В объятьях тишины

Они возвращались уже когда стемнело, едва перебирая ногами, слишком утомленные, чтобы говорить. Молча огибали поваленные деревья и холмы, которые в другой ситуации оба могли бы перепрыгнуть без разбега. Оттого это молчание казалось не напрягающим. Это было странно, но Аркилло ощущал даже некое облегчение на сердце, когда последняя кость несчастных ворнианцев оказалась в земле. Он не заслуживал никакой отдушины в своих страданиях, это подсказывали ему все те знания о морали и справедливости, которые тот только успел получить за годы своей жизни. Но идущий рядом Уолкер одним своим присутствием говорил об обратном. Одного осмысленного жеста белой ладони было бы достаточно, чтобы Аркилло ушел куда глаза глядят и больше никогда не возвращался. Но что-то в смягчившейся осанке Бро'Ди подсказывало - подобного приказа от него никогда бы не поступило. Дело было не в страхе одиночества. Уолкер не из тех, кто будет прогибаться, цепляясь за компанию отвратительных ему существ. Хоть терпения святоши и хватало на таких взбалмошных созданий, как Ларфлиз, астонианцу была необходима еще и вера в то, что у неприятной личности есть шанс на исправление. И он всегда был готов помочь. Аркилло был истощен и по-прежнему пристыжен, но больше у него не возникало желания самоистязания до опасного для психического здоровья уровня. Уолкер, возможно, потерял надежду принести добро и порядок во Вселенную, слишком устал, чтобы его кольцо вновь нашло его. Отказался даже, когда ему нужно было просто протянуть руку. Аркилло не винил его, не осуждал. Они оба больше не хотели возвращаться. Главным было, что они не отказывались друг от друга. Он позвал его по имени снова, несмело, очень тихо, когда за чередой деревьев засиял костер их маленького лагеря, и теперь Уолкер повернулся на его голос. Заметно уставший, плавающий в своих, явно безрадостных, мыслях, но оторвавшийся от них, чтобы встретиться с Аркилло взглядом. Все таким же нежным и любящим. Совершенно незаслуженным, но тем не менее направленным на него одного. Снова отпала необходимость в словах, достаточно было легкого прикосновения узкой ладони к широкой, покрытой маленькими каплями пота, щеке. "Нужно будет с утра хорошенько помыться" - подумал Аркилло, смущенно. Он улыбнулся своему другу и любовнику, единственному, от кого у него теперь не было секретов и кто принимал его таким, какой он есть. Уголки губ астонианца дрогнули, едва приподнимаясь, в ответ. Как же они сегодня оба устали - подумал ворнианец. Нужно было дойти до лагеря и завалиться спать, даже не ужиная. Все потом, у них впереди было бесконечно много дней. Бесконечность дней рассеялась в пыль, стоило двум пришельцам выйти на свет костра. Ближе всего стоял Риген Кейл, недалеко от него изучала сохнущие на земле плетёнки Бекка. За ними, первой среагировав на их появление, стояла Сораник Нату. Никто не успел даже произнести и слова. Отдав свое почти обессилевшее тело на волю инстинктов, Аркилло завел рукой Уолкера за свою могучую спину, прижался к земле, готовясь рвануть вперед и нацелился на стоящую впереди коругарскую девушку. Он не хотел причинять ей вреда. Она была мудрая, сильная, справедливая. Но сейчас не было времени для рассуждений. Чувствуя, как напрягаются мышцы в ногах, он грозно зарычал и ощутил неожиданный прострел где-то между затылком и шеей. В глазах резко потемнело, и он начал падать на землю. *** Он очнулся, ожидаемо, в небольшой комнате без окон, знакомого желтого оттенка. Двигаться не хотелось, хотя ничего и не болело, только слегка ныл затылок. Поднявшись, Аркилло бы увидел своих тюремщиков, может быть - пыточные установки или что-то в этом духе. Синестро наверняка заготовил для предателя достойную расправу. Отчасти даже не хотелось дышать. Может, он бы потерял сознание и больше никогда не просыпался. Не узнал бы, что случилось с Уолкером, а на том свете уже бы извинился за собственное бессилие. Не было надежды на то, что он выберется из заточения, а уж тем более отыщет Бро'ди на огромных территориях Варворлда*, изобилующих лабиринтами и тюремными блоками. Из пучины холодного отчаянья, его вырвал голос Сораник: - Аркилло, поднимись! Слышать чужую речь и понимать ее после долгого перерыва было непривычно. Повинуясь, ворнианец сел и увидел, что в его комнате нет ничего, кроме кровати, на которой он, собственно, лежал. Можно было спросить, собирается ли девушка пытать его конструкциями кольца, но было как-то все равно. Они молчали, глядя друг-другу в глаза. Нату была чем-то разгневана, но заметно пыталась держать свои эмоции в узде. - Я пришла сообщить тебе, что ты находишься под временным арестом, за попытку покушения на лидера Корпуса Страха. Тот внезапно подскочил. Пусть его будут пытать или казнят, он никому не позволит клеветать на его верность, пусть и собственноручно запятнанную: - Я не нападал на Синестро! - взвыл он возмущенно. Сгусток желтой энергии хлестнул его по серой морде, силой удара заставляя упасть на колени. - Лидером Желтого Корпуса являюсь я! Твоя неосведомленность не дает тебе права повышать на меня голос! - Крикнула девушка. Ее тон был знаком Аркилло, ведь она не раз вела Желтых Фонарей в бой. И он помнил даже времена, когда Сораник переняла бразды правления от своего отца. Помнил он, и как Синестро вернул эту власть обратно. И ее возмущение, но принятие такого хода событий. Ворнианец запутался. - Сора... Лорд Сораник, - попытался он подобрать подходящее обращение, - что произошло за время моего отсутствия? Она могла ему и не отвечать. Могла устроить ему очередной урок покорности за то, что он задал вопрос, не дожидаясь разрешения говорить. Так бы поступил Синестро. Дочь была очень на него похожа, но все же отличалась. - Синестро больше нет, - сообщила она каким-то потускневшим голосом. - Он и Хэл Джордан погибли в попытке уничтожить друг-друга. Глаза Аркилло округлились от шока настолько, что казалось кожа век сейчас затрещит от непривычного натяжения. - Лорд... Синестро... - потрясенно прошептал он. - Это случилось буквально сразу после твоей... Диверсии, - продолжила Сораник. - В том хаосе было трудно что-то разобрать, а уж после было еще труднее вернуть происходящему даже толику порядка. Мне потребовалось время, чтобы захватить контроль над своим корпусом. Время, чтобы собрать тех, кто разбежался по галактикам, страшась призрака моего отца. Она покачала головой каким-то своим мыслям. - Я и сама не сразу поверила, что он пропал навсегда. И Хэл ... - девушка зажала глаза, не пытаясь сдержать слезы, но будто отгоняя страшные воспоминания. Распахнув веки, она заговорила далее. - Большинство корпусов лежит в руинах. Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить, Аркилло, и ты был одним из лучших фонарей моего отца. Девушка начала издалека, но ворнианец знал, к чему она ведет. На самом деле он был никому не нужен. Его, пусть и выдающиеся силы, ни в какое сравнение не шли с ее. Тем более, когда от него могла исходить угроза очередного предательства. - Вам нужен был Уолкер, поэтому вы искали нас, - избавил он ее от дальнейшего развешивания лапши на его и без того отсутствующих ушах. Нату кинула на него гневный взгляд, в котором промелькнуло искреннее оскорбление. - Уолкер нужен Зеленым фонарям. Нужен Кайлу, но не мне, - выпалила она. - Я потратила немало усилий, расследуя твое загадочное исчезновение и до сих пор теряюсь в загадках. Знаю только, что ты должен благодарить Бекку, что открыла для вас Бум-Трубу с помощью сил материнской коробки. - Она открыла портал на Ворн? - удивился Аркилло. - Бекка сказала, что даже толком не думала в тот момент. Скорее всего, устройство среагировало на энергию в твоем кольце, но я бы не стала повторять эксперимент даже ради научного интереса, - призналась Нату. Они помолчали. В другой ситуации ворнианец бы предался отчаянию по погибшему лидеру или начал задавать новые вопросы. Но внутри него была только пустота от такого простого понимания: - Вы заставили Уолкера надеть кольцо. Сораник моргнула и даже немного склонила голову набок от удивления: - Заставили? Ты забыл, как работают... Ее начавшийся монолог прервал знакомый и тихий голос: - Меня никто не заставлял. Ноги Аркилло едва понесли его в направлении звука еще раньше, чем он успел что либо сообразить. - Уолкер! Он заключил его в тесные, крепкие объятья, тычась ноздрями в его макушку. Тот растерялся прежде чем решил успокаивающе похлопать чужую массивную спину и даже попросил разжать ставшую слишком сильной хватку, но ворнианец позволил себе подержать его так еще несколько секунд. Бро'ди пришлось даже придержать, чтобы тот не упал, когда его просьба была выполнена. Аркилло хотел было окинуть друга на предмет повреждений, но от увиденного сердце кольнуло. На астонианце снова красовалась форма Голубого Фонаря. - Мне многое нужно тебе объяснить, - сказал он, касаясь его плеча. *** - Ты не должен был меня останавливать. - Смотреть, как вы с Сораник затеваете драку было выше моих сил. - Я хотел дать тебе шанс убежать! - У меня бы не получилось... - Ты мог попытаться! - Я не хотел убегать. Аркилло ударил кулаком по стене, выбивая из нее каменное крошево: - Не лги ни мне, ни себе! Уолкер замолчал, все еще стоя поодаль от ворнианца и глядя на него ... с жалостью? - Прости, - признал он наконец свою вину. От этого стало еще невыносимее. Разговор вел никуда, и исправить словами было уже ничего невозможно. Бро'ди снова стал Голубым Фонарем, Аркилло снова выдали Желтое кольцо силы. Хотелось рвать и метать, проклинать Вселенную, до последнего грамма космической пыли, да только это было бессмысленно. Так же бессмысленно, как кричать на Уолкера, при этом стуча кулаками в стену. Нужно было прекращать вести себя как ребенок. - Тогда, на Ворне, ты же не хотел принимать обратно свою ношу. Ты хотел остаться в стороне от всего этого, - он добавил уже менее уверенный в своей правоте, - со мной. К его облегчению, астонианец кивнул: - Я был потерян, Аркилло, так же, как и ты, я надеялся ... - он усмехнулся получившемуся каламбуру, - я желал остаться в стороне от войны и страданий. Ты залечил мои раны, дал мне возможность обдумать произошедшее. Но в глубине души я знал, что этому счастью не суждено длиться вечно. Так устроена Вселенная, что на все светлые дни приходится своя доля... - Хватит, - негромко попросил Аркилло. Бро'ди опустил глаза в пол и поджал губы. - Прости, я не хотел грубить, - извинился Желтый фонарь. Он не был уверен, стоило ли говорить что-то еще. Он чувствовал себя ужасно. Ничтожным созданием, оказавшимся неспособным защитить то, что было ему так дорого. Если бы у него был хоть малейший шанс отгородить Уолкера от его долга служения Корпусу Надежды, он бы пожертвовал ради этого всем, чем только можно. Но предложить взамен судьбе было нечего. После болезненно тяжелых минут молчания, за время которых никто из них сдвинулся ни на метр, слова нашлись сами собой. - Если ты считаешь эту Вселенную достойной спасения, я буду рядом, - сообщил он тоном не терпящим возражений. Уолкер и не собирался с ним спорить: - Спасибо, - на его губах появилась такая знакомая и светлая улыбка, что сердце Аркилло защемило. - Я сожру любого, кто попытается влезть, а уж тем более разорвать наш союз. - Аркилло! - Или обойдусь отрыванием головы. - Я серьезно! Тот недовольно оскалился, скривившись. - Я не собираюсь прекращать то, что мы начали на Ворне из страха быть пойманными с поличным. Даже если эти твои Ганнет и Саид прикажут нам расстаться, я буду бороться. Единственное, что может меня остановить - твое собственное желание прекратить со мной всякие отношения! Он едва успел договорить, когда Уолкер дернул его на себя и заключил в объятия. - Хватит, - шутливо, но все же с ощутимым волнением в голосе, передразнил он ранее сказанное Аркилло. Тот, успокаиваясь, обнял его в ответ. Они снова замолчали и как несколько часов назад, на Ворне, просто наслаждались тишиной. Чужое сердцебиение умиротворяло, прижимающиеся друг к другу тела были уютно теплыми, и не было ни единой пары глаз, что следили бы сейчас за ними. Аркилло хотелось только спросить Уолкера, за что тот его полюбил. Почему держался за их отношения и отчего его объятия внушали веру в светлое будущее? Может, все это ему просто чудилось. Все, кроме чувства любви, которое шло из его растерянной и порочной души, но находило отклик в практически безгрешной душе Голубого фонаря. Можно было задать и другие вопросы, но если верить словам Сораник - впереди предстояла тяжелая, страшная война, сулящая много хаоса и шума. Поэтому, пока у них было время, без нужды в разговорах они просто решили насладиться тишиной.