Меня нет.
Шум резко прерывается, мысленный поток выбирается из вакуума, но наступившее облегчение нарушается громким мужским баритоном и жалким, бессильным плачем где-то совсем рядом.Что происходит? Где я, чёрт возьми, нахожусь?
Неведомая сила заставляет меня широко раскрыть глаза. Плавно делаю вдох и выдох, будто это сможет помочь. Будто станет легче и проще. Мурашки пробегают по коже. Становится невероятно легко: прохладный зимний воздух из слабо приоткрытого окна проникает в мою грудную клетку, лёгкие снова и снова наполняются кислородом, который мчится по венам и сосудам, я слышу и чувствую своё сердцебиение. По конечностям рук и ног проходит покалывание, возвращая мне способность приводить их в движение.И я здесь. Я чувствую себя живой.
Свет. Лучи солнца игриво ползают полу, перескальзывая на светлые стены, умудряясь немного попасть на лицо. Палата. Белая, чистая и с запахом медицинских лекарств. Зрение не может устаканиться, изображение палаты расплываются в глазах, всё мелькает в серо-белых пятнах, но это достаточно приятно моему глазу. Зрение начинает приходить в норму. Удаётся сфокусироваться на одном человеке. Рыжеволосый парень судорожно вздыхает, смахивает слезы со своего невероятного красивого веснушчатого лица; в голове невольно всплывает , что нельзя прятать такую красоту, это должна узреть общественность. Он садится на колени и обеспокоенно берёт кого-то за руку, снова и снова проверяя пульс, никаким образом не веря в происходящее.Такое не может быть правдой.
- Герман, детка, мы справимся со всем. Я знаю, что ты удивительно сильный человек. Мы бы не смогли изменить ход событий. Нужно держать себя в руках. Представь, что все едут в поезде. Кто-то выходит, а остальные продолжают ехать дальше. Это жизнь. - произносит блондин, который возвышается над ним, ласково перебирая волосы, пытаясь передать своё спокойствие и смирение другому. - Это всё неправда. Это невозможно. Это несправедливо. - сквозь зубы шипит второй, пытаясь сдерживать волну эмоций, что накрывает его.- Я не смогу без неё. Ева не сможет без неё. Это не жизнь.Это не жизнь. Сколько боли и отчаяния значит эта фраза. Какую потерю и ущерб наносит всего лишь три чёртовых слова.
Блондин успокаивающе похлопывает его по спине, и когда рыжий поднимается с колен, борясь с нежеланием отпускать руку навсегда, нежно приобнимает его и целует в щёку. Парень, успокаивающий Германа, имеет необычайную выдержку и спокойствие. Его трепетные поглаживания по голове, лицу и шее не остаются мной незамеченные. Он пытается забрать.. Перенять всю боль его любимого. Определенно, любимого. Не может быть между родственниками и друзьями такой властной, всепоглощающей любви. Она проявляется во взглядах из-под полуприкрытых ресниц, во взволнованных вздохах, нежных движениях и ласковых касаниях.Любовь и поддержка витает в воздухе. И боль. Много боли.
Понятия не умею, что на меня нашло, но мне захотелось оказать и свою поддержку, скорбить о утрате, прочувствовать общую боль. Нахлынула ежеминутная слабость и тут же утихла. - Гее-р-маан.. Паре-е-ень…- тяжело протянула я и сглотнула слюну. Это мой голос? Он настолько болезненный? - Мне-е-е та-ак жаль. Ребята одновременно вздрогнули и повернули головы в мою сторону. Они отпустили друг друга и замялись в некой задумчивости. - Ты всё видела? - спросил тот, что выше, удивлённо приподняв правую бровь. Оставалось только кивнуть. Что я и сделала. - Майк, вроде эта девушка лежала в коме здесь достаточно длительное время и её уже хотели отключать от аппаратов на этой недели. – старался тихо прошептать один из парней, дабы я не услышала.Но я слышала.
- Да, да, ты прав. Думаю, её шансы выжить были невелики. После этих слов Герман шлёпнул блондина по руке и неодобрительно взглянул на него, а после кивком головы указал на меня. Предположительно, кто-то из парней позвал врачей. Я не помню, тут в моей голове появился огромный пробел, как чёрная дыра. Тянуло спать. Отдалённо слышались писки аппаратов и большое количество встревоженных голосов... Нега накрыла меня и разум, словно усыпляющая колыбель, что матери исполняют своим детям, погасила все мои мироощущения. В этот же момент мыслительный поток приостановился и начал покрываться пылью, как старый телевизор или детский велосипед в папином гараже. Всё прекратилось и я погрузилась в глубокий сон. Надолго ли? *** Я почувствовала, как кто-то нежно гладил меня по руке. Это ощущение было мне знакомо. Оно напоминало нечто такое, что я никак не могла вспомнить, но очень хотела. От него приятно доносился аромат имбиря, кардамона и можжевельника; этот чудный запах находился привычным, я обожала мужские духи от Givenchy. Странное и привлекательное сочетание. Хочу воспроизвести в своей памяти носителя похожего запаха. Но не получается.Сейчас мой разум похож на дырявый белый лист: ничего не могу вспомнить, но чувствую, что должна знать.
Приоткрыв глаза, застала совершенно неприятную картину : всё-таки, как бы человек за собой не ухаживал, не делал различные процедуры для улучшения состояния кожи и лица, не наносил косметику – внешний вид не скроет усталость и болезненность, а только её подчеркнёт. Он напоминал мне тень - весь бледный, осунувшийся, заросший щетиной, с наличием больших синяков под глазами, чем-то смахивал на мученика, который не ел и не спал долгое время. Хотя, думаю, так оно и было. Разбитый, раздавленный, уничтоженный - три слова, идеально описывающие состояние человека. Несколько часов назад парень выглядел лучше. - Солнышко, доброе утро . - радостным возгласом пробасил ранее знакомый блондин, кладя свою большую руку мне на лоб.- Жар спал и температура понизились.- Как этот человек мог держать маску радости жизни, иметь и поддерживать свои силы, быть опорой для своего молодого человека, который, можно предположить, выглядит ещё хуже.Куда ещё хуже?
После недавнего происшествия; однако, лучше буду называть вещи своими именами.. Как можно оставаться таким морально сильным после недавней смерти одного из близких людей оставалось загадкой для меня. - Я те-е-бе не со-о-лнышко.- возмущенно ответила я ему. Мне никогда не нравилось, когда мне придумывали прозвища. - Хорошо, Фрея, буду называть тебя так, - широко улыбнулся он. – Выбирай, с чего я начинаю свой рассказ: хороших или плохих новостей? - Фр-рея? – имя не являлось мне знакомым и вызвало удивление: брови свелись к переносице, а глаза округлились. Я тихо недоумевала, к кому он обратился. Разве здесь есть кто-то ещё? - Да, именно так и звучит твоё имя. Просто я не коренной норвежец, и зачастую говорю с небольшим акцентом, -подмигнул мне парень. – Пожалуй, начну с хороших. Во-первых, поздравляю с тем, что ты жива и смогла выйти из комы, такие случаи единичны. Во вторых, можешь не бояться, у тебя теперь есть дом. Обговорив все подробности с врачами и разобравшись с волокитой бумаг, мы оформили над тобой опекунство. Можешь не волноваться, когда ты сможешь приспособиться к нормальной жизни, обретёшь свой круг общения, найдёшь работу – социализируешься в общем, наш статус будет аннулирован и ты будешь полностью дееспособным человеком. - Опекунство? - Да-да, оно самое. Если что, мы – это я и Герман. Думаю, что ты помнишь его. Кстати, это была его идея насчёт опекунства. - У него доброе сердце, как я успела понять за пару секунд нашего вроде знакомства. – попыталась поддержать диалог я. - Не перебивай меня, пожалуйста.- немного раздраженно ответил мужчина, видимо, он любил, когда его внимательно слушали. –К сожалению, хорошие новости на этом закончились. Если описывать ситуацию кратко, то в больницу ты попала с сотрясением головного мозга, множественными ушибами, ранами, сломанными рёбрами и открытым внутренним кровотечением. Точно установить, что является причиной травм не удалось, есть предположение, что тебя ненамеренно сбила машина. Так же, рядом с твоим местонахождением в луже валялось водительское удостоверение, с большим количеством вырванных страниц, но оттуда и узнали твоё полное имя – Фрейя Далхейм. - блондин мечтательно прикрыл глаза на пару секунд. –Невероятно красивое сочетание, родители уж точно постарались с подбором имени. Мне жаль, но я не имею права рассказывать тебе больше подробностей, связанных конкретно с твоим здоровьем на данный момент. Скоро подойдёт врач и расскажет то, о чём попросил меня молчать для вашего разговора – наверное, думал, что от него легче будет принять такую информацию. – раздался звук пришедшего уведомления и Майкл обратил своё внимание на него. – Сейчас мне пора идти, небольшие траблы на работе. К тебе вечером заедет Герман, а пока отдыхай. – с отеческой нежностью провёл своей рукой мне по плечу он, с надеждой несколько секунд посмотрел в глаза, проверяя всё ли хорошо со мной от «новостей», и покинул палату. *** То, что рассказал мне блондин вызвало во мне бурю неизведанных эмоций и множество вопросов. Но углубиться в размышления мне не дал стук в дверь палаты, последующий сразу же после ухода парня, после которого распахнулась дверь и появился мужчина лет сорока в белом халате, с ручкой и папкой документов. Он представился Хенриком. - Поговорим о том, что же с вами произошло. Наверняка, вы уже задавались вопросами о том, кем вы являетесь и по какой причине ничего не можете вспомнить. – уверенно сказал Хенрик, плюхнувшийся в комфортное кресло рядом. – Не хотелось бы огорчать, но ваш диагноз «психогенная амнезия» —потеря памяти, вызванная психологическим стрессом. На данный момент, есть вероятность в тридцать процентов в том, что ваша память к вам вернётся. Но как скоро, частично или полностью – увы, я предсказать не могу. – развёл врач руками. – Так же, ваши новоприобретённые опекуны оплатили и согласны на все психологические терапии, так что это тоже может помочь в восстановлении памяти. На данный момент, это вся информация, известная нам. Так же, один из ваших опекунов вам должен был рассказать некоторые мелкие детали, что предшествовало вашему нахождению здесь. Если у вас нет вопросов, могу ли я идти? – перевёл взгляд врач на свои наручные часы, явно не желая больше задерживаться – его ждали другие пациенты. - Да, да, конечно. – еле связала я пару слов, находясь в прострации от ещё более шокирующей информации. Шестерёнки в моем разуме относительно медленно начали выстраивать логически-следственную связь недавних событий. Когда я очухалась от «чудесного» сна, ака спящая красавица, окружающий мир казался новым, неизведанным. И я, конечно, же ничего не понимала. Это раз. Два, я пыталась вспомнить кому принадлежал запах парфюма, похожий на аромат Майкла. Три. Я не узнала своё собственное имя, блин! Что уже реально становиться очевидным, как можно его не узнать? Четыре. Как мне теперь жить с осознанием того, что я, мать вашу, не помню большую часть своей жизни?? - Хорошо. Если будут вопросы, то обращайтесь к медсестрам, они во всём помогут, всё покажут и расскажут. Что не смогут рассказать – донесут до меня и я вам всё подробно объясню. Рекомендую вам сейчас не сильно задействовать мыслительные процессы, так как организм не полностью восстановлен, ему требуются силы, энергия и здоровый сон. До встречи. Медленно подкралось время обеда. Кроме меня в палате никого не было, соседняя постель теперь была пуста. Да и я была в другом корпусе. Есть мне совсем не хотелось, но я осознавала, организму нужно силы для восстановления, откуда же их брать, если не из основного источника энергии – питания? Поэтому, пересилив себя, я села на кровать и поставила себе на ноги поднос, недавно принесённый медсестрой. На нём стояла тарелка со спагетти и отварной куриной грудкой, салат с овощами и крепкий сладкий чёрный чай.Я ненавижу чай с сахаром. Сколько себя помню, всегда пила без него.
После принятия пищи, я почувствовала тяжесть и чрезмерную слабость – клонило в сон. Что было не удивительным – будто я добросовестно отпахала три часа в фитнес-клубе. И сама не заметила, как меня вырубило, отключая от мира, вот так и затянуло в царство Морфея. Всё же, эти разговоры были утомительными.