Ученица мастера марионеток

      — Нам тоже пора, — лёгкий кивок на марионетку. — А ей пора обратно в свиток.       Проводник протягивает мне кисть и чернила. С тяжёлым вздохом сажусь и вывожу на свитке символы. Не так уж много времени, но трачу на то, чтобы совершенная кукла вернулась на своё место... В алый свиток... С подписью "Хитоми". Как только процесс закончен, когтистые пальцы легко изымают мою собственность прямо из моих рук... А я даже не заметил когда и как...       Мой свиток исчезает среди складок драного балахона... Ши выпрямляется и заводит правую руку за спину... А вот теперь мне понятно назначение того ремня, что перекинут через плечо... Серебристое сияние... И за спиной у Вестника появляется огромная костяная коса, ширина и длина лезвия которой потрясают воображение... Уж явно не менее моего размаха рук... А рукоять длиной во весь рост долговязого Проводника... Однако Ши с лёгкостью высвобождает её из крепежей и взмахивает ей, словно она не тяжелее пёрышка...       Среди тумана возникает лестница с Ториями, ведущая куда-то ввысь... Коса вновь возвращается на спину своему владельцу. Кошка, уже вернувшая свой первоначальный размер, встаёт подле Ши, словно готовая растерзать всё и вся за своего хозяина...       — У меня другая участь, нежели у моей бабушки? — почему-то даже не удивляюсь я.       — Да, — Проводник расправляет плечи. — Твоя жизнь заинтересовала моего Господина. Так что следуй за мной. И старайся не отставать, иначе потеряешься в тумане.       Больше ни слова не говоря, мой провожатый делает первый шаг на ступени. Туман и правда становится плотнее... Дальше вытянутой руки ничего не видно... Стараюсь следовать за Вестником на оптимальном расстоянии — чтобы и не дышать в спину, и не потерять из виду. Хотя то и дело перед самым носом маячит пушистый рыжий хвост... Алые Тории вновь и вновь выплывают из тумана и теряются в нём же за нашими спинами... Подъём кажется бесконечным... Или мы уже спускаемся?.. Я окончательно потерял счёт времени и ориентацию в пространстве... Однако я успел заметить значительные изменения прямо передо мной...       С каждым шагом истлевший саван темнеет и удлиняется. До тех пор, пока ведущее меня долговязое существо не преображается в невысокую женщину. В строгом кимоно из блестящего чёрного шёлка. С расшитым золотом подолом. И длинными рукавами. Тёмные фиолетовые волосы собраны в простую прическу с парой костяных кандзаси. Движения, словно она скользит по ступеням, полны грации и лёгкости. Этакая ямато-надэсико... Из того, что я сейчас вижу, сам собой напрашивается вывод, что предо мной не самая простая особа: всё в ней просто кричит о том, что моя провожатая как минимум принадлежит к древней аристократической фамилии. Терпеть не могу этих лизоблюдов...       Лестница, которой до сего момента не было ни конца ни края, упирается в высокие массивные ворота из чёрного дерева. Туман стал настолько густым, что его можно потрогать. Ладонь моей провожатой, скрытая длинным (я бы сказал, чересчур) широким рукавом кимоно, легко касается врат, и они отворяются, пропуская нас на просторный двор большого поместья. Туман, словно барьер, клубится над стенами и высоко в небе, образуя непроглядную пелену. Однако внутри достаточно светло и тумана уже нет.       У ворот нам попадается отряд облачённых в полный боевой доспех самураев, низко склоняющихся перед идущей впереди меня женщиной. Не обращая ни на кого внимания, моя провожатая почти плывёт по мощённой голубым камнем дорожке к большому резному домику, в котором тоже больше пристало проживать знатной особе. Тут и там периодически снуют склоняющиеся в поклонах слуги. Но меня не оставляет ощущение, что все они призраки...       Миновав невысокую, увитую лозой и цветами изгородь, мы оказываемся в небольшом саду с маленьким прудом в центре. Под деревом, что растёт у самого пруда, нас ожидает ещё одна женщина, чья холодная красота потрясает воображение. Тёмно-синее кимоно с морозным орнаментом на подоле лишь подчёркивает белизну её кожи и белые локоны до самой земли. До неестественного чёрные тонкие брови и ресницы, большие синие глаза. И ярко выделяющиеся среди этой белизны розовые губы.       — Рада видеть тебя так скоро, смертный, — приветственно склоняет голову, но не более. — Можешь присесть, — лёгкий изящный жест тонкой белой кисти. Ещё одна аристократка?..       На чистых инстинктах преклоняю колено, отдавая должное уважение этой белой особе, от которой ощутимо веет холодом... Не в моих правилах кланяться, но её аура подавляет настолько, словно предо мной не человек даже, а само божество... Ещё раз поднимаю на ледяную красавицу взгляд. От человека у неё разве что облик... Чересчур морозная аура... Да и в бездонных синих глазах нет ни намёка на что-либо человеческое... Она скорее походит на призрака или демоницу... Улавливаю лёгкую улыбку на губах "белоснежной девы", явно адресованную мне. Её забавляет вся эта ситуация. Розовые губы распахиваются в улыбке чуть сильнее, демонстрируя мне белоснежные клыки... А ещё пальцы демоницы легко проводят по вакидзаси, прикреплённому на её серебристом оби... Запоздало доходит очевидная мысль... На которую мне отчётливо намекают... Вот только я представлял Шинигами несколько иначе... Сажусь на указанный мне камень. Моя провожатая Ши проходит чуть дальше и садится возле ледяной красавицы, склоняясь и передавая ей мой алый свиток. Рыжая кошка уменьшается и мостится на коленях у своей хозяйки. Теперь я могу наконец-то разглядеть ту, что привела меня сюда. Бледная кожа, глубокие, печальные, лучащиеся мудростью янтарно-жёлтые глаза. Нежные губы. Чуть тронутые румянцем щёки... И эта тоже до невозможного красива, но другой, более теплой и нежной красотой и... непередаваемым, неуловимым величием. Не могу объяснить даже самому себе, почему я так в этом уверен... Но уверен точно. Две сказочно прекрасные женщины... И... Ловлю себя на мысли — "Опять-таки женщины..."       — Позволь представиться ещё раз, — гордо выпрямив спину, обращается ко мне та, что привела меня сюда. — Моё имя Фукуи Шизука, — лёгкий взмах невесть откуда взявшегося веера, скрывающего нижнюю часть её красивого лица. Привычка разве что придворных дам. — Меня называют Принцессой Мёртвых. Но я более предпочитаю странствовать по долгу службы в облике Вестника моей Госпожи Ши, — почтительный наклон в сторону морозной демоницы.       Вот оно как... Даже принцесса... Хотя с одного взгляда на её движения видна титаническая закалка и постоянный контроль. Такому в обычной семье не учат. Такое вбивают с малых лет и зачастую насильно. И чем выше статус, тем жёстче муштра. А вторая... Значит, тут я тоже всё же правильно понял... Тоже есть в ней что-то от знати, но будь она человеком, то была бы, скорее всего, по статусу чуть выше простых людей... Но... Она — Шинигами... Позволяю себе улыбнуться — мне, видно, крупно повезло, даже моя Смерть столь прекрасна, что впору восхищаться, а не ёжиться от страха перед жутким чудищем.       — А ты довольно занятен, смертный, — с усмешкой выдыхает ледяная красавица, в очередной раз демонстрируя свои острые небольшие клыки и подавляя меня своей, пробирающей до костей, морозной аурой. Видит меня насквозь... Читает, как открытую книгу... В какой-то момент мне начинает казаться, что меня вновь опутывают и тащат во Тьму те мёртвые руки... Делаю глубокой вдох и прихожу в себя... Ловя на себе лукавый взгляд синих глаз, словно говорящих — "Не забывай, Кто Я". Вновь лёгкий жест белой руки и гладь пруда покрывается рябью.

Водная гладь идёт волнами, Вспоминая всё, что было между нами — Межу мной и теми, кто был на моём пути, Заставляя этот путь заново пройти. Вновь картины детства встают перед глазами, Наполненные одиночества слезами, Завистью, болью, разочарованием, Найти замену утраченному желанием. Связи, ошибки, просчёты и боль... Хватит! Остановиться позволь!.. Но вновь образы мелькают на воде Тех, кого уже не встретишь никогда, нигде... Разочарование, горечь, утраты... Реки крови и сладость расплаты... Месть, отчаяние и пустота... И дорога к безумию ясна и проста. Рождение искусства среди алого песка... Глубокая, безумная тягучая тоска... Вновь кровь, одиночество, смерть... Отвернуться бы и не смотреть... Но взгляд отвести невозможно уже — Расплата за грехи моей чёрной душе... Пульсирует нить, одаряя теплом... Да вот и время встречи этой пришло... Гордыня, эгоизм и желание владеть... Сознание рассекает, как плеть, Это чувство, что прежде я не ощущал... Я отражение себя в Ней всегда искал?.. Алчность и упоение властью... И почти ощущение счастья От того, что больше я не одинок... И вновь картины того, как был я жесток. Незрячая гордыня и ревность, пожиравшая меня Не хуже адского огня... Ревность, что я не осознавал... Я центром её мира остаться так желал, Что безумие мне застилало глаза... Остановись, так дальше нельзя!.. Хочется крикнуть себе самому... Но уже это поздно... Уже ни к чему... Глупая ревность — причина всему... Её я любил?.. Никак не пойму... Желание это — единолично владеть... Заставляло разум мой не раз охладеть... И вот та ошибка, что мучит меня до сих пор... Я ей выношу свой приговор. Не противится и пощады не ждёт, Несмотря на то что грядёт... Лишь преданность и вера... в меня в её глазах. И даже нет намёка на вездесущий страх... И вот она на грани... На грани так же я... Отчаяние и сожаление пожирают меня... Но уже ничего исправить нельзя... И всё, что могу, - тенью скользя, Оставить там, где связи ещё остались мои... умирать... И себя дальше надеждой на чудо терзать... Отчаяние, кровь, смерть и холод... Неутолимый голод... Разрушения и уничтожения... И вечность искусства — отнюдь не проблемы решение. Я вновь один по собственной вине. И дальше продолжать осталось лишь свою дорогу мне... До тех пор, пока не оборвали жизнь глупую эту... Смерть смотрит в глаза... Смерть ждёт ответа.

      Чувствую на себе тяжёлый, заставляющий цепенеть взгляд. Демоница смотрит то на меня, то на мелькающие в водной глади картины. Так это и есть суд Шинигами?.. Насколько же сильно изменилась атмосфера... Всё пространство у пруда окутал холодный туман... Трава покрылась изморозью, а вода тонким слоем узорного льда... Да и сам воздух стал настолько холодным, что обжигает лёгкие... Холодно... Очень... Пальцы уже окоченели...       — Твоей душе с такими грехами век бы блуждать во Тьме, — в морозном воздухе этот голос будто звенит, погружая сознание в ещё больший холод, словно по нему полоснули ледяным клинком. — Вот только кто-то собственную душу положил к твоим ногам, — ещё одна рана от морозного лезвия. Шинигами прикрывает глаза, размышляя. — Тебе самое место глубоко в Аду... Но... — моя алая нить сильно натягивается, угрожая лопнуть в любой момент, когда белоснежные пальцы резко наматывают её. — Душа, что привязана к тебе... — суровый взгляд в покрытую тонким слоем льда воду, — уже второе перерождение расплачивается за чужие грехи, — тяжёлый вздох, от которого воздух наполняется мелкими сияющими кристаллами льда. — Заставлять страдать её ещё больше чревато последствиями... А потому... Я дам тебе право выбора. Далее — решай сам, — тонкие белые пальцы перебирают нить. — Я могу отправить тебя прямиком в Ад... Но за твои грехи этого маловато будет... Да и не в моих интересах. Потому, — на нежно-розовых губах играет дьявольская улыбка, — я предлагаю тебе заключить со мною Контракт.       — Контракт с Богом Смерти?.. — замёрзшими губами всё же выговариваю я. — Ценой в котором будет моя душа?..       — Таких, как ты, — лукавый взгляд сквозь прикрытые веки, — я предпочитаю пожирать, медленно и мучительно поглощая души как можно дольше, что бы те ощутили всю глубину боли и отчаяния... Весь вопрос лишь в том, сколько от своей гнилой души ты позволишь мне откусить...       — Что же Ты можешь предложить мне взамен? — сознание наполняется холодным ужасом, но раз я сейчас здесь, значит, торг был уместен с самого начала... И мне же позволяют выбрать?..       — Взамен?.. — белоснежные пальцы касаются розовых губ. — Могу предложить три варианта, каждый со своей долей души, — замечая, что я внимательно слушаю, Шинигами продолжает. — Первый, стоимостью в четверть твоей души: я оставлю вашу связь и позволю тебе переродиться... В её ребёнке. Но для этого будет необходимо и согласие этой девочки.       Прикрываю глаза. Это создание предлагает разорвать мою душу так спокойно и буднично... Хотя чему удивляться, она делает это явно с завидной регулярностью... Но... Всё же стоит выслушать и другие предложения... Обращаю свой взор на Шинигами, намекая, что можно продолжать.       — Второй будет стоить уже половину, но я дам тебе время и человеческое тело, чтобы побыть с этой девочкой, что ты не можешь отпустить даже сейчас, — белые локоны падают на красивое лицо. — Если забрать часть твоего времени с Ней, можешь даже подарок после себя оставить.       От последних слов я даже поперхнулся воздухом. На что эта демоница намекает?.. Подарок?.. Я правильно расценил этот дьявольский, смеющийся взгляд?..       — И третий... За него ты отдашь мне свою душу целиком, — склоняет голову. — После того, как я позволю прожить тебе с твоей девчонкой человеческую жизнь.       Неужели такое возможно?.. Но... Я прежде не особо ценил собственную душу... Однако каждое слово, что этот нежный голос произносил так сладко, заставляло меня вздрагивать и почти физически ощущать предстоящие моей душе муки... Кажется, даже Ад будет райской кущей по сравнению с тем, что она собирается сделать. Прикрываю глаза. Стоит ли моя оставшаяся связь вечной пытки без права на спасение?..       — Прежде чем ты выберешь Ад, хочу предупредить, — тихий вкрадчивый голос. — Твоё неудовлетворённое желание владеть этой девчонкой настолько сильно, что даже в Аду ты станешь проблемой, — тихий смех. — И тогда они сами отдадут твою душу мне. Целиком и полностью.       — Тогда почему ты предлагаешь мне сделку, если можешь спокойно получить всё и так? — пристально смотрю в холодные глаза белой Шинигами.       — Твоя наглость не знает предела, смертный, — смеётся в ответ. — Есть ведь ещё и четвёртый вариант развития событий! — смех звонко рассыпается в морозном воздухе. — Я могу просто съесть тебя. Без всяких "но" и "если". Просто потому что мне так хочется. И никто и возражать не будет. Разве что ты сам...       — Так всё же, зачем тебе все эти "но" и "если", раз есть такой простой способ? — вот она и показала свою тёмную необузданную сторону.       — Я, конечно, голодна, — медленно, не торопясь, подходит ко мне. — И была бы не прочь откусить от тебя кусок прямо сейчас, — тонкие пальцы застывают у моего лица. — Но я не опускаюсь до уровня низших ёкаев, — смеётся. — Считай это проявлением моей доброй и мягкой натуры.       — Хм... — хотелось бы высказаться по этому поводу, но взгляд темноволосой Принцессы предупреждает, что мне лучше не нарываться.       — К тому же, — обходя меня кругом и промораживая до самых костей, подмечает демоница. — Не так давно была придумана одна премерзкая техника. Ты, верно, слышал о ней, — ледяные пальцы ложатся на моё плечо, обдавая его обжигающей болью и нестерпимым холодом. — И всё бы ничего, ведь столько лет ею никто не пользовался... Но нашёлся один не в меру смелый смертный, что в очередной раз желает обрести бессмертие, — пальцы соскальзывают с плеча, давая облегчение. — Твой бывший напарник, Орочимару. И его Нечестивое Воскрешение. Оба добавили всем Шинигами работы и проблем, — прищёлкивает языком. — Из-за этой техники нарушился хрупкий баланс, и теперь душам сложнее найти дорогу из Тьмы. Столько заблудших душ развелось... Что мы едва справляемся с их потоком.       — Госпожа... - тихо подаёт голос Ши, или как там её на самом деле...       — Знаю, — недовольно морщит нос. — Очередная вспышка безумия. Мне некогда ждать, когда ты взвесишь все "за" и "против", — прожигающий душу взгляд. — Решай скорее: в Ад отправиться или заключить Контракт. Над ценою и временем исполнения последнего можешь думать, сколько тебе будет угодно. Шизука, — синие глаза обращаются к Принцессе. — Как закончишь здесь, разберись с теми обнаглевшими тварями. Можно без церемоний. Я голодна, а их грязные душонки не достойны даже суда.       — Как скажете, Итачи-сан, — склоняясь в низком поклоне, отвечает Вестница.       Итачи?.. Так у меня нет времени думать?.. Но если всё и впрямь так, как она сказала... То сейчас мне остаётся разве что продать свою душу подороже и повыгодней... Оборачиваюсь к своей провожатой. Почему-то нет сомнений, что Принцесса мне не станет лгать... Заметив мой взгляд, чуть склоняет голову и прикрывает глаза. Так значит, я в любом случае буду сожран... Радужная перспектива.       — Итак, что же ты выбрал, смертный? — Шинигами раздражённо взирает на меня.       — Я согласен на Контракт, если мне будет позволено подумать над тем вариантом, что мне позволено выбрать, — согласно киваю я, с трудом выговаривая окоченевшими губами каждое слово.       Как только было произнесено последнее, я ощутил болезненное прикосновение. Белая ладонь Шинигами легла мне на грудь. Её пальцы вошли в плоть и сжали моё сердце. По всему телу прокатилась волна обездвиживающего холода. Время словно остановилось... Сознание разрывает от дикой боли... Как во сне вижу подходящую ко мне Принцессу Мёртвых. Её не в меру длинный рукав подтягивается к локтю, обнажая перемотанную бинтами савана кисть. Серые полоски ткани медленно спадают, открывая прожжённые до самой кости клеймом ладони... Которые ложатся мне на на плечи... От этих пальцев исходит жар... Что тёплыми символами начинает струиться от плеч по всему телу, заставляя холод отступить. Остаётся только боль сжимаемого ледяными пальцами сердца. Во второй руке демоницы появляется мой свиток. Кисть, что была в моей груди, резко отдёргивается, заставляя меня упасть и скорчится от боли. Тихий хлопок.       — Ну вот и всё, — холодно отмечает Шинигами. — Как надумаешь, позови Шизуку, теперь ты её подопечный, — поправляет волосы. — Можешь остаться здесь у пруда и понаблюдать за своей девчонкой, чтобы решить свою собственную участь.       Тяжело встаю и сажусь на камень возле воды, в которой и в самом деле начинают отражаться картины с участием Хитоми... Однако даже так отчётливо видно сияющее на груди морозным узором клеймо Контракта.       — А я, пожалуй, отправлюсь к дедушке Предку, — Итачи легко собирает волосы в высокий хвост. — Что-то необходимо предпринимать с этим проклятым дзюцу. Если и он не сможет найти решения... — смех. — То хоть поинтересуюсь у него, каков на вкус создатель этой техники...       Белая Шинигами перекидывается в белоснежную ласку и исчезает в завихрении снежинок, что разносит по земле после её исчезновения. Так вот почему Итачи...       — Так и не ответила, с чего такая милость... — с горькой усмешкой шепчу сам себе.       — Госпожа хоть и демон, но доброты и милосердия ей не занимать, не то что вам, людям, — заматывая свои кисти, хмуро поясняет Ши... Хм... Шизука.       — Хоть Итачи-сан и дала вам время на размышления, — длинные рукава опускаются, вновь скрывая изувеченные кисти, — но постарайтесь не затягивать с решением, — лёгкий взгляд на водную гладь. — Ваш Контракт отныне связан с этим свитком, — мой алый свиток в её руке. — Девочка как раз недалеко от того места, куда мне нужно отправляться, так что я передам его ей. Как только решитесь — коснётесь своего Контракта. А сейчас... Мне пора отправляться... В Соншитсу...       Лёгкий наклон головы, что можно расценить в качестве прощального поклона, и моя Проводница вместе со своей кошкой удаляются, оставляя меня одного наедине с моими размышлениями и зеркалом водной глади, что отражает жизнь той, которую я в своё время потерял... Какая ирония.