Под водой

— Глядите-ка, кто приехал, — восклицает Карла, замерев посреди зала с подносом в руках, и возмущённо оглядывает улыбающегося Ричарда. — Подожди, голубчик, сейчас я отнесу заказ и разберусь с тобой.       Аренс поднимает руки в примирительном жесте и, всё ещё посмеиваясь, присаживается за свободный столик. Парень скучал по этому месту: особенно по таким часам, когда в таверне малолюдно. Лишь старики и основные постояльцы приходят в такую рань, вечером же здесь не протолкнуться. Кругом крики, шум, алкоголь, и настолько душно, что приходится открывать все окна. Ричарду не по душе такие сборища — хотя, возможно, сегодня он не отказался бы от чего-то подобного. В конце концов, это отличный повод собраться с давними друзьями после долгой разлуки. — Ну и где ты пропадал? — спрашивает Карла, с грохотом опустив поднос на стол. — Почему со мной не попрощался?       Она упирает руки в бока и строго смотрит на Ричарда сверху вниз, отчего ему становится не по себе: как бы его тем самым подносом не ударили. Парень незаметно отодвигается подальше от хозяйки и, виновато улыбнувшись, проводит рукой по тёмным, отросшим за эти два месяца, волосам. — Прости, всё решилось неожиданно, и у меня не было времени обо всём сообщить. — Лицо Карлы всё ещё принимает суровое выражение, и Ричард давит на жалость. — Ты же знаешь про мою любовь к морю! Я не мог поступить иначе. И я попросил Гилберта всем передать о моём отплытии. — Он жалостливо смотрит на женщину, и она, в конце концов, смягчается. Качает головой и тяжело вздыхает. — Моряк ты мой… — Её пухлые руки свободно опускаются вдоль тела, и Ричард понимает: он прощён. Теперь можно спокойно выдохнуть. — Рассказывай, где были? Нашли новые острова или за чем вы там снова гонялись? Всё им не сидится на месте. — Не ворчи. — Он расплывается в широкой улыбке и весело подмигивает. — Разговор будет долгим… Быть может, сначала обслужишь давнего друга? — Ах, да, конечно. — Она даже немного подпрыгивает и хватает поднос. Обиды обидами, а накормить близких она считает своей обязанностью. — Тебе как обычно? — Конечно. — Карла кивает и суетливо направляется к кухне, шурша подолом длинного платья. «Надо бы привести себя в порядок», — думает Аренс, почесывая отросшую бороду и задумчиво наблюдая за шустрыми движениями женщины. Раньше она была хорошей подругой его матери, и после того, как та умерла, они с Ричардом сблизились: не имея собственных детей, Магориан стала относиться к парню, как к родному сыну. Он это ценит, но мать она никогда ему не заменит.       За это Ричард не чувствует вины. Но вот за частые отъезды без предупреждения совесть его скоро замучает: ну почему он сначала делает, и только потом думает? По-хорошему, Карле действительно стоило треснуть его чем-нибудь тяжёлым. — Вот, держи, — слышит он, и тут же в его нос ударяет аппетитный запах жареного картофеля и сёмги. — Приятного аппетита. — Спасибо. — Он жадным взглядом окидывает только что приготовленную пищу и чувствует, как желудок сжимается от голода. Морские экспедиции — это, безусловно, здорово, но вот еда на судне совсем не радует. — Карла, я тебя обожаю.       Женщина посмеивается, присаживаясь за соседний стул. — Знаешь, ты единственный моряк, который так любит свою работу, из всех, кого я знаю. — Она подпирает подбородок рукой и незаметно оглядывает зал: не нужна ли её помощь остальным официанткам. Заметив это, Ричард ничего не говорит, но чувствует себя неудобно за то, что отвлекает её от работы. — Слышал, что сейчас говорят? — вдруг шёпотом спрашивает женщина, наклоняясь к нему так близко, будто говорит что-то совершенно секретное и находящееся под запретом. — Началась серьёзная охота на русалок, и они в конец обозлились. Ты бы не выходил в ближайшее время в море.       Ричард громко смеётся, отвлекаясь от еды. Он откидывается на спинку деревянного стула и с доброй усмешкой смотрит на Карлу. — Ты и вправду веришь в русалок? — Она поджимает губы, и её выражение лица как бы говорит: «Не смейся, это не шутки». — Я столько плавал и ни разу не встречал ничего подобного. Даже намёка на их существование. — Высшие силы оберегают тебя, — понизив голос, произносит она, и Ричард с трудом сдерживает очередной смешок. — Ну, в таком случае, мне нечего бояться. — Он в который раз мило улыбается, зная, что Карлу это задобрит. Она всё равно недовольно складывает руки на груди и продолжает молча пилить его взглядом, но надолго её не хватает. — Глупый ты, — машет рукой она, понимая, что спорить бесполезно. — Люди ведь неспроста говорят… — Люди много чего говорят, — мягко произносит Ричард, — но далеко не всё является правдой.       Карла тяжело вздыхает и, не желая развязывать ссору в первый день его прибытия, повторно спрашивает об экспедиции. Аренс с удовольствием начинает свой рассказ, и женщина внимательно его слушает. Обычно морские путешествия не сильно её заботят, но парень даже самые обыденные вещи умеет описывать так, что дух захватывает. «Ему бы писателем быть, — с грустью проносится в её мыслях, — к тому же это не несёт никакой опасности».       Разговор им приходится прервать, только когда таверна наполняется людьми. Карла, не в силах сидеть на месте, когда вокруг столько работы, оставляет Ричарда, но долго он не пребывает в одиночестве. Среди множества лиц он улавливает своих друзей и подзывает их к себе за столик. Как всегда бывает после долгой разлуки, когда есть, что рассказать и о чём спросить, парни теряются во времени и веселятся до глубокой ночи.       Уже после, Аренс медленно бредёт в сторону дома, размышляя о своих друзьях и об изменениях, что произошли в их жизни за эти два месяца. «Иногда мне кажется, я упускаю что-то важное», — думается ему, но, как и прочие философские мысли, он мгновенно выбрасывает это из головы. Его занимает сейчас совсем другое.       И без того устав, Ричард останавливается посреди пляжа — где так часто срезает путь к дому — и запрокидывает голову кверху.       Небо сегодня ясное, усыпанное звёздами.       Аренс недолго любуется этим видом: не такой уж он романтик, чтобы уделять подобным вещам много внимания. Вместо этого он осторожно опускается на прохладный песок и, закрыв глаза, вслушивается в тихое плескание волн, не думая ни о чём. Ему нравится сидеть вот так, на безлюдном пляже, наедине с собой, и расслабленно вдыхать морской воздух. В такие моменты он чувствует себя действительно счастливым. «Откуда у тебя такая тяга к морю?» — удивлялась его мама, снова и снова находя сына, плещущимся в воде. Он и сам не знал, но уже в детстве всем было ясно, чем парень будет заниматься в будущем.       И дом он купил себе неподалёку от пляжа, где почти не бывает людей: ходят легенды, что он облюбован русалками, и плавают они сюда особенно часто. Как бы там ни было, Ричард никогда их здесь не встречал, и страха никакого не испытывает. «Даже если они существуют, — со скептической усмешкой думает он, — то вряд ли способны кому-то навредить».       Из размышлений его выводят звуки возни и тихие, граничащие с руганью, разговоры.       Аренс оглядывается по сторонам и вдалеке замечает несколько силуэтов, столпившихся у пирса. «Что они здесь делают в такое время?» — недоумевает он и, ведомый любопытством, встаёт и медленно, на полусогнутых ногах, приближается к компании людей. Спрятавшись за одной из многочисленных лодок, парень пристально всматривается в темноту, пытаясь хоть что-то разглядеть. — Попалась рыбка, — грубо, даже с каким-то злом, произносит мужчина. У него заплетется язык и понять, что он пьян, не составляет труда. Ричард напрягается: нарываться на проблемы ему не хочется. И всё же, вариант просто уйти он даже не рассматривает — слишком интересно.       Мужчины — Аренс видит троих — с трудом пытаются вытащить что-то на берег. И, похоже, это «что-то» упорно сопротивляется. «Может, дельфин? — Ричарду самому в это не верится. Он чувствует, как сердце начинает быстро-быстро колотиться, когда ему на ум приходит всего одна догадка, и тут же начинает сам себя убеждать в обратном. — Нет, это бредни. Это всё Карла со своими рассказами».       Он даже встряхивает головой, будто это поможет уйти всем нелепым мыслям. Не помогает. Особенно после того, как парень слышит тихий женский вскрик и суетливое: — Кончать её надо, пока она не позвала своих подружек. — Да подожди ты, вытащим её на берег, посмотрим, сколько она без воды протянет. — Не нравится мне всё это, — а это уже, судя по голосу, произносит совсем молоденький паренёк. Говорит он испуганно, неуверенно, и совсем не ясно, что он забыл здесь, да ещё и с такими людьми.       Ричард видит, как что-то брыкающееся — даже в мыслях произнести слово «русалка» у него не получается — прямо в сетях вытаскивают из воды и волочат как можно дальше, к самому заборчику. Ему становится не по себе: смотреть на подобное и ничего не предпринимать кажется неправильным. — Мы же не потащим это на руках? — брезгливо спрашивает один из мужиков, пнув ботинком русалочий хвост. Девушка морщится и кидает на него взгляд исподлобья, но этого никто не замечает: слишком темно. А через мгновение до Ричарда доносится тихое, но будто звучащее со всех сторон, пение. Без слов — лишь гласные, плавно переходящие друг в друга, — и Аренсу кажется, что это самое прекрасное, что он когда-либо слышал. Не происходит ничего из того, что описывают люди: он не бросается к девушке, испытывая порыв любви. Парень остаётся на месте, полностью в сознании, и с интересом наблюдает, как на вид грозные мужчины бегут со всех ног, испугавшись того самого «волшебного» пения.       Ричард, идя наперекор всем предостережениям Карлы, медленно подходит к девушке, всё ещё не до конца веря в происходящее. Аренс всегда был скептиком и отрицал нечто подобное: если он всё это время ошибался, то — ему кажется — мир перевернётся.       Он подходит совсем близко и видит, как девушка рьяно выпутывается из сетей — что у неё совсем не получается. Ричард наклоняется, пытаясь рассмотреть русалку получше, и чувствует, как сердце бьётся с удвоенной силой.       Это и вправду оказывается девушка. Чёрные и длинные-длинные волосы прячут её лицо, облипают шею и грудь, прикрытую блёклыми лоскутами, а руки, худые и совсем белоснежные, всё ещё путаются в сетях. И вроде нет никаких явных отличий с простыми людьми — пока не посмотришь чуть ниже. Там, где должны быть ноги, у девушки рыбий хвост, покрытый тёмно-зелёной чешуйкой. Ричард резко вдыхает воздух. «Я, наверное, сплю», — проносится в его мыслях, но своё замешательство он русалке не показывает. — Значит, всё, что говорят про ваше завораживающее пение, — неправда? — Он снисходительно улыбается, присаживаясь на корточки рядом с этим магическим существом. Девушка чуть приподнимает голову, и Аренс, наконец, может рассмотреть её лицо.       Он на секунду замирает: про красоту русалок точно не врут. У неё правильные черты, каким позавидует любая аристократка их небольшого городка. Пухлые губы, большие глаза, маленький аккуратный носик и широкие скулы — всё это идеально сочетается на её лице, и, кажется, никого прекраснее и быть не может.       Девушка настороженно смотрит на Ричарда, ничего не отвечая, и ему на ум приходит очередной вопрос. — Ты понимаешь наш язык? — Она кивает, облизнув пересохшие губы. «Ей, наверное, нужно в воду», — с сожалением думает Аренс и, тяжело вздохнув, достаёт небольшой раскладной нож из заднего кармана. Русалка испуганно дёргается. — Не бойся, — осторожно поднося нож к сетям и перерезая их, произносит Ричард. Она, не сводя глаз с его рук, часто-часто дышит, но кроме крайней настороженности, на её лице больше не выступает никаких эмоций. — Вот и всё.       Он помогает девушке выпутаться и, закончив, устало оглядывает её с ног — или с хвоста — до головы. Поняв, что больше нет никакой угрозы, она с интересом рассматривает своего спасителя, и в глазах её плещется абсолютное спокойствие, уверенность и, как Ричарду кажется, знание чего-то важного — того, о чём он и другие люди понятия не имеют, но очень бы хотели. — До моря сама не доползёшь? — Она мило, с просьбой в глазах, улыбается и протягивает к Ричарду руки, словно маленький ребёнок. Тот снова тяжело вздыхает. — Значит, нет.       Он наклоняется и подхватывает русалку на руки. Прохладный гладкий хвост, немного странный на ощупь — оказывается, его даже приятно касаться. — Вроде такая худенькая, — на выдохе произносит Ричард, с трудом пронеся девушку через пляж и опуская её в воду. А затем снова смотрит на хвост — а особенно на его размеры — и, в общем-то, понимает, почему было так тяжело. — Спасибо, — раздаётся мелодичный голос брюнетки, и Аренс вздрагивает. Он не думал, что она что-то ему скажет. — Ричард. «Откуда она?..» — Парень кидает на неё удивлённый взгляд, а русалка, загадочно улыбнувшись, ныряет с головой под воду, напоследок шлёпнув по ней хвостом.       Немой вопрос Ричарда остаётся без ответа.