Верность, честность и печеньки

Однажды один маленький хоббитёнок отправился путешествовать… Какое странное и абсурдное начало! Но да, оно такое. … И этого хоббитёнка звали не Бильбо и даже не Фродо, а звали его Салгант. Честно говоря, никто — даже он сам, будучи взрослым — не понимал, зачем давать такому маленькому толстенькому хоббитёнку такое странное псевдоэльфийское имя. Хотя, додумайся его родители наречь сына каким-нибудь Наррионом, у него, чего доброго, выросли бы крылья или — ох, даже представить страшно! — не было бы шерсти на ногах. Но никаким Наррионом, Анахэлем или ещё каким Дарионом его, к счастью, не назвали. Это имя уж слишком героическое для хоббита. Итак, Салгант был нормальным хоббитёнком, но слишком уж непоседливым. И вот однажды он сбежал. Это случилось как раз тогда, когда через Шир шли эльфы во главе с Тургоном. Кто же среди очень высоких и гордых эльфов заметит одного маленького толстенького хоббита? Никто. Вот этим Салгант и воспользовался. Он думал, что эльфы походят — походят по ближайшему лесочку и повернут обратно. Но тем в Шире делать было нечего, и они уходили всё дальше и дальше. Только к вечеру народ Тургона остановился и начал разбивать лагерь, разжигать костры и готовить еду. У нашего путешественника ноги чуть ли не отваливались, он хотел есть и вообще не понимал, какого Моргота он вообще попёрся за эльфами. Но — делать нечего, выживать как-то надо. Вариант «подойти к эльфам и попросить еды» явно не годился, потому что было вполне вероятно, что они едят не только нечто под странным названием «ЛЕМБАС», а еще и Салгантов. Ведь не зря же орков делали именно из эльфов! Из ближайшей палатки — голубой с белыми узорами — вышел кто-то ну оооочень высокий, который, конечно, не заметил хоббитенка. Когда ЭТО ВЫСОКОЕ ушло, Салгант тихо прокрался в палатку. Пол был устелен ковриками-пенками. Около одной стенки, прямо напротив двери, лежало нечто, похожее на кровать, но кроватью не являлось. Матраса не было, вместо одеяла валялся спальник, а подушки заменял рюкзак и накинутая на него гора одежды. Вдоль другой стенки, той, что слева, лежали какие-то сумки и опять же рюкзаки, а которых тоже не оказалось еды, так же, как и в рюкзаке — «подушке». Зато кое-что другое привлекло внимание Салганта. Это «кое-что» было огромной — как показалось хоббитенку — золотой арфой. Похожую штуку наш герой видел в книге, и он знал, что если провести по струнам, то будет… На весь эльфийский лагерь раздались такие звуки, будто кто-то додумался подвесить кошку за хвост над медленным огнем. Хозяин инструмента удивился, что его арфа издает такие звуки, да еще и самовольно, и пошел проверить, что к чему. Каково же было его удивление, когда он увидел хоббита! Настоящего. Который играл на его арфе.  — ЧТО. ТЫ. ТАКОЕ? — сдавленно спросил Эктелион. Хоббитенок поднял карие доверчивые глаза на эльфа и очень честно ответил:  — Я не «что такое», я Салгант. И я вас боюсь.  — Э…Эктелион… — эльф решил, что здесь уместно тоже представиться.  — Вы меня съедите, да?  — Я не ем хоббитов, — успокоил малыша эльф и сел на корточки — ему было очень странно разговаривать с тем, кто едва доставал ему до колен. Салгант выдохнул. Его жизни, похоже, ничего не угрожало.  — А что вы едите? — шепотом спросил он.  — Ну, салатики там, пиццу… — начал перечислять Эктелион.  — Пиццу? — переспросил хобиттёнок. — У вас есть? Эльф покопался в одном рюкзаке — в тот самый, в который Салгант раз сто заглядывал! — и, к огромному удивлению путешественника, достал оттуда небольшую коробку с тремя кусочками пиццы!  — Я же туда уже загля… — Салгант понял, что не надо говорить эльфу, что он заглядывал в чужой рюкзак.  — Да я уж понял! Ну! Все перерыл, крот! Эктелион хотел рассмеяться, но, увидев, с каким грустным видом стоит хоббитёнок, добавил:  — Да я не сержусь! А знаешь, если уж у тебя родителей нет — оставайся-ка ты у меня, а? До сих пор неясно, как эльф узнал, что у Салганта нет родителей, но факт остаётся фактом — хоббитёнок с тех пор считал Эктелиона своим памом. Или своей мапой — как вам удобнее.