***
Жутко болела голова и хотелось пить. Глотать было трудно, и в горле странно, неприятно покалывало. Вначале убийца не сразу поняла, что с ней и где она находится, как в момент разлепила глаза и подорвалась, приняв сидячее положение. Черепаха уставилась в точку перед собой, пытаясь отдышаться. В памяти всплывали моменты перед тем, как она отключилась. Все вертелось так быстро и шумно, что пришлось нахмуриться и тихо цыкнуть от пульсирующей боли в висках. Не теряя времени и держа трехпалую ладонь у лба, она принялась осматриваться. Что ж, ничего удивительного — она опять взаперти, только теперь не в знакомой камере со стеклом, а за решеткой. В такие места Шредер заключал пленников и тех, кто переходил ему дорогу. Седьмая горько усмехнулась, опустив взгляд на свои ноги в тканевых обмотках. Вот оно, значит, как. Отец считает ее предателем? Перед глазами стояло разъяренное лицо мастера и слышался привычный свист хлыста. Медленно начинало ныть тело, подступала тошнота. Кажется, ее нехило так отделали. Еще бы, она не успела продохнуть после стычки с Бибом и Рокстеди, и теми, другими, как получила очередную порцию побоев. Она хотела бы защититься, только вот рука на сэнсэя не поднимется. Он ведь ее вырастил, обучил всему, да и был ее… семьей? От мыслей ее отвлек шум в коридоре. Седьмая осторожно поднялась на ноги и приблизилась к решетке. Вновь куча ученых в белых халатах и с холодными лицами катили разное оборудование, непонятную аппаратуру и множество других диковинных штук, о которых убийца даже никогда не знала. Молча проследив за ними, она крепко ухватилась за прутья своей тюрьмы. Молить об освобождении она не будет, так как никогда этого не делала. Может быть, она виновата в том, что захотела сама во всем разобраться, но судя по всему, у отца очень много секретов, которыми с ней он ни за что не поделится просто так. Инициатива наказуема, и подобное поведение было чревато последствиями. Седьмая не расстраивалась и винила в своем положении только себя. Наивная… Думала обхитрить своего учителя? Мимо проходил Марк. Он был неестественно бледен, что сразу бросалось в глаза. Ученый остановился возле решетки и поставил маленький чемодан возле ног. — Я открою, а ты не будешь на меня нападать, договорились? — спокойно произнес он, поправляя прямоугольные очки в серебристой оправе. Убийца молча смотрела на него и, коротко кивнув, отвернула голову в сторону. Она его прекрасно понимала. Страх в данной ситуации естественный и правильный. Ей бы саму себя бояться стоило, только вот страх перед собственным отцом сильнее. Отец Тимми открыл дверь, и та противно скрипнула. Он занес белесый чемоданчик и, положив его на пол, принялся копошиться в нем, доставая пробирки, шприцы и другие вещи. — Хозяин очень рассержен, — издалека начал мужчина, звеня чем-то в руках, — и мне очень жаль, что все так выходит, Нана. Его голос сошел почти на шепот. В руках был шприц с синеватой жидкостью внутри. Седьмая смотрела то на него, то на шприц, прокручивая в голове сказанные слова, а потом на мгновение замерла, переставая дышать. Не может же этого быть. Не настолько он ее ненавидит, правда же? — Марк, — севшим голосом произнесла черепаха, поджимая губы, — ты пришел убить меня вот этим? Слишком глупо было посылать для этого простого ученого с одним шприцом в руках и нулевой охраной. Что-то тут не сходится. Или он думает, что она не сможет причинить вред тому, с кем наладила контакт? Мужчина замялся, вертя в руках шприц с веществом. По его озадаченному лицу можно было понять, что он пытается подобрать слова. Седьмая не торопила с ответом, выжидающе смотря на него. В коридоре было тихо. Лампы горели четко, ярко, не мигая. Таких же тюрьм было около десяти по всей длине коридора, однако кроме убийцы здесь не было никого. Камеры наблюдения под самым потолком мигали редким красным огоньком, так и раздражая чувствительные глаза черепахи. Если честно, даже несмотря на все свои неприятности, происходящие в жизни, она действительно хотела жить. На лице было каменное безразличие, лишь надбровные дуги под черной маской были чуть опущены, придавая миловидному черепашьему лицу хмурости. — Не совсем, — начал ученый, опускаясь к сидящей на полу черепахе, заведомо спиной к камерам, — здесь мощный транквилизатор на наркотической основе. Проще говоря, наркотик, который вызовет у тебя помутнение сознания и полную дезориентацию в пространстве. Станешь послушной и не будешь сопротивляться, — на этих словах уголок губ убийцы нервно дрогнул. — Насколько я знаю, мастер Ороку Саки хочет попытаться забрать из твоего организма весь мутаген, содержащийся в крови. Седьмая вцепилась в него взглядом, будто щипцами, и, казалось бы, расширив веки до противного хруста зеленой кожи. Мутаген в ее крови? Та девчонка, Эйприл, говорила, что те черепахи тоже были вакцинированы этим самым мутагеном. Что это все значит? Почему они так похожи? — Именно эта процедура убьет тебя, так как для нее потребуется полная откачка крови из организма, — вздохнув и опустив голову, процедил ученый. Видимо, ему этот приказ не нравился точно так же, как и Седьмой. Неужели Отец действительно отдал такой приказ? Да, она совершила ошибку, запуталась и захотела в кои-то веки сделать что-то по своему, и что теперь? Руки сводило судорогой. Совершенно не хотелось признавать это. Читая принесенные ей книги и натыкаясь на литературу, она много раз наблюдала в строчках слова: отец, сын, брат, дочь, мать… И там, где фигурировали эти слова, было тепло. Перебирая глазами буквы и впитываясь в каждую страницу, Седьмая не хотела возвращаться в реальность. Ведь ее Отец был совершенно другим. Не улыбался, не гладил ее по голове и не говорил спасибо. Не проводил с ней время, уделяя часы лишь тренировкам и бесконечным спаррингам до крови и пота. Что-то зашевелилось под пластроном в районе груди, заставив поморщиться. Чувство было болезненным, скользким и неприятным до такой степени, что хотелось содрать с себя костяные пластины и вырвать щекочущее нечто оттуда. — Но я не хочу умирать, Марк, — как-то наивно пробормотала черепаха, качнув головой. Если это произойдет, то она никогда не увидит Тимми и не пробежится по ночным улицам города с очередным поручением Отца. Мужчина поднял голову и с силой сжал шприц в руке. Он знал этого мутанта всю ее жизнь, буквально с пеленок. Видел, как она сдружилась с его сыном, как училась читать и сражаться. Все эти эксперименты и зверское обращение с еще, по сути, ребенком были жуткими для ученого. Он ведь сам был отцом и видел в этом мутанте не только сильного воина, но забитую и испуганную девочку. Приказ есть приказ, и если Марк ослушается — будет худо. Однако… — Послушай меня, — тихо начал он, снимая со шприца колпачок, — в канюле стоит датчик, поэтому препарат мне придется ввести, но, — поспешил добавить он прежде, чем убийца открыть рот, — у тебя будет около пяти минут, прежде чем препарат начнет действовать. Как только я введу препарат, ты должна будешь ударить меня. Проходная карта в моем левом кармане, вместе с картой найдешь два адреса. Первый из них мой, второй тот, по которому пойдешь ты. Иди туда и не сомневайся. Там помогут. Ученый говорил тихо, но очень быстро. Седьмая только и успевала в удивлении приоткрывать губы, улавливая каждое слово. — Тревога сработает только тогда, когда выбежишь в основной коридор. В этом месте ты бывала редко, но, думаю, помнишь, что здесь есть сеть вентиляций. Тебе необходимо попасть в одну из них, и судя по твоим габаритам, ты поместишься. Все время вверх, поняла? — Марк, — выдавила из себя в который раз Седьмая. Горло скрутило в спазме. — Вместо этого я прошу тебя об услуге. Ты сильная, и я вижу, что ты не настолько плохая, какой хочешь казаться. Прошу тебя, защити моего сына от этого ублюдка. Это все, что я прошу, — судорожно говорил ученый, резко прокалывая мышцу на зеленом плече и вводя лекарство. — Я рассчитываю на тебя. Последние капли вещества исчезли под канюлей.***
— Честно, я в порядке, — улыбнулась девушка, поправляя выбившийся из пучка локон. Ей льстило, что небезразличный ей мужчина оказывал знаки внимания. И пусть делал он это вежливости ради, и в качестве прилагательного — дружеская поддержка. От больничного отважный репортер отказалась, ведь на кону была ее зарплата и много упущенных возможностей. Горсть обезболивающих и своевременная обработка раны залог скорой поправки. С того момента прошло чуть меньше недели. И да, порой она просыпается по ночам от кошмаров или же чувства паранойи, что эта дамочка пришла закончить начатое. По спине бегают мурашки, и ночью в холодной квартире быть одной как-то жутко. Сколько раз она собиралась с духом набрать злополучный номер Кейси в три ночи и дрожащим голосом попросить его приехать. Однако палец замирал над зеленой трубкой, и с психу девушка откидывала телефон прочь, зарываясь лицом в подушку, приглушая плач. Разреветься прилюдно не позволила бы чрезмерная гордость, а рассказать о том, что гложет — некому. Ребятам? Можно было бы, но однозначно либо Донателло, либо Леонардо. Хотя все равно эти предположения шатенка отбрасывала в сторону. Им не до этого, да и если она заикнется о своих страхах, то будут ли они на нее рассчитывать в каких-либо ситуациях? Конечно, нет. С самого детства она решила быть сильной и смелой. — Ну, я, возможно, поверю тебе на слово, если ты не откажешься выпить со мной по стаканчику кофе, — со своей голливудской улыбкой проговорил Джонс, поправляя байкерский шлем на руле. Вот черт. Разве откажешь ему? Эйприл, изо всех сил сдерживая счастливую улыбку, кивнула и села на мотоцикл позади мужчины. Запах одеколона от его кожаной куртки с примесью табачного дыма ударил в нос, а на голову опустился второй шлем. Удивительно, но после работы он не поленился, переоделся и приехал за ней к ее офису, чтобы благополучно доставить домой. И сердце ее стучало где-то внизу, когда они на скорости неслись меж машинами, пролетая на красный. Широкая улыбка расползалась по лицу и хотелось смеяться, словно влюбленной школьнице. Она уже не девчонка. Она женщина. Но рядом с Кейси хотелось пищать и задыхаться. И даже дешевый кофе из уличного кафе казался слишком вкусным и сладким. Она смеялась над его не всегда смешными шутками, облокачиваясь на сидение байка, а он стоял перед ней, рассказывая о том, как на последнем хоккейном матче смог забить шайбу вратарю промеж ног. Ночной холод щипал щеки, а горячий кофе грел оледенелые пальцы. В груди было горячо, а в голове пусто. С ним было легко. Проще, чем с кем-то другим. Он был идеален, и именно с ним она могла обсудить общие проблемы черепах, поговорить о Шредере и клане Фут. Рядом с ним время всегда шло слишком быстро, и шатенка не успевала им насладиться. Встречи были редкими, но чертовски приятными. Секундные, случайные прикосновения заставляли судорожно вздыхать и тут же выдавать какую-нибудь глупость, лишь бы он ничего не понял. Кейси стоял напротив нее. В руках он держал опустевший стаканчик из-под кофе и тихо смеялся, почесывая свободной рукой грубую темную щетину. Эйприл всегда любила брутальных мужчин с крутым характером. Всегда любила их, как острую пищу. Таким был Джонс. Он стоял перед ней, но был слишком недосягаем. Так казалось ей. — Эйприл, — сквозь смех начал брюнет, ловким броском попадая стаканчиком из-под кофе в урну, — у тебя слишком веселый смех. — Почему это? — удивленно проговорила девушка, оставляя недопитый кофе на сиденье байка и скрещивая руки на груди. — Мне же весело. Это логично, разве нет? — Да, это верно, — он нелепо почесал затылок и опустил руки в карманы потертых джинс. — Просто у тебя такие классные ямочки на щеках, что я сам начинаю невольно смеяться. Эйприл почувствовала, как к щекам прилила кровь. Вот же ж стыд-то какой. О`Нил сконфузилась и чуть отвернула лицо в сторону. Сморозил ведь какую-то чушь, так почему же она смутилась? Бред же. Она не поняла, почему свет от яркого фонаря перестал светить на нее, а когда повернула голову, то натолкнулась взглядом на мужественную, крепкую шею брюнета. Эйприл только успела сделать удивленный вдох, как ее все еще горячие губы после кофе были смяты губами мужчины. В животе не летали бабочки. Было просто радостно и трепетно где-то в груди от столь резкого неожиданного порыва. Значит, этот идиот все же что-то к ней чувствует. Прикрыв глаза, репортер ответила на поцелуй. Теплый, влажный, с привкусом дешевого сладкого кофе. Он отвез ее домой под утро. На прощание все так же крепко поцеловал, зарывшись тяжелой рукой в ее густые волосы, явно не желая отпускать. Они попрощались, и Эйприл буквально взлетела по лестнице до своей квартиры, которая, к слову, находилась на четырнадцатом этаже. Зайдя домой и включив свет, шатенка замерла. В комнате было ужасно холодно, словно она забыла закрыть на ночь окно, однако подобного никогда не допускала. Пройдя в спальню и нащупывая на стене включатель, О`Нил почувствовала скрежет под подошвой. Будто бы наступила на стекло. Через секунду зажегся свет, и увидев на полу причину своих ночных кошмаров, репортер завизжала, вылетая из комнаты и с хлопком закрывая двери. Романтическая нега испарилась, и тело теперь трясло от страха и адреналина. Привычным движением она извлекла из куртки телефон и набрала Донателло, попутно закрываясь в ванной. Короткие гудки были недолгими, но Эйприл казалось, что эта пара секунд была вечностью. — Да, Эйприл, что такое? — послышался бодрый голос гения. — Дони! Дони она в моей квартире! — шепотом кричала она, плюхаясь на мягкую сидушку унитаза. — Что?! В смысле?! Как?! — сорвался на крик умник и явно подорвался с кресла, роняя какие-то реактивы. — Где ты сейчас? Мы идем к тебе, не смей отключаться! Эйприл сжимала телефон до посинения пальцев. Взгляд зеленых глаз впивался в белую дверь маленькой ванной в надежде, что ее сейчас не разнесет сильным ударом ноги антропоморфной черепахи. На той стороне провода были слышны крики ребят, которые в экстренном порядке покидали убежище. Теперь послышался обеспокоенный голос Леонардо: — Эйприл, ты в квартире? — был слышен топот ног. Они уже в пути. — Да, — тихо ответила шатенка, едва ли не рыдая. — Я… я только вернулась домой, а когда зашла… Боже, она лежит в моей спальне на полу. Я… я… — Успокойся, — тон Лео сменился на мягкий, — мы будем у тебя через пять минут. Ты спряталась? — Да, — кивнула О`Нил, зачем-то отрывая от журналов на полке клочки бумаги. Видимо, нервы немного шалят. А ведь ничто не предвещало беды. — Я в ванной заперлась. — Умница, — одобряюще проговорил лидер. — Отключаюсь, мы на балконе. Неизвестно, как же бежали ребята, что добрались до ее квартиры за считанные минуты, но за это Эйприл была им благодарна. Теперь можно было спокойно открыть дверь и заглянуть в комнату. — Охренеть, — послышался ошарашенный голос Рафаэля, когда шатенка зашла в свою спальню. Черепахи все еще толпились у окна, с глазами навыкате рассматривая тело на полу. К слову, Эйприл только сейчас смогла рассмотреть ту дамочку повнимательнее. Видок у нее был, мягко говоря — не очень. Вся потрепанная и израненная. Эйприл скривилась, представляя, кто же ее мог так отделать. Черепахи осторожно окружили убийцу, перешагивая через неподвижные конечности, стараясь лишний раз не коснуться их. Лео кивнул умнику, и тот склонился, прощупав пульс на шее: — Слабый, но есть, — констатировал владелец шеста бо, присев на корточки и закопошившись в своей сумке. Рафаэль остановился в стороне, прислонившись панцирем к стене, обнажил саи. Явно испепеляя врага взглядом, он остервенело грыз зубочистку, вымещая на ней все свое негодование. Может быть, он и вел себя сейчас, как последний мудак, однако хотя бы пытался спасти окружающих от этой убийцы. — Это идеальный шанс, — он подал голос, подбрасывая в руке сай. Лео перевел хмурый взгляд на брата. — Мы можем покончить здесь с ней прямо сейчас. Эйприл судорожно вздохнула и вцепилась пальцами в дверной косяк. Темпераментный парень явно говорил серьезно. Да, пусть эта дамочка ее пугала, но, черт возьми, не настолько, чтобы убивать ее. Майки, который все это время стоял рядом с О`Нил, взял ее под руку и увел на кухню, попросив подождать там. Он прекрасно понимал свою подругу, так как испытывал похожие чувства. Вернувшись, балагур заметил, как старший брат начинает медленно закипать. Вот же черт. — Ты в своем уме, Раф? Ты белены объелся, что несешь такой бред? — А я разве не прав? — тот оторвался от стены и резко развел руки в стороны. — Мы искали вариант, и вот он, перед тобой. Да черт, сама судьба дала нам этот шанс. Покончить, и на одну проблему меньше… — Разве этому учил нас мастер? — не стерпел Леонардо, повысив голос. — Мы будем ничуть не лучше Шредера и его прихвостней, сделай мы это с тем, кто даже защититься не может. Раф шумно дышал, раздувая ноздри. Эта сучка чуть не убила их брата, серьезно ранила их друга и все еще угрожает людям, а этот совестливый нытик продолжает нести бред о правилах и словах мастера. Если дело касается безопасности их города — он готов пойти на все. Даже на это грязное дело. — Забыл о понятиях чести и о словах Сплинтера? — продолжил лидер, сжимая кулаки. Кажется, они забыли, что не дома. — Ребят, — недовольно проговорил Донателло, поднимая голову. — Вы оба — прекратите уже спорить. Голова от вас гудит. Братья заткнули рты, отвернув головы от друг друга. Недосказанность и осадок остались. Этот разговор обязательно будет продолжен, но чуть позже. Черепаший гений осматривал убийцу. Руки были все в свежих ссадинах и кровоподтеках, панцирь стесан, и виднелись недавние следы от острого оружия. Дон нахмурился. Она определенно сражалась с кем-то. Даже следы от пуль явно очерчивались на пластроне в районе живота. На пару секунд стало жутко. Вспомнились слова сэнсэя о том, что, скорее всего, эта девчонка была с ними тогда, да и то, что он обнаружил в ее крови — было тому прямым доказательством. Умник не стал пока что афишировать столь мозговыносящий вердикт, дабы не трепать старшим братьям нервы. Это, как думал гений, может подождать. И тут он действительно задумался, а если бы вместо нее вытащили кого-то из них? — На ее месте мог быть любой из нас, — холодно отозвался ниндзя и, не поворачиваясь к братьям, озвучил свои мысли вслух. Панцирь буквально прогнулся в обратную сторону от тяжелых взглядов его родственничков. Почему-то Раф казался умнику сейчас полным, слепым идиотом. — Она тут уже около часа, — продолжил Дони. — В сознание, как видимо, не приходила вообще, и раз ее не разбудили наши крики и посторонний шум, произошло что-то серьезное. Судя по ссадинам и следам от пуль, наша убийца попала в переделку. Только вот не пойму, почему без сознания так долго и как в квартиру Эйприл попала. Совпадение маловероятно. У черепашьего гения все нужное было под рукой. И переносная электронная лаборатория, и миникомпьютер, и еще много-много всяких нужных прибауток. Он взял у лежащей на полу анализ крови и уже спустя несколько секунд судорожно бегал глазами по результатам. В круглых очках отражались зеленые цифры спроектированного экрана. — Ого, — выдавил он, что-то набирая на экране, перетасовывая результаты в зигзагообразный график. — Что нашел? — первым отозвался Лео, увидев, как в пороге опять показалась Эйприл уже с Майки. — Как и с тем результатом, в крови обнаружился сильный транквилизатор, но уже на наркотической основе куда посильнее. Можно сделать несколько выводов. Первое — она заядлая наркоманка и просто словила очередной приход. Второе — ее насильно накачали этой дрянью. Как понимаете, я склоняюсь ко второму варианту. — Кто смог бы ее накачать наркотиками, Дони? — влез Раф. — А ты мозгами пораскинь, — ответил Лео, кажется, успев сообразить быстрее, чем его брат. — Думаешь, это сделал Шредер? Вдруг это его очередная уловка? — обратился тот уже к владельцу шеста бо. — Не думаю. Она неизвестно когда очнется, да и чисто ради дела в таком состоянии он бы ее не отправил. Тут что-то другое. Майк, стоящий все это время в стороне, решил осторожно подойти к убийце и присел на корточки рядом, ткнув пальцем в плечо. Как следовало ожидать — ноль реакции. Сейчас, по мнению весельчака, эта дамочка выглядела безобидной, и ему даже было ее немного жаль. Мало того, что избили, так еще и накачали какой-то фигней. Черепаха поджал губы, тяжко вздохнув. Он с интересом рассматривал ее не слишком вычурную экипировку, крепкие ноги, руки, потертый панцирь и… иероглифы на плече? Балагур моргнул, понимая, что это не татуировка, а ожог в виде… — У нее ожог есть, — выпалил Майк, тыкая пальцем в иероглифы на плече. Дон, который даже внимание на это не обратил, тут же просканировал его через сенсор на механических очках. — Это клеймо, — сказал Лео каким-то странным голосом, — числовой номер, проще сказать. На японском что-то вроде… семерки. Вот так да. Лидер насупился. Голова гудела от огромного количества проблем, так резко обрушившихся на их голову. Что делать с этой убийцей? Не оставлять же в квартире Эйприл — слишком рискованно и глупо. В убежище он точно ее не понесет. Она все еще является угрозой, пусть и временно выведенной из строя. Еще и это странное клеймо. Что оно значит? Семерка. Ее номер как солдата? Очередность эксперимента? Или данное число наобум? — А чего мы с ней делать-то будем? — задал вопрос весельчак, все так же сидя рядом с ней. Упираясь одной рукой в пол, он склонился к ее лицу, начиная с неподдельным интересом разглядывать каждую черточку. — Ну явно не здесь оставлять, — раздраженно выпалил Рафаэль, подавляя в себе желание дать Майки подзатыльник. Эйприл, которая до этих пор все время молчала, нахмурилась. Взгляд зеленых глаз впивался в темпераментного парня. Его злость уже даже на нее начала действовать. — Так, — подал голос мастер катан, выныривая из раздумий. — В убежище мы ее не понесем, но и оставлять в таком состоянии мы не можем. К тому же, у нас возникла возможность получить ответы на бесконечное количество вопросов. — И куда ты предлагаешь ее тащить? — янтарные глаза блеснули вспышкой гнева. Лео открыл было рот, но Дон его перебил, явно не желая слушать их пререкания: — В мою первую лабораторию. Я давно там не был, но это место может как раз подойти для… ну, — замялся гений, — для подобной ситуации. Лидер черепашьей команды был мысленно благодарен младшему брату за помощь. Он практически всегда сохранял ледяное спокойствие и трезвость ума, в отличие от него и Рафаэля. Леонардо стал задумываться над тем, что ему пора бы начать медитировать, а то так совсем скоро с катушек слетит и станет дерганым, ровно как его темпераментный братец. — Хорошо, значит, поступим так. Эйприл проводила их. Перед уходом Лео попросил сразу же звонить, если произойдет что-то подозрительное, а утром идти к ним в убежище. Майки тоже не остался без своей реплики и около пяти минут нес чепуху о своей отваге и о том, что его мощный кулак будет всегда на стороне зеленоглазой красавицы. Прохладный предрассветный ветер проникал в комнату через разбитое окно. О`Нил вздохнула, оглядев паркет на полу. Столько мороки от уборки теперь будет, да и еще это чертово окно… Хм, хотя это не так уж плохо. Будет повод позвать к себе Кейси. Ее щеки вспыхнули от воспоминаний сегодняшней ночи. Она-то совсем забыла про их незапланированное свидание и поцелуи из-за этой жуткой ситуации. Как она узнала ее адрес? Почему именно к ней? Тряхнув головой и зачесав пальцами густые волосы назад, репортер принялась разгребать мусор на полу и поднимать перевернутые комнатные цветы возле подоконника.***
Опять тошнота и головная боль, которая изрядно подбешивала последние несколько дней. Сколько раз она уже теряла сознание? Черт его знает. Ну, хотя бы сейчас не так холодно… Стоп. Здесь явно было что-то не так. Даже с закрытыми глазами убийца могла определить, что находилась не там, где привыкла просыпаться после взбучек. Удивительно, что она вообще пришла в сознание. Седьмая была в полусидящем положении, опираясь панцирем на стену. Она резко распахнула глаза, услышав посторонний шум, и дернулась вперед, однако ее попытка была остановлена резкой болью во всем теле и тянущим чувством на запястье. Скосив взгляд, она увидела тяжелый железный наручник, цепью прикрепленный к стальному кольцу в стене. Это что-то новенькое. Раньше ее никогда не сковывали. Дыхание стало шумным, хоть и болезненным. За панцирем не было катаны, а все ее ранения, полученные ранее, были туго перебинтованы. Радоваться ей или же начать продумывать план побега из незнакомого места? Да, она пришла по тому адресу в полубреду и, не рассчитав силы, ввалилась внутрь, разбив, кажется, все, что только можно. Не думала Седьмая, что препараты могут такое творить с ее рассудком и телом, заставляя видеть то, чего нет, и думать о том, о чем никогда не задумывалась. Сейчас, когда мысли были более-менее сфокусированы, убийца принялась медленно обводить взглядом помещение, в котором она оказалась. На удивление светлое, хоть и видно, что любительское — явно не медицинский кабинет. Больше схож с полевой лабораторией. Много полок с пробирками и другой химической посудой, до которой ей совершенно не было дела. Деревянный стол, заваленный такими же приборами и бумагами, потертый стул с мягким сидением. Никаких окон, даже намека на них. Лишь одна дверь, которая была плотно закрыта. Седьмая вновь бросила взгляд на наручник и дернула рукой. Цепи зазвенели. Она, конечно, может попробовать вырвать кольцо из стены, только это будет очень шумно, и она толком еще не понимала, сможет ли вообще стоять на ногах. Убийца скривила губы и стукнулась затылком о стену. Черт, у нее нет времени сидеть здесь. Тем более она не знает, сколько тут пробыла. Нужно было идти по второму адресу и выполнить просьбу Марка. Не сказать, что у нее были понятия о чести и она как-то следовала им, но почему-то не хватало смелости отмахнуться от просьбы. Он помог ей. И ведь его сын — Тимми. Не какой-то мальчуган, а Тимми. Это уже было весомым аргументом. Черепаха нахмурилась, когда за дверью послышались голоса и тяжелый топот ног. Она резко поднялась на ноги, придерживаясь трехпалой ладонью за стену. На всякий случай сгруппировалась. Каково же было ее удивление, когда на пороге появилась зеленая морда в оранжевой маске. Он сначала затормозил и ошарашенно смотрел своими огромными голубыми глазами на убийцу. Потом медленно прикрыл дверь и поднял ладони кверху, приподнимая руки: — П-привет. Я это… тебя проведать пришел, — с нервным смехом отозвался владелец нунчак и замер у двери. Седьмая исподлобья смотрела на него, хмурясь через маску. Что, черт возьми, этот ниндзя делает здесь? Отвечать на его сомнительное приветствие черепаха не спешила, все еще оценивая, стоит ли ей его опасаться на данный момент. Однако голубоглазый так и стоял с поднятыми руками, испуганно тараща свои глазенки на нее. — Сколько я здесь? — осипшим голосом произнесла она, топя желание прокашляться. Черепаха с нунчаками вздрогнул от внезапного вопроса и замялся: — Около двух дней. Седьмая сцепила зубы, со злости гулко двинув кулаком в стену. Черепаха вздрогнул, дернувшись в сторону двери, но вовремя остановился. Твою мать, это слишком долго. Если блеф Марка просекли, то его давно пустили на корм рыбам, как и Тимми. Нет. Об этом в последнюю очередь. Она ведь еще даже не попыталась. — Может, ты есть хочешь? Вопрос ее спасителя-похитителя вывел из раздумий. Серьезно? Он сейчас про еду спросил? Хотя чего она удивляется, он ей и до этого казался странным, во время совместных недолгих стычек. — Хочу ключ, — сухо бросила она, поднимая руку и демонстрируя широкий наручник. — Подожди секунду, — бросил весельчак и быстро ретировался из комнаты под тяжелым взглядом убийцы. Прошло около двух минут, как опять послышался топот. На этот раз быстрый и принадлежавший не одной персоне. Дверь вновь открылась, и показались все знакомые лица в масках. Теперь была полная компания из команды ее преследователей. Пристальные взгляды и суровые морды, за исключением только ее прошлого собеседника. Он казался слегка напуганным и держался в стороне от своих… братьев? Она как-то упустила этот факт. Скорее всего да, они братья. Вроде бы по всем канонам жанра, Седьмая должна была стушеваться и податься назад от такого напора четырех пар глаз, но нет. Она молча продолжала стоять, чуть опустив голову, и щурить глаза. Ей было безразличны они и их причины держать ее здесь. Ее ждал друг. Нужно было идти. Первым, кто с ней заговорил, был черепаха в фиолетовой маске. Он кашлянул в кулак: — Как ты себя чувствуешь? — Где я? — вопрос на вопрос. Убийца не хотела церемониться, как и отвечать на вопросы в стиле: «Как начать диалог». — В безопасном месте, — в тон ей ответил меченосец в синей маске. Она помнила его по их стычке на крыше. С ним было довольно непросто, уж слишком точные у него были удары. — Может, было бы вежливее представиться уже официально, да? — продолжил он, не разрывая с убийцей зрительного контакта. Будто бы если отведет взгляд первым — проиграет. — Меня зовут Леонардо. Это Донателло, — он кивком указал на черепаху с шестом бо. — Рафаэль, — кивнул через левое плечо, где стоял не внушающий никакого доверия ниндзя с красной маской и играющими желваками. — И Микеланджело, — наконец указал он на того удивленного с огромными глазюками. Эти имена она слышала, но речь была явно не об этих ниндзя. Кажется, в какой-то книге они были перечислены, но не суть. Теперь этот Леонардо выжидающе смотрел на убийцу. Что, хочет имя услышать? Она как-то стушевалась, моргнув. Если подумать, то толком имени у нее и не было, лишь позывной и кличка, которую дал ей Тимми. А так может называть ее только он. — Седьмая, — басисто ответила черепаха, сжимая довольно объемные губы в тонкую полоску. Вот и познакомились, мать твою.