Games in love sickness

Прохладный, свежий ветер дул через окно, наполняя всю комнату лёгкостью летнего утра. Проснувшись по своей же воле, я ещё пять минут лежала в постели, вздыхая от нехотения вставать. Ещё так хотелось понежиться в постели, укутавшись в своё любименькое одеяло. Не оставляя мне ни минуты покоя, мой любимый собакен лаял через дверь, а на кухне мама с папой, как обычно, устроили утренний скандал. А я всё тупо лежала и ,ещё сонная, думала про себя: «Да когда ж этот балаган закончится? Как бесит». Пока я пыталась полчаса разбудить себя, родители уже ушли на работу, как обычно, оставив на столе в кухне завтрак и записку о том, что их «ленивейшее» чадо должно сделать. Лениво поднимаясь с кровати, я обула тапочки и пыталась хоть как-то шагать от ещё сонного состояния, которое явно не хотело меня отпускать и не давало нормально передвигаться. Подойдя к окну, я смотрела куда-то вдаль, вглядываясь в то, как движется к верху неба мутное, еле светящее, холодное солнце, дабы разбудить весь город своим светом. Увидев, как Тэхён выходит из подъезда в нашей школьной форме, я вдруг подумала, посмотрев на время: "Почему так рано уходит в школу? Сейчас только 7:10... Стоп...7:10? Да я. Сейчас. Опоздаю..." Судорожно выбегая из комнаты, я поскакала на кухню забирать завтрак, поедая бутерброд успела и лицо умыть, и зубы потом почистить, как вдруг слышу звонок в дверь. - Эй, толстушка чон-чон, хватит спать, в школу опоздаешь!! - послышался мне до жути знакомый голос и словечки за дверью. - Тэ..Тэхён?! - резко открывая дверь, чуть ли не ударив его, спрашиваю я. - Нет, блин, соседская собака разговаривать научилась просто. - ответил он, разглядывая мой внешний вид. Растрёпанные волосы, мятая пижама, рот измазан зубной пастой - всё это он успел заметить. - А я смотрю, ты не ранняя пташка, чон-чон. - Ой, ля, уж кто бы говорил. Твоего мнения никто не спрашивал - отвечала я, выпивая свой кофе без сахара. Поняв, что он не сладкий, а до смерти горький, я выплюнула его прямо на пол. - Как и кофе, который ты не подсластила. - усмехнулся он. Смотря на эту "прекрасную" утреннюю картину, Тэхён лишь смеялся на все мои действия, а мне приходилось всё убирать, да бить его маленько время от времени. Он наблюдал за всей моей утренней суетой, за тем, как я бегаю из одной точки в другую, что-то собираю, забираю, кладу, прячу, и просто тупо стоял с каменных лицом, ожидая когда же я наконец соберусь. А для меня же эта суета была каким-то адом: пошла накрасилась, уронила лайнер, вытерла чёрные от него руки, тушь густится на ресницах, пойди сотри теперь все эти чёрные кляксы на лице, найди влажные салфетки, губы накрась ровно, увлажни кожу, закрепи всё фиксатором, найди форму, бюстгалтер постиранный отрой, застегни потом, оденься, волосы расчеши, заколку выбери красивую, допей кофе и завтрак доешь и только потом выходи, главное - рюкзак не забудь. И так проходит каждое моё утро, когда родители уходят на работу раньше и не будят меня. - Ты наконец-то готова? 15 минут собиралась. Боже, ну ты и медлительная. - раздражённо говорил эта заноза в пятой точке. - Кто бы говори-и-и-ил. Ты зачем за мной зашёл вообще? - спросила я. - Ну как зачем, ты ж девушка хрупкая, а по утрам много извращенцев старшеклассниц ловит, а если тебя поймают и украдут какие-то дебилы, то кого же мне задирать и бесить потом? Ты ж такая легкораздражаемая, я поэтому-то и люблю тебя бесить. - Ишь ты какой. - усмехаясь, возразила я и потянула его к выходу. На улице резко пошёл дождь. Ещё утром, когда я смотрела в окно, слегка моросило, думала, пройдёт, а нет, полил ещё сильнее. Прикрыв голову рюкзаком я приказала Тэхёну немедленно натянуть на голову пиджак, который сама, решив, что будет жарко, не одела. В ответ, как обычно, ничего не услышала, лишь почувствовала какую-то тёплую ткань на голове, это был его пиджак. - На, накинь, намокнешь ещё. - пробурчал Ким и отошёл в сторону, прикрыв голову рюкзаком. Еле успевая бежать за ним, я кое-как просила дать отдышку. На минуту я почувствовала странное тепло в груди. Словно...что-то во мне сломалось и организм дал об этом знать. Почувствовав это тепло, на душе стало неспокойно, а вспомнив, что на мне пиджак Тэхёна сердце забилось ещё бешеннее и готово уже было выпрыгнуть из груди. Я остановилась и приложила руку к сердцу, на ладони почуяв это дикое, словно не родное, сердцебиение. Он, не слышав моих шагов, остановился, посмотрел на меня и спросил: - Чон-чон, что случилось? - Н-нет, ничего, все в порядке. Просто запыхалась немножко. Ты иди, я тебя догоню. - Ты с ума сошла? Оставлю я тебя тут одну. - возразил он, схватив меня крепко за руку, и повёл за собой. Руки сами по себе потели, я сильно волновалась, а ноги отказывались идти, будто не родные. Меня очень напрягало моё состояние: всё время на уроках пялилась только на Ким Тэхёна, думала лишь о нём и фантазировала о чём-то глупом, из ряда вон выходящем. В классе все дико удивились его возвращению, а более того, что он со мной любезничал. Синби пыталась высушить мою мокрую юбку и еле влажные волосы, а Тэхён бездушно и молча забрал свой пиджак, буквально сорвав его с меня и сел за парту с непроницаемым лицом. —Чего это с ним? Что за хладнокровие? Вроде бы, благородно, как джентельмен, одолжил свой предмет одежды, дабы дама не намокла, а потом так бездушно, словно тебя и в жизни не знал, забирает? Да где такое видано? Что за лицемерие? Фи! В наш век такое - дурной тон. - словно какая-то герцогиня, возмущалась Синби. На уроках я как раньше тихо сидела, сегодня, на удивление, меня даже не спрашивали. Устремив взгляд куда-то далеко, я наблюдала за пасмурной погодой на улице, слушала шум дождя, а не учителя, играла в телефоне, успела даже, не запалившись, поспать. Вообще не училась, думала о чём-то глупом. О...Ким Тэхёне. Соберись, Чон Ынби! Ты должна сконцентрироваться на учёбе! Хах, легко сказать, а сделать тяжело... Замечала я, что и его напрягало моё излишнее внимание к нему. Меня саму напрягало то, что я не могу отвести от него взгляд. Всё также просиживая пятую точку на уроках, я со скуки щёлкала ручкой, придерживая голову кистью руки, и слегка зевая, тыкала ею в спину впереди сидящего, тем самым заставляя его нервно подёргиваться, забавно за этим наблюдать, однако. Вот и закончился очередной муторный урок биологии, который я так не люблю учить. «Ах, а кто же это у нас такой хочет поступить в медицинский? А кто биологию не учит? Женщина, научись уже держать себя под контролем и учи чёртову биологию, пока пена изо рта не польётся. Но будет тяжело, кажись, усердно учиться, да ещё и любовь времени не даст. Айщ, ну почему на всё нужно время? Почему нельзя просто сделать всё в один миг и забыть?» — думала я, смотря на человека, сидящего за третьей партой второго ряда. Такие красивые волосы, на вид мягкие и нежные, аккуратно расчесаны и уложены, жаль только, крашеные. Мятая рубашка, которая мнётся ещё сильнее, складываясь в районе лопаток оттого, что парень сидит, откинувшись на спинку стула, и одновременно что-то писал в тетради. Хм…знакомые черты заднего обзора…кого же мне он напоминает? Ахах, это же мой одноклассник, грех не знать, однако чувствую в нём до боли в коленках, а ещё лёгкого волнения и потрясывания в теле, знакомого человека. — Э-эй, юная леди, Вы чего это всё пялитесь в одну точку под названием «Ким Тэхён»? – проведя рукой перед глазами, спросила Синби. И тут-то я осознала, на кого смотрела с таким интересом и разглядывала до самой мелочи. Этого придурка… — Как долго я смотрела в эту точку? – подскочив, спросила я. — Ну…вроде минут десять. – неуверенно ответила мне Синби, с лёгким удивлением в голосе и страхом в глазах. В этот момент я резко подпрыгнула на месте и почувствовала на себе чей-то удивлённый…или скорее испуганный взгляд? Я неуверенно повернулась в сторону этого самого «взгляда» и, с испугом на лице, пискнула. «Чёрт, Тэ, не вглядывайся так в моё лицо, да ещё и с такими эмоциями!» - подумала я, прикрыв рот рукой. Он встал, собираясь выйти из кабинета, схватив меня за руку и потащил в коридор. Было достаточно больно, он очень крепко держал мою руку, так, что мурашки пробирали до костей и ноги невольно тряслись от чувства вины и лёгкого волнения. Я покрылась небольшим количеством холодного пота, после чего услышала в свой адрес еле слышные фразы: — Запомни, я был мил с тобой сегодня лишь по тому, что меня забавляет твоё поведение и смущение, а так меня в тебе ничего не интересует, кроме моего морального удовольствия от твоего вредного выражения лица и щенячье-агрессивного поведения. Ты мне чисто для забавы, не забудь, запиши в блокнотик, если боишься потеряться в мыслях. После этих слов он кинул на меня чёрствый и холодный взгляд, после чего отпустил. Ноги сами ослабли и опустили меня на пол, издав от тела почти громкий звук чего-то падающего. Я была дико… дико, дико, дико смущена и напугана от этого холодного, безразличного взгляда. Я еле подняла своё уставшее в руках от боли и словно простуженное тело и кинулась в сторону туалета на этаже , закрылась в кабинке, достав из кармана юбки носовой платочек. Шмыгая носом, я пыталась держать руку в районе тех мест, куда скатываются слёзы. Одна за другой капали на кафель, издавая практически неслышный звук. Вместе со слезами сходили с ресниц и небольшие от воды сгустки туши, которые оставляли после себя чёрные, осыхающие струи. В глаз попал один из таких сгустков, дав о себе знать очень больно, отчего я тихо завыла от боли, заплакав ещё сильнее. Я учуяла этот болящий комок в горле, не дающий нормально дышать из-за чего я стала пытаться глубоко вдохнуть и облегчить лёгкие, однако всё тщетно. Из глаз текли всё более и более крупные слёзы, ещё большие струи слёз, которые словно водопад, стекали по щекам, собираясь в подбородке и легко падая на пол, создавая ещё большую лужу моих горьких слёз, а голос выдавал еле слышные ноты и огрызки фраз «зачем?», «почему я?». Синби везде искала меня и дабы освежиться немного, зашла в туалет выпить воды. Здесь-то она и услышала мои всхлипы и стоны и подошла к кабинке ближе, прислонившись к ней, чтобы услышать хоть малейшую ноту голоса страдающего. Ну не могла она, как моя истинная подруга не понять и не распознать мой голос. — Ы..Ынха? – тихо спросила светловолосая. — Синби, что ты тут делаешь? – всхлипывая, говорила вопросом на вопрос. — Да какая разница?! Открой скорее! – выкрикнула она, пытаясь «взломать» замок. Я дрожащими руками открыла дверь кабинки и младшая увидела моё заплаканное лицо и чёрные полосы туши в области глаз. Она ужаснулась от увиденного и издала какой-то непонятный звук, напоминающий её любимое «какого фига…». Я упала на пол, так как ноги меня уже не держали, а Хван села на пол и подползла ко мне ближе, крепко обняв, в попытках успокоить. Она нежно, словно родная мать, гладила меня по голове, почти каждые 15 секунд целуя в лобик, говорила мол всё будет в порядке и это лишь мелочи. Будь это мелочи, я бы так не рвала себе душу… Хван медленно пыталась поднять меня на ноги, словно старую бабушку, и постоянно поддерживала со всех сторон, даже не пытаясь спросить о случившемся, ведь знает – бесполезно это. Младшая умыла моё лицо, ещё раз обняла и мы вышли и туалета. Она всё ходила и ходила за мной, следовала каждому моему шагу. Я, со стресса, крикнула ей, мол хватит ходить за мной, собрала вещи и вышла из класса, вслед лишь чувствуя удивленный взгляд Чонгука и волнующийся взгляд Синби. Я так тяжело ступала, что подо мной всё чуть ли не шаталось. Стоило мне лишь выйти из школы, как вдруг, в осознании всех моих тяжёлых мыслей, я вновь заплакала. На этот раз слёзы были не такими горькими, а скорее…безразличными? Как слёзы могут быть наплевательскими и безразличными, мне самой знать не дано, но я плакала, поддерживая правду тех глупых, депрессивных мыслей, которые одна за другой чередовались в моей голове и, порой, повторялись. Я понимала, что я глупая, безнадёжная и легкомысленная порой бываю и поддерживала эти мысли, я знала, что всё это так, но слёзы не обращали внимания на то, что в такой момент я не должна плакать, а глаза должны быть с наплевательским отражением в них. Я также тяжело шагая, шла домой в раздумьях о своей бесполезной жизни. Я страдаю из-за него…нет, не из-за него, из-за его слов. Не он меня ранил, а его поганый язык и ехидный тон. То, что волновало меня менее всего сейчас это то, что подумают родители, когда я вернусь столь рано? Что мне им сказать? Нужно продумать оправдание до мелочей прямо сейчас, иначе на пороге же будет трудно и невозможно думать, всё перебьётся обрывками слов, фраз и еле слышными голосами родителей среди мыслей об оправдании. Мне в нос попал мяч на физкультуре, я пошла к медсестре и она налепила мне нас нос и щёку, ибо он ударил сначала в нос, а затем отлетел и ударил по щеке. Идеально. Надо лишь зайти в аптеку за пластырем. Купив себе упаковку из 20 бесполезных для меня в дальнейшем пластырей с «Hello Kitty» я оторвала от пластинки один, раскрыла его упаковку и налепила на нос и щёку. Посмотрев на себя в камере телефона, в голове пронеслось «Идеально!» и я кое-как запихнула его вместе с пластырями обратно в рюкзак. Слава Богу, дома не было родителей и я спокойно проникла в дом. Я медленными, слабыми шагами поднялась в свою комнату и кинула сумку куда-то в угол, даже не беспокоясь, что там находится мой телефон. Сейчас мне уже на всё было плевать, я разбита, мне ничего не нужно было, желаю покоя. Кое-как переодевшись, я села на кровать, поджав ноги в коленях ближе к телу и приобняв их руками, долго моя особа ещё просидела вот так, думая о сложных вещах, подогревая всё это желанием резать вены. И правда…почему бы и нет? Я пошла в ванную, найдя там лезвие, и направилась обратно в комнату, сжимая лезвие, чтобы не упало, а возможно...чтобы оно просто уже изрезало мои пальцы до боли? Я присела кровать в слезах и подставила к руке лезвие. — Давай, режь, тебе будет не больно. – кое-как пыталась успокоить себя я, направив лезвие ещё ближе к венам. Я сделала первый, маленький надрез и завыла от боли. По началу мне было больно, словно насыпали соли в глаза, а потом боль утихла и на ране появились маленькие капельки крови, которые позже стали собираться, превращаясь в тонкую струйку, стремящуюся упасть на пол. Впервые у меня такие смешанные чувства: мне вроде больно, а вроде и приятно. Кровь аккуратно стекала по рукам, а лезвие, словно шипы, впивалось в кожу, доставляя мне нереальное удовольствие. Вскоре я вошла во вкус и резала, резала, резала. Понимаю, это не то, чем я должна заниматься, но…это приносит нескончаемое удовольствие, когда ты переступаешь границы. Примерно через 15 минут я прекратила это, но на душе стало легче и несказанные слова, невыплаканные слёзы будто сами ушли. Когда я резала руки, слёзы сами хотели идти из глаз, а потом словно отступили, потому что из-за боли я не плакала, я выла, далее просто дёргавшись от того, что по моей иссушенной и солёной от слёз руке проходило что-то тонкое, аккуратное и острое, но кровь, вытекая потоками из ран, ослабляла эту боль, словно вода в жажду. Плюхнувшись на кровать в тех же тяжёлых раздумьях я вдруг поняла, что это и зовут депрессией. Я вновь посмотрела на руку и наблюдала за тем, как кровь не прекращая текла из ран и капала на белоснежную постель, словно на снег. Я недолго так ещё смотрела на эту падающую, а затем быстро высыхающую на постели кровь и немедля решила поменять её. Сняв с подушек наволочки, а с самой кровати одеяло и пододеяльник, я схватила всё это и понесла в ванную, запихнула всё в ванну, отрыла пятновыводитель и вылила немножко на места, где была кровь, включив воду, начала хорошенько эти места растирать и оставила там отмокать, а сама направилась обратно в комнату. Там я решила достать свои новые милейшие пластырьки и заклеить те места, где больше всего льётся крови. Хоть это и мало помогло, но крови всё равно гораздо меньше стало. Меньше крови – меньше палева. Спустя некоторое время бессмысленного лежания на кровати и рассматривания потолка, я всё-таки решила вздремнуть и отойти от этого стресса. Я легла на правый бок, накрывшись с головой одеялом и минут 7 смотрела в градиент черноты, который только и был из всех цветов, видевшийся в темноте одеяла, лишь изредка шевелилась, становилась немного светлее от попадания света под одеяло. Со временем суицидальные мысли в голове утихли, вместе с моим плачем и криками под одеялом о том, насколько я бесполезна. Потухла свеча…не навсегда, однако потухла она и её чувства и счастливые эмоции, которые прежде она испытывала постоянно – исчезли вмиг с её желанием загораться вновь...