Воздух

Если бы только Гокудера Хаято не был таким: никому не доверяющим, преданным сестрой, матерью и отцом, скитающимся по Сицилии... Он щерился на каждого, кто пытался нацепить на него поводок. Как же, как же… бастард Семьи, стоящей в списках Звёздного принца Фууты в первой десятке по влиятельности и силе. Хаято хотел, чтобы слыша его имя, люди вспоминали дымовые бомбы и чувство опасности. Хаято хотел, чтобы его воспринимали всерьёз. Если бы только Хаято не пытался врать себе и не хотел бы так отчаянно, чтобы нашёлся кто-то, кто примет его. Таким, какой он есть, отбросив мишуру и сказочки про любимого сынка, которому папочка позволяет творить, что захочется. Подачки от Семьи он не принимал с первой же попытки побега, проживание в доме, принадлежащем отцу, считал пленом и только копил злобу, когда слышал шепотки за спиной. Если бы только Хаято не согласился на предложение легенды мира мафии, Аркобалено Солнца… «Место Хранителя Урагана Вонголы – чем не прекрасная площадка для взлёта?» – думал он, полный честолюбивых надежд, уверенный, что теперь-то утрёт всем нос. Хаято предвкушал, как многого сможет добиться на этом месте. Его Семья и так была известна, Гокудере сложно было бы их впечатлить, но место рядом с боссом сильнейших мафиози – о, это было более чем достойно. Если бы только в первую встречу он не поддался собственной гордыне… Дечимо, мягко говоря, не впечатлил. Он боялся школьных хулиганов, плохо учился и на Гокудеру смотрел с отчаяньем в карих глазах. Идеального босса Хаято себе представлял иначе, но, может быть, тут есть какой-то подвох? Гокудера распугал хулиганов и вызвал Десятого на бой. Уж там-то Савада точно вынужден будет показать всю свою силу. Ожидания не оправдались: Тсунаёши с воплями убегал от бомб и, кажется, жёстко троллил Хаято. Ну, не может же быть, что на место Десятого Вонголы действительно выбрали необученного слабака, правда? «Какая-то проверка, наверняка. Хочет увидеть максимум из того, на что я способен», – решил Гокудера, тем более что, несмотря на дурашливый вид, от динамита Савада уклонялся успешно. И даже успевал его тушить! Если бы только Гокудера не был слишком самонадеянным: динамит с укороченным лично Хаято фителем повалился на землю. Это должен был быть эпичный конец неудавшейся карьеры Хранителя. И тут в эпицентр будущего взрыва влетел Савада. Савада, которого он едва не убил, Савада, который мог бы просто постоять в сторонке, а не рисковать жизнью ради неудачника, знакомого ему меньше суток. Но он был здесь, и гасил динамит, и совершал что-то невероятное, ведь времени на всё про всё было считанные секунды. У Хаято подкосились ноги. Он был ребёнком босса, но бастардом – человеком второго сорта, не стоящего того, чтобы отдать за него жизнь. И так безрассудно и отчаянно его защищали лишь однажды: старый пёс отца спас маленького хозяина во время нападения ещё в то время, когда жизнь казалась Хаято замечательной, а прекрасная пианистка только начала учить его играть. – Я был не прав. Вы будете достойным боссом. Моя жизнь – в ваших руках, Джудайме, – без всякого стеснения утыкаясь лбом в землю, сказал он. Савада Тсунаёши мог бы приказать ему всё что угодно – и Гокудера Хаято беспрекословно бы выполнил этот приказ, даже самый глупый или самоубийственный. Но неловко переминающийся с ноги на ногу Тсунаёши неуверенно улыбнулся и предложил: – Может быть, просто станем друзьями? Если бы только Хаято знал – как это, быть чьим-то другом. Но он не знал, а Джудайме не дал других инструкций для приказа, поэтому Гокудера решил, что сделает всё так, как умеет. Конечно, потом Тсуна, заикаясь, объяснял, что по приказу дружить нельзя, и извинялся, и говорил, что не хотел его заставлять. И все эти слова, искренние и добрые, заставляли Гокудеру стыдиться собственных мыслей и честолюбивых планов. Савада Тсунаёши не пытался его удержать, принципиально не отдавал приказы, полагаясь на добровольные решения Хаято, но с тех пор не было у Десятого Вонголы более преданного человека. Верного, как пёс. Если бы только Савада Тсуна не боялся до дрожи собак…