***
Часы в КПК показывали три часа дня, когда мы, наконец, выбрались из тоннеля. Совсем рядом раздавались выстрелы, слышны были азартные выкрики «долговцев» и мычание зомби. Похоже, «защитники мира от Зоны» развлекались зачисткой местности. Так что лучше в этом квадрате, да и вообще на Янтаре, не задерживаться. Уже поднимаясь по склону, Оцелот оглянулся и настороженно спросил: — Ты КПК выключила? — Нет. А что? — не поняла я. — Так выключи! Быстро! Недоумевая, что же не так, я отключила наладонник, но было поздно. Впереди появились «должники», пока не замечающие нас благодаря придорожной растительности. — Куда он делся? — бормотал один из четверых. — Что-то не так? — уточнил, видимо, командир квада. — Я потерял сигнал. Наёмник где-то поблизости и, скорее всего, не один. Пока было время, мы бесшумно залегли. Если повезёт — не заметят. Не повезёт — придётся принять бой. — Думаю, он уже знает о нас, — подал голос третий член отряда. — Поэтому КПК отключил. Оцелот напрягся, не сводя взгляда с «должников». Те прошли мимо, не заметив нас. Напарник направил оружие им в спины и хладнокровно расстрелял представителей ненавистной группировки. Четыре молниеносных выстрела в голову, последовавших один за другим, — четыре трупа. Никто из четверых даже не успел среагировать. Хуже всего — стрелять в спину уходящему врагу. Крайне недостойный поступок, но кто говорит о чести, доблести и высоких моральных принципах?.. — Это подло, — прокомментировала я действия напарника и добавила: — Хотя... Наёмник — он наёмник и есть. — Кто бы говорил, — криво ухмыльнулся Оцелот. — А теперь уходим. Против этого я возражать не стала. Мы снова вышли на дорогу и двинулись по направлению к Рыжему лесу. «Ну и сволочь же ты, — мысленно высказывала я, но вслух не проронила ни слова: не хотелось испытывать судьбу и проверять, как на это отреагирует наставник. — С кем я связалась... Урод. Такой же урод, как многие здесь, в этой проклятой Зоне.» — Что, «должников» жалко? — как ни в чём не бывало, насмешливо поинтересовался наёмник. — Нет, — почти честно ответила я. Почти — потому что в некоторой степени им сочувствовала. — Привыкай. Это тёмная сторона жизни, — похоже, я недооценила проницательность напарника. — Здесь, в Зоне, всё просто: или ты, или тебя. С этим высказыванием можно было только согласиться. Но вместо этого я с вызовом спросила: — А что мешает мне прямо сейчас тебя пристрелить? — Ты этого не сделаешь, — Оцелот на мгновение оглянулся, но тут же вновь вернулся к прежнему занятию: проверке дороги. Однако я успела заметить какую-то недобрую улыбку на его лице. Кажется, он вообще не умел нормально улыбаться. — Почему же? — Ну, во-первых, представь, что тебя после этого ждёт: ты и дня не протянешь, потому что наши враги долго не живут. Во-вторых, ты не заставишь себя это сделать без веской на то причины. Оцелот был совершенно прав. Теперь уже поздняк метаться: трудно убить человека, который спас тебе жизнь. Зато вот на Кордоне ещё можно было попытаться, но результат был бы заведомо проигрышным. Без соответствующей подготовки тягаться с опытным наёмником, когда тебя и так ранили, — чистое самоубийство. В такой ситуации его можно взять только исподтишка, но не когда он может (и сделает это) метнуть очередной нож, на этот раз не промазав.***
Изуродованные неведомой силой, — изогнутые под неестественным углом, а порой и закрученные штопором, — голые деревья возвышались над землёй, устланной красно-коричневым ковром облетевшей листвы. Среди этих памятников тёплым временам года рыжели чахлые ели. Вот уж точно говорят — зимой и летом одним цветом. Деревья вплотную подступали к кирпичной ограде, отделяющей наиболее опасное пространство. Ворота, через которые можно было попасть в Рыжий лес, поскрипывали на ветру и были приветливо приоткрыты, точно приглашали войти в таинственный заповедник, из которого мало кто возвращался живым. Мы брели по дороге, ведущей в Лиманск. Что удивительно, мутантов поблизости не было. Единственной преградой на пути служили аномалии, но и они на трассе попадались редко. — Что будем с ренегатами делать? — решила заранее узнать я, чтобы позже не наломать дров. — Попробуем договориться. Если не выйдет — то же, что и всегда, — сказал Оцелот. Похоже, он продумал план до мелочей. Но в Зоне ничего никогда не идёт так, как запланировано. На то она и Зона. Совсем рядом раздались грозное рычание слепых псов да протяжный «мяв» кота. Эти мутанты никогда не охотятся вместе, если только поблизости нет псионика, способного удерживать их — контролёра или Излома. Мы одновременно взяли оружие наизготовку и приготовились встретить тварей как подобает. Те не заставили себя долго ждать: из-за поворота выбежали слепыши и кошки. Вместе с ними бежал даже один кабан. Значит, где-то действительно засел контролёр. Оцелот в считанные секунды оценил ситуацию. Такую толпу мутантов не сдержать в два ствола. Мало того, что стая кошек опасна сама по себе, слепые псы дополняют их боевую мощь, а кабан способен буквально втоптать человека в землю. — Отходим, — приказал наставник и попятился к воротам, неприцельно постреливая в монстров. Выполняя приказ, я на ходу бросила гранату под лапы бегущим зверям, однако те вдруг сменили маршрут, из-за чего взрыв задел их вскользь. — Контролёр, гад, умный попался, — процедил напарник. Скорее всего, из-за своих действий мы попали в поле зрения псионика. Уже у самых ворот перед глазами стало двоиться, воспринимаемая картинка приобрела тёмно-синий цвет, в ушах раздавался монотонный звон. Контролёр тратил слишком много сил на удержание большого количества мутантов под контролем, поэтому-то не смог нанести пси-удар, а только наслал галлюцинации. Когда до ворот оставалось не более полуметра, а твари уже почти настигли нас, мы едва ли не синхронно развернулись и оставшееся расстояние преодолели уже бегом. Оцелот пинком захлопнул отходившую створку ворот, отрезая путь монстрам. — Ну, теперь что будем делать? Здесь сидеть нельзя. Скоро контролёр сообразит, что кабан может вынести ворота, — произнесла я. — Есть другой выход из Рыжего леса. Правда, я понятия не имею, как туда добраться. Карты у меня нет, — задумчиво протянул наёмник. — Великолепно! — я иронично хмыкнула. — Мы застряли чёрт знает где с мутантами, выбраться из этого места шансов совсем мало, Рыжий лес кишит тварями. — Я кое-что слышал от одного знакомого, который здесь бывал и вернулся. Он говорил, что под Лесом есть подземелье какое-то. Скорее всего, это лаборатория «О-Сознания», причём она имеет несколько выходов. По крайней мере, с остальными так. Значит, мы сможем выйти, возможно, уже в Лиманске, — предположил напарник. — Хорошая перспектива. Мне нравится, — с издёвкой заявила я. — Ну же, давай посмотрим, какие тайны хранит лаборатория с индексом Х, в которой никто не был, а если и был, то не вернулся! — Есть варианты получше? Заметь, близится вечер, а ночью мы здесь не выживем. Уж лучше подземка, — парировал Оцелот. Спор разрешился сам собой, поскольку контролёр смекнул, что кабан — отличный таран для ворот. Громадный секач потрусил к противоположному краю дороги, явно собираясь разогнаться. — Ладно, можем пройти через лабораторию, — тут же поспешно согласилась я. Оцелот открыл карту в КПК, где был отмечен один из входов, и двинулся в нужном направлении. Я пошла следом, но перед этим стрельнула в кабана. Тот сбился с маршрута и влетел в ограждение. Пока он оклемается — у нас есть несколько лишних минут. Из чащи доносились странные звуки. Где-то далеко взревел псевдогигант, очевидно, нарвавшийся на химеру — достойного противника. Да, не так давно по общему каналу сообщали, что в Рыжем лесу замечена электрохимера — мутант, чаще встречающийся в подземельях, но изредка выбирающийся на поверхность. Спустя несколько часов ходу мы оказались перед небольшой сторожкой, непонятно что делающей в этом месте. Судя по карте, именно там находился вход в подземелье. Уже начинало смеркаться, а местные мутанты, не особенно активные днём, выползали из своих убежищ на ночную охоту. Не выпуская из рук винтовку, Оцелот пнул дверь, отчего та медленно, с режущим по ушам скрипом, распахнулась. Я предпочла пролезть через окно с другой стороны, чтобы в случае чего зайти предполагаемому противнику в тыл. Но нет — в крошечном домишке было пусто, не считая обломков мебели, слабо различимых в темноте. Все окна, кроме того, через которое я попала в здание, были целы и покрыты сантиметровым слоем пыли и грязи, из-за чего в помещении царил почти непроглядный мрак. Я включила ПНВ и... замерла, как вкопанная. Повсюду в разных неестественных позах лежали растерзанные трупы в остатках военной формы. Пол был покрыт запёкшейся кровью. В воздухе ещё не было трупного запаха — тела пока не начали разлагаться, значит, убили их совсем недавно. Пренеприятное зрелище. К горлу подкатила тошнота, однако я сдержалась. Придётся привыкать. — Кто мог это сделать? — Я не знаю, — тихо пробормотал Оцелот. Подобное зрелище стало неожиданностью даже для него. — Ладно. Может, уйдём? — Вход в лабораторию находится здесь. В подвале. Так что придётся задержаться. Мы спустились по лестнице в узкий подвал. Пол был обильно засыпан костями. Не обращая на это внимания, прошли через всё помещение и оказались у открытой железной двери. Сразу за ней виднелась ржавая винтовая лестница, уводящая в темноту. Стараясь ступать как можно тише, мы преодолели ступени и оказались в длинном коридоре. Вдоль покрытых кафелем и облупившейся краской стен тянулись во многих местах протекающие трубы, с которых капала вода, образовывая лужи. На покрытом побитой плиткой полу то тут, то там мерцали сгустки «Холодца». Примерно через сотню метров коридор разветвлялся. Трубы тянулись направо, в то время как слева виднелись двери с полустёртыми номерами. Какой чёрт дёрнул нас пойти дальше? Неизвестно. Интуиция подсказывала, что стоит проверить эти комнаты. Чем мы и занялись. Практически везде было «чисто» в плане монстров. В очередном помещении, счёт которым я уже потеряла, сидел, привалившись спиной к стене, военный. Сначала мне показалось, что это просто труп, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что он жив. — Оцелот, глянь, этот живой, — сообщила я, стволом «лерки» указывая на человека. — Уверена? Может, зомби? — не поверил наёмник, но тоже обратил внимание на солдата. Услышав наши голоса, незнакомец зашевелился. Мутный взгляд прояснился. — Люди?! — удивлённо воскликнул он. Голос у него был каким-то слабым. — Спокойно, — я примирительно подняла руку, другой удерживая направленную в пол LR-300. — Мы не причиним тебе вреда. Как ты здесь оказался? — Это государственная тайна... А, ладно, все уже плевать хотели на эту операцию. Меня вместе с остальными направили сюда за доказательствами существования «О-Сознания» и их причастности к появлению Зоны. Большую часть наших убили какие-то твари ещё в сторожке. Остальные спустились сюда. Но здесь всё стало ещё хуже... — военный устало вздохнул и зло, с ненавистью крикнул: — Да к чёрту всё! На кой я сюда попёрся?! Всю жизнь себе угробил к чёртовой матери! Он отчаялся спастись. Может, после всего произошедшего здесь, смерть казалась ему избавлением. Солдат, потерявший так много, не мог, или не хотел, ни вернуться на базу, ни уйти из лаборатории. У него просто не осталось сил — как моральных, так и физических. Оцелот, молча наблюдавший за военным, наконец, озвучил свои мысли: — Слушай, боец, а ты нас отсюда не выведешь? Желательно где-нибудь в Лиманске. — Я бы мог... У меня есть план подземелий, — в пустом взгляде чудом спасшегося человека, на чьих глазах погибали его товарищи, зажглась надежда. — Тогда вы поможете мне? Я больше не могу здесь оставаться! Стены давят... — Поможем, — непонятно было, сдержит ли наёмник своё обещание или же просто пристрелит паренька, как только тот выведет нас на поверхность. Почему военный поверил нам? У него не было выбора. Но сейчас меня занимал совсем другой вопрос. Что могло перебить большую группу явно хорошо обученных солдат, некоторые из которых, судя по увиденным наверху трупам, явно были крепкими и сильными мужиками, прошедшими немало испытаний в горячих точках, иначе их не направили бы в Зону? Что могло довести последнего выжившего до клаустрофобии? В коридоре послышался скрежет когтей по металлу.