В объятьях тишины

Все происходящее было неправдой. Так, по крайней мере, казалось Аркилло. Слишком абсурдно, слишком подло, слишком ужасающе даже для Желтого Фонаря. Быть может, не для всех его соратников, а только для него. Да, это был его персональный ночной кошмар. Просто сон, обман измученного воображения, бред, возникший в результате многочисленных повреждений головы, которые он успел получить сегодня. Но боль напоминала о реальности происходящего. В какой-то момент, появилось даже ощущение, что это его персональные муки, предписанные в загробной жизни за грехи. Хотя Аркилло даже не был уверен, что верил в высшие материи. Синестро однажды посоветовал ему не думать о таких бесполезных вещах. Тогда он поверил и послушался. Он в сущности всегда слепо исполнял его приказы. Но потом появился Святой Уолкер, который казался живым воплощением одухотворенности, посланной откуда-то извне. Той праведности и уверенности в выбранном пути, к которой тянуло как магнитом. Уолкер, который... - Аааргх!! Вокруг было ужасно шумно от взрывов космических кораблей и столкновений конструкций, созданных кольцами силы. Но этот крик Аркилло расслышал прекрасно. От яркого света и буйства цветовой гаммы, заполонившей привычный черный пейзаж открытого космоса, безумно резало глаза. Но он отчетливо видел дергающегося в желтых энергетических путах Уолкера. Страшно было представить, какой силы была агония, если она заставляла его метаться даже в такой крепкой сети. - Отпусти его немедленно! На мгновение Аркилло отвел взгляд от Бро'ди, пытаясь понять, кому принадлежал полный гнева возглас. Зрение ворианца было размыто от недавно полученных травм, но он узнал Кайла по очертаниям, а к его голосу вскоре подключились другие Зеленые Фонари. В то время как Райнер выкрикивал пустые требования, а Гай покрывал Желтый Корпус и его коварную натуру непечатными выражениями, Хэл Джордан пытался взывать непосредственно к его лидеру. - Синестро, что ты, черт бы тебя побрал, делаешь?! - фонарь подлетел вперед и с силой ударил кулаком по защитному куполу, окружающему отряд фонарей страха. В любой другой ситуации, величайший Зеленый Фонарь Земли смог бы собрать волю в кулак и, возможно, пробил бы этот барьер. Воля всегда была сильнее страха, когда за дело брался Хэл Джордан. Но сейчас охранная сфера состояла не только из страха. Извращенный девайс, вживленный некогда в руку Уолкера, наполнял ее силой надежды. Вся ситуация выходила из-под контроля. Так не должно быть. Все эти мысли роились в голове Аркилло, доводя уже до какой-то примитивной, инстинктивной, неконтролируемой паники. Синестро говорил, что Уолкер станет ценным союзником. Тот поверил ему, пройдя через болезненную операцию, чтобы его кольцо могло усилить фонарей Желтого Корпуса, как раньше могло усилить Зеленых. Он никогда не был рабом Синестро. Он не должен был сейчас биться в оковах, издавая такие пугающе неестественные для него крики. На его руку, в которой все еще находился проклятый девайс, было больно смотреть. Янтарные линии бороздили кожу от запястья до локтя, извиваясь словно змеи, душащие добычу. Белоснежная кожа стала неразборчивым, серо-голубым месивом. Возможно это были остатки запекшийся крови и обнажившееся мышцы, возможно яд, запрятанный в глубине устройства. Что бы то ни было, казалось, жгуты уже больше скребли по кости, чем по плоти. - Что я делаю, Джордан? - отозвался Синестро. - Беру ситуацию под свой контроль там, где твой корпус его полностью лишился. И для этого мне всего лишь требуется немного энергии Надежды, которую ваш дорогой Уолкер обязался мне предоставить. “Это неправда”, - хотел возразить Аркилло. Он не был обязан, помогая только, исходя из собственного альтруизма. Уолкер мог отказаться, имел на это право, особенно когда Синестро решил воспользоваться его силами, чтобы нанести удар в спину Зеленым Фонарям. “Его несогласие и послужило причиной, по которой сейчас он скован и пронизан болью, - подсказывал Аркилло послушный велениям Синестро разум. - С лидером нельзя пререкаться, он всегда знает что делает”. “Стоило сказать об этом Уолкеру, когда тот наотрез отказался подчинятся приказу” - думал про себя ворнианец. Но тогда он не успел даже среагировать, все случилось слишком быстро, словно Синестро ждал отказа, просчитав все заранее. Сердце Аркилло словно провалилось в груди от этого подозрения, которое он наотрез отказывался считать за осознание. Это должно было быть ошибкой. Его лидер не мог так жестоко обойтись с их новым союзником. Возможно, когда Зеленый Корпус сдастся или будет разбит, Уолкера простят, отправят в лазарет или отпустят на свободу. Раздался новый, не столько крик, сколько уже хрип бывшего напарника. Ворнианец перевел свои небольшие глаза на измученную бледную фигуру, и в его голове громом прозвучала мысль, словно кто-то проговорил ее в полнейшей тишине: "Зеленые Фонари никогда не сдаются. К тому моменту, как они будут повержены, от Уолкера ничего не останется". Синяя энергия надежды, что еще мгновение назад вытягивалась из фонаря стройным потоком, теперь казалась полупрозрачной дымкой, меркнущей с каждой секундой. - Синестро, прекрати! - зазвучал голос Сораник уже с их стороны барьера, но тут же смолк. Девушка была закована в янтарную конструкцию собственным отцом, а ее рот закрыт плотным энергетическим прямоугольником. - Тише, дитя. Не позволяй мягкосердию повелевать своим разумом, - не поворачивая головы в сторону своей дочери, отозвался Синестро. Он выглядел триумфатором, лидером ведущим свой корпус к скорой победе. Пока его фонари, находящиеся под почти непробиваемой защитой, атаковали союзные силы, их повелитель надменно взирал на стоящего перед ним Джордана. Их взгляды будто вели свой собственный, беззвучный диалог, полный горечи, ненависти и тающей надежды на взаимопонимание. Хэл до последнего верил в здравомыслие Синестро, если не сказать, что он верил даже в нечто большее. Но мгновения таяли, как таяла и эта хрупкая надежда в его глазах. Землянин хорошо знал своего старого наставника, некогда друга. Лучше, чем кто-либо другой. И если уж Хэл терял в него всякую веру, стоило ли Аркилло цепляться за свою? Какофония криков, взрывов, грохота становилась невыносимой. Гомон давил на сознание ворнианца, принуждая действовать. Он не мог выносить мучений своего друга. Чувствовал, что если не сделает что-то сейчас, потом никогда себе этого не простит. Но он был скован страхом, верностью своему лидеру и собственным безволием. В другой ситуации, он бы не сделал ничего. Дал бы Синестро выжать из Уолкера последние остатки надежды, которые, как оказалось, были слишком тесно привязаны к его собственной жизненной энерги. И к концу дня от Корпуса Зеленых Фонарей и их союзников, не осталось бы даже воспоминания. Но Аркилло взглянул на Уолкера и увидел, что тот смотрит на него, пусть взор его и был рассеян от нехватки энергии. Синестро продолжал свою триаду, Хэл начал попытки разрушить барьер, умудряясь попутно вникать в речи коругарца и что-то гневно отвечать. Аркилло никого из них не слушал. Ему показалось, он слышал голос Уолкера в своей голове, говорящего такую привычную и умиротворяющую поговорку. Желтый фонарь внезапно почувствовал, что знает, как ему следует поступить. Поверил, что великий лидер не предусмотрел одного - возможности предательства с его стороны. "Все будет хорошо" - повторил он про себя. Двигаясь больше на инстинкте, ворнианец метнулся вперед. Присутствующие опешили. Синестро, чье внимание было сконцентрировано на Джордане, отреагировал на происходящее с секундным опозданием. Но этого оказалось достаточно.