прихлопнуло», — несбыточной мечтой растекался Тсукишима, нервно потирая прикушенное минутой ранее ухо и мимолётно вспоминая вчерашний день. — Ну так что, Тсуки? Займёмся настоящим делом и организуем тебе влюблённость? Тьфу. Он забрался в автобус, удобно устроившись возле окна и натянув наушники. И какой неведомый чёрт заставил Куроо покинуть спортзал именно в тот момент, когда Ямагучи безуспешно объяснял свои чувства и выражал надежду, что и сам Тсукишима когда-нибудь заморочится подобной блажью? Нет уж. Ему только «любовей» всяких там не хватало. Давайте ещё и соулмейта на шею посадим! Тсукишима скривился. Про́жил всё это время как-то без них и дальше обойдётся. И этот кошак драный — тоже. Обойдётся. Да он себя в зеркало видел-то? Тихий универсальный ужас! Вальяжно-подвижный, самоуверенный, настораживающий, раздражающе-циничный и безумно сексуальный. Эм… Какой-какой?! Тсукишима тряхнул головой и плотнее прижал наушники, отгоняя прочь ненормальные мысли, которые до добра уж точно не доведут. Козуме Кенма — Когда-нибудь ты доиграешься, — безразличным тоном констатировал очевидное Кенма. — М-м… А почему бы и нет? — Облокотившись на дверной косяк, Куроо растянул губы в предвкушающей улыбке; глаза по-кошачьи блеснули. — Это ведь так интересно, не считаешь? Кенма с непониманием уставился на своего капитана и, по совместительству, друга детства. — Игра-а-ать, — промурлыкал Куроо и подмигнул. Как бы то ни было, но, прощаясь с карасуновцами, краем глаза Кенма заметил игривый укус, злость во взгляде первогодки-блокирующего и весёлый смех кайфующего от безнаказанности Куроо. — И чего ты завёлся? Кенма смотрел вслед петлявшему по серпантину автобусу, время от времени поднимая голову и с осуждением замечая во взгляде Куроо разгорающуюся диким пламенем одержимость. В принципе, Кенме плевать, но Куроо, охваченный очередной гениальной идеей, ничего хорошего в скором будущем не предвещал: следовало, по-возможности, остановить этот беспощадный каток целеустремлённости. — Потому что мне так хочется. Считаешь, нужны ещё какие-то основания? — Взбудораженный охотничьим азартом, Куроо по-кошачьи облизнул верхнюю губу. — Такой ершистый недотрога и до сих пор нецелованный. Да я сам себе не прощу, если пройду мимо! Бесполезно. Кенма понуро уставился на Куроо, вздохнул, пожал плечами и на краткий миг всем сердцем пожелал «объекту охоты» светлого озарения на тему срочного побега куда-нибудь в Африку. Токио. Старшая Некома. За неделю до «золотой» Тсукишима Кей — …это Куроо себе новую игрушку нашёл. — Тсукишиму, что ли? — Ага. — Ой, не могу! Ничего у него не выйдет. — Плохо ты Куроо знаешь. Достал. Этот тип его конкретно достал. И ладно бы в перерывах между матчами, так нет же! Казалось, что разделявшая команды сетка в большей степени стимулировала Куроо на колкие подначки и замечания. Тсукишима не мог не признать, что замечания по поводу игры дельные, но вот манера, с которой тот тянул «паршивые у тебя блоки, Тсуки», просто убивала. Капитана Некомы. Особо извращённым способом. В мыслях Тсукишимы. Он уже бросил попытки вразумить Куроо перестать обращаться к нему неформальным «Тсуки», но терпеть двусмысленные намёки в присутствии остальных волейболистов и тренеров становилось просто невыносимым. — Вытяни руки вперёд. Вперёд, я говорю! — Куроо подкрался сбоку и приблизился вплотную, нарушив личное пространство немного уставшего Тсукишимы. — И не надо так пальцы напрягать, помимо этого ты должен зафиксировать и напрячь ладонь-запястье-руку. И быть готовым в любой момент поменять расположение блока. Куроо с потрясающим чутьём передвинул выставленные над головой руки и отправил на площадку противника пробитый с атаки и отскочивший от блока мяч. — Хэй! Отличный блок! Круто, Куроо-сан! — Хината, как обычно, «звенел» на весь спортзал. — Тсукишима, а ты так сможешь?! — Заткнись. Бесишь, — цыкнул тот на Хинату и попытался отойти от Куроо на безопасное для его, Тсукишимы, нервов расстояние. — Ты бы на него не цыкал, а брал пример по качеству прыжков, — не преминул подлить масла в огонь Куроо. — Твоим-то высоты и пружинистости явно не хватает. Он опять приблизился. Тсукишиму передёрнуло. Куроо иронично следил за его манёврами, позволяя немного отдалиться и тут же настигая «жертву», как бы невзначай задевая плечом, прижимаясь бедром или касаясь рукой. Тсукишима молча психовал и продолжал отодвигаться, не обращая внимания на странные реакции собственного тела. Парни обеих команд с интересом наблюдали, посмеивались и пытались угадать, сколько кругов по площадке нарежет эта парочка. На счастье Тсукишимы тренеры объявили об окончании индивидуальных тренировок и вновь распределили составы для командной игры. Наконец-то! Тсукишима отправился на подачу, стараясь успокоиться и не пробивать мяч в лицо подмигивающего Куроо. Куроо Тецуро Попался. Куроо караулил возле душевой, с нетерпением предвкушая очередную порцию раздражённых взглядов первогодки-недотроги. Плавным шагом догнав удалявшегося в сторону спальной комнаты Тсукишиму, он с силой приобнял его за талию и притянул спиной к себе, уткнувшись носом в мокрый затылок. — М-м… Ты вкусно пахнешь, Тсуки. Куроо шумно втянул воздух с хвойным запахом геля для душа. Кажется, он немного перестарался. Скорость, с которой испуганный Тсукишима вывернулся из объятий и стартанул по направлению к выделенной карасуновцам комнаты, безмерно впечатлила ошалевшего от подобной прыти Куроо. — Куда же ты, ми-и-илый?! Он не выдержал и расхохотался, вспомнив округлившиеся глаза на миг обернувшегося Тсукишимы.***
Куроо просто не в силах остановиться! Сло́ва «нет» для него в тот момент не существовало. Его как магнитом тянуло к высокомерному блондину, с каждой минутой всё глубже затягивая в водоворот эмоций и ощущений. — Вы когда-нибудь исчезнете, а? — обречённо протянул Тсукишима, вытираясь полотенцем и тяжело выдыхая горячий воздух после очередного круга подбора. — Не вопрос. С тебя номер телефона. Куроо протянул ему бутылку с водой. Действуя на автомате, Тсукишима взял воду и с наслаждением сделал первый глоток. Наблюдая за мерно подрагивающим кадыком и случайными каплями, стекавшими по подбородку и горлу, Куроо поймал себя на мысли, что ему безумно хочется подобрать сверкающие бисером капельки языком. — Тсу-у-уки? Выразительный взгляд светло-карих глаз опустил просьбу Куроо на уровень плинтуса. Не соизволив ни поблагодарить за воду, ни ответить на вопрос, Тсукишима молча вернулся к своим. — Я всё равно добьюсь своего. Так или иначе. — Куроо взлохматил чёлку и, уверенно кивнув самому себе, направился к сетке. — И чем скорее ты это поймёшь… — Сыграем!!!***
Так просто он его не отпустит. Куроо догнал неспешно шагавшего по направлению к душу Тсукишиму и пристроился сбоку, постепенно оттесняя вредного первогодку к ближайшей за углом стене. Готово. — Если поцелую, скажешь номер? Судя по выражению лица, Тсукишима такого не ожидал и растерялся. А Куроо решил воспользоваться моментом. Единым движением прижавшись к напряжённому телу, он без раздумий поцеловал замершего Тсукишиму, дразня языком сомкнутые губы и провоцируя на ответные действия. А вот теперь настала очередь Куроо удивляться. Тсукишима не просто ответил: он расслабился, раскрыл губы, позволил языкам встретиться и опалить настырным жаром друг друга. Чёрт. Недооценил он этого паршивца. Ох, как недооценил! Куроо дробно выдыхал опалённый жаром лёгких воздух, прижимая руку к причинному месту и сквозь проступившие слёзы наблюдая за удалявшейся высокой фигурой. — Считайте, что легко отделались. — И неожиданно без официальщины: — В следующий раз получишь по полной программе. О, да! Куроо уже с нетерпением ждёт следующего раза.***
Карасуновцы уехали, но тренировки Некомы не закончились. Куроо, не успев выцепить Тсукишиму до отъезда, разочарованно вздохнул и настроился на игру. Как же сегодня жарко. …Долгожданный душ прохладными струями смывал усталость прошедшего дня, когда радостный голос Кенмы заставил насторожиться. — Прикольно. И красиво. Куроо напрягся, не предчувствуя ничего хорошего. Как в воду глядел! «Красота» мерцала на правой ягодице. На его правой ягодице. На его, мать вашу, правой ягодице в виде двух переплетённых розочек. Розочек!!! Чтоб ты сдох, очкарик! Взбесившись до крайности, Куроо ещё долго метался по раздевалке, переругиваясь с Кенмой: «розочки» перебили всё, даже осознание факта внезапно обретённого соулмейта. Но когда эта мысль прочно укоренилась в голове, Куроо предвкушающе замер — его чуть ли не трясло от восторга: «Теперь ты мой!» Префектура Мияги Тсукишима Кей Он сорвался домой при первой возможности, не прекращая костерить «кошака драного» на чём свет стоит! Мысли материальны, да? Хотел соулмейта на шею — получи. Тсукишима шипел и чуть ли не плевался. А перед глазами так и маячила шикарная — на добрую четверть левой ягодицы — картинка скалящей зубы пантеры: чёрные контуры, янтарные глаза с узкими зрачками, внушительный оскал с длинными клыками и кривые когти, с полным правом обладания впивающиеся в кожу на самом интересном месте. Поужинав с мамой и братом, приехавшим погостить на недельку, Тсукишима поднялся к себе в комнату. Немного успокоившись, он уже более трезво оценил ситуацию. Соулмейт, значит. Что ж, следует исходить из того, что есть. А что у него есть? Правильно: самоуверенный тип с мерзким характером, поставивший перед собой цель окончательно вывести Тсукишиму из равновесия. И, судя по всему, настроен Куроо это делать всю оставшуюся, — Тсукишима стянул трусы и, повернувшись к зеркалу, ещё раз взглянул на татушку, — достаточно долгую жизнь. С другой стороны… Он растянул тонкие губы в усмешке, поглаживая пальцами загадочно мерцавшую картинку. А почему нет? Если ему придётся терпеть этот кошмар, стоит ли сопротивляться? Может, лучше расслабиться, получить удовольствие от игры и приобрести опыт? О да, Куроо. Играть умеешь не только ты. Чутьё подсказывало, что обходиться в их отношениях платоническими чувствами «кошак драный» явно не собирается. Да и самого́ Тсукишиму, чего уж скрывать, интересовало совершенно другое. Он никогда не врал себе, поэтому не стал отрицать, что поцелуй с Куроо взволновал, заставив воображение неясными эпизодами прокручивать возможные варианты развития событий. Хотел ли он Куроо? Пожалуй, да. Всё-таки игнорировать сексуальную привлекательность капитана Некомы глупо. Но было страшно. Немного. Тсукишима вышел из душа, надел пижаму и забрался под одеяло. Интересно, а какая у Куроо татушка? Мысли вяло перетекали от одного вопроса к другому, но категорически не желали переключаться на что-либо ещё, кроме несносного капитана-третьегодки. Что ж, Куроо-сан, шанс тебе предоставлен. Остаётся надеяться, что тебя не перемкнёт и на всякие глупости вроде большой и чистой любви не потянет. Сыграем! И начнём с… Хинаты.