Ушедшие в Иерихон

Я-то буду за Стиксом не в первый раз - Я знаю, что стану там Железной собакою дальних трасс - Бездомным Грейхаундом, А ты - как и здесь - золота пчела, Ты навстречу, и мне светлей, И вот только клочок твоего крыла Hа моем лобовом стекле... (с) Олег Медведев

Это чувство появлялось все чаще. Того, что забыл что-то важное, причем настолько, что это забывать ни в коем случае было нельзя. Хэнк во всем обвинял возраст, мол, не тот уже стал, другое дело, когда был молодым и в полиции служил, а сейчас-то… Конечно, он слышал, что клетки мозга уничтожает алкоголь, но даже и мысли не мог допустить о том, чтобы бросить пить. Так, собственно, и проходили его дни. Виски и головная боль. — И она ушла. Заявила, что я собрался заменить ее на машину и сбежала. А тут еще и мистер Камски в своем чистеньком дорогом костюме сидит напротив. И просит отыскать убежавшую невесту. Она взяла с собой паспорт, но кредитные карты в последние два дня не использовала. И больше ничего. Забрала только паспорт. Одежда нетронута, драгоценности в шкатулке, даже наличные из сейфа не пропали. Будто спасалась от стихийного бедствия. Но при этом побег был продуман. Девушке помогли. — И да, вот фотография человека, с которым ее в последний раз засекли камеры. И запись на флешке. Вы были одним из лучших в полиции. Так найдите ее. — Да ушла она к другому, а вы тут развели панику, — должно быть, в полиции мистеру Камски то же самое и сказали, мало ли с кем убежала девица. Камски раздраженно скривился, покачал головой и достал из внутреннего кармана пиджака пухлый белый конверт. — Это аванс. Найдите Иерихон. И этих двоих. С девушкой было проще — Камски предоставил множество ее фотографий, однако вряд ли сильно помогло. Миленькая блондинка, невысокая, большеглазая, ничего запоминающегося во внешности не было. С ее сообщником и вовсе было негусто — не самого лучшего качества силуэт. Черт. Хотя бы малейшую зацепку. Не считать же таковой якобы причину этого бегства. Массовая истерия в Детройте началась не так давно, или, по крайней мере, Хэнк не мог точно сказать, когда пошли первые слухи. Начали шептаться в баре, говорить на улицах. О том, что некоторые, из богатых, уже заменили своих близких машинами. Идеальными супругами и детьми, которые не кричат и не перечат. Которые всегда все делают вовремя, не задают лишних вопросов и не надоедают по пустякам. А потом начал разрастаться массовый страх. Все чаще появлялись объявления о пропаже людей. Людей, коими двигали опасения за свою жизнь. Страх перед мифическими машинами. При том, что никаких заявлений сделано не было, а официальные источники опровергали само существование подобных роботов. А в Степфорде уже давно так живут. Иерихон обещал людям спасение. Они искали, бежали, шли словно в землю Обетованную, но никаких координат, ни малейшей зацепки, где могло находиться это место. И существует ли оно вообще. — Бред какой, — с этими словами Хэнк налил в бокал еще немного виски. Аванс приятно грел карман. Тем более, Хэнк заранее не обещал, что поиски увенчаются успехом. — Ты серьезно собираешься читать во время перерыва? — Хэнк надкусил бургер, понимая, что один вид напарника с книгой в руке уже портит ему весь аппетит. — Да, — и снова этот сосредоточенный взгляд в книгу. Тьфу, даже не расслабишься ни на минуту. Навязали же новенького. «Хэнк, ну никого больше нет. Да, я все понимаю, дружище, но…» Вот и возись теперь с ним. А у лейтенанта Андерсона не было ни малейшего желания работать еще и нянькой для новичка. Во-первых, за это не доплачивали. Во-вторых, одному работалось лучше. А этот вообще будто пришибленный. Да, точно, был напарник. Как его звали? И почему-то совершенно не видно лица, расплывчатое пятно… — Ну да, была здесь эта парочка, — бармен еще раз посмотрел на фотографию со скучающим видом. — Но их тут знаете сколько каждый вечер сидит? Эту просто запомнил, потому что она на салфетке что-то писала постоянно, ручкой рвала и снова переделывала. — О чем они разговаривали, не помнишь? — Не разговаривали они. Молчали, иногда что-то в блокноте писали, будто боялись, что подслушают. Клиентов по вечерам полно, мне со всеми прикажете разговаривать? — Как выглядел ее спутник? — пожимание плечами в ответ. — Обычно, синий костюм, рубашка. Офисный работник, не знаю, что вы вообще от меня хотите, детектив. — Лейтенант Андерсон, мы напарники, поэтому я иду с вами, — остаться в участке и дописать отчет новичок отказался, аргументировав служебными инструкциями, что на месте преступления нельзя находиться в одиночку. Хэнку пришлось, сжав зубы, согласиться, тем более все еще помнили тот случай, когда детектив их участка подверглась нападению вернувшегося преступника. А ее напарник стоял в очереди за кофе в тот момент. — Черт с тобой, поехали. Не отстанешь же. Хэнк просмотрел записи с камер. Видно плохо, будто специально выбирали точку обзора. Записей на салфетке не видно, низкое качество записи. Девушку видно больше — ничем не отличается от других посетительниц бара. Платье, волосы, убранные в хвост. И, уже присмотревшись, Хэнк заметил дерганные движения, трясущиеся руки. Она нервничает. Даже нет. Боится. Был ли это побег с другим от жениха? Или все же это связано с другими исчезновениями? Каждый столб белел листами о пропаже. Ушла за покупками и не вернулась. Перелез через забор. Не вернулась с учебы. Не пришли с прогулки. Они вылезали из окон, садились в такси и электропоезда, терялись среди заброшенных зданий и темных тупиков. Что их вело? Куда их вело? Что такое Иерихон? — А вот этого наверняка не знаешь! — дежурство в участке обычно так и проходило за отгадыванием кроссворда, и плевать, что Хэнк за ночь отгадывал чаще всего чуть меньше половины. С новичком, который параллельно разбирал бумаги, дело пошло гораздо быстрее. — Хм, древнейший город на севере Иудейской пустыни. Известен также как Город Пальм. — Иерихон, — донеслось спокойное. Хэнк взял карандаш и вписал слово. Подошло идеально. — Туда привел еврейский народ Иисус Навин, преемник умершего Моисея. Они осадили город, и на седьмой день стена рухнула до основания. Все население города было истреблено, исключая одну блудницу, что приютила разведчиков. — Этому вас в Академии учили? — Хэнк усмехнулся. — Просто считаю, что нужно расширять кругозор. — Это ты сейчас меня так завуалированно оскорбил? Новичок даже обернулся. Посмотрел непонимающе, и Хэнк мог поклясться, что невооруженным взглядом было видно, как тот соображает, что ответить. — Нет. Я вас не оскорблял. Вы хороший детектив, лейтенант. Разговор явно не клеился. Захотелось отойти и глотнуть из фляжки еще раз. Но только не под этим взглядом — не то осуждающим, не то изучающим. — Ты папку в стопку первого квартала сунул, а надо во второй. — Прошу прощения. — Черт с тобой, — разгадывать ничего больше не хотелось, телефон в участке тоже не разрывался от звонков. В эту ночь все убийцы, видимо, решили передохнуть. На удивление спокойно для Детройта. Хэнк встал с места и пошел к выходу на улицу — единственную курилку в участке недавно прикрыли, аргументировав это борьбой за здоровый образ жизни. Хэнк считал, что начальству просто делать нечего. Сигаретный дым прогнал остатки сна, а глоток виски из фляжки поднял настроение по шкале от одного до десяти на пятерочку. А выше у Хэнка и не бывало. Несмотря на глубокую ночь, темно не было. Да в городе никогда и не бывает светло — огни витрин и рекламных щитов, фары проезжающих автомобилей. Детройт не спал никогда. Хэнк не знал точно, сколько времени простоял с сигаретой в руке. Когда он вернулся, напарник уже спал, согнувшись над столом и положив голову на согнутые в локтях руки. Рядом лежала стопка заполненной аккуратным почерком отчетности. Против воли Хэнк усмехнулся. Пнуть бы сейчас стул, крикнуть: «Подъем, рота, не спать!» Но телефон молчал, а подобные спокойные ночи выпадали так редко… Хэнк постоял перед спящим новичком еще некоторое время, раздумывая. Махнув рукой, снял с плеч куртку, набросив на спящего. Вечно перебои с отоплением в участке. Хэнк написал еще раз в блокноте «И-е-ри-хон». Они называют свое убежище именем древнего города. Голова продолжала раскалываться, хотя виски во рту не было уже несколько дней. Откуда же появились эти воспоминания? Это казалось очень важным. Нужно вспомнить. И что тем более странно, Хэнк не помнил никакого новичка. Не было у него напарника, а потом он написал заявление об уходе и сдал значок. Для того чтобы медленно спиваться, тупо пялясь в телевизор. Лицо… перед глазами расплывались черты, и имя… как же его звали. — Сраное имя. И как это вообще связано? Иерихон. Люди бегут в древний библейский город, спасаясь от своих же родных. Какой же бред. С фотографии будто бы укоризненно смотрел Коул. Лишь кажется. Единственным человеком, который безгранично его любил и принимал таким, какой Хэнк есть, был его сын. Был. Это все зашло в тупик. Есть ли вообще какой-то смысл во всех этих поисках? Пусть разбирается полиция, лейтенант Андерсон уже несколько лет там не работает. И Хэнк принял самое верное решение. Он пошел в бар. Пить не хотелось. Знакомые предложили присоединиться, но Хэнк покачал головой. Сегодня надо было слушать. У Дэйви пропала соседка, убежала от мужа, оставив детей. И он запивал горе, жалуясь на бездействие полиции. — А у Тодда дочь сбежала. Через окно, представь. И, честно, правильно сделала. — Да потому что убить их хотели! И на куклу механическую заменить. — А что, жена, которая никогда не отказывает. Мне бы предложили, отказываться бы не стал. — В Степфорде, говорят, подобное давно уже внедрили. И все счастливы. А неудачники пусть бегут. — Так денег на идеальную семью у тебя не хватит, тебе здесь-то в долг наливают. Разговоры, разговоры, разговоры. Ушедшие волновали всех. Хэнк сменил пять баров, в каждом из которых происходило примерно то же самое. Нужно было возвращаться домой. Хоть Сумо его ждет, он всегда ждет. Иначе кто кормить будет, если не хозяин. Так и умрут вместе. Не самая худшая компания, если честно. Откуда люди узнали про Иерихон? — Стена города рухнула до основания, — пробормотал Хэнк, вертящееся в голове. Воспоминания? Ложные воспоминания? Или стоит поздороваться с белой горячкой? Именно этого и добивался же, топя дни и ночь в алкоголе? — И войско вошло в город и взяло его, — черная тень выскользнула из переулка, Хэнк даже не успел схватиться за вооружение. Одно быстрое движение — и все пропало. В кармане лежала смятая салфетка. — Майкл, здравствуй. — Андерсон… Хэнк, дружище! А то все тебя не слышно, — радостно откликнулся в трубке детектив, и Хэнк даже поморщился от такого непривычного дружелюбия. Он планировал просто уточнить про новичка-напарника, но в одно мгновение передумал. Это прозвучит так, будто от алкоголя он начал медленно сходить с ума. Впрочем, почему медленно? Все слишком стремительно. — Ну как вы там? — Забегались, на самом деле. Не вовремя ты нас бросил, Андерсон. Люди пропадают. Бегут из своих домов… Сегодня ночью няня прихватила свою подопечную и удрала с ней через окно. И черт знает, где их теперь искать. — Иерихон? Молчание в трубке. — До тебя тоже дошли слухи? — Весь город гудит, Майкл. — Люди не пропадают просто так, Хэнк. Нельзя скрыть столько тел… А власти молчат. Сейчас любая помощь бы пригодилась, какая-то массовая истерия. Вирус сумасшествия, — Майкл явно устал. Хэнк мог себе представить, что сейчас творилось в Управлении. — Может, помощь нужна? — Пришлю тебе фотографию этой няни и девочки. Вдруг встретишь на улице, мало ли. — Сейчас будет немного странный вопрос, не напомнишь, как звали моего напарника? Молоденького такого, вечно меня раздражал. — Хэнк, — голос напряженный и чуть виноватый. Ответ понятен сразу, уже по этой интонации. — У тебя никогда не было напарника.