Вниз по наклонной

— Вероника Лодж, что это такое? — сквозь сон слышит Ронни.       Девушка крепко спала, когда домой вернулись ее родители. В их семье никогда не было секретов — точнее, они старались ничего друг о друге не скрывать, особенно после тюремного заключения Хирама. Хотя, кто сказал, что все придерживались такого правила.       Гермиона и не думала копаться в вещах дочери. Женщина лишь вошла в ее спальню, чтобы оповестить о возвращении. Она даже не предполагала, что чем-то страшным может обернуться то, что она взяла с ее стола пару бумаг. Медицинские справки повергли мать в шок, из-за чего сдержать эмоции она не смогла.       Меньше всего Вероника хотела объяснять все родителям. И если мать могла понять, то отец был очень консервативен в этом плане — что подумают родственники и другие представители мафиози. Хирам не одобрит ребенка, отец которого не собирается жениться и становиться частью семьи. Однако скрыть ничего не удалось — Лоджи не решают проблемы тайно. — Это Арчи виноват? — спрашивает Хирам, шагая по кругу своего огромного кабинета, пока Вероника с мамой сидит на диване. — Нет, честно, — отвечает Вероника, потому что смысла врать нет. Но не сказать кто — есть. — А чей же ребенок тогда растет в твоем животе? — зло спрашивает старший Лодж. — Это не важно! Мы просто от него избавимся, если вы подпишите разрешение, — сказала громко Ронни, не пытаясь скрыть своих эмоций. Ей было обидно, что ее отчитывают как маленького ребенка. — Нет, Вероника, — сказала спокойно Гермиона, положив ладонь на руку дочери, словно успокаивая, — Тебе нельзя. Это чревато последствиями, учитывая твой организм, ты столько болела. А ты ведь не хочешь оставить нас без внуков…       По голове Вероники словно ударили тупым предметом. Беременность, дети, внуки — все это казалось таким далеким, неважным, лишним в ее жизни, что только начиналась. Вероника и не думала, что так скоро ей придется об этом задуматься. Эта тема всегда казалась слишком серьезной и ответственной, которая требует много мыслей и внимания. А оказалось, что хватает лишь пары бутылок вина и Джагхеда Джонса.       Конечно, она понимала, чем это чревато. Но лишь слова матери дали девушке понять, что ее будущее на тонкой иголочке. И в миг эта иголочка может лопнуть шарик, лишив Веронику многого.

***

      Джагхед Джонс проснулся поздним обедом, когда назойливое солнце пробилось сквозь тучи и разбудило его.В тот же миг телефон парня оповещает о пришедшей внезапно смс. Брюнет глянул на экран, где черным по белому было написано: «Срочно нужно увидеться. В Попсе. Жду»       Никогда в жизни Джонс не мог бы подумать, что так быстро будет собираться на встречу с Вероникой Лодж. Конечно, им нужно было решить маленькую проблемку, которая росла с каждым днем внутри Вероники. — Кофе без сахара, пожалуйста, — говорит быстро Джагхед, приземляясь за стол напротив Вероники. — Доброе утро, — говорит девушка, хотя по ее лицу и без того ясно, что оно далеко не доброе. — Как спалось? — спрашивает Джонс, после недолгой паузы. Почему-то язык не поворачивается заговорить о беременности, о ребенке. Просто хочется посидеть, поговорить о жизни, запивая горечь жизни горьким кофе.       Вероника усмехнулась. Очевидно, это был не самый ожидаемый вопрос. Тяжело вздохнув, она ответила: — Не так, как хотелось бы. Беспокойно, — опустив взгляд на чашку чая, девушка крепче стиснула руки, — Я, кажется, приняла решение. — Кажется? — уточнил Джонс, постаравшись убавить долю иронии из своего тона. — Я приняла решение, — исправилась девушка, — Мне нужно оставить ребенка. — Нужно? Или ты хочешь? Ты понимаешь, что мне это не нужно, — возмущенно говорит парень. — А ты знаешь, что-либо этот ребенок, либо никакой другой. Я вижу себя в будущем в счастливой семье с детьми, со своими детьми. И даже если их отец не будет с ними… Я не желаю тебе зла, Джонс. Я не сказала родителям, что это твоя заслуга. Я не буду навязываться, но лишь при условии, что ты скроешь все о наших отношениях. А я найду способ позаботиться о ребенке и сделать так, чтобы он о тебе не узнал. Как тебе такой вариант?       Внутри Джонса что-то оборвалось. Конечно, он не чувствовал себя будущим отцом, но осознание, что где-то будет расти твоя частичка, не знающая о тебе ничего, убивало парня. Однако в словах Вероники была истина — зачем бедному журналисту ребенок? Зачем Веронике Джонс? Она сама отлично могла бы позаботиться о ребенке. У нее есть все, у Джагхеда — ничего.       Однако парень ничего не ответил. Он лишь тяжело вздохнул — он хотел избавить от ребенка всех, а не только лишь себя одного.