Странички жизни

- Мне пора. – как ни в чем не бывало, произнес Стивен Стрэндж, бодро хлопнув ладонями по краю стойки и собираясь подняться. Уйти. Немедленно. Что-то хрустнуло на душе, тонким льдом под ногами, лишь только он задумался о том, что просто страстью чувства к нему Питера Паркера, вероятнее всего, не были. В его возрасте так естественно влюбляться в тех, кто постарше, однако исключительно делом вкуса эта его практически одержимость им не была. Именно его Питер хотел. А за невозможностью получения желаемого будто хранил дорогой образ в неприкосновенности, встречаясь с такими же совсем молодыми людьми, как сам. Почему сразу манипулятор – все безумно влюбленные творят черт знает что, добиваясь внимания предмета своих чувств. Первая любовь, самая откровенная в своих неумелых порывах, иной не бывает, еще не умеет. Если Питер любит его, это налагает на него ответственность, хочет он того или нет. Стрэндж этого не хотел. Спасибо, не надо, ему и так хорошо. Было еще лучше, пока парнишке вдруг случайно не удалось преодолеть возведенное вокруг силовое поле, оставляющее любого чужака на расстоянии. Но… Как же стало на душе тепло… Это и плохо. Первый признак того, что начинаешь к кому-то эмоционально привязываться. - Что, не трахнешь меня хотя бы в качестве рождественского подарка? – произнес Питер настолько громко, звеняще-срывающимся от напряжения голосом, что в их сторону удивленно повернулись сразу несколько любопытных голов. – На из жалости я тоже согласен. - Питер, успокойся. – был вынужден Стрэндж сесть обратно, разрываясь между желанием дать ему по шее и погладить по голове. Парень точно дошел до ручки. Сейчас как начнет исполнять караоке, во всеуслышание признаваясь ему в любви, а завтра проспится и так же с дуру чего-нибудь с собой сделает. – Говори тише. - Как скажешь. – радостно-пьяно заулыбался Питер, ничего не соображающий от счастья из-за того, что его не бросили, и подсел к нему ближе. Вплотную близко. - Я помню вкус твоих губ. Никогда не забуду. А ты моих, помнишь? Уверен, да, такие сопливые тебя раньше точно не целовали. До тебя я не целовался ни с кем. Нет такого, чего бы я не отдал за то, чтобы еще хоть раз… - Заткнись и пошли прогуляемся на свежем воздухе. – деланно улыбнулся Стивен, сохраняя непроницаемый взгляд и бесстрастное выражение лица. Очень захотелось отодвинуться. Но это означало показать, что соприкосновение было им замечено, не осталось безразличным. Какие именно были при этом эмоции не принципиально важно. - Чтобы ты запихал меня в такси и сбагрил восвояси? – грустно вздохнул Питер, но тут же его глаза заблестели снова. – Ну, сбагришь, опять, и чего? Жалеть потом не будешь? Хоть немножечко, в тайне. Ты совсем не жалел о том, что выкинул меня тогда за дверь? Не думал про то, что могло бы между нами быть? - Нет. – сухо отрезал Стивен и было слишком понятно, что сказал он правду, но даже это Питера уже не остановило. - Только представь… - подтянулся он поближе, и горячо, с придыханием, зашептал ему прямо на ухо, почти задевая мочку губами. – Ты пропустил тот момент, когда мог просто меня оттолкнуть, по привычке ответил на поцелуй, сжал сладко задрожавшее в твоих руках податливое тело, и остановиться уже не смог. Такого, как я, у тебя не было. Каждый мой неудержимый стон становился бы для нас обоих откровением. Как для меня весь ты. Я бы тоже, балдея от физического восторга, изучающе трогал тебя повсюду, жадно гладил, и целовал, целовал, целовал… Может быть, в какой-то момент, ты бы опомнился и разозлился на меня. Сдернул с колен, уложил лицом в кухонный стол, задрал на мне свою футболку, и стал шлепать, как мальчишку. Мне было бы больно, но вскрикивал бы я не поэтому, ты бы быстро это понял. По тому, как я не вырываюсь, не стараюсь отклониться, а наоборот, весь подаюсь задницей к тебе навстречу. И все. Больше ты сдерживаться уже бы не сумел. Мы бы даже до спальни не успели дойти, ты бы засадил мне прямо там, в той же позе, сразу глубоко. Тебе бы пришлось зажимать мне рот, потому что я бы кричал в голос, тоже не от боли, нисколько, от одного сплошного наслаждения тобой, твоим членом во мне, внутри меня, и целовал ту самую руку, которой ты мне только что делал больно и хорошо, как и своим членом… Еле соображающий Питер все-таки понимал, что вот теперь точно пропало все, не о чем можно даже не мечтать, чтобы попусту не травить себе душу. Он танцевал на собственной могиле и не собирался останавливаться – не унеся с собой в забвение еще хотя бы одного воспоминания. Робея и обмирая от предвкушения, Питер плавно, но быстро положил руку прямо на пах Стивена, благо сидели они ко всем спиной, и… чуть резко не отдернул ее, привлекая всеобщее внимание. Столь неожиданной оказалась для него вполне ощутимая эрекция у того, кто как только не пытался от него избавиться раз и навсегда. У самого Питера встал во всю, дыхание успело сбиться напрочь, прикосновение локтем к локтю, бедром к бедру обжигало его с самого начала. - Я всякие штуки научился делать, поедем к тебе или ко мне? – выпалил Питер на одном дыхании, и наткнулся на такой взгляд, что мигом протрезвел. Ненадолго. Отпрянул, печально улыбнулся, и с протяжным стоном уронил голову в сгибы рук, на стойку, зачем-то зажмурившись. - Научись сперва пить. – машинально посоветовал Стрэндж с колкой иронией, адресованной самому себе – бывшему соседскому упертому пацану все-таки удалось его дожать. - Я опять все испортил. – принял сарказм на свой счет и обреченно прошептал Питер Паркер. С трудом повернул голову и тоскливо посмотрел Стивену в глаза, не замечая показавшихся слез в собственных. - Ничего ты не испортил, Питер. – мягко и не ожидаемо ласково улыбнулся тот в ответ, кладя ладонь к нему на темя и успокаивающе, медленно поведя ею вниз. – Портить было нечего. Вторую фразу Питер не услышал. Стоило Стивену прикоснуться к нему, как он, облегченно вздохнув, улыбнувшись светло и счастливо, чуть завозился под накрывшей его теплой ладонью, будто поуютнее устраиваясь спать, и в самом деле заснул, в то же самое мгновение. Продолжая улыбаться во сне, в точности, как безмятежно спящие дети. Теперь Стивену Стрэнджу было не уйти никак. Не хотелось будить. Пусть это намучившееся сущее дитя ото всего отдохнет, забывшись на время. Он остался сидеть рядом, не убирая руки, ласково поглаживая юношу по виску большим пальцем, когда тот начинал тревожно водить головой, силясь что-то сказать. После этого Питер затихал и начинал улыбаться во сне снова. Если Стивен правильно разобрал, Питер Паркер повторял, что любит его, что он не манипулятор. Что о них и конкретно про него могут подумать собравшиеся повеселиться перед праздником, Стивену Стрэнджу было все равно. Не все равно было одно-единственное – что будет с Питером, если он сейчас от него уйдет.