Меняю ногу на сердце Горацио

      Первое время после того, как ему отняли ногу, Буш не чувствовал ничего, кроме физических мучений. Сожаление пришло позже, но оно было быстро развеяно пониманием, что все равно ходить бы ему осталось недолго. Хорнблауэр мог высокомерно думать, что всех обманул, и отмалчиваться; но Буш прекрасно понимал, что ждет их в Париже. Что ж, хоть жизнь была к нему сурова и иногда жестока, но он прожил ее достойно; по крайней мере она закончится не неожиданно и в прекрасной компании. Бушу было невыносимо думать о смерти Хорнблауэра: ему всего тридцать шесть. Опыт и незаурядные природные данные делают его гением морской войны, он стал бы вторым Нельсоном.       — Переберетесь в постель? — неожиданно спросил Хорнблауэр.       — Нет, сэр, спасибо, — ответил Буш, — Я уже две недели сплю на носилках, мне тут удобно. Да и тяжело было бы перебираться, даже если бы… если…       Если бы капитан уступил ему единственную кровать. Нет. Ему и так сегодня пришлось участвовать в экзекуции осмотра культи Буша. На корабле Хорнблауэр бледнел, когда провинившихся матросов пороли кошками. Естественно, что ему подурнело от вида красного обрубка ноги с торчащими лигатурами, из которых к тому же только одна отделилась. Да и помощь в отправлении естественной потребности — Тысяча дохлых моллюсков! Должно быть, один вид увечья Буша внушал капитану тошнотворное отвращение. А запах? Браун вымыл его сегодня, но до этого Буш мылся, ещё имея обе ноги.       Но в карете Хорнблауэр держал его за руку, гладил ладонь нежно и ласково, впервые за двенадцать лет совместной службы на глазах постороннего обнаружив такую приязнь. Горацио склонялся над носилками и справлялся о его самочувствии, и Буш чувствовал его волосы на своем лице и запах его кожи. Он был почти счастлив.       Хорнблауэр настоял, что кровать достаточно широка для людей, которые могли спать в гамаках, подвешенных в два яруса с расчетом четырнадцать дюймов на человека. Буш неожиданно узнал, что его капитан спит в длинной вышитой ночной рубашке, из-под которой торчат его костлявые и волосатые ноги, и был ужасно смущен этим открытием. Он постарался сделать вид, что уснул сразу же. Хотя это не было далеко от действительности, он был почти уверен, что-то прикосновение губ к его плечу и неожиданно тяжелая рука поперек талии ему не приснились.