***
После зимней сессии к ним пришёл новичок. Только переведённый, альфа не замедлил поприсутствовать на первой в полугодии тренировке. Лин сначала удивился, заметив среди ребят в раздевалке незнакомого альфу, но капитан – уже давно Валька, а не Валентин – шёпотом пояснил, кто это. Перед тренировкой альфу представил остальным членам команды тренер. Давид с достоинством кивнул на приветствие команды и тяжёлым, изучающим взглядом прошёлся по всем присутствующим. Многие нервно переглянулись, почувствовав давление сильного самца, послышались слабые смешки. Лин встретил взгляд Давида спокойно, без агрессии, но и без интереса. Новичок был крупным, высоким, сквозь майку проглядывались развитые мышцы, короткий светлый ёжик и тёплый взгляд голубых глаз завершали образ... Стоп, тёплый? Лина будто толкнуло вновь взглянуть на альфу, чтобы убедиться, что не померещилось. Но Давид уже повернулся спиной, разогреваясь вместе с командой. Пожав плечами, Лин приступил к упражнениям. В этом полугодии им предстояло побороться за участие в матче на уровне страны. Тренировки стали дольше и изнурительней, но приносили свои плоды. Лин чувствовал себя на площадке всё уверенней, получая удовольствие и отдаваясь целиком. Они с командой давно стали хорошими друзьями, обменивались шутками друг с другом, подбадриваемые капитаном, посмеивались над тренером, выдумывавшим раз за разом всё более изощрённые прозвища для них. Желая не терять эту близость, Лин в прошлом полугодии активно проводил время с командой и вне спортзала, приглашал посидеть на квартире и сам принимал приглашения. Альфа ощущал, что наконец-то стал своим. Наконец-то его признали другие представители его пола. Иногда оставаясь после тренировок, он доводил себя до изнеможения, раз за разом отрабатывая броски с различных позиций, стараясь избегать «пробежек» и «проносов», разыгрывая передачу «из-под соперника». В один из таких дней он и заметил, что у него появился зритель. Давид стоял у выхода, подперев стену и сложив руки. Бугры мышц на руках плотно обтянула рубашка, ноги в узких брюках были заведены одна за другую. Альфа уже успел переодеться, но отчего-то всё не уходил. Лин несколько раз поотбивал мяч от пола, глядя в сторону Давида и давая понять, что заметил его присутствие. Отделившись от стены, альфа неспешно приблизился к линии, внимательно глядя на вспотевшего Лина, в сотый раз за день забрасывающего трёхочковый. Чувствуя на себе пристальный взгляд, альфа остановился, откинув в сторону мяч и подойдя к скамье. Вытираясь полотенцем, он бросил взгляд на молчащего наблюдателя и спросил: – Нравится заниматься? Они не говорили прежде, обходясь приветствиями, советы новичку давали в основном тренер и Валька. Но сейчас просто проигнорировать Давида Лин уже не мог. – Да, неплохо. Сильная команда. Лин кивнул, стягивая майку и отпивая воду из бутылки. Тело зудело и требовало срочно окунуться под душ. – Почему капитан не ты? Внезапный вопрос заставил Лина замереть, так и не закрутив крышку на бутылке. Удивлённо глядя на альфу, он пожал плечами. – Ты неплохо играешь. И относишься к этому более ответственно, чем Валентин. Ваш капитан слишком легкомысленный, – лёгкая усмешка светилась в глазах Давида. Лин хмыкнул. У него был шанс стать капитаном – тренер предлагал ему в конце прошлого года, но альфа не захотел прыгать через Валентина, ставшего ему другом. – Он отличный игрок, его любит и признаёт команда. Всё придёт к нему со временем. Я быть главным не стремлюсь, – Лин чувствовал потребность защитить Вальку, хоть и, положа руку на сердце, большую часть тренировки постоянно желал дать ему хорошего пинка за привычку изображать комедианта во время игры. – Он сегодня не пришёл к тебе? От резкой смены темы Лин почувствовал, что этот разговор становится слишком странным. Спустя несколько секунд поняв, о ком шла речь, альфа приподнял брови, но всё же уточнил: – Ты имеешь в виду Августа? – Да, твоего омегу. Решив, что стоит с самого начала всё прояснить, чтобы потом не выслушивать вновь и вновь предположения об их отношениях, Лин усмехнулся и ответил, закинув майку на плечо: – Август не мой омега. Скорее всего, умотал на свидание. Не знаю, я ему не нянька. Кивнув Давиду, Лин направился в душ, спиной ощущая его взгляд. Прежде незаметный, Давид первым пошёл на контакт, очевидно, желая завести друзей. Но ощущения от состоявшегося разговора у альфы остались двойственные. Из-за повышенных физических нагрузок Лин чувствовал себя выжатым досуха. Без сил откинувшись на спинку стула в столовой, альфа пытался заставить себя поднять стакан с соком, под гогот Вальки и сдержанные смешки Августа. Слабо огрызнувшись, Лин выпил-таки, чуть не умудрившись пролить на себя половину. – О, мой друг, да на тебя без слёз не взглянешь, – протянул капитан команды, получив в ответ скомканной салфеткой по носу. – На себя посмотри. Кто вчера во время пробежки споткнулся, упал на скамью, да так и остался на ней лежать? Две секунды прошло, а нам уже нужно было тебя будить, – иронично парировал Лин. Август хмыкнул, заставив Валентина обиженно выпятить губы и приосаниться, отстаивая поруганную честь: – Смотри, вот так же лягу на матче, сами будете отдуваться. – Ага, конечно. От тебя потом тренер не оставит даже воспоминаний. Валька сдулся под тихий смех омеги. Лин окинул друга взглядом, тепло улыбаясь. Любовь пошла ему на пользу: Август расцвёл, пряча от окружающих блестящий взгляд влюблённых глаз и мечтательную улыбку. Но Лин, проводящий с омегой гораздо больше времени, чем остальные, замечал все изменения. Впрочем, если ему было недостаточно подтверждений со стороны Августа, он всегда мог взглянуть на его пару. – Ладно, пошлёпал я, – Валька встал из-за стола, потягиваясь и ленивым взглядом окидывая гомонящую толпу, мельтешащую перед раздачей. – Давай, пока ветер без камней, – фыркнул Лин, проводив взглядом друга. Пытаясь вновь приступить к обеду, альфа почувствовал мягкое прикосновение к ладони и поднял взгляд. – Ты ведь скажешь мне, если что-то будет не в порядке? – обеспокоенно заглядывая в глаза сидящего напротив друга, спросил Август. – Конечно, – недоумевая, протянул альфа, – а почему ты спрашиваешь? Вместо ответа омега кивнул вправо, в сторону дальних столиков, находящихся у выхода из столовой. Лин повернул голову, растерянно оглядев обедающих, и внезапно столкнулся взглядом со знакомыми голубыми глазами. Давид, в одиночестве сидящий за столиком, заложив руки в карманы, пристально смотрел на альфу. Несколько секунд поборовшись взглядами, Лин ощутил странное напряжение и отвёл глаза, хмурясь. – Он там сидит с того момента, как мы пришли, – будто вскользь заметил Август. – И? – деланно-равнодушно спросил Лин, пожав плечом. В самом деле, не пришёл же он следом за ними специально. – И смотрит на тебя. Лин замер, опустив глаза. Секунду помедлив, он вновь повернул голову и столкнулся с внимательным взглядом. – Что за?.. Альфу посетило желание встать и подойти к Давиду, чтобы поинтересоваться, что такого интересного тот нашёл в его внешности. Остановили его порыв цепкие пальцы Августа, впившиеся в руку. – Не здесь. Поговоришь с ним потом. Успокоившись, Лин вынужден был признать, что подобные вопросы лучше задавать не на глазах у десятков любопытствующих. Да и вообще, из-за чего он так завёлся? Может, альфа спросить что-нибудь хочет. Про тренировки, например. Успокоив себя подобными рассуждениями, Лин приступил к еде. – Вы с ним случайно не в ссоре? – поинтересовался Август, отпивая чай и внимательно глядя на друга. Лин мотнул головой, сосредоточившись на обеде. Август отступился, бросив взгляд на альфу за дальним столиком, сверлящего тяжёлым взглядом его друга. Если подобный взгляд был вызван не ссорой… То мог быть следствием чего-то совершенно противоположного. Но делиться подобным с другом, болезненно реагирующим на любые подрывающие его статус альфы вещи, он не торопился.***
Давид не приближался к Лину в присутствии команды, ни о чём не спрашивал, и альфа вскоре совершенно забыл о том, что увидел в столовой. Иногда он чувствовал на себе внимательный взгляд, как на тренировках, так и между занятиями в коридорах, но списывал всё на собственную нервозность перед предстоящим отбором. Пока однажды, во время перерыва сидя рядом с Валькой, Лин не услышал осторожное: – Что между вами двумя? Вопросительно глянув на капитана, альфа интуитивно понял, о ком речь. Глянув в сторону новичка, отрабатывающего в одиночестве броски, Лин опустил глаза и пожал плечами. – О чём ты? – Давай мне без этого. Сам же понял, о ком я. Поморщившись, Лин накинул на голову друга полотенце, которое тут же прилетело обратно. Валька удивительно серьёзным взглядом смотрел на прячущего глаза друга. – Ничего. А что, что-то должно быть? Валентин покачал головой, бросив взгляд на Давида. Альфа остановился и внимательно смотрел в их сторону. – Советую тебе завести наконец-то омегу. Во избежание, так сказать. Лин в притворном ужасе прикрыл рот ладонью и встал со скамьи. Валька хлёстким движением с оттяжкой прошёлся по его заднице полотенцем. – Не то место прикрываешь. В тот раз всё свелось к шутке, но Лин задумался. В пылу игры они часто сталкивались друг с другом, притирались, пытаясь отобрать мяч, и вообще очень часто касались друг друга. Так было со всеми, но отчего-то именно на Давида альфа реагировал острее, чем на остальных. Осторожное прикосновение к боку, невесомая ласка руки… Всё было мимолётно и казалось естественным, но внезапно вызывало ненужное во время игры напряжение. Лин, стараясь не шарахаться, смотрел на альфу прищуренными глазами, сталкивался с твёрдым ответным взглядом и отворачивался. Оправдывая всё игрой и адреналином, он тем не менее глубоко внутри ощущал себя трусом, предпочитающим не обращать внимание на то, что не мог понять. Или притворялся, что не понимал.***
Вот только Валентин оказался не единственным внимательным альфой в команде. Придя на очередную тренировку, Лин заметил, что несколько ребят были помяты, на руках и лицах виднелись отметины недавней драки. Не добившись от них вразумительного ответа, Лин хотел было спросить у капитана, как в раздевалку вошёл Давид. У него была разбита губа, на шее виднелась царапина, но в целом он казался гораздо менее пострадавшим, чем остальные. Заметив, что Лин смотрит на него, Давид вскинул подбородок и улыбнулся краешком губ, одарив альфу тяжёлым взглядом. Лин почувствовал, как предательски сжалось его пресловутое «неприкрытое место». Во время перерыва утащив Лина в туалет, Валька серьёзно посмотрел на него, блокируя выход. – Сделай с ним что-нибудь. И команда пострадает, и парня покалечат. Если судить по физической форме Давида, с последним утверждением Лин бы поспорил, но решил, что эти мысли стоит оставить при себе. – Да в чём проблема? Он же ничего не сделал. – Может, хватит прикидываться невинной омегой? – раздражённо вскинулся Валька. Лин не менее раздражённо посмотрел в ответ. Капитан вздохнул и сложил руки. – Насколько я слышал, ребята прямо спросили его про тебя. У Давида была возможность оправдаться, объяснить как-нибудь своё поведение, но он промолчал. – Валь, он не лезет ко мне. Ничего не говорит, даже не намекает. Предлагаешь мне просто наброситься на него? Валентин, успокоившись, миролюбиво похлопал его по плечу. – Никто не говорит набрасываться, просто поговори. Я же за тебя волнуюсь. Все молчали, но Лин чувствовал невысказанную агрессию и недоумение парней. На Давида косились, с ним не разговаривали, и Лин хмурился, пытаясь понять, как лучше решить ситуацию, в которую невольно оказался втянут, да ещё и на главных ролях. Кульминации всеобщее напряжение достигло, когда один из ребят, стремясь заблокировать Давида у корзины, со всей силы толкнул его, отчего альфа упал на пол, ударившись спиной. Послышался резкий свисток тренера, спортзал наполнил низкий гул, в котором Лин расслышал нотки одобрения. Капитан, стоящий рядом с Давидом, помог ему подняться. Тренер, приблизившись, спросил у морщившегося альфы: – В порядке? Давид кивнул, парой мощных взмахов рук размяв спину. Тренер обвёл взглядом команду и вкрадчиво поинтересовался: – В чём дело? «Эти» дни? – А вы у Лина это спрашивайте, – насмешливо бросил один из членов команды, коренастый альфа с разбитым носом. Приподняв брови, Лин окинул взглядом шутника. Слабые смешки стихли под грозным взглядом тренера, спустя секунду повернувшегося к альфе. – Юлиан? Прежде чем ответить, Лин на секунду встретился взглядом с Давидом. Альфа пристально смотрел на него, слегка качнув головой. – У нас с Давидом были кое-какие разногласия. Сейчас всё в порядке. – Тогда почему его толкаешь не ты, а другие? Да и не похоже на «всё в порядке», – резонно заметил тренер. – Давид отличный парень. Мы просто не поняли друг друга. Надеюсь, что больше этого не повторится, – обводя взглядом парней, отозвался Лин. Альфы переглянулись, многозначительно улыбаясь, кто-то даже присвистнул. Лин сжал зубы. Всё же он пока недостаточно хорошо знал их, чтобы суметь просчитать реакцию и предсказать действия. Совместные попойки, как оказалось, малоэффективно сближают людей. – Вы что, плохо слышите? Лин сказал, что всё в порядке. Харэ тут разборки устраивать, – вступился за альфу капитан. Лин понимал, почему на него так реагируют. Вместо того, чтобы самому лезть в драку, отстаивая свою «честь», он не только не поддержал парней, но и выступил против них, защищая Давида. С другой стороны, Лин чувствовал, что несправедливо набрасываться на другого человека за то, что он как-то «не так» смотрит. – Короче, омежки, кто там чей чупа-чупс не поделил, будете решать вне площадки. Во время течки прошу никого на тренировку не приходить, – поставил точку тренер, подав сигнал к продолжению. Остаток тренировки прошёл без происшествий. Приняв душ, Лин вернулся в пустую раздевалку, поправляя полотенце на бёдрах. Вытащив вещи из шкафчика, он уже хотел было снять полотенце, как вошёл Давид, на ходу стягивая майку. Отвернувшись, Лин, преодолевая внутреннее напряжение, снял полотенце и быстро переоделся. Не глядя на альфу, он хотел уйти, как Давид вдруг сам преградил ему дорогу. Он был всё так же полураздет; мокрая от пота кожа груди блестела под слабым светом лампы. Лин поднял глаза, спокойно встречая ответный взгляд. Несколько секунд между замершими альфами стояла натянутая до звона тишина. – Они правы, Лин. Ты мне нравишься. Встревоженные голубые глаза сканировали серые, ища ответ на своё признание. Один удар сердца – и из расслабленного состояния Лин весь подобрался, ощетинившись и сверкая яростным взглядом. Толкнув Давида на шкафчики, он с садистским удовлетворением увидел, как тот поморщился из-за боли в многострадальной спине. Занеся руку для удара, он вгляделся в глаза напротив. В глубине голубых омутов не было страха или злости. Только печаль. Впечатав руку в шкафчик рядом с головой Давида, Лин прошипел: – Зря я тебя сегодня защищал. Держись от меня подальше. Подхватив вещи, Лин вышел из раздевалки, чуть тряся сбитыми костяшками. Что ему делать теперь, он не имел ни малейшего представления.***
Сидя за обедом рядом с друзьями, Лин боролся с самим собой. Ему хотелось рассказать о случившемся, просто чтобы получить совет. Он находился в дикой растерянности и не знал, как себя вести. С одной стороны, Лин понимал, что Август не будет шокирован подобным, да и Валька, при всей своей легкомысленности, был надёжным другом. Но с другой… Его сомнения разрешил Валентин, похлопывая себя по набитому животу и добродушно глядя на обедающих друзей. – А у Лина завёлся поклонник. Альфа прикусил язык и мысленно взвыл. Август замер, так и не донеся вилку с салатом до рта. Кусочек капусты изящно слетел на стол, минуя тарелку. Повернувшись к Лину, омега вопросительно приподнял бровь, чуть улыбаясь. Лин проворчал, отпивая сок: – К сожалению, всё не так радужно, как могло бы быть. Взгляд Августа с обрадованного стал взволнованным. Лин осуждающе посмотрел на толстокожего Вальку и вздохнул. В конце концов, вряд ли бы от его собственных слов у омеги была бы другая реакция. – Давид, наш новичок, признался мне вчера. На сей раз пришёл черёд удивляться Вальке. До этого покачиваясь на стуле, он резко опустился, из-за чего ударился животом об стол. Охнув, альфа зажмурился и выдавил: – Ну них*я себе… Август, не обращая внимания на корчащегося альфу, тревожно вглядывался в глаза друга. Лин покачал головой, мимоходом бросив взгляд на дальние столики. Давид, разумеется, был там. Теперь уже точно не случайно. – М-да, дорогой Август, твой друг для нас теперь окончательно потерян… – приобняв омегу за плечи, трагично вещал альфа-идиот, не глядя на поморщившегося Августа. Тот кинул взгляд на выход из столовой, обречённо вздохнул и обратил внимание на мрачного Лина. – Что ты об этом думаешь? – тихо спросил омега. Лин поджал губы. – Ничего хорошего. – Он тебе совсем не нравится? – печально поинтересовался Август. Валька и Лин выпучились на него в едином порыве крайнего удивления. Первым отмер Валька, покашливая. – Август, ты как скажешь… Омега в недоумении посмотрел на них. Лин, возведя глаза к потолку, ответил: – Август, он альфа. Понимаешь? Он не может мне понравиться. Омега скептически посмотрел на него. – Ты же ему понравился. Да и у меня… – Да-да, можешь не продолжать, – поспешно сказал альфа, глядя на Вальку. Друг глубокомысленно разглядывал дно стакана. – Послушай, если это из-за твоего отца… Лин заледенел, тяжёлым взглядом глядя на смутившегося Августа. – ...продолжай. – Если ты думаешь, что, ответив на симпатию другого альфы, подорвёшь свой статус… Лин поднялся из-за стола, заставив омегу замолчать. Повисшая тишина была прервана осторожным смехом Вальки: – Ребят, вы чего?.. – Я не обязан отвечать на чью-либо симпатию. Тем более, если это против моей природы. Не все на это способны, Август. Подхватив сумку, Лин со скребущим от только что сказанных слов сердцем пошёл к выходу из столовой. Давид поднялся ему навстречу, но альфа молча прошёл мимо, не глядя на него. Всю тренировку Давид пытался приблизиться и поговорить с ним, но Лин игнорировал его попытки. Валька растерянно переводил взгляд с одного на другого, остальные альфы молчали, сдерживаемые мрачным выражением лица Лина. После душа альфа в некотором опасении выглянул в раздевалку, но в ней, помимо Давида, копошилось ещё несколько человек. Быстро переодевшись, Лин выскочил из спортзала и зашагал к выходу из здания. Услышав позади шаги, он насторожился. Резко свернув за угол, Лин бросил взгляд на висящее в половину стены зеркало и увидел Давида. Изменив траекторию, Лин направился к переходу между зданиями. Вильнув пару раз, он заскочил в первый попавшийся кабинет, надеясь, что Давид, ещё плохо знакомый с планами корпусов, заблудится по дороге. Оглядевшись, Лин понял, что попал в пустой кабинет кафедры. В очередной раз подумав, что трусливо сбежал, Лин оправдал себя тем, что от Давида можно было ожидать чего угодно. Если ему хватило смелости в лицо альфе признаться в своих чувствах, он определённо не побоится сделать следующий шаг. Чувствуя себя истеричной невинной омегой, спрятавшейся от насильника, Лин поморщился и уже хотел было выйти, чтобы прекратить ломать комедию, как услышал совсем близко от двери шаги. И полбеды, если это был Давид. Мог быть и кто-то из преподавателей. На прошлой сессии разразился скандал: кто-то из студентов выкрал билеты на экзамен с кафедры, оставленной незамкнутой одним из преподавателей. На размышления оставались секунды. Скрывшись в шкафу для одежды, Лин замер, прислушиваясь. Сердце от прилива адреналина билось слишком быстро, заставляя кровь шуметь в ушах, а нос морщился от слишком навязчивого запаха духов на чьём-то пальто. Выглянув в щелку неприкрытой дверцы, альфа увидел вошедшего. Это был Павел Мстиславович, один из преподавателей. Омега прошёл к своему столу, нервно бросил дипломат и поправил галстук. Переложив бумажки с места на место, мужчина отошёл к окну, нервно постукивая пальцами по спинке стула. Лин, мысленно взвыв, понял всю безнадёжность своего положения. Если омега соберётся тут работать сверхурочно, то определённо в какой-то момент обнаружит его. Послышался скрип двери – в кабинет вошёл кто-то ещё. Лин с удивлением смотрел на Августа, оглядевшего кафедру и повернувшего ключ в двери. Павел Мстиславович, оглянувшись, никак не прокомментировал действия омеги. Порывисто приблизившись к столу старшего омеги, Август, кусая губы и заметно волнуясь, тихо проронил: – Павел… Мужчина сел за стол, не глядя на Августа. По побелевшим пальцам, сжавшим несчастную бумажку, было очевидно, что он не настолько равнодушен, как могло показаться. – Юсов, вы что-то хотели? Что-то насчёт студсовета? – Паша, ты же знаешь, что он мой друг. Не ревнуй. Мужчина устремил на омегу раздражённый взгляд. – Я знаю, что у тебя есть друг Юлиан. Что это за субъект, который вокруг вас постоянно крутится, я понятия не имею. Как и то, насколько давно он стал твоим другом, да ещё настолько близким, чтобы обнимать моего омегу на глазах у всех. Август покачал головой, легко улыбаясь. Омега встал из-за стола, обошёл и присел на него, глядя на стоящего перед ним парня. – Ты ведь даже живёшь с альфой вместе. Как я могу оставаться спокойным? Иногда я жалею, что не могу запереть тебя у себя дома, чтобы все эти альфы, кружащиеся вокруг тебя, прекратили доводить меня до мыслей об убийстве. – Тогда и я начну задумываться об убийстве, – приподняв брови и сложив руки, заметил Август, отворачиваясь. Но по его лицу Лин видел, что омеге приятны собственнические чувства его пары. Павел притянул Августа к груди, целуя в шею и проводя по ней носом. – Прости. Ты же знаешь… как тяжело мне постоянно сдерживаться. Август откинул голову на плечо мужчины, прикрыв глаза. Пальцы Павла потянулись к пуговицам на рубашке омеги. Успев расстегнуть парочку, они были остановлены руками Августа. – Здесь? – Ты сам запер дверь, между прочим. Сознательно навёл меня на непотребные мысли. Август фыркнул, отказываясь признавать свою вину. – Не переживай, все уже разошлись, – Павел развернул парня к себе, впиваясь в его губы и кладя обе ладони на задницу. Лин не знал, куда себя деть от неловкости и стыда. Он и представить себе не мог, что станет свидетелем подобной сцены, тем более с участием его лучшего друга. Причём шкаф находился в таком месте, что обзор открывался самый наилучший. Тем временем парочка обороты сбавлять не собиралась. Вдоволь насладившись задней точкой омеги, мужчина развернулся и подсадил его на стол. Август, оказавшись выше Павла, обнял его за шею и притянул ближе, позволяя покрывать поцелуями кожу постепенно оголяющейся груди. По тихому стону Лин понял, что губы мужчины нашли маленький сосок омеги. Проклиная себя, альфа тем не менее не мог оторвать взгляд от двух возбуждённых омег, предающихся страсти в абсолютно неподходящем для этого месте, а оттого заводящихся ещё больше. Справившись с ремнём на брюках парня, мужчина позволил своему омеге расстегнуть его рубашку. Узкие пальчики проворно исследовали широкую грудь Павла, спускаясь всё ниже, пока не достигли паха. Низко рыкнув, мужчина перехватил ладошки, прижавшись вплотную к омеге и впиваясь в его губы. Одежда приземлялась на пол с лёгким шорохом, ремень, стукнувшись об стул, спланировал туда же. Август лёг спиной на стол, позволяя мужчине целовать живот и слегка сводя ноги. Слитным движением стянув с омеги брюки вместе с трусами, Павел коснулся головки члена губами, вырвав из любимого ещё один стон. Лин почувствовал, как у него предательски потяжелело внизу живота. Подготовив не прекращавшего тихо стонать омегу, мужчина одним мощным движением вошёл в него. Август тихо вскрикнул, сжимая ногами Павла, который нагнулся над ним и сцеловал стоны с чуть кривящихся губ. Медленные движения вскоре сменились резкими, быстрыми толчками; Павел, упираясь руками по бокам от омеги, горячим, неотрывным взглядом смотрел на его лицо, на прикрытые глаза с чуть дрожащими ресницами, на прикушенную нижнюю губу. Август, скорее неосознанно, сжимал его плечи, впиваясь ногтями в кожу. Лин внезапно представил себя на его месте: распростёртый, в полной власти другого человека. Зависимый, но в то же время бережно хранимый. Подчиняющийся, но держащий в руках сердце ведущего. Представил… и не почувствовал отторжения. Вздрогнув, альфа вернулся в реальность, впитывая каждое движение, каждый стон и вздох, чувствуя, как где-то глубоко внутри него что-то необратимо меняется. Дрожащие после разрядки любовники несколько минут не двигались, слившись друг с другом и тяжело дыша. Первым пришёл в себя Павел, плавно приподняв омегу и тягуче, нежно поцеловав припухшие губы. Как они оделись, тихо что-то обсуждая, и покинули кабинет, Лин уже не видел, пытаясь прийти в себя, успокоиться и постараться забыть всё, что только что произошло. Поняв, что в кабинете никого не осталось, альфа тихо покинул шкаф и кафедру, в некой прострации вернувшись домой.***
Тем же вечером Лин извинился перед Августом за то, что был груб, и крепко обнял его. Что бы с ними не происходило, как бы не расходились их взгляды, прежде всего для альфы была важна их дружба. Возможность потерять омегу пугала его, заставляя усмирять характер и первому идти на примирение. Смущённо улыбающийся Август, застигнутый врасплох, погладил его по плечу и сказал, что тоже был не прав, затронув тему его отношений с отцом. Избавившись от неприятного осадка, они спокойно поужинали и разошлись по спальням. Первый отборочный матч должен был состояться через неделю, и всю неделю Лину успешно удавалось избегать Давида. После сцены, подсмотренной на кафедре, альфа чувствовал напряжение всякий раз, когда видел крупную, высокую фигуру новичка. Волнение перед отбором, пристальные взгляды, ни на йоту не уменьшившиеся даже после ответа Лина, выливались в повышенную агрессию и возбуждение. Стремясь избегать любого контакта с альфой, Лин допускал ошибки, пропускал подачи и мазал мимо корзины, что никак не способствовало выравниванию отношений с остальными членами команды. Пик общего недовольства пришёлся на день матча. Сидя перед началом игры в раздевалке, Лин с гнетущим чувством ощущал на себе тяжёлые взгляды альф. Это нервировало даже больше, чем постоянное навязчивое внимание Давида, сидящего напротив с сосредоточенным выражением лица. По команде тренера они недружной толпой вышли в зал, на несколько секунд оглушённые криками болельщиков. Лин с некоторым чувством облегчения увидел в первых рядах улыбающееся лицо Августа. Первая четверть прошла без эксцессов, и свисток на тайм-аут заставил Лина тяжело, со свистом выдохнуть. Команда соперников оказалась сильной, и пришлось попотеть, чтобы не дать им вырваться вперёд по очкам. Тренер похлопывал парней по плечам, что-то говорил каждому, заглядывал в глаза, чтобы суметь вовремя заметить признаки перенапряжения. Лин несколько раз сильно вдохнул и выдохнул, стараясь успокоить бешеное сердцебиение. Во время второй четверти альфы из команды соперников активизировались, постоянно перехватывая мяч и отираясь возле их корзины. Лин, стоя под кольцом, готовился помешать атакующему забросить мяч, как вдруг заметил краем глаза, что в его сторону кто-то летит с огромной скоростью. Успев повернуть голову, он увидел, что это один из членов его команды. Одно биение сердца он думал, что альфа бежит наперерез сопернику, пока не увидел, что тот смотрит прямо на него. Лин приготовился к мощному толчку, не успевая уйти в сторону, как внезапно его отпихнули совсем с другой стороны. Давид, оттолкнув Лина, оказался на пути у несущегося альфы, и весь удар пришёлся на него. Отлетев, он ударился о железную опору щита и упал, потеряв сознание. Звук сирены прервал игру, практически сразу заглушённый гулом болельщиков. Пока судья назначал фол возмущённому альфе, утверждающему, что просто блокировал атакующего, Лин и капитан подняли бесчувственного Давида. Тренер направил на площадку замену, но Лин похлопал друга по плечу и сказал: – Оставайся, я сам отведу его. – Ты вернёшься? – торопливо спросил альфа, помогая поудобнее перехватить ношу. Лин покачал головой, махнув тренеру и двинувшись в сторону медкабинета. Оставить альфу в таком состоянии, не зная, насколько всё серьёзно, он не мог. Медбрат, проверив пульс и зрачки, поднёс нашатырь к носу альфы, заставив того нервно дёрнуться и открыть глаза. Пытаясь сориентироваться, он приподнялся, но был вовремя остановлен Лином. – Посидите тут, я сейчас приду, – сказал медбрат, убедившись, что внешних признаков сотрясения нет. Присев рядом с кушеткой, Лин устало откинулся на спинку стула, глядя, как морщится альфа, пытаясь улечься поудобнее. – Не беги никуда, без нас игру проведут, – вымученно улыбнувшись, сказал Лин. Альфа замер, глядя на него с неверием. Прикрыв глаза, он выдохнул и откинулся на подушку. – Спасибо. Лин приподнял брови, глядя, как постепенно расслабляется лицо Давида. – Это тебе спасибо. Иначе на твоём месте лежал бы я, и не факт, что без тяжёлых последствий. Давид открыл глаза, своим взглядом, казалось, заглядывая альфе прямиком в душу. – Ты мог остаться в игре. – Мог, – пожал плечами Лин, – как и ты мог не подставляться вместо меня. Давид покачал головой. Увидев его улыбку, затронувшую уголки губ, Лин отвёл глаза. – Давид… Стараясь собраться с мыслями, альфа смотрел в сторону, чувствуя, что не сможет сосредоточиться, глядя в глаза своему защитнику. – Со всей этой историей мы с тобой ещё не раз можем оказаться здесь. Не знаю, откуда у тебя взялись чувства ко мне, но я… – Лин, – перебил его Давид, покачивая головой. Лин тоскливо смотрел на него, понимая, что альфа не хочет вновь слышать отказ. – Я не смогу ответить тебе взаимностью. Прости, – альфа встал, ощущая мерзкое чувство стыда и вины. Он знал, что невиновен, но отказывать кому-то было для него внове. И повторять подобное он не желал совершенно. Давид взял его за запястье, задерживая, но оставляя возможность освободить руку. Лин предпочёл остановиться, повернувшись, но глядя себе под ноги. – Ты не знаешь, почему я влюбился в тебя. Я могу рассказать. Чувствуя, что лихорадочный румянец наверняка украсил его лицо, Лин закусил губу, заставив себя поднять взгляд. – Это был мой первый день здесь. Я гулял по территории, пытаясь понять, в какой корпус мне нужно, и увидел тебя. Ты шёл мне навстречу, и твои глаза… Они светились. А на губах была такая улыбка… Я не смогу описать. Как будто ты был самым счастливым человеком на свете, но не хотел кричать об этом на весь мир, а просто тихо радовался, в одиночестве. С того дня я больше не мог отвести от тебя взгляд. Попав в плен голубых глаз, Лин стал дышать медленнее, боясь пропустить и одновременно услышать каждое слово. – Меня, как ты понял, не особо пугает перспектива быть объектом насмешек или преследования. Ты можешь меня ненавидеть, презирать, ударить. Но даже сейчас, глядя, как ты закусываешь свои проклятые губы, я готов наброситься на тебя. Я не смогу отступиться, Лин. Пока ты не дашь нам шанс. Давид выпустил запястье альфы, напоследок мягко проведя пальцами по тыльной стороне ладони. С бешено колотящимся сердцем, которое даже после долгих тренировок так не сходило с ума, Лин выскочил из медкабинета, чувствуя, что больше не выдержит. Он либо начнёт с ним драку до смерти, либо… Он вдруг остро ощутил чувство дежавю. Ситуация повторялась, только в этот раз на месте Августа был Давид, а на месте Павла – он. Август признался в своих чувствах и получил отказ. Тогда-то, скрытно узнав, в чём дело, Лин и решил ему помочь. В конце концов, если бы Павел был негативно настроен по отношению к омеге, он бы даже не задумался о самой возможности быть с ним. Но хватило лишь пары лёгких толчков, чтобы эти двое окунулись во всепоглощающую страсть. Лин помнил, что он думал о Павле. Альфа недоумевал, как можно не полюбить это нежное, доброе существо, доставшееся ему в близкие друзья, как можно не дать ему шанс. И совершенно не думал, что чувствовал сам Павел. Пока не оказался на его месте. Заставить полюбить невозможно. Но альфа ощущал себя лицемером. Совсем недавно он без зазрения совести готов был хоть лбами столкнуть, но добиться результата. А теперь, не задумываясь, отказывал сам. Отказывал даже в шансе попробовать. Лину казалось, что он сходит с ума.***
Оказавшись перед четырьмя незнакомыми альфами в пустынном вечернем переходе между корпусами, Лин сначала не заподозрил ничего плохого. Пока один из них, обозвав подстилкой для альф, не толкнул его на землю, начав избивать ногами. Богатый опыт в драках в прошлом помог Лину быстро прийти в себя. Беспорядочно отбиваясь руками и ногами, Лин сумел оттолкнуть одного, а второго стащить на землю, схватив за щиколотку. Вскочив, весь в пыли и уличной грязи, он уже хотел наброситься на оставшихся, как увидел, что они нервно переглянулись, замерев на месте. Давид быстрой тенью налетел на них, одного с лёту отправив в кусты. Второй, попятившись, бросил товарищей на расправу и припустил в сторону стоянки. Оглянувшись, альфа приблизился к ещё не успевшему отойти от адреналиновой встряски Лину, тревожно вглядываясь в его лицо. – Как ты? Болит где-нибудь? Не дав альфе начать отряхивать его одежду, Лин отстранился, стирая с лица каменную крошку и бросив на него подозрительный взгляд. – Ты следил за мной? Давид отвёл взгляд, и этого было вполне достаточно для ответа. Отвернувшись, Лин чертыхнулся, поднимая с земли грязную сумку. – Лин… – Больше так не делай. Давид упрямо поджал губы, серьёзно глядя на него. – Они могли тебя покалечить. – Да, и это было бы моей проблемой! – чуть повысил голос Лин, не зная, как вести себя с этим альфой, доводящим его до мурашек одним своим присутствием. Этим чутким, заботливым, сильным… Бля*ь! – Твои проблемы появились из-за меня. Я не могу делать вид, что не при чём. – Вот именно, из-за тебя. Так что будь добр, не добавляй ещё больше. – Лин, я не пытаюсь унизить тебя своей защитой. Это… желание быть рядом, плечом к плечу, а не спрятать тебя за спину, как омегу. Лин поднял руку, заставив альфу замолчать. Они оба завелись, стоя близко друг к другу и тяжело дыша, и единственным вариантом избежать кровопролития было немедленно разойтись в разные стороны. – Достаточно. Резко закинув сумку на плечо, Лин вернулся в корпус и направился в туалет. Там, оттирая одежду, он случайно бросил взгляд в зеркало на своё лицо. Лихорадочные, огромные глаза испугали его, заставив задаться вопросом, что на самом деле взволновало его – драка с альфами или… На первую после успешно пройденного отбора тренировку Давид опоздал. Проводив его фигуру взглядом до раздевалки, Лин чуть не пропустил подачу от Вальки. Натолкнувшись на иронично приподнятую бровь и испытующий взгляд капитана, Лин отвёл взгляд, пасуя другому игроку. После случившегося на матче альфы, казалось, остудились, то ли признав, что перегнули палку, то ли получив нагоняй от тренера. Но Лин не расслаблялся, понимая, откуда дул ветер, пригнав совершенно незнакомых альф, горящих желанием направить его на путь истинный. Собираясь вместе со всеми завалиться в раздевалку, Лин вдруг почувствовал вибрацию звонка. Расстегнув карман шорт, он достал телефон и с еле ощутимым холодком увидел имя, высветившееся на дисплее. Отец редко звонил ему, практически никогда. Их встреч раз в несколько месяцев, на время течки Августа, хватало обоим. Виктор Сергеевич никогда не спрашивал, почему альфа исправно появляется на несколько дней без предупреждения и так же исчезает. Задав дежурные вопросы, он удовлетворялся и небрежно говорил, что сбросит денег на карту. Сцепив зубы, Лин кивал и уходил. Он уже пробовал совместить работу и учёбу, чтобы не брать отцовские деньги, но неизбежно запарывал успеваемость, засыпая на парах. Решив потерпеть, но получить красный диплом своими силами, без отстёгиваний преподам, Лин бросил подработку и стал экономить. Последним, что он хотел бы услышать, помимо сомнений в его статусе альфы, были упрёки в транжирстве. Ответив на каждый из лаконичных вопросов и получив очередное обещание прислать денег, Лин отключил звонок и выдохнул. Общение с отцом всегда выбивало его из колеи, но обычно оно было ожидаемым, ведь Лин сам приезжал домой. Такие вот звонки заставляли лишний раз нервничать, не зная, что могло послужить их истинной причиной. Зайдя в раздевалку, Лин увидел, что все уже успели принять душ и собираются уходить. Обернув бёдра полотенцем, он вошёл в душевую и замер. Прямо напротив него, в одной из открытых кабинок, в полном одиночестве под сильным напором душа стоял Давид. Ручейки воды блестели, змеясь по плечам, спине и спускаясь к ногам. Пар, поднимавшийся от горячей воды, окутывал фигуру, делая её размытой, нереальной. Упругие мышцы задвигались, перекатываясь, под кожей спины, когда альфа поднял руки, чтобы смыть шампунь с волос. Повернувшись боком к замершему зрителю, Давид, стряхнув пену с груди, опустил ладонь на возбуждённый член, другой рукой упираясь в стенку кабинки. Размеренно двигая кулаком вверх-вниз, альфа чуть закинул голову назад, прикрыв глаза. Лин не заметил, в какой момент Давид повернул голову и увидел его. Присутствие другого альфы не смутило его, и ладонь продолжила двигаться по немаленькому члену. Альфа был обрезан, и крупная головка, чуть задеваемая пальцами при каждом движении, притянула взгляд Лина, заставив сглотнуть. Подняв взгляд, он оказался втянут в проникновенную глубину небесного цвета, чувствуя зарождающееся желание. Так легко было представить… Вот он делает шаг, попадая под горячие струи воды, оказываясь непозволительно близко к этому обнажённому божеству. Отбросив полотенце, Лин больше не скрывает собственное возбуждение, и уже два разгорячённых альфы замирают друг напротив друга – враги по инстинктам, безумно желающие друг друга. Руки сильно, резко исследуют тела друг друга, причиняя боль и острое удовольствие. Каждый стремится захватить власть, доказать своё право быть ведущим, и это лишь заводит ещё больше. Поцелуй скорее похож на укус, такой же горячий, как и вода, обжигающая кожу. Стоящие члены задевают друг друга, посылая импульсы по телу, заставляя поджимать пальцы на ногах и впиваться ногтями в кожу друг друга. Наконец, Лин сдаётся, позволяя притиснуть себя животом к стенке, чувствуя, как прижимается сзади Давид, больно прихватывая кожу на загривке, словно стремясь оставить метку. Лин рычит, даже в роли подчиняющегося не позволяя альфе творить всё, что ему вздумается. Широкая ладонь накрывает его ноющий член, заставляя выдохнуть, прикусив губу, чтобы не стонать позорно и пошло, словно течный омега. Почувствовав прикосновение головки к заднице, Лин инстинктивно расставляет ноги шире, уже представляя, как весь этот монстр окажется внутри него, и одновременно не имея понятия, как он там поместится. Предвкушение заставляет его изгибать спину, притираясь к паху альфы и следуя за его ласкающей рукой. Два альфы, природой обречённые сражаться друг с другом за власть, деньги, любовь, стремятся стать единым целым, переворачивая устои мира. Ни один из них не покорится до конца, опустив голову и молча приняв роль нижнего. Это будет вечная схватка, победитель которой сможет насладиться проигравшим. Они продолжали стоять друг напротив друга, тяжело дыша и не отрывая взгляд. Давид прекратил мастурбировать и лишь жадно смотрел в лихорадочные глаза Лина, не имеющего сил сдвинуться с места и прекратить их одну на двоих пытку. Наконец, очнувшись и разорвав контакт глаз, Лин прошёл в соседнюю кабинку, чувствуя почти физическую боль. Член давно стоял, но альфа упрямо игнорировал его, включая воду и проводя рукой по лицу. Почувствовав чужой взгляд, Лин обернулся, увидев стоящего позади него Давида. Альфа не приближался, но Лин чувствовал – стоит ему лишь намекнуть, как все его недавние фантазии будут претворены в жизнь. – Не приближайся, – глухо сказал Лин, глядя в практически чёрные от расширенных зрачков глаза напротив и пытаясь сохранить остатки разума. Давид молча опустил взгляд вниз по его телу – туда, где тянул изнывающий от желания член, и вновь посмотрел на него. – Это ничего не значит, – покачал головой Лин. Его разрывало от желания сдаться, ощутить, каково это, когда сильный, равный ему по сущности партнёр покоряет его, одновременно находясь в полной его власти. Но желание остаться в своих глазах альфой было сильнее. – Я не хочу сделать тебя омегой. Лин, мы равны. Прошу тебя… – альфа, казалось, читал его мысли, осознавая все преграды, которые Лин построил вокруг себя. Давид был гораздо крупнее Лина, и при желании сейчас, когда вокруг не было никого, мог воспользоваться этим. Но видя, как стоящий напротив него парень держится из последних сил, с отчаянием и страхом глядя на него, Давид отступил, бросив напоследок тоскливый, полный горечи взгляд. Лин откинулся спиной на влажную плитку, чувствуя, как всё его тело звенит от напряжения. Лин не боялся его – он опасался силы своих желаний, неожиданных и неизведанных. Но то, что Давид сумел отступить, не сломив его и так шаткое сопротивление, вновь повлияло на его мнение об этом альфе.***
Видя, как друг вяло ковыряется в своей тарелке с ужином, Август привлёк его внимание, позвав по имени. Лин поднял взгляд, натыкаясь на полные заботы и беспокойства глаза друга. Альфа несколько секунд смотрел на омегу, пока его наконец не прорвало, и он не выложил всё, как есть. Август поражённо смотрел на опустошённого альфу, наконец-то высказавшего то, что тяготило его уже долгое время. – Я и представить не мог, что всё зашло так далеко. Поморщившись, Лин опустил голову, но омега поспешно продолжил: – Ты не думай, я нисколько не осуждаю тебя. – Знаю, – улыбнулся Лин, устало глядя на друга, покусывающего губы в раздумьях, что сказать дальше. – Ты задумывался о вас двоих? – осторожно спросил Август. Лин покачал головой, отводя взгляд. Омега тяжело вздохнул, протянув руку и легко накрыв ладонью пальцы альфы. – Я понимаю, что не могу судить. Хоть я и люблю человека своего пола, но двум альфам всегда было сложнее, чем омегам. Однако это не должно влиять на твои чувства, определяя их заранее, даже без попытки узнать человека поближе. Я знаю… как бы это ни прозвучало, но для тебя очень важно быть альфой во всём. Лин вскинул взгляд, но промолчал. В конце концов, глупо было отрицать слова друга, находящегося рядом с ним годами и видящего всё. – Как бы ни относился к тебе отец, что бы он ни сказал, узнав об этом… Живи своим сердцем, Лин. Не обращай внимание на окружающих. Если всё время выстраивать свою жизнь так, чтобы ни один не посмотрел на тебя косо, можно гораздо быстрее сойти с ума, чем добиться результата. Да и нужна она тебе, такая жизнь? Лин опустил глаза, признавая правоту своего маленького мудрого друга. – Я жалею, что так быстро сдался в борьбе за сердце Павла. Но мне повезло, и он теперь рядом со мной. Давид, в отличие от меня, не сдаётся, и я верю – это потому, что ты очень важен для него. Ты же не даёшь ему даже шанса. Лин сжал салфетку, которую теребил свободной рукой, глядя на свои побелевшие пальцы, избегая проницательного взгляда омеги. – Спроси самого себя, так ли ты на самом деле равнодушен к этому парню. И что действительно для тебя важно. Альфой тебя делает не узел на члене и не то, с кем ты спишь, а твои поступки. И для меня ты самый настоящий, лучший альфа. Лин широко открытыми глазами смотрел на друга и чувствовал, как в глубине души многолетняя тяжесть, давящая на него, постепенно становится немного легче. Встав из-за стола и притянув к себе друга, Лин с силой обнял его, чувствуя, как Август сдавленно смеётся. – Осторожнее, самец. Павел меня замучает, если почувствует твой запах на мне. Отстранившись, Лин поцеловал кончики пальцев друга, с лаской и благодарностью глядя на него. – Спасибо. Я тебя просто обожаю. Похлопав его по плечу, смущённый омега поднял на него сияющий взгляд. – Ну-ну. Я тебя тоже люблю. Только будь счастлив. На следующий день, подойдя после занятий к спортзалу, Лин замер, услышав стук мяча. Осторожно заглянув внутрь, альфа вошёл и застыл у стены, незамеченный Давидом, с силой отбивающим мяч от пола. Подбежав к корзине, альфа забросил в неё мяч и громко выдохнул: – Идиот! Пробежав по площадке, он вновь отправил оранжевый смерч в полёт, попал в кольцо и крикнул: – Озабоченный! Швырнув мяч в стену, альфа утёр пот со лба и запрокинул голову, уперев руки в бока. Тяжело дыша, он простонал: – Боже, что за дебил… Ты бы его ещё изнасиловал! Пнув мяч, альфа сел прямо на пол, стряхивая пот с волос. В помещение заглянули несколько альф, недоуменно глядя на сидящего посреди зала Давида. – Что с ним? – тихо спросил один из них. Лин пожал плечами, стараясь скрыть удивление и внезапную радость от слов альфы. Его реакция, его поведение – всё говорило о том, что для Давида это не просто похоть или азарт, растравливаемые отказом. Легко улыбнувшись, Лин вместе с остальными отправился в раздевалку. Проходя мимо альфы, вставшего с пола, он на секунду встретился с ним взглядом. Кивнув в приветствии, Лин продолжил идти, никогда ещё не чувствуя себя так легко и свободно. Тренировка началась, а капитан всё опаздывал. Тренер недовольно прохаживался перед трибунами, поглядывая на часы. Лин периодически тревожно смотрел на вход, надеясь, что альфа просто где-то задержался и с ним ничего не случилось. Когда стукнули, открываясь, входные двери, Лин оглянулся и с облегчением увидел, как в зал вбегает запыхавшийся Валька. Тренер, сложив руки на груди, грозно посмотрел на виноватого альфу, приподняв брови. – Ну? Альфа замялся, нервным движением поправляя ворот рубашки. На секунду Лин заметил яркое пятно засоса на шее, тут же скрытое тканью, и бросил быстрый взгляд на тренера, но мужчина не заметил отметины. Хмыкнув, Лин понял, по какой причине капитан опоздал. – Я… – видно было, что альфа не успел приготовить достойное оправдание. Ситуация становилась критической. – Это моя вина. Все оглянулись на Давида, невозмутимо смотрящего на тренера. Валька икнул от неожиданности, удивлённо глядя на альфу. – Я сегодня пришёл пораньше, нас отпустили с пары. Пока тренировался, почувствовал головокружение. Медбрат предупреждал меня, что первое время могут быть последствия от травмы. К счастью, в это время пришёл Валентин, и я попросил его сходить в медпункт за таблеткой. Ты ведь принёс мне лекарство? Все дружно повернулись в сторону Вальки, подбоченившегося и недрогнувшим голосом принявшего эстафету: – Конечно. Как ты себя чувствуешь? – Немного лучше, но всё же приму таблетку. Тренер, – мужчина задумчиво посмотрел на Давида, – можно мы сходим в раздевалку вместе, чтобы я запил таблетку водой? – Идите. Но в следующий раз предупреждайте меня, что кто-то опоздает, – грозно кивнул тренер. Валька, всё ещё не верящий, что его пронесло, скрылся в раздевалке вместе с притворщиком. Лин краем уха услышал, как стоящий к нему ближе всех альфа шёпотом сказал, что теперь понятно, по какой причине Давид сидел на полу, когда они пришли. Покачивая головой, Лин вместе с остальными продолжил тренировку, иронично улыбаясь. А он хорош. Поступок Давида, оправдавшего капитана, плюс его «плохое самочувствие», ставшее последствием травли, окончательно переломили ситуацию в пользу новичка. Остаток тренировки альфы осторожно поглядывали в сторону Давида, вероятно, раздумывая, как теперь вести себя с ним. Но ступор продлился недолго, и вот уже на площадке начали раздаваться весёлый смех и подначки, которых Лин не слышал с начала учебного года. Выскочив на улицу и с силой вдыхая прохладный вечерний воздух после душного спортзала, Лин огляделся и замер. На небольшом отдалении от корпуса, возле парковки стоял Давид, на руках у которого, крепко обнимая за шею альфу, сидел ребёнок лет семи. Напротив стоял взрослый, лет сорока омега, нежно улыбаясь и поглаживая по руке Давида. Вероятно, это были его папа и брат, встречающие студента после занятий. Глядя, как заботливо альфа смотрит на папу, как улыбается младшему брату, Лин внезапно вспомнил кое-что важное, не приходившее ему в голову раньше. Кое-что, на что он не мог просто закрыть глаза, отбросив в сторону. Что, если Давид захочет детей? Если предположить… просто предположить, что они попробуют. И через год, пять, десять альфа неизбежно захочет детей? Причём своих? Представив суррогатного омегу, вынашивающего ребёнка от Давида, Лин почувствовал подкатывающую к горлу тошноту. Удовлетворится ли этим альфа, и сможет ли он сам принять это?***
Прошли отборочные матчи. Команда с успехом вышла в финал и готовилась теперь к решающему соревнованию. Отметить уже достигнутые успехи, а заодно и набраться храбрости для предстоящего матча, решили у кого-нибудь на квартире. Рискнув, Лин предложил свою квартиру. Переглянувшись, альфы замялись, но согласились. Лин бросил взгляд на Давида, еле заметно кивнувшего в знак одобрения. Похоже, ему теперь тоже светила амнистия. Август тактично уведомил, что у него дела. Видел Лин эти дела – только задние шины у подъезда мелькнули, скрываясь за деревьями. Напились все довольно быстро, нарыв в глубине квартиры забытое караоке и третируя соседей всеми любимым шансоном. Морщась от воплей, Лин опрокидывал в себя один стакан за другим. Хотелось напиться, но хитрый организм давно уже показал ему шиш на все попытки. Сознание оставалось ясным, что бы и в каких количествах он ни выпил. Правда, остальная команда была не в курсе, потому что Лин успешно прикидывался пьяным наравне с остальными. Стремление быть альфой, чёрт его подери. После ситуации в душе Давид сбавил обороты, прекратив удушать Лина своим постоянным вниманием. Нет, альфа не игнорировал его, просто теперь поймать его на подглядывании стало значительно сложнее. Давид дал альфе время подумать, оставив в покое, и Лин был ему благодарен. Однако его терпение не могло быть безграничным, и Лин понимал, что тот попробует снова. И так раз за разом, пока не получит чёткий ответ, потому что явное возбуждение Лина в душевой как-то не тянуло на решительный отказ. Почувствовав рядом знакомый запах, Лин открыл глаза, наигранно-расслаблено глядя на севшего напротив за стол Давида. Альфа смотрел на него совершенно трезвым взглядом, хотя альфа видел, как тот пил вместе со всеми. Похоже, собрат по несчастью. – Как ты себя чувствуешь? Тихий вопрос Давида растворился в шуме разговоров и караоке, оставшись незамеченным остальными альфами. Лин пожал плечами и с силой провёл по лицу. – Давид, скажи, тебе никогда не хотелось завести омегу? Который сможет тебе родить кучу детей. Дать нормальную семью, а? – медленно, периодически спотыкаясь на словах, проговорил Лин. Раз уж у него появился шанс воспользоваться знаменитым выражением «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», то почему бы нет? – Почему же, хотелось. До того, как встретил тебя. Вначале почувствовав холодок от слов альфы, Лин втайне облегчённо выдохнул, одновременно с тем внутренне простонав. Сомнений не оставалось. Собственная реакция в очередной раз подтвердила ему, какой ответ он на самом деле хотел услышать. Их уединение прервал Валька, утащив Давида к микрофону. Лин перевёл дух, совершенно не готовый вновь слышать признание. Ему и без этого было нелегко притворяться пьяным. Глубокой ночью все наконец-то угомонились. Кто-то побрёл домой, кто-то атаковал их с Августом спальни. На кухне остались только Лин, Давид и Валька, как самый стойкий. Но и ему в конце концов надоело сидеть с трезвым и спящим, так что альфа направился в ванную, да так и не вернулся, наверняка облюбовав ванну. Поняв, что они остались вдвоём, Лин стал внимательнее следить за дыханием, чтобы не спалиться. Ему давно надоел весь этот концерт, но раз уж начал, стоило довести дело до конца. В конце концов, что бы о нём подумал Давид, встань он и начни мыть посуду, как ни в чём не бывало? Услышав шум, Лин максимально расслабился, боясь какой-нибудь реакцией выдать себя. Когда его шеи коснулось горячее дыхание, Лин лишь сделал вид, что глубоко вздохнул, чем заставил замереть нависшего над ним альфу. Поняв, что спящий не собирается открывать глаза, Давид наклонился ещё ниже и еле уловимо вдохнул его аромат, заставив мурашки пуститься в пляс по всему телу Лина. Твёрдый, чуть шершавый палец прошёлся по его нижней губе, нежно и едва ощутимо. – Как бы я хотел, чтобы ты знал, что я сейчас чувствую. Лин смог открыть глаза только тогда, когда входная дверь захлопнулась за спиной альфы. Пожалев, что Валька занял ванную, Лин вышел на балкон, чтобы с помощью холодного воздуха привести в порядок своё тело и мысли.***
На следующий день, пришедшийся на воскресенье, у вернувшегося Августа началась течка. Смущённо глядя на Лина, Август предложил ему не уезжать на этот раз, потому что он мог отправиться к Павлу. Лин пожал плечами и сказал, что всё равно давно не приезжал к отцу. Появляясь дома, он не только показывал, что отец продолжает оставаться для него важным человеком, но и отдавал дань памяти папе, который наверняка не хотел бы, чтобы два его близких человека однажды перестали общаться друг с другом. Отца дома не оказалось, что Лина не удивило – обычно тот появлялся только ближе к позднему вечеру. Пройдясь по дому и в очередной раз впитав в себя воспоминания о папе, Лин, улыбаясь, в отличном настроении направился в свою комнату. И к ночи он совершенно забыл, что должен был зайти к отцу в кабинет. Дверь открылась неслышно, и пожилой альфа замер за спиной у сына. Лин, не замечая ничего вокруг, рисовал. Чёткие, будто каменные черты замершего серьёзного лица легко ложились на бумагу; слегка припухлых губ касались пальцы в невесомой ласке; взгляд внимательных глаз смотрел прямо в душу. Наконец, услышав за спиной вздох, Лин резко обернулся и встал. За его спиной, на столе лежали десятки рисунков. На них всех был изображён Давид. В разных позах, кое-где полуобнажённый, серьёзный и расслабленный. Лин рисовал его уже давно, и сегодня решил привезти рисунки домой, чтобы никто из друзей не наткнулся на них во время очередной вечеринки. По взгляду отца он понял, что тот успел увидеть всё. Гнетущее чувство дежавю вновь охватило Лина, заставляя вспоминать то, что он никогда бы не хотел пережить вновь. Под строгим, испытующим взглядом мужчины альфа выпрямился и исподлобья глянул на него, готовый защищать рисунки до последнего. Он больше не был ребёнком, с ужасом глядящим, но не смеющим вмешаться. Теперь Лин мог защитить то, что ему было дорого. Видя, что сын не собирается отходить в сторону, прикрывая рисунки, Виктор Сергеевич молча развернулся и вышел. Напряжённый, готовый к чему угодно, Лин растерянно выдохнул, не представляя, чего теперь ожидать. Отец мог выгнать его из дома, приказав больше не появляться. Мог больше никогда не заговорить с ним. Чувствуя вселенскую усталость, Лин вышел на крыльцо и присел на ступеньки. Он не знал, есть ли у него право продолжать находиться в этом доме. Он не выдержал, вновь сделав то, что расстроило его отца. Но оправдываться бы всё равно не стал. Это оказалось сильнее его, сильнее страха не быть альфой в глазах других. – Это альфа? Виктор Сергеевич присел рядом с сыном прямо на ступеньки, игнорируя его поражённый взгляд. Устремив взор на задний дворик, старые качели, покрытые ржавчиной, и кусты дикой розы, альфа ждал ответа. – Да, – тихо сказал Лин. Ветер шумел, шевеля крупные бутоны рано распустившихся цветов, заставляя качели еле слышно скрипеть. Их жизнь после смерти папы, замершая и неполноценная, чувствовалась в этом месте явственнее всего. Как будто с тех пор никто больше и не приходил сюда. Хотя, вполне возможно, так оно и было. – Когда мы с твоим папой уже были женаты, я влюбился в одного человека. Он был военным, находился в городе по службе. Мы с твоим папой не были истинными, и я какое-то время всерьёз думал развестись, чтобы он мог тоже найти человека, который подарит ему взаимную любовь. Но… оказалось, что ты уже был. И я не смог уйти. Мужчина, тяжело вздохнув, провёл рукой по волосам, в которых то тут, то там проскальзывали седые волоски. Лин смотрел на него, не в силах поверить, что это происходит на самом деле, и боясь пропустить хоть слово. – Твой папа простил меня. Я уважал его, и со временем мы даже начали чувствовать что-то вроде любви друг к другу. Вероятно, это было просто силой привычки, даже безысходностью. Я не хочу, чтобы ты думал, что мы были несчастны. Твой папа был отличным человеком, и я был рад, что именно он оказал мне честь, став моим мужем. Но я никогда не забывал того человека. Лин чувствовал, с каким трудом отцу даётся этот разговор, и кивнул, чтобы поддержать его. Какое он имел право судить о поступках родных? Его детство было счастливым и полным любви, он никогда не чувствовал, что между его родителями на самом деле не было сильных чувств. – Я не жалею, что моя жизнь сложилась так. И в то же время понимаю, что никогда не прощу себя за то, что так поступил, оттолкнув человека, которого любил. И который любил меня. Виктор Сергеевич повернул голову и проницательно взглянул на сына. – Это был альфа. Лин резко вдохнул, сжав пальцами деревянные ступени. Подобная новость совершенно выбила его из колеи, заставив по-новому взглянуть на собственного отца. – Я не хочу, чтобы ты страдал так же, как и я. Не хочу, чтобы когда-нибудь ты столкнулся с ситуацией, когда придётся выбирать – близкий человек или тот, кого любишь. Это ужасный выбор, сделав который, ты в любом случае не будешь счастлив. Поэтому, если он – это твой выбор… Я поддержу тебя. Альфа встал, вернувшись в дом, оставив Лина задыхаться от услышанного. Он вернулся спустя минуту, держа в руках папку. Протянув её сыну, Виктор Сергеевич, пряча глаза, сказал: – Надеюсь, ты сможешь меня простить. Открыв папку, Лин, подняв ладонь ко рту, почувствовал, что вот-вот позорно расплачется. Это казалось невозможным, но именно в эту минуту, здесь и сейчас, он чувствовал, что любим. Что вечно неуловимая, казавшаяся недостижимой любовь отца уже существовала, скрытая от глаз. Что отец просто не умел показать ему свои чувства, и на самом деле… В папке были его старые рисунки, которые Виктор Сергеевич порвал в приступе гнева много лет назад. Пожелтевшие, выцветшие от времени, они были аккуратно склеены и сложены ровной стопкой. Увидев, как на бумагу упала капля, а следом за ней другая, мужчина посмотрел на сына, тая в глубине глаз надежду. Поднявшись и уронив на землю папку, из которой тут же посыпались и разлетелись по траве рисунки, Лин обнял отца, с отчаянной, практически нечеловеческой силой прижимая его к себе. Как будто мог в любой момент потерять его, если обнимет слабее. Виктор Сергеевич, на секунду замешкавшись, прижал сына одной рукой, другой прикрывая глаза. Замершая жизнь вновь ожила.***
Сидя в раздевалке перед решающим матчем, Лин, не таясь, смотрел на Давида. Альфа казался спокойным, но по напряжённым плечам и чуть сдвинутым бровям было очевидно, что он переживает, как и остальные члены команды, нервно прохаживающиеся туда-сюда и теребящие свои вещи. Заметив, что Лин на него смотрит, Давид чуть приподнял брови. Лин улыбнулся, кивнув, отчего альфа, на секунду замерев, неуверенно улыбнулся в ответ. Заглянул тренер, махнув рукой, и они поднялись, сразу как-то собравшись, отбросив лишнее волнение и сосредоточившись. Зал встретил их овациями и улюлюканьем. Играли в чужом университете, но группа поддержки всё равно собралась, растянув транспарант. Лин улыбнулся, увидев Августа, и чуть не споткнулся – рядом с омегой сидел его отец. Виктор Сергеевич поднял руку, приветствуя, и Лин кивнул, широко улыбаясь. Теперь можно было начинать игру. На протяжении игры счёт то выравнивался, то расходился на пару очков. Взмыленные, с тяжёлым дыханием и дикими глазами, они носились с одного конца зала в другой, но Лин, несмотря на усталость, чувствовал эйфорию. Какие бы ни были у него причины, чтобы начать играть в баскетбол, это в итоге стало его частью, как и рисование. Желание доказать другим, что ты такой же, как все, переросло в истинную страсть, вместе с ней даря освобождение. Шла последняя минута, и команда соперников, казалось, готова была полечь возле корзины, но не дать увеличить счёт. Понимая, что нужен трёхочковый, чтобы перевесить в один бал и вырвать победу, Лин перевёл подачу на Вальку. Тот откинул мяч стоящему у линии Давиду, блокированному одним из соперников. Изловчившись, Давид отправил мяч Лину, еле уходя от толчка альфы. Пока остальные поняли, что случилось, Лин, мгновение ощущая весь мир в сжавшейся точке внутри сердца, забросил трёхочковый. Секунду стояла тишина, которую буквально разорвало криками поддержки и свистком судьи. Лина подхватили, подбрасывая чуть ли не к потолку. Лучи солнца с высокого окна, попадая в глаза, заставляли жмуриться, но сумасшедшая улыбка не сходила с его лица. Они это сделали, они победили. Опустив парня на пол, альфы продолжали его тормошить, хватая за плечи и подталкивая в спину. Лин, кивая, смотрел только на одного альфу, стоящего в отдалении и улыбающегося. Решившись, Лин пошёл ему навстречу, слыша за спиной вопросительные восклицания и видя, как с каждым его шагом лицо Давида неуловимо меняется с удивлённого на понимающе-шокированное. Их первый поцелуй случился на спортивной площадке после только что выигранного матча, на глазах у всех. И он был обалденным: горячим и чуть солёным от пота, льющегося с них рекой. Не то чтобы Лину было с чем сравнивать, ведь это был, в принципе, его первый поцелуй. Но, если судить по реакции Давида, тесно прижавшего его к себе и с жаром ответившего, получалось у него неплохо. На этот раз тишина была плотнее, тревожнее, но альфам было всё равно. Отстранившись от Давида, Лин неуверенно улыбнулся ему, и тут услышал хлопки. Посмотрев за спину альфы, он увидел своего отца, в одиночестве аплодирующего ему с лёгкой улыбкой на губах. Следом за ним подтянулся Август, улыбающийся чуть шокированной, но довольной улыбкой. То тут, то там подтягивались сначала неуверенные, но всё более крепнущие хлопки, пока весь зал не начал аплодировать им, улюлюкая и что-то крича. Чувствуя в глубине души удовлетворение, многократно превышающее по силе радость от победы, Лин продолжал твёрдо смотреть в глаза Давида. Теперь он был уверен, что сможет защитить свои чувства от окружающих, какими бы они ни были. И плевать, считают те его альфой или нет. Давид уверенно взял его за руку, увлекая из спортзала, подальше от беснующейся толпы, которая уже завтра может попытаться их уничтожить. Лин позволил себя вести, не спрашивая, куда. В конце концов, жизнь тем и интересна, что ты не можешь знать, куда она тебя приведёт. Зато можешь дать ей шанс показать тебе, какой она может быть. Проходя мимо трибун, Лин вдруг заметил, что его отец с кем-то разговаривает. Лицо Виктора Сергеевича было растерянным, но в то же время выражало... несмелую радость. Взглянув на человека в военной форме, стоящего напротив, Лин покачал головой в неверии. И улыбнулся.***
– Красивый ребёнок. Давид подошёл к Августу, с тихой улыбкой смотрящему на Павла и Лина, окруживших ребёнка лет восьми. Павел усыновил мальчика из детского дома, с которым однажды общался Август во время их благотворительного визита. Устроив по этому случаю небольшой приём и собрав самых близких, Павел представил ребёнка как своего сына, с лукавой улыбкой глядя на Августа. На шутливые вопросы окружающих, будет ли у ребёнка отец, мужчина загадочно улыбался, делая вид, что не замечает раздражённое фырканье своей пары. – Да. И добрый. Август и Павел договорились, что омега переедет к нему жить после учёбы. Но уже сейчас они говорили Роме, что у него двое пап. Ребёнок, мудро рассудив, что двое пап лучше, чем ни одного, вис поочерёдно то на одном омеге, то на другом. Чтобы не спалить контору раньше времени, Август отошёл в сторону, позволив Лину отвлечь ребёнка. Тогда-то к нему и подошёл Давид. – Как успехи на любовном фронте? – пряча хитринку в глазах, поинтересовался Август у альфы. – Уже планируете завести малыша? Давид опустил взгляд на свой бокал, иронично ухмыляясь. – Мы пока что каждый раз спорим даже о том, кто будет нижним. Так что рано о таком говорить. Август прыснул, прикрывшись ладонью, и взял бокал со столика, чтобы спрятать за ним улыбку. – Может, попробовать его споить? – печально спросил Давид, глядя, как Лин улыбается в ответ на какую-то шутку ребёнка. – А Лин разве тебе не говорил? На него алкоголь не действует. Сколько раз убеждал его прекратить притворяться… В этот момент подошёл Павел, ревниво увлекая за собой омегу, и Август виновато улыбнулся, отходя с ним в сторону гостей. Давид отпил из бокала, пристально глядя на ничего не подозревающего альфу. Предвкушающая ухмылка тронула его губы. Кажется, кого-то ожидает жаркая расправа. И даже жребий бросать не придётся.